Заявление заключенного, бывшего начальника Шегарского РО НКВД И.Н. Пучкина секретарю Новосибирского обкома ВКП(б) Г.А. Боркову. 21 апреля 1939 г.

21 апреля 1939 г.

г. Новосибирск

Препровождаю на Ваше имя заявление, а также прошу Вас отпечатать, если это возможно, один экземпляр на имя секретаря Обкома ВКП(б) и вручить ему.

Прошу, если Вы имеете время после ознакомления с моим заявлением вызвать меня к себе.

Заключенный ПУЧКИН.

СЕКРЕТАРЮ ОБКОМА ВКП(б) по НСО гражд. БОРКОВУ.
НАЧАЛЬНИКУ УНКВД по НСО гражд. КУДРЯВЦЕВУ.

20-23 Января 1939 г. Военным трибуналом ПВВ по ЗСО я вместе [с] другими работниками РО НКВД по Шегарскому р[айо]ну осужден по ст. 193, 17 «а» УК РСФСР на 8 лет ИТЛ за нарушение ревзаконности в период массовой операции по ликвидации контрреволюционных формирований и контрреволюционного элемента в 1937- [19]38 году в Шегарском районе.

Нарушение ревзаконности заключалось только в том, что мной, по установке б/Нач. Томского сектора ОВЧИННИКОВА и б/нач. УНКВД МАЛЬЦЕВА и ГОРБАЧ, применялись во время допросов обвиняемых участников к[онтр]- р[еволюционной] повстанческой организации и шпионских контрреволюционных] групп так называемые «выстойки» продолжительностью от 3 до 10 часов без перерыва. Такие «выстойки» за все время операции по РО были применены к 20-ти человекам.

Мне предъявили и меня обвинили за операцию, которая проходила в отсутствие меня в районе в 1938 году. В Ноябре 1937 года б[ывший]/нач[альник] УНКВД ГОРБАЧ вызвал меня в Новосибирск и предложил мне переехать из района в гор. Томск на должность Нач[альника] 4[-го] отделения ГО НКВД. Несмотря на мой отказ, ГОРБАЧ приказал мне оставить за себя Помощника оперативного уполномоченного БУЗУНОВА, а мне переехать в Томск, официально эта переброска не была оформлена приказом, в связи с моим отказом, а фактически с 7-го декабря 1937 года по день ареста, т. е. по 2 июля 1938 г. я работал в Томском ГО НКВД в этой должности.

В мое отсутствие в Шегарском районе РО продолжало операцию по изъятию контрреволюционного] элемента, и как установлено следствием в этот промежуток времени в РО наблюдались очень грубые нарушения ревзаконности (избиение арестованных и т. д.), а также фабрикация следственных дел по линии милиции на уголовников.

Во время следствия по нашему делу проводимым Особоуполномоченным ИВАНОВЫМ и прокурором УПВО ИШОВЫМ (ныне арестован), следствие велось не объективно, а односторонне [и в ходе его] старались только обвинить нас периферийных работников.

В результате такого подхода к делу ИВАНОВ закрывал все нарушения ревзаконности, которые имели место в УНКВД по установке МАЛЬЦЕВА. Это подтверждается хотя бы таким фактом. Во время допроса ИВАНОВЫМ и ИШОВЫМ меня лично, когда я пытался им заявить, что все установки в результате которых нарушалось на местах правильное ведение следствия шли из УНКВД и в УНКВД больше чем где либо нарушалась ревзаконность, тогда ИВАНОВ и ИШОВ меня предупредили, что смотри ПУЧКИН, ведь это клевета на УНКВД, а клевещут на УНКВД только враги и мы тебе можем предъявить обвинение по 58 ст. УК. Я тогда понял, что если говорить правду о фактах[,] мне известных в аппарате УНКВД[,] они без особых трудов смогут сфабриковать следственное дело как на врага.

Тогда я был вынужден давать показания только по Шегарскому району.

ИВАНОВ и ИШОВ[,] пользуясь слабостью Уполномоченного уголовного розыска СВЕШНИКОВА[,] запугали его и заставили дать показание[,] не соответствующее действительности, якобы он привлек 30 человек по линии РОМ невинных людей как СВЭ[,] тогда как все привлеченные были действительно СВЭ. Правда[,] на 11 человек в отсутствие меня[,] когда я уже работал в Томске, ВАВРИШ [как] Нач[альник] РОМ и СВЕШНИКОВ сфабриковали дело[,] о чем они говорили и на суде.

Председатель] Военного Трибунала ПВВ по ЗСО КУЛИК разбирал наше дело тоже формально по заказу МАЛЬЦЕВА и ИВАНОВА[,] т. к. если кто из обвиняемых пытался заявить суду, что установки[,] нарушающие ревзаконность[,] шли из УНКВД[,] КУЛИК запрещал об этом говорить[,] заявляя, что это клевета и мы сейчас судим Вас, а не работников УНКВД и о них здесь говорить не нужно.

