Рапорт бывшего секретаря Долинского РО НКВД Гончарова начальнику управления УНКВД по Кировоградской области Г.П. Неборакову о грубых нарушениях законности в Долинском РО НКВД. 17 апреля 1939 г.
17 апреля 1939 г.
г. Кировоград
По существу, имевших место грубых искривлений при ведении следствия по проводимым следделам в Долинском РО НКВД в 1937 г., поясняю следующие известные мне моменты:
В 1937 г. в июле м[еся]це перед началом массовой операции быв[ший] нач. Долинского РО НКВД — ныне пом[ощник] нач[альника] УНКВД по Кировоградской области — лейтенант госбезопасности КОРОБЦОВ был вызван в г. Днепропетровск или Кривой Рог (Межрайопергруппу).
По приезде из совещания он собрал всех работников УГБ и оперсостав Милиции (включая сюда и участковых инспекторов) и всем присутствующим объявил, что предстоит большая оперативная работа по изъятию контрреволюционного и антисоветского элемента.
Здесь же КОРОБЦОВЫМ было намечено, что делать. Весь технический аппарат был привлечен к составлению списков лиц, проходящих по агразработкам, делам-формулярам и первичкам, а также на всех лиц, на коих в РО НКВД имелись компрометирующие материалы.
Оперсоставу УГБ и РКМ, в том числе и участковым инспекторам сразу же были даны задания на лиц, намеченных к изъятию[, которых следовало] подбирать на периферии р[айо]на и допрашивать свидетелей.
По составлению списков КОРОБЦОВ, забрав с собою все агразработки, д/ф (дела-формуляры) и первички, поехал в Криворожскую Межрайопергруппу, где получил санкции в виде резолюций на обложках дел на арест ряда лиц.
По приезде с санкциями — сразу же начались аресты.
К этому времени была представлена оперсоставом целая кипа протоколов допросов свидетелей на лиц, намеченных к изъятию.
В связи с тем, что большинство протоколов были написаны участковыми инспекторами неграмотно, бессмысленно и неряшливо, КОРОБЦОВ сказал, что такие протоколы в следдела подшивать нельзя и организовал группу для переписывания протоколов и корректировки их.
Для этой работы были привлечены: я, быв[ший] помощник оперуполномоченного РО НКВД — ДЕМЧУК, нач. паспортного стола ТОВСТИК, пом. уполномоченного по У[Г]РО РКМ — СУХОЙ, б[ывший] деловод архивариус ЗАГСа КОВСЮКОВА, кто еще[,] сейчас не помню, переписывал сам КОРОБЦОВ, он же давал и необходимые корректировки для записи в протоколы.
После того, как протоколы были переписаны, каждому работнику, принимающему непосредственное участие в допросах свидетелей, были розданы подлинники протоколов, а также вновь переписанные для того, чтобы лица, дававшие показания[,] подписали те протоколы, которые были переписаны и скорректированы, что и было сделано.
После оформления первой партии дел (не помню сколько их было) КОРОБЦОВ с ними поехал в Криворожскую Межрайопергруппу, откуда привез все их обратно, как не принятые опергруппой по тем мотивам, что в протоколах в основном было отражено только прошлое того или иного лица арестованного, а [антисоветских] проявлений на тот момент почти не было записано.
Кроме того, по словам КОРОБЦОВА, в опергруппе был сделан нажим на повышение темпов в ведении следствия по делам и чуть ли ими даже дан был «план» о представлении на определенное число энное количество дел.
После этого, переписка и корректировка протоколов была прекращена и малограмотные участковые инспектора отстранены от ведения следствия.
Оставлены были в качестве следователей: пом[ощник] оперуполномоченного УГБ ДЕМЧУК, нач. РОМ КАЛИСТНЫЙ, уполномоченный У[Г]РО ДРЕВОЙ, помощник] уполномоченного У[Г]РО СУХОЙ, участковые инспектора КОРОЛЕНКО и ЗАЛЕВСКИЙ и частично привлекался нач. паспортного стола ТОВСТИК, ну и сам КОРОБЦОВ.
На меня было возложено выписывать ордера на арест, получать в Прокуратуре санкции на арест, заполнять анкеты на арестованных и подшивать оконченные дела, в которых составлялись опись бумаг.
При ведении следствия, со слов следователей, я слыхал, что трудно было подыскивать свидетелей, которые давали бы действительные показания о тех или иных антисоветских проявлениях арестованных, в основном показания давались о прошлом обвиняемого, а также дела, в которых не было отражено проявление антисоветской агитации или других контрреволюционных действий[,] на ТРОЙКУ не принимались. ТОГДА СЛЕДОВАТЕЛЯ ЗАИМЕЛИ СЕБЕ ПО НЕСКОЛЬКО ШТАТНЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ ПО СЕЛЬСОВЕТАМ, ИСПОЛЬЗУЯ ДЛЯ ЭТОГО И НЕКОТОРЫХ СЕКРЕТНЫХ ОСВЕДОМИТЕЛЕЙ, как ПО УГБ, так И ПО РКМ, И ЭТИ «СВИДЕТЕЛИ» ДАВАЛИ ПОКАЗАНИЯ ТАКИЕ, КАКИЕ БЫЛИ НУЖНЫ ДЛЯ СЛЕД ДЕЛА.
