Объяснения на кассационный протест прокуратуры бывшего начальника ДТО ГУГБ НКВД Юго-Западной железной дороги С.И. Заславского в Военную коллегию Верховного Суда СССР. 10 февраля 1940 г.
10 февраля 1940 г.
г. Москва
По делу № 0044-1939 г. Военного Трибунала Войск НКВД Киевского округа
В дополнение к моему заявлению от 9-го февраля 1940 г., врученному лично члену Коллегии тов. Кандыбину, считаю необходимым дать объяснения по существу инкриминируемых мне нарушений, якобы допущенных мною в оперативной работе:
1. В августе 1937 года я был назначен начальником тогда же созданного ДТО ГУГБ СССР по ЮЗ ЖД.
С августа же месяца 1937 года стали поступать оперативные приказы бывш[его] Наркома внутренних дел СССР Ежова об арестах лиц, в отношении которых имеются данные об их шпионской, диверсионной, террористической и друг[ой] антисоветской деятельности, особенно из числа поляков, финнов, харбинцев и др[угих].
По этим приказам в отношении перебежчиков и лиц, замеченных в посещении иностранных посольств и консульств, было предписано поголовное изъятие их.
Приказы эти предполагали собой проведение массовых операций, а в то же время на выполнение их были даны исключительно короткие сроки. В последующем сроки эти неоднократно продлевались для дополнительных операций.
2. Для меня, как начальника ДТО ЮЗ ЖД, выполнение этих приказов представляло чрезвычайно сложную задачу:
а) Юго-Западная железная дорога, являясь приграничной дорогой, а потому и стратегической, при наличии на ней 10 тысяч железнодорожников-поляков, из которых большое количество лиц имели родственные связи в бывш[ей] Польше, имели связи с католическим духовенством, через которое они подвергались обработке органами польской разведки, а многие подвергались непосредственной обработке польскими разведорганами на территории бывш[ей] Польши в связи с их частыми поездками в Польшу при сопровождении поездов, — по моему пониманию, действительно требовала серьезной очистки от засоряющих ее враждебных элементов.
Кроме того, по полученным из НКВД СССР следственным материалам по делу ликвидированной центральной группы ПОВ[,] на всех узлах ЮЗ ЖД
имелись насажденные ПОВ диверсионные группы[,] ликвидация которых была обязательна в условиях предвоенного периода.
б) Как аппарат самого ДТО, так и его периферийных отделений был молодым и недостаточно квалифицированным.
3. Учитывая все приведенные выше особенности, а также, что дела арестованных по указанным оперативным приказам рассматривались во внесудебном порядке, мною были приняты все возможные меры к недопущению ошибок при проведении арестов и следствия:
а) каждое дело, направляемое из ОДТО в аппарат ДТО, должно было иметь заключение прокурора района;
б) моим приказом весь личный состав ДТО был предупрежден о персональной ответственности за качество проверки дел, поступающих с периферии, и объективности заключений по каждому делу;
в) каждое дело вторично утверждалось прокурором дороги, который подписывал наши заключения;
г) для обеспечения постоянного и тщательного руководства и контроля по этим делам мною был освобожден от всякой другой работы мой заместитель (сначала т. Никельберг[,] затем т. Смирнов). Заместителю было вменено в обязанности проверять каждое дело и соответствие заключений материалам дел;
д) мною неоднократно ставился вопрос перед прокурором дороги тов. Хорошиловым о вменении в обязанность прокурорам районов ж[елезной] д[ороги] личного участия в следственной работе ОДТО и постоянного контроля в целях недопущения возможных ошибок. По информации т. Хорошилова[,] он такие указания районным прокурорам дороги дал и провел специальное совещание с ними у себя в аппарате;
е) при выявлении ошибок и нарушений в этой работе со стороны подчиненных мне работников мною немедленно принимались меры к пресечению таковых.
В начале 1938 года мною были преданы суду Военного Трибунала 2 сотрудника Киевского и Коростенского ОДТО в связи с выявленными мною искривлениями, допущенными ими в оперативно-следственной работе.
Наряду с этим, мною были проведены оперативные совещания, изданы специальные приказы и выпущены личные письма об указанных выше искривлениях с категорическим предупреждением подчиненного мне аппарата о строжайшей ответственности за подобные явления.
Военный Трибунал при рассмотрении моего дела документально удостоверился во всем том, что мною изложено в настоящем пункте.
