Заявление осужденного А.П. Протопопова заместителю председателя Военного трибунала войск НКВД Киевского военного округа Гурьеву с просьбой разъяснить дальнейший ход его дела. 11 февраля 1941 г.

11 февраля 1941 г.

г. Херсон

20 декабря 1940 г. мною на Ваше имя было написано заявление, в котором я обращался к Вам с просьбой в отношении возможной высылки из соответствующих справок о моих детях. 1-й дочери — Протопоповой Нины Анатольевны, студентки 3-го курса Харьковского авиаинститута (адрес института — Харьков, Харьковской Авиационный Институт — Померки 27) [сообщили] о том, что встречаются препятствия для ее дальнейшей учебы в институте, так как дирекция института поставила этот вопрос перед моей дочерью. [2-й] моем сыне —  Протопопове Александре Анатольевиче, [ему сообщили] в Херсонский райвоенкомат о том, что он не может быть допущен к службе в РККА. Для меня этот вопрос в отношении детей особенно волнует, так как я не являюсь врагом Советской власти и мои дети не повинны в моих делах. Кроме того, ведь такое отношение к моим детям противоречит указаниям Вождя Народов И.В. Сталина о том, что «дети не могут отвечать за грехи своих родителей». Возможно, что вы этого заявления не получили, поэтому убедительно прошу Вас вторично, выслать необходимые справки в пределах тех законных возможностей, доводящих это.

Первого января 1941 г. мною на Ваше имя было направлено второе заявление, в котором излагал причины, по которым я не подавал апелляционной жалобы на приговор ВТ. Я так же не знаю, получили Вы его или нет.

Я прошу сообщить мне, получили ли Вы мое заявление или нет.

Одновременно с этим прошу Вас дать мне ответ на следующие вопросы: уже прошло два с половинной месяца после судебного разбирательства моего дела ВТ, идет восьмой месяц моего непрерывного сидения в условиях строжайшей изоляции, в которых я нахожусь с момента моего ареста, а вместе с тем, я до сих пор не знаю еще результатов по моему делу и не могу предвидеть сроков его окончания, не говоря уже о характере решения Верховной Судебной инстанции. Я не могу себе объяснить причины столь затянувшегося разбирательства дела, что особенно отразилось на моем и без того болезненном, физическом состоянии здоровья. Будучи предан делу партии Ленина-Сталина и работая всю свою сознательную жизнь на благо моей прекрасной родины и Советской власти[,] я никогда не щадил ни своей жизни, ни своего здоровья, считая это второстепенным для себя вопросом, а всегда во всем руководствовался интересами дела и обеспечением безопасности страны. Я горячо и искренно любил Советскую власть и Коммунистическую партию, научивших меня ненавидеть врагов Родины и по мере своих сил боролся в рядах бойцов с этими врагами и их грязными и подлыми делами. Я не был преступником, или врагом, а в своей работе, перешагнул определенные грани и допустил отдельные ошибки по отношению к врагам. За которые сейчас столь жестоко расплачиваюсь. Безусловно, что я этих бы ошибок не сделал, если бы своевременно был бы поправлен сответствующими лицами, в результате чего не споткнулся, не ошибся, не попал бы в тюрьму, а ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает.

Будучи сурово наказан за все вышеуказанное советским правосудием, я считал, что даже находясь в заключении, я сумею доказать партии и Советской власти свою преданность им, и своей честной работой заслужу прощение за допущенные мною ошибки, называемые языком закона — преступлением. Однако, находясь в заключении уже восьмой месяц[,] я лишен возможности не только реабилитировать себя в глазах Советской власти, но даже лишен возможности работать в заключении, а это для человека, привыкшего всю жизнь трудится, самое страшное наказание — лишение права на труд, не говоря уже о том позоре[,] который испытывает человек[,] преданный Родине до последней [капли] своей крови, находящийся в заключении рядом с теми врагами Советской власти, против которых он все время вел непримиримую борьбу, под рукой партии Ленина-Сталина.

Вся моя деятельность от начала до конца была бескорыстной и была направлена на ограждение безопасности моей страны, как от больших, так и от малых врагов. Допущенные мною ошибки я несчитал своим преступлением, так как совершил их безсознательно, без каких бы то ни было низменных побуждений. Я считал своим долгом и обязанностью защищать Советсткую власть, а не подвергать ее какой-либо даже малой опасности. Я считал, что боец, защищающий свою родину от врагов, порой можно прибегнуть даже к незаконным действиям, если эти действия направлены на защиту страны. Вот поэтому я и совершил ошибки, в чрезвычайно напряженных условиях 1937-1938 гг. Разве враги партии и Совесткой власти противодействовали законно? Разве наш народ в том числе — могут позабыть все их подлые и гнусные злодеяния? Разве можно забыть и примириться с лестью врагов в отношении В.И. Ленина, Урицкого, Володарского и др. руководителей партии и Совесткой власти? Разве можно забыть их гнуснейшее злодеяние — это убийство такого человека как С.М. Киров. И наконец, разве мог я забыть их подлую подготовку — (к большому нашему счастью не удавшуюся врагам) — покушению на такого человека, как И. Сталин? Конечно, никто никогда не забудет это врагам. Не мог забыть им этого и я, и поэтому невольно, в порыве классовой ненависти и допустил свои действия по отношению к врагам, однако, ими не руководила месть или желание расправы с врагом, а я считал своим долгом оградить завоевания октябрьской революции от гнусных покушителей [в лице] шпионов, террористов и т. п. сволочей, вот почему я так болезненно и ощущаю ту строгую ситуацию[,] в условиях которой я и нахожусь по нынешний день.

Настоящим своим заявлением я не пытаюсь оспаривать действия советского правосудия в отношении меня, или сваливать свою вину на других, я только прошу разъяснить мне: буду ли я весь срок своего наказания отбывать в условиях строжайшей изоляции, или же мне по месту отбывания наказания будет предоставлена возможность трудиться. Как скоро можно ожидать результатов рассмотрения моего дела в верховной судебной инстанции. И будут ли подвергнуты члены моей семьи, в связи с моим осуждением, подвергнуты ограничениям. О получении настоящего заявления, убедительно прошу вас подтвердить и не отказать мне в ответе по существу моих вопросов.

[подпись] ПРОТОПОПОВ.

ГДА СБ Украiни, Kuiв, ф. 5, спр. 68218, т. 7, орк. 353-355 зв. Оригинал. Рукописный текст.