Из стенограммы заседания Агитпропотдела Исполкома Коминтерна по обсуждению хода зарубежной кампании вокруг процесса «Промпартии» и возможной военной угрозы для СССР. 20 января 1931 г.

20 января 1931 г.
Секретно

ЗАСЕДАНИЕ АПО ИККИ
20 января 1931 г.

Протокол № 2

ГОПНЕР

Товарищи, разрешите собрание открыть. Задачей сегодняшнего собрания является подготовка итогов, формулированных в связи с процессом для доклада на Политсекретариате. По поводу процесса у нас уже было несколько собраний, где были представлены массовые организации, а партии были очень слабо представлены. Задачей сегодняшнего собрания является заслушивать планы массовых организаций, их директивы. Что касается партии, то и относительно этих партий, центр внимания должен быть обращен не на изложение мероприятий партий, их планов и директив, хотя и об этом несколько слов следует сказать, а главное внимание должно быть сконцентрировано вокруг политических итогов этой кампании. По поводу постановки вопроса, как мы должны осветить эту кампанию, с этой стороны я и скажу несколько слов.

В чем была особенность этой кампании? Она не подготовлялась долгими планами и подробными директивами Коминтерна. Директива была очень краткая по телеграфу. Это не есть традиционная кампания, как 1 мая, 7 ноября, к которым готовятся из года в год, а это была кампания по поводу актуальнейшего события, по поводу вопроса нашей борьбы, имеющего первостепенное значение. На этой кампании наши партии должны были быть проверены с какой точки зрения? В какой мере они подвижны, в какой мере они способны откликаться быстро на всякое событие, в какой мере они могут реализовать свое все более растущее политическое влияние в форме массовых выступлений. Поэтому мы должны сегодня как следует заняться вопросом, каковы были политические акции партий. Конечно, здесь совершенно исключительное значение имеет печать. Если мы планы и все другие внутренние мероприятия партии сегодня можем оставить в тени, не будем о них говорить очень много, то о печати надо говорить много. Почему? Потому что печать отображает не только субъективный фактор, не только то, что делает партия, но также потому, что само выступление печати уже есть большая политическая акция. Но, конечно, если мы считали что выступление печати это все в акции наших партий, то это было бы совершенно неправильно. Мы должны сегодня также большое внимание уделить вопросу о собраниях, митингах и демонстрациях, несмотря на то, что этих демонстраций почти не было[,] и мы должны дать оценку тому факту, что демонстраций было так мало. В такой постановке стоит сегодня этот вопрос. Те доклады, которые нам представлены в письменном виде, далеко не все подытожили в этом вопросе. Анализ имеется более или менее глубокий в отчете тов. Арнота об Америке, немножко в отчете об Англии, не знаю, кто его писал, он не подписан, и в отчете тов. Меринга о Норвегии. Остальные отчеты стараются дать фактическую сторону и избегают или очень мало дают политическую оценку. Этим недостатком страдают почти все письменные доклады, представленные нам. Так что надо дать не только анализ печати, как это делают почти все товарищи, которые воздерживаются от квалификации того, как партии проводили эту кампанию организационно. Кроме того, надо сказать, что целый ряд политических докладов еще не получен. Правда, во многих странах кампания не закончена и мы сами хотим, чтобы она продолжалась. Но тем не менее теперь тем этапам, которые уже прошли, мы можем подвести итоги.

В связи с этим я в своем кратком выступлении остановлюсь только на итогах по следующему плану. Прежде всего о том, когда партии начали кампанию. Этот важный вопрос для проверки их способности быстро откликаться на важные случаи, события. Второй вопрос количественный: какое внимание, сколько внимания печать уделяла этой кампании? Третий вопрос — несколько слов об идеологической стороне. Очень кратко мне придется сказать, ибо здесь больше придется говорить представителям партий. Идеологическая сторона тоже дает представление о том, как партии оценивают или недооценивают военную опасность. Об этом очень мало придется говорить. Есть еще много других вопросов о поведении массовых организаций и еще важный вопрос подвести опыт тому, что мы делаем сейчас, т. е. тому, что мы не всегда делали. Мы знаем, что в Коминтерне были мобилизованы значительные силы, целый большой аппарат был поставлен на процесс и эта работа оставила кое-какой след, и нам нужно сделать кое-какие практические выводы о том, что желательно здесь постоянное присутствие корреспондентов иностранных газет. Сегодня надо сосредоточить все внимание на политической оценке того, что сделано и что успели наши партии.