4. В связи с предъявленными ко мне требованиями бывш[его] руководства Транспортного Отдела НКВД СССР и бывшего наркома внутренних дел УССР — Успенского о максимальном оперативном изъятии работающих на ЮЗ ЖД поляков и поголовном увольнении всех остальных (поляков), мною в 1938 году (точной даты не помню) была подана докладная записка в адреса: Наркома Украины и Начальника Транспортного Управления НКВД СССР, в которой я указал, что выполнение указанных выше требований считаю невозможным.
В этой докладной записке я предлагал поставить вопрос перед ЦК ВКП(б) об удалении поляков с ЮЗ ЖД в организованном порядке путем перевода их на тыловые дороги.
Поскольку предо мной ставился вопрос об удалении с дороги всех поляков независимо от наличия на них компрометирующих материалов, я, полагая, что это основано на серьезных политических соображениях директивных инстанций, считал своей обязанностью поставить вопрос о более правильной политической и деловой стороны порядка осуществления этой задачи.
Здесь я именно преследовал цель предупреждения и недопущения ошибок и искривлений!
Это обстоятельство — факт подачи мной указанной докладной записки — подтвердил на судебном заседании свидетель обвинения ВОРОБЬЕВ, работник секретариата НКВД УССР, и в нем документально удостоверился состав суда.
5. Бывший Нарком внутренних дел УССР УСПЕНСКИЙ признал мою работу по проведению операций, предусмотренных указанными выше оперативными приказами, неудовлетворительной и мне заявил: «Если вы не будете чистить дорогу, я ее почищу и вместе с тем [почищу] и тех, кто не желает ее чистить».
Объезжая периферию, Успенский приказал начальникам УНКВД областей и межрайонных оперативных групп проводить аресты и железнодорожников, подменяя аппарат ДТО и ОДТО.
Специальным рапортом мною были представлены Успенскому возражения против этого распоряжения с просьбой отменить его.
Военный Трибунал в судебном заседании с этим моим рапортом также ознакомился.
Такова фактическая обстановка моей оперативной работы. Нужно еще добавить, что в соответствии с установленным тогда положением весь чекистский аппарат ЮЗ ЖД, особенно ОДТО[,] были подчинены оперативно начальникам территориальных органов.
Совершенно естественно, что в условиях, когда Юго-Западная железная дорога, проходит по территории Киевской, Черниговской, Житомирской, Каменец- Подольской и частично Полтавской и Одесской областей, такое соподчинение значительно усложняло мою работу по руководству и контролю за деятельностью ОДТО.
Поэтому сейчас, когда ставится вопрос о якобы допущенных мною, как начальника ДТО, нарушениях в оперативной работе, при наличии всего того, что приведено мною выше, я не могу не констатировать того, что такое обвинение противоречит фактическим обстоятельствам и тем конкретным материалам, в которых документально удостоверился Военный Трибунал, вынесший мне поэтому оправдательный приговор.
Тем более это обвинение сейчас я считаю необоснованным, после того, что Военный Трибунал по первому протесту прокуратуры на определение о направлении дела на доследование и указанию Военной Коллегии в связи с этим протестом об удовлетворении этого протеста, в течении двух дней занимался специальным изучением моей работы по огромному количеству подлинных документальных материалов, затребованных из ДТО.
В моей работе, как и во всякой работе, могли быть и[,] очевидно, были известные ошибки. Но я никогда не соглашусь с тем, что эти ошибки были преступного характера.
Все приведенное мною выше, по-моему, с достаточной очевидностью свидетельствует о том, что принципиальная линия в моей работе была правильна.
А если это так, то не может быть и преступности в моих действиях.
Ведь Успенский со мной расправился именно потому, что я не хотел проводить преступной линии в работе.
Доказательством этому является то, что я сам просидел в тюрьме 14 месяцев, моя жена — 11 месяцев и мой сын 16 лет — 3 с лишним месяца; что все мы подверглись большим физическим испытаниям, подорвавшим наше здоровье; что сейчас мы лишены и крова, и средств к существованию.
Я прошу Военную Коллегию при рассмотрении протеста прокурора на оправдательный приговор по моему делу учесть все эти обстоятельства и приговор утвердить, а протест прокурора отклонить.
ЗАСЛАВСКИЙ.
ГДА СБ Украiни. Киiв, ф. 6, спр. 32135, т. 2, арк. 16-22. Оригинал. Машинописный текст.
На документе есть резолюция:
«К показаниям от 2.06.1941 г.».