Жалоба заключенного Усольского лагеря НКВД А.М. Квитко Прокурору СССР на избиения во время следствия. 25 февраля 1939 г.

25 февраля 1939 г.

г. Соликамск

Пишу Вам настоящую жалобу в порядке прокурорского надзора, излагаю в ней все пережитое мною с момента моего ареста до моего осуждения, в надежде, что правда восторжествует и Вы поможете мне опять вернуться к честному труду на пользу своей социалистичекой родины и к своей разбитой семье, ибо до ареста я работал честно и самоотверже[н]но, отдавая все свои силы, особенно последние 12 лет, на одном предприятии и до сего времени не знаю, почему меня постигла такая кара, ибо ничего преступного и контрреволюционного не совершал.

Я был арестован Уманским НКВД (Киевской области) 17 марта 1938 года. Просидев в Уманской тюрьме до 24 апреля, я был вызван в НКВД к следователю МАТВЕЕВУ, который в присутствии следователя ПИСАНЕЦКОГО начал меня ругать площадной бранью и, ударив меня по лицу, сказал: «Пиши про шпионаж и кто тебя завербовал». В ответ на мое заявление, что я не имею никакого понятия, он меня толкнул в смежную комнату, где я застал на стоянке следственных уманских граждан: врача КРАВЧЕНКО, МАЛИНОВСКОГО, ПОРТНОГО, ВОЙЦУНА и ГИТЕРМАНА, находившихся под надзором курсанта МОГИЛЕВСКОГО. Получив приказание от МАТВЕЕВА, курсанты МОГИЛЕВСКИЙ и ВЫХРЕСТЮК заставили меня делать приседания: ножные (500 [раз]) и ручные (500), били по затылку (МОГИЛЕВСКИЙ), так что голова ударялась об стенку, к которой я стоял лицом, отчего я падал, но меня поднимали, опять ставили к стенке и продолжали издеваться, требуя от меня писать про шпионаж. Не получив моего согласия, следователь МАТВЕЕВ отдал приказание МОГИЛЕВСКОМУ заставить меня делать «раки» (300 [раз]). «Раки» я делал в течение 5-ти суток, несколько раз падал без чувств, обливая водой, меня приводили в чувство, ставили к стенке, били по затылку и опять заставляли делать ужасные «раки».

На все мои заявления МАТВЕЕВУ, что я не имею понятия о шпионаже, никогда не выезжал за границу, родных там не имею и ни с кем не переписываюсь, был один ответ: «Пиши о шпионаже».

На все мои просьбы дать уснуть хотя бы на ¹/₂ (5 суток я был без сна) и сказать мне, что писать, тогда я все подпишу, был один ответ: «Пиши про шпионаж».

Когда я к концу пятых суток, после обморока, пришел в себя, я попросил совета у бывших со мной в комнате указанных выше следственных уманцев, спрашивая: «Что мне делать, я уже не в силах вынести страданий от пыток и не знаю, что выдумать про шпионаж?» (что я не выдумывал, МАТВЕЕВУ не подходило), МАЛИНОВСКИЙ мне сказал: «Пиши, что я тебя завербовал в контрреволюционную организацию, ибо с меня требуют, чтобы я показал большое количество завербованных в нее, и я в своих показаниях покажу, что я тебя завербовал, ведь МАТВЕЕВУ все равно, что ты не подпишешь про шпионаж или контрреволюцию, лишь бы создать тебе дело». Товарищи по заключению поддержали его мнение.

Тогда я написал показание, что Петр Евдокимович МАЛИНОВСКИЙ зная, что я с 1917-1919 г. состоял членом еврейской социалистической демократической партии «Поалей-Цион»[,] предложил мне вступить в украинскую контрреволюционную организацию и дал мне задание вредить по своей работе в Аптекоуправлении и вербовать членов в организацию. МАЛИНОВСКИЙ написал тоже самое в своих показаниях.

Я решил писать эту ложь[,] не будучи в состоянии вынести пыток и истязаний, но МАТВЕЕВУ, как видно, этого было мало, вместо этого он предложил мне написать, что еврейская организация «Поалей-Цион» в 1919 году не ликвидировалась в Умани, а ушла в подполье, но так как она была довольна НЭПом, то не проявляла активности, но в 1930 году, будучи недовольна коллективизацией и индустриализацией, она стала активнее и по предложению бывшего председателя организации в 1919 году БЕЗБРОЖА, я будто бы начал вербовать членов в организацию из числа бывших ее членов до 1919 года.

Не соглашаясь подписать этой гнусной лжи, я снова был подвергнут насилию и пыткам и снова МОГИЛЕВСКИЙ, по распоряжению МАТВЕЕВА, заставлял меня делать «раки» и издеваться надо мной. Доведенный до полного физического изнеможения — со лбом без кожи, которая содралась в результате «раков» со лба и головы, я вынужден был согласиться писать гнусную ложь, как того хотел МАТВЕЕВ.

Итак, в течение 35-ти дневного допроса МАТВЕЕВ меня превратил из честного советского труженика, все силы и здоровье отдавшего работе, [в] контрреволюционера и заставил написать ложь и таким образом все бывшие члены еврейской организации «Поалей-Цион» до 1919 года мною под диктовку МАТВЕЕВА выведены как члены организации, в настоящее время будто бы ставящей своей задачей свержение Советской власти, что является чистейшей ложью и обманом. Никакой еврейской организации «Поалей-Цион», по-моему, не существовало в Умани после 1919 года и никого я никуда не вербовал, никто меня никуда не вербовал и никто мне никаких заданий не давал.

Под диктовку МАТВЕЕВА мною в своих показаниях показаны лица, которых я совершенно не знал ранее вообще.

«Вы себе сделаете календарик, когда Вы кого завербовали, чтобы не вышло, что Вы ежегодно вербовали по одному человеку, это будет неправдоподобно». На мой возглас к концу допроса «Во что Вы меня превратили!» МАТВЕЕВ с криком «Ты снова начинаешь проникаться сожалением к себе», брался за тяжелый мраморный пресс-папье и, со словами «Я тебя в лепешку превращу», заставил меня писать еще и еще, и к концу 35-ти дневного допроса сфабриковал из меня контрреволюционера и фиктивную контрреволюционную организацию с членами, которым это не снилось, как не снилось это и мне. Такого же рода показания были выбиты МАТВЕЕВЫМ и у БЕЗБРОЖА, который будто бы меня вербовал.

Во имя справедливости, прошу восстановить истину, вернуть меня к работе на пользу нашей родины к своей семье, ибо я честный труженик и не мало пользы принес на том предприятии, что я работал беспрерывно последние 12 лет и показать настоящего врага народа, сфабриковавшего из меня контрреволюционера, желавшему будто бы свергнуть Советскую власть, из меня, — который был неоднократно на волосок от смерти у петлюровских бандитов, у которого половинка семьи была вырезана бандитами, который видел смерть брата в Винницком сумасшедшем доме, скончавшегося там и сошедшего с ума в результате издевательств петлюровских бандитов.

3[а]к[люченный] Квитко.

ГДА СБ Украiни, Kuiв, ф. 5, спр. 38195, т. 3, арк. 258-261. Копия. Машинописный текст.