Первый вопрос — начало кампании. Вы знаете, что первая телеграмма о том, что будет этот процесс, появилась в виде краткой [информации] после годовщины октября, примерно числа 10 или 9 ноября. 11 ноября уже были напечатаны краткие выдержки из обвинительного акта. Это появилось в инпрекоре 14 ноября. В Германии 11, а в других позже. Когда наши партии начали эту кампанию? Я начну с той партии, которая должна быть в центре нашего внимания, с французской коммунистической партии, ибо для вас не секрет, что весь процесс разоблачи[л] роль Франции. Как наша партия вела себя в этой стране, это имеет для нас несомненно большое значение. Так вот, во Франции первое телеграфное сообщение ТАСС появилось 13 ноября. Затем три дня было молчание. 16 была передовая <статья>, 17-го началась систематическая кампания. Но только с начала процесса 25-го числа эта кампания приняла уже характер настоящей систематической сконцентрированной кампании. Провинциальная печать начала, конечно, гораздо позже эту кампанию. В Англии приблизительно в таком же разрезе: по-настоящему кампания начинается только с начала процесса. Первое сообщение 13 ноября, 22 ноября появилось воззвание английской компартии и общества друзей.

Теперь Германия. Германии, как мы уже знаем, надо констатировать недооценку этой кампании. Тут было одно обстоятельство, которое мешало германской компартии вовремя начать эту кампанию — это то, что «Роте Фане» был закрыт, как раз перед началом кампании. Но все же, даже с этой оговоркой, кампания в Германии началась довольно поздно, она началась лишь 23 ноября с передовой. Что касается количественного обслуживания, то мы будем об этом еще говорить. Провинциальная пресса начала еще позже эту кампанию. В Соединенных] Штатах можно считать, что эта кампания началась довольно рано, приблизительно к моменту годовщины 7-го ноября и не прекращалась. 7-го ноября она велась в связи с кампанией против, так называемого, демпинга, а с начала процесса, приблизительно в двадцатых числах ноября, эта кампания начинает вестись довольно интенсивно и приобретает огромную напряженность и ударность — и в таком виде ведется до 6-го декабря.

В Чехо-Словакии кампания началась прежде всего в немецкой прессе, а не в чешской. Она началась в «Форверсте» и потом уже перешла в другую печать. В Австрии с 20 ноября. В Бельгии с 21-го, передовая, посвященная процессу, появилась 29-го. В Голландии с 18-го ноября. Что касается Швеции и Норвегии, то кампания начинается довольно поздно — в Норвегии 21 ноября, в Швеции 18-го ноября.

Что касается нелегальных стран, то о своевременном начале кампании речи быть не могло потому, что в этих странах вообще кампания в легальной прессе очень слабо освещалась. Тут работа шла по линии агитационных брошюр и листовок.

Когда кончилась кампания? Почти все партии поняли таким образом, что как только был опубликован первый приговор и потом отмена смертной казни ЦИКом и комментарии к этому приговору, после этого с кампанией покончили. Она резко оборвалась, пока Коминтерн не дал в те же дни телеграмму, что ее нельзя прекращать ни на один день. Если подсчитать относительно того, когда партии начали кампанию и когда кончили, то какие выводы мы должны сделать относительно эластичности наших партий, относительно недооценки или правильной оценки ими этой кампании? Я думаю, что вывод должен быть не особенно оптимистический. Это показывает следующее, что наши партии ни после первой крошечной заметки о том, что будет такой процесс, ни после первых кратких выписок из обвинительного акта не поняли без директивы Коминтерна, что немедленно надо начать кампанию и только после того, как их отсюда молотом по голове ударили, они раскачались и то с достаточным опозданием. После того, как процесс кончился, каждая партия думала, что ее задача выполнена. Так как вопрос об интервенции стоит остро в центре внимания Коммунистического Интернационала, эти факты показывают, что недооценка этой кампании является общим недостатком всех наших партий.

Перехожу ко второму вопросу — о количестве. Возьмем первую страну — Францию. Тогда, когда кампания уже раскачалась, т. е. с достаточно большим опозданием, конечно, «Юманите» гораздо больше других газет уделяла <внимание> этому вопросу в течение 10 дней, кажется, подряд все передовые или почти все передовые были посвящены процессу, печатались почти все наши телеграммы, кажется, без больших сокращений. Были статьи Кашена и очень мало своих статей. Как вам известно, тов. Кашен был вызван сюда, так что его статьи шли отсюда. Таким образом, в количественном отношении мы не можем особенно пожаловаться на «Юманите».