А что все установки[,] нарушающие ревзаконность, исходили из УНКВД[,] это подтверждается следующими фактами:

1. В начале операции[,] т. е. в июле 1937 года б[ывший] нач[альник Томского оперативного сектора ОВЧИННИКОВ и др[угие] работники УНКВД находились в то время в командировке в г. Томск [и] на всех оперативных совещаниях давали установки: «нужно применять »стойки»», нечего миндальничать с врагами, а если кто откажется это делать[,] значит[,] сам становится в лагерь врагов народа.
2. Б[ывший] нач[альник] УНКВД МАЛЬЦЕВ в конце 1937 г. [,] будучи в Томске на оперативном совещании в ГО НКВД[,] заявил: «что на каждого обвиняемого нужно тратить не более 40 минут, это значит нужно за это время оформить следственное дело на одного человека одному следователю».

Это-же явная установка на фабрикацию следственных дел, хотя я и другие боялись так делать и эту установку не выполнили, не говоря уже о том, что МАЛЬЦЕВ, не имея материалов[,] давал контрольные цифры на изъятие контрреволюционного] элемента[,] в результате могло и получилось в ряде районов, что изымается немало] невинных людей в Мошковском районе, изъято много невинных людей, производили изъятие по признаку[,] если фамилия оканчивается на «кий»[,] значит поляк и его арестовывали, хотя материалов на [н]его в РО и не имелось.

3. В декабре 1937 года МАЛЬЦЕВ[,] будучи в Томске[,] вызвал меня в кабинет ОВЧИННИКОВА и предложил доложить ему по существу список б[ывших] членов ВКП(б) и он приказал арестовать 60 человек[,] написав на них справки, что они являются участниками контрреволюционной] право-троцкистской организации; я ему пытался возразить, а он[,] повысив тон разговора, заявил, что это нужно сделать быстрее, а вообще, что Вам нужно арестовать не менее 200/300 человек по правым и дать на [н]их дела на В[оенную] К[оллегию;] я после отъезда МАЛЬЦЕВА в разговоре с ОВЧИННИКОВЫМ отказался выполнить это распоряжение, а предложил арестовать только кадровых троцкистов и [тех,] на которых имелись показания как уличенных в участии в контрреволюционной] право-троцкистской организации. ОВЧИННИКОВ со мной не согласился и все[-]таки 20 человек[,] санкционированных МАЛЬЦЕВЫМ предложил арестовать, позднее их освободили. ОВЧИННИКОВ по этому воп[росу] несомненно говорил позднее с МАЛЬЦЕВЫМ.

И за то, что я не стал выполнять распоряжения Нач[альника] УНКВД и вообще брать под сомнение установки УНКВД[,] МАЛЬЦЕВ дал заказ ИВАНОВУ меня арестовать и предать суду[;] так и сделали.

4. В конце декабря 1938 года или [в] начале Января 1939 г. я[,] будучи на областном совещании в УНКВД[,] где проводились итоги проведенной операции в 1937 году[,] один из Нач[альников] РО[,] непомню фамилии[,] делая отчетный доклад[,] заявил, что мной на несколько человек коммунистов оформлены дела и рассмотрены тройкой[, так] как теперь быть[?] МАЛЬЦЕВ ответил, что ничего^] «как ни болела, а умерла»[,] это так легко отвечал б[ывший] нач[альник] УНКВД на таком ответственном Совещании.

В Шегарском районе мной вскрыта крупная контрреволюционная] повстанческая организация и ликвидация ее была мной начата до начала [массовой кулацкой] операции, а когда застала [нас] операция[,] лицо этой действительно существовавшей к[онтр]р[еволюционной] организации УНКВД было закрыто своими сфабрикованными делами. Шегарский район организован в 1936 году из 20 с[ельских] советов[,] отошедших из 3-х районов, нужно сказать, что за все годы этот район не расчищался так[,] как нужно было, а поэтому туда стекались и оседали бежавшие кулаки, осужденные по 58 ст[атье] разные люди и перебежчики. В районе было вскрыто несколько контрреволюционных групп шпионских, вредительских, террористических, а также была вскрыта контрреволюционная группа тэкапистов Т. К. П., образовавшая[ся] в Райзо[; они] занимались вредительством в животноводстве колхозов района. На все эти контрреволюционные] группы в РО имелись предварительные (подготовительные дела негласным путем), а следствием все подтвердилось.

