Рапорт начальника 3-го отделения Каминского авиагарнизона С.Ф. Фадеева заместителю начальника 3-го управления НКО СССР Ф.Я. Тутушкину. 16 мая 1941 г.
16 мая 1941 г.
[пос. Кача]
[Зам. нач. 3-го УНКО СССР Ф.Я. Тутушкину]
В органы НКВД я был мобилизован в ноябре м[еся]це 1937 года прямо с институтской скамьи. Абсолютное незнание юридических основ крепко сказывалось в работе.
С первых же дней мне пришлось столкнуться с так называемыми «методами следствия». На протяжении двух недель я, будучи Помощником Оперативного Уполномоченного, имел довольно тяжелое моральное переживание, ибо то, что слышал в стенах УНКВД[,] описанию не поддается.
На всех оперативных совещаниях эти так называемые носители «чекистских традиций», как они именовали себя, распинались в том, что борьба с контрреволюцией методами, предложенными Ежовым, есть партийное дело. Таким образом, у меня, тогда еще комсомольца, складывалась мысль о том, что мы действительно делаем большое дело[,] борясь с контрреволюцией.
Характерен следующий эпизод, имевший место в Одесском Облуправлении: примерно в феврале м[еся]це 1938 года в Одессу приехал б[ывший] Нарком НКВД Украины УСПЕНСКИЙ, который[,] знакомясь с Оперсоставом, обходил все кабинеты, в том числе зашел и ко мне. Тогда Помощники Оперативного Уполномоченного использовали[сь] как «сторожа» арестованных. У меня в кабинете в этот момент был арестованный. На вопрос УСПЕНСКОГО: «Дал ли он показания?» я ответил: «Нет». После этого УСПЕНСКИЙ, обращаясь ко мне[,] заявил: «В морду его, что б кровью писал» и с тем вышел.
Такая обстановка окружала молодых работников того времени.
Одним из первых арестованных, дело которого мне приказали вести, был директор педагогического института Луненок, обвиненный в участии [в] контрреволюционной организации. За долго до моего прихода в органы, на него было получено до 15 показаний обвиняемых, примерно в мае 1938 года, согласно шифровки б[ывшего] Наркома НКВД Украины Успенского, Луненок был арестован. Во время допроса Луненок иногда стоял (обычный метод допроса в те времена). Собственноручное заявление (показание) им было дано через 2 недели после ареста, вскоре это дело у меня забрали и передали другому следователю, в результате это дело ходило из рук в руки больше года, после чего Луненок был освобожден.
Горкомом КП(б)У Луненок после освобождения был восстановлен в партии, но со строгим выговором.
Мог ли я, комсомолец, проработавший в органах 5 месяцев, распознать, враг он или нет. Мне это было трудно. В своих заявлениях военному прокурору Луненок пишет, что я к нему применял физические меры воздействия. Я же это опровергнуть не могу, ибо ему верят, а мне нет.
Аналогичное дело было с Завхозом Педагогического] института Рябчуком, которого арестовали по настоянию б[ывшего] секретаря Ворошиловского райкома КП(б)У гор. Одесса, как исключенного из партии б[ывшего] белого. Технику ареста осуществлял я, согласно ордера и приказа Начальника отдела. Следствие же по делу я не вел, так как вскоре перешел в другой отдел.
В настоящее время прокуратура кончает дело на б[ывших] Оперработников Одесского Обл. Управления НКВД по обвинению их в фальсификации дела работников КПК по Одесской области.
Никогда и нигде я не видел в лицо ни одного из этих арестованных, так как работая в 3-м Отделении никакого отношения к 1-му Отделению не имел, однако прокуратура почему[-]то заявления Луненка и Рябчука приобщила к этому делу. Вызываются работники[,] ранее уволенные с органов, б[ывшие] арестованные и допрашиваются, при чем вызывая свидетелей, им ставится вопрос: «Расскажите о преступной деятельности ФАДЕЕВА». Некоторые из них спрашивали: «Разве он арестован?» На что следователь отвечает: «Это не имеет значения».
Такое ведение следствия считаю несколько тенденциозным и односторонним. Я молод, мне только 27 лет, если и были допущены мною отдельные искривления, то это делалось не умышленно, а по незнанию, ибо какой мог быть с меня следователь, после 5-ти месяцев работы в органах.
Наряду с этим неколько позже я сделал много хорошего — по-партийному разобрался во многих след[ственных] делах (до 40 дел), в отношении лиц, необоснованно арестованных работниками Обл. Управления, которые были из-под стражи освобождены (групповое дело Захарова — б[ывшего] директора совхоза и друг.).
С тех пор прошло больше 3-х лет, я работаю на руководящей оперативной работе. За все это время не имело место ни одного нарушения революционной законности с моей стороны.
За последние 2 месяца (после проведенного совещания) в оперативной деятельности отделения достигнуты большие успехи, однако [моё] моральное состояние остается гнетущим. Я решил обратиться к Вам и просить Вас вмешаться в это дело. Своей работой (на любом участке) я постараюсь доказать свою преданность партии и социалистической родине.
Сообщаю на Ваше распоряжение.
НАЧ. 3 ОТДЕЛЕНИЯ КАЧИНСКОГО АВИАГАРНИЗОНА,
мл. лейтенант Государственной Безопасности
[подпись] ФАДЕЕВ.
ГДА СБ Украiни, Kuiв, ф. 12, спр. 269, арк. 30-33. Оригинал. Машинописный текст.