Что касается «Роте Фане», германского центрального органа, то надо прямо сказать, что здесь была сильная недооценка. Во-первых, в течение первой половины процесса статьи не выносились на первую страницу, передовых было очень мало. Мы знаем какая обстановка была в Германии во время этой кампании. В Германии в это время происходили острейшие бои германского масштаба, и об этом будут много говорить.

Германия не стоит во главе антисоветского похода, не стоит в его центре, это очень важное обстоятельство, и от Франции мы гораздо больше требуем, чем от Германии, но тем не менее германская компартия должна была к этому процессу отнестись не как к кампании, между прочим. А между тем вы увидите, что и митинги, и собрания в Германии очень малочисленные, откликнувшиеся на этот процесс, тоже были митингами и собраниями не созванными специально в связи с этой кампанией, а это были митинги, собрания, конференции, съезды, происходившие по другим очень важным поводам. Весь характер освещения в «Роте Фане» и его идеологический загиб показывает, что в Германии эта кампания недооценивалась. Еще хуже, конечно, освещала провинциальная печать. Она перепечатывала в общем и целом то, что давал «Роте Фане». Все десятки провинциальных газет давали то же самое.

Что касается Англии, то нужно сказать, что «Дэйли Уоркер» вел кампанию весьма неплохо, можно сказать даже удовлетворительно. Что касается «Дейли Уоркер» в Соед[иненных] Штатах, то о недооценке говорить не приходится. Кампания велась ярко, напряженно, с громадным темпераментом, систематически и сконцентрировано. В этом отношении эти две газеты, оба «Дэйли Уоркер» в данном случае имели некоторые, может быть, идеологические отступления, но оценка кампании была прекрасная.

Что касается чехо-словацкой печати, то провинциальная печать там была слабее столичной. Что касается центральной печати, то это была ударная кампания, стоящая в центре внимания, в смысле количества мы пожаловаться не можем.

Скандинавская печать очень недооценила кампанию, в особенности если обратить внимание на то, что шведская буржуазная печать вела исключительно яростную кампанию против нас. Я об этом не сказала в отношении к французской, английской и чехо-словацкой буржуазной печати потому, что всем известно, что там был исключительный натиск на нас. И в скандинавской печати в связи с лесом и спичками против нас в то время была совершенно исключительная яростная кампания и наша печать очень слабо откликалась, почти совсем не откликалась, раскачалась очень поздно, и когда раскачалась наша большая печать и то недостаточно.

Относительно количества надо было бы еще дать статистику, но, к сожалению, точной статистики нет, относительно воззваний, листовок, манифестов, плакатов и относительно перепечатания такого важного документа, как воззвание Горького, о чем была дана специальная директива отсюда по линии Агитпропа. Точной статистики нет, но нужно сказать, что общее впечатление такое, что воззваний было не мало. Вот, товарищи, относительно количества. Если мы сделаем вывод относительно оценки и недооценки, мы скажем, что за некоторыми исключениями в общем и целом в начале кампании количество тоже было недооценено, материала давали недостаточно. Нечего говорить уже о том, что в такой печати, как австрийская, бельгийская, голландская было совсем плохо вначале, потом несколько поправилось. Только в середине процесса они количественно раскачались и стали давать гораздо больше. Конечно, Франция давала больше других партий.

Относительно нелегальных партий, то о своевременности мы не можем ничего сказать, потому что у нас не было там такой печати. Однако, все-таки только в начале декабря в легальных органах нашей партии, т. е., считающихся нашими органами, появился ряд статей в Польше, а потом идет брошюрочная литература, которая отчасти печатается. Так что тут никогда не приходится говорить относительно своевременности.