В моей памяти остались такие лица, которые были штатными свидетелями:
СОКОЛЕНКО, кажется Никита — с/с РКМ;
ПЛЮТА София Ильинична — с/с УГБ;
ГОРБЕНКО Андрей Михайлович — агент УГБ;
ШЛИНЧАК Андрей — кажется с/с РКМ;
ЛАСКАВЫЙ Николай — председатель колхоза в с. Васильевка Бурдзинковского с[ель]совета;
Какой-то СЛОН — с. Гуровка;
СКАКУН Кузьма — по с. Ивановка;
КОШУР Михаил — с/с УГБ;
ЧЕРЕВИК Авксентий — с. Гурьевка.
Эти лица при подшивке мною дел больше всего встречались по протоколам и целый ряд других лиц, фамилии их не помню.
ГОРБЕНКО Андрей Михайлович, состоящий на д/ф по окраске б[ывший] петлюровец[,] был КОРОБЦОВЫМ завербован и[,] как мне позже стало известным, состоял на централизованном учете в Днепропетровском Облуправлении НКВД как агент. После вербовки, я часто видел ГОРБЕНКО, как он заходил в кабинет КОРОБЦОВА.
Однажды я шел по улице недалеко от РО НКВД, меня встретил ГОРБЕНКО, который был пьян (он был алкоголик) и не сдерживая себя — ругался по адресу КОРОБЦОВА, высказывая слова, что он не будет работать агентом и разрабатывать лиц, о которых КОРОБЦОВ дает ему задание; поскольку на улице было много проходящих, я его немного успокоил и постарался от него уйти, придя в РО НКВД я сразу же доложил об этом КОРОБЦОВУ, он дал распоряжение дежурному по РО НКВД призвать ГОРБЕНКО к нему, через некоторое время мне было слышно через стену, что в кабинете КОРОБЦОВА большой крик и через 10-15 минут КОРОБЦОВ позвал к себе пом. оперуполномоченного ДЕМЧУКА, с которым составили акт о том, что ГОРБЕНКО выражался словами «МАЛО ВАС...» (нецензурные выражения), «БИЛИ И ЕЩЕ БУДЕМ БИТЬ», и после этого ГОРБЕНКО был арестован и осужден ТРОЙКОЙ УНКВД по первой категории, дело вел сам КОРОБЦОВ.
В конторе ТОПО НКВД в качестве бухгалтера работал ФИК [ФИХ] Мойсей Лейбович[,] по национальности — еврей, родственники которого во время оперирования банд убиты бандой ГРИГОРЬЕВА.
На ФИХА [ФИКА] было подано заявление сотрудниками ТОПО СГОРИНСКИМ, ЛЕВ, третьей фамилии не помню, что он ФИХ [ФИК] — троцкист, по этому заявлению ФИХ был арестован, в процессе следствия авторы письма от показаний отказались, но КОРОБЦОВ освободить его не захотел, говоря, что это будет политически невыгодно и поручил нач. ЮМ КАЛИСТНОМУ вести следствие, последний при помощи фиктивных свидетелей, закончил дело и ФИХ [ФИК] осужден был на 10 лет.
Подобное дело КАЛИСТНЫМ было сфабриковано на ДЕ-ФОРИСА — бухгалтера нефтесклада, ЛОБОДУ по Варваровке и ряд других лиц, фамилии не помню.
Нужно сказать, что во всех без исключения делах следователям и[,] помимо действительного прошлого арестованных, натягивалось, т. е. вписывались необходимые выражения антисоветской агитации, направленной на срыв мероприятий Соввласти, по адресу Вождя партии и членов правительства.
Особенно (липователем) искусственным ведением следствия занимались: ДЕМЧУК, КОРОЛЕНКО, КАЛИСТНЫЙ и ЗАЛЕССКИЙ.
ДЕМЧУК и КОРОЛЕНКО допускали, как потом выяснилось, подписывать протоколы допросов свидетелей своей же рукой[,] записывая в протокол показания того или иного свидетеля, без его ведома.
Таких случаев теперь выявлено несколько.
ЗАЛЕССКИЙ, как говорили между собой ДЕМЧУК и КОРОЛЕНКО, делал еще так: поедет по селам, ему штатные свидетели подпишут чистые бланки протоколов допроса, после чего он приезжает к себе, в канцелярии заполняет протокол в той редакции, которая ему необходима.
КОРОБЦОВ сам лично фиктивных протоколов не составлял, но о том, что их составляли выше упомянутые лица — знал, и давал указания, как нужно средактировать протокол.
Рапорт составил, быв[ший] секретарь Долинского РО НКВД
ГОНЧАРОВ
ВЕРНО: [подпись].
ГДА СБ Украины, Киев, ф. 5, д. 38809, т. 2, арк. 1-4. Заверенная копия. Машинописный текст.