В числе привлеченных и осужденных по линии УГБ по Шегарскому району не было ни одного невинного человека[,] это даже вынуждены были подтвердить работники УНКВД[,] ездившие в район для проверки[,] о чем имеется в деле акт. Создание такой комиссии для проверки изъятого мной контингента. Я лично потребовал от следствия по моему делу[,] так как они[,] ИВАНОВ и ИШОВ[,] долго мне говорили[:] подумай и скажи нам[,] сколько вами привлечено невинных людей. Я им наотрез заявлял[:] давайте создайте комиссию и проверьте[, сколько] Вы найдете в числе привлеченных невинных людей.

Такой разговор они со мной вели потому, что знали, что в УНКВД привлечено очень много невинных людей, думали[,] что и у нас в РО тоже есть такие факты. Но здесь ничего у них не вышло. Так как такой заразы на Шегарский район им не удалось распространить.

Я привлечен и осужден только потому, что не хотел воспринимать установки УНКВД, а им такие дела были нужны для того, чтобы показать Москве, что мы боремся с нарушителями ревзаконности, даже за применение «выстоек», что я признал как на следствии, а также и на суде. Однако они не стали привлекать меня за то, что я не хотел выполнять их установок[,] т. к. они прекрасно знали, что они незаконны.

Несколько слов о себе:

Я родился в 1906 году в семье крестьянина средняка в селе Крохалево, Новосибирского района. С 1920 года живу один, родители умерли[;] в 1922 году я поступил работать учеником печатника в типографию Сибкрайсоюза в г. Новосибирске, в настоящее время эта типография принадлежит издательству «Советская Сибирь» на Советской улице. В типографии я проработал до 1928 года, в 1924 году вступил в комсомол, в 1927 г. был принят в кандидаты ВКП(б), а 13 марта 1928 года в члены ВКП(б), в комсомоле я работал на руководящей работе в начале секретарем ячейки и в июне 1928 года был избран в члены бюро Окружкома ВЛКСМ и был взят из типографии на заведующего] АПО ОК ВЛКСМ. В 1929 году меня Окружком по моему желанию направил в ПП ОГПУ, в начале я работал практикантом, потом пом. оперуполномоченным и с 1933 года работал в 3[-х] районах в должности Нач[альника] Райотделения.

За время пребывания 11 лет в ВКП(б) я не имел ни одного партийного взыскания, неоднократно избирался в руководящие органы ВКП(б), в райкомы, а также избирался в члены президиумов РИКов[,] где активно принимал участие в работе по выполнению всех хозяйственно-политических кампаний в районах. Перед арестом, в г. Томске был избран в члены бюро Горкома ВКП(б). Исключен из ВКП(б) заочно в момент нахождения меня под стражей, при чем исключали меня по указанию Нач[альника] УНКВД МАЛЬЦЕВА без обсуждения. За время работы в органах НКВД я также не имел взысканий, а имел награду от НКВД центра в 1938 г. за беспощадную борьбу с к[онтр]р[еволюцией] значек почетного чекиста.

Прошу Вас[,] гражданин] БОРКОВ[,] как члена ЦК ВКП(б) и секретаря Обкома, и Вас, гр[ажданин] КУДРЯВЦЕВ проверить все это[,] если Вам неизвестно, и поставить вопрос о пересмотре дела по обвинению меня. Кассационная жалоба мной отослана в Москву[,] вот уже 2 месяца 25 дней ответа не имею. Но в жалобе мной не написано, что давал установки б[ывший] нач[альник] УНКВД МАЛЬЦЕВ о выстойках, т. к. я был запуган следствием, что мне могут предъявить ст[атью] 58[,] ибо в то время у руководства были МАЛЬЦЕВ и РОВИНСКИЙ (его правая рука). Ранее жалоба мной Вам не была написана потому, что в тюрьме не давали писать, да и сейчас если дают писать[,] так нет бумаги[,] поэтому написано очень кратко.

Я хочу работать, бороться с контрреволюцией, а вот в результате таких руководителей как МАЛЬЦЕВ, ГОРБАЧ и др. [,] я сижу в тюрьме, совершенно невинно привлечен, а самое большое наказание для меня[,] это [то, что] меня исключили из рядов ВКП(б), отобрали политические права на жизнь.

Еще и еще раз прошу Вас заинтересоваться делом по обвинению меня и если что Вам будет недостаточно в заявлении, прошу вызвать меня к себе.

Тюрьма № 1
г. Новосибирск 1939 года 21 апреля.

з/к. Пучкин.
Верно: А. Курилов.

Государственный архив Новосибирской области (ГАНО), ф. П-4, on. 34, д. 74, л. 108-112. Заверенная копия. Машинописный текст, автограф А. Курилова — чёрным карандашом. Копия документа отправлена начальнику УНКВД по Новосибирской области Г.И. Кудрявцеву.