Перехожу к идеологии. Я буду говорить очень мало, скажу только главное, — может быть, товарищи меня тут дополнят. Во французской печати нельзя сказать, чтобы была четкая и ясная установка. Вначале была недооценка о важности голоса международного пролетариата, и в особенности французского пролетариата. Очень много говорилось относительно силы Красной армии, очень много говорилось о ГПУ и почему получилось впечатление, что, собственно говоря, против интервенции сделано уже так много, что вывод получался слишком оптимистический. Но французская «Юманите» гораздо раньше, чем «Роте Фане», выправил[а] этот недостаток и очень скоро там появились статьи, где говорилось о том, что французский пролетариат, в первую очередь, и международный пролетариат вообще должен давать отпор интервенистским попыткам. Но все-таки ни в статьях тов. Кашена, ни в других статьях, которые появились в «Юманите», большой четкости, тонкости понимания всех сторон процесса, в особенности, фактической стороны мы отметить не могли. Но гораздо больше загибов было в германской печати. Конечно, общая линия, в конце концов, была выправлена, но в первые дни были особенно сильные загибы и достаточно того, что эти загибы были в первые дни, чтобы это отразилось на всей провинциальной печати и на всех массовых митингах и т. д. Все внимание было сконцентрировано вокруг смертной казни: расстрелять, расстрелять, расстрелять. И даже данцигские красные фронтовики вынесли такую резолюцию, что они будут считать почетным поручением или высокой честью, если им дадут выполнить этот смертный приговор над этими самыми контрреволюционерами. И только после директив отсюда это уродство было выправлено. Но это уже имело свое отражение и можно отметить множество резолюций, десятки митингов и собраний, десятки провинциальных газет, которые проводили кампанию под этим знаком, под знаком сконцентрирования внимания вокруг сурового наказания, вокруг расстрела. Вторая ошибка заключалась в том, что русские контрреволюционеры с самого начала были зачислены в фашисты, что это процесс русских фашистов, что эти контрреволюционеры являются фашистами на советской почве.

Конечно, это было весьма и весьма неосторожно — рассматривать наших контрреволюционеров как фашистов. Потом линия была выправлена и начали появляться статьи относительно роли международного пролетариата в этом деле. Вся печать страдала тем, что она не давала достаточного отпора по всем пунктам, по которым на нас нападала социал-демократическая и буржуазная печать. Прежде всего, эти контрреволюционеры изображались как цвет науки, потом появились всякие клеветнические сообщения о том, что Ворошилов арестовал Сталина и т. д. Всем этим сплетням, которые появлялись в буржуазной и социал-демократической печати, не давался достаточный отпор. Очень яркие факты, которые выявились в процессе, относительно роли II-го Интернационала, относительно того, что группа Громана и Суханова участвовала в этом деле, что Громан сам писал докладные записки для заграничных контрреволюционеров, а эти записки попадали во французский генеральный штаб, все эти факты только после статей отсюда были освещены. А в начале на них обращалось очень мало внимания. Так что борьба с нашими противниками является слабой стороной нашей печати. В польской печати была тоже маленькая ошибка. Они разоблачали буржуазную и социал- демократическую печать, ее нападки больше в отношении других стран, а не печать П.П.С. и пилсудчиков. Наша польская печать больше разоблачала «Популер» и «Форверст», чем свою польскую П. П.С.-вскую и пилсудческую печать. Общие выводы в общем и целом были правильны, но были отдельные погрешности, которые особенно значительны были в Германии. Наиболее слабым местом являлся отпор нашим противникам, а также неумение увязать борьбу против интервенции в связи с процессом, в связи с экономической и политической ежедневной борьбой на месте, которая сейчас ведется во всех странах, неумение увязать эту борьбу с кризисом. Более умело это делала, как раз, американская печать.

О действиях массовых организаций я не буду здесь говорить, во- первых, потому, что их планы и директивы мы заслушивали здесь и дали им оценку, а отчетов, как планы претворены в жизнь, у нас не имеется. Мы хотели бы сегодня от представителей массовых организаций получить, по крайней мере, краткие сведения, причем мы их просим, чтобы они дали нам сведения относительно выступлений, митингов, что мы считаем самым главным, относительно акций масс. Во Франции был сначала объявлен грандиозный план, что во Франции будет организовано 40 больших митингов. Правда, это было рассчитано на длительный срок, кажется, на целый месяц. Эти митинги до сих пор не закончены, они еще продолжаются, но о численности некоторых из этих митингов мы знаем. В Париже был проведен митинг, в котором участвовало 500 человек, в <...> 2.000 человек. Но нужно здесь иметь в виду, как подсчитываются цифры. Так они подсчитывают представительства. Например, считают что было представлено 12.000 рабочих, или что землекопы представляют 3.000 человек, не собралось столько, а представляют 3.000. Например, съезд рабочих электрической промышленности имел 130 делегатов, которые представляли собой 24.000 рабочих. Но, конечно, эти цифры о представительствах не должны вводить нас в заблуждение. Во-первых, надо отметить, что многие из этих собраний были организованы не в связи с опасностью интервенции, а по другим поводам и очень хорошо, конечно, что они вынесли резолюцию и заслушали доклад об интервенции. Центральный митинг в Париже с отчетом тов. Кашена, вероятно, был многочисленным. Все большое помещение, где он состоялся, было переполнено. Там присутствовало, вероятно, 1.000 человек и это чуть ли не самый большой митинг. Что касается провинций, то говорят, что в гор. Велянсьене рабочие вышли на улицу с демонстрацией после митинга. Это обычная вещь, после митингов они всегда прогуливаются. Коминтерн не давал прямой директивы относительно демонстрации, но это не должно, конечно, заставить нас сделать такой вывод, что поскольку директив не было, то и требовать нечего. Франция играла в этой кампании совершенно исключительную роль. Громадная кампания со стороны печати должна была вызвать какое- то массовое движение, обязана была вызвать, и эту задачу партия должна была поставить перед собой. Я не знаю, поставила ли французская партия политически перед собой эту задачу, но я должна сказать от себя, что отсутствие демонстраций во Франции является пробелом этой кампании на данной стадии, потому что в любой другой стране могло не быть демонстраций, а во Франции мы могли требовать, чтобы была хотя бы одна внушительная демонстрация. Я на Политсекретариате буду защищать такое мнение, что отсутствие демонстраций во Франции является позором. Мы не имеем пока никаких данных о том, были ли какие-нибудь выступления во Франции со стороны транспортников, матросов, со стороны солдат, со стороны молодежи. Об этом пока никаких данных нет. Это нам надо со всей силой подчеркнуть. Таким образом, оценка кампании во Франции приводит нас к самому пессимистическому выводу.

Относительно Англии. Там план был такой, когда мы увидели его в газетах, мы были обрадованы. Там был план провести 15 митингов по стране. Однако, в отчете, который у меня лежит, не знаю, кто его писал, он представлен на русском языке, видно, что этот план провалился. Нужно сказать, что там было, кажется, воззвание Центрального Комитета и общества друзей с призывом к демонстрации, но на это воззвание ни один рабочий не откликнулся. А те собрания, которые были, их было, во-первых, числом не 15, а, во-вторых, это были жалкие собрания.

Теперь относительно Германии. О Германии у нас нет очень точных данных, но все-таки, очевидно, что десятки, если не больше, собраний и митингов откликнулись на эту кампанию. Были ли демонстрации, я не знаю.

Товарищи, какие выводы можно сделать сегодня? В области собраний и митингов надо сказать, что больше половины, больше 50% этих собраний и митингов были собраниями и митингами созванными по другому поводу, но в порядке дня которых стоял и вопрос об интервенции. Это тоже неплохо, но специальной кампании не было. То, что я видела в отчете германского Агитпропа, говорит о том, что эту кампанию считали кампанией между прочим, эту кампанию считали пристегнутой к другим кампаниям. В докладе АПО КПГ говорится, что кампанию процесса мы связали с кампанией 7-го ноября и там освещали вопрос о войне. Очевидно, конечно, что Германия не стоит в центре антисоветского похода. Это ясно. Она, может быть, будет помогать империалистам, я думаю, что она будет помогать, но она не стоит в центре антисоветского похода. Но нельзя недооценивать роли Германии в этой кампании. Это было бы большой ошибкой. Прежде всего, массы не предупреждены о военной опасности, мы видим, что в Германии, очевидно, не только широкие массы не видят военной опасности, но и коммунисты не видят ее, они свой план построили так, что у нас создалось впечатление, что они этой военной опасности не видят. Относительно откликов надо сказать, что их было много и в Берлине, и в других местах. И в Гамбурге, и в Эссене, и в других районах мы всюду видим, что принимаются резолюции.

Относительно Соединенных Штатов Северной Америки имеется глухая заметка о том, что в Вашингтоне была демонстрация. В печати кампания велась очень ярко, а относительно массовых акций мы знаем очень мало. Еще менее утешительного мы знаем о других странах. В Австрии было собрание социал-демократов. Есть непроверенные сведения и тов. <...> нам сегодня скажет правильно ли это, что в Роттердаме 3.500 человек безработных были на одном собрании, и к ним пришли работающие рабочие. Но был ли действительно такой факт или нет я не знаю. В Норвегии в трех городах были собрания: в Бергене, в Христиании и <...>. Но ясно, что так как печать не вела кампании, то трудно было ожидать больших массовых акций. Во всех этих странах ничего не говорится о главных слоях рабочего класса, которые должны были в первую голову откликнуться на эту кампанию, — о транспортниках, матросах, солдатах и т. д. Об этом у нас ничего нет. Если мы будем говорить об этих акциях, как демонстрации, то у нас есть следующие факты. Была одна демонстрация в Польше, это единственное, что мы знаем, т. е. в самых трудных условиях одна демонстрация была. Это объясняется традицией. Может быть[,] была или не была, и какой величины, мы тоже не знаем, демонстрация в Вашингтоне. В Чехо-Словакии были три демонстрации и очевидно была маленькая демонстрация в гор. Велянсьене во Франции.

Таким образом, если подвести итог, то надо сказать, что в отношении массовых акций мы имеем колоссальную диспропорцию между нашими усилиями и результатами. Это нужно указать, потому что хотя и с недостатками, но была развернута большая кампания в печати, которая должна была вызвать какую-то более или менее широкую массовую волну, но этого мы не видим. Массовое волнение и возмущение не вышло дальше рамок митингов и собраний. Между тем эта кампания требовала исключительной интенсивности. Это тоже говорит, конечно, о недооценке кампании. Если взять Францию, то это сказывается и в следующем, что там считают эту сторону вообще неважной. Мы послали туда наш издательский план книг, которые у нас издаются, находятся в печати. И мы получили оттуда из издательства письмо, где в семи или восьми пунктах по поводу каждой брошюры доказывается, что она не нужна, причем ссылаются на то, что они выпустили краткий обвинительный акт и полный обвинительный акт с иллюстрациями и опубликовали маленькую книжку, кажется, очень ударную, я ее не читала. И на этом основании они считают не нужным издавать всю эту литературу. Я понимаю, если бы они, учитывая непривычку французских читателей к толстым книжкам, отказались бы от некоторых больших трудов, но они отказываются от всех брошюр. ЦК французской компартии придется обратить на это самое серьезное внимание. Я делаю такой вывод, что экзамен на подвижность, на эластичность, на умение откликаться на величайшие события, а эта кампания есть репетиция, как мы встретим войну, что партии этот экзамен не выдержали, они недооценили эту кампанию и они не постарались использовать этот процесс, все вскрытые им факты, чтобы довести их до сведения более широких масс, чем те, которые мы обслуживали всегда. Конечно, тираж некоторых изданий повысился. Мы знаем про наши нелегальные страны, что там было издано огромное количество массовых изданий. Это надо отметить, как некоторый плюс. Но главная задача этого процесса была показать массам, что эта интервенция будет. Вот эта цель пока недостигнута, и это нам подсказывает, что надо делать дальше.

Я кратко скажу, что мы ждем от ваших выступлений. Представители партий кое-что должны сказать о директивах, массовые организации не должны тратить время на директивы, ибо мы уже их изучали. Главное дать нам следующие данные — как вообще в прессе отразились главные задачи процесса, фактическая сторона, борьба с противниками, в особенности со II-м Интернационалом, как отразилась эта кампания в печати массовых организаций и все, что вы знаете относительно выступлений масс, относительно митингов, собраний и демонстраций. Затем мы хотели бы, чтобы вы здесь более подробно, чем это сделано в докладах, выявили конкретные ошибки. В особенности мы ждем в первую голову выступления представителей парти[й], а представителям массовых организаций мы дадим слово во вторую очередь. Мы, может быть, нащупаем здесь истинную причину того, почему эта кампания дала такие жалкие результаты. Одна из причин это то, что в некоторых странах проводились другие важнейшие кампании, но это причина не единственная. Затем мы ждем от вас внесения некоторых конкретных предложений, что мы должны предложить Политсекретариату, кроме того, что вытекает из моего вступительного слова относительно дальнейшего проведения кампании, ибо мы ведем ее и дальше, относительно отдельных мероприятий, которые должны проводить партии в настоящее время.

МИЛЛЕР

Тов. Гопнер уже осветила, как прошла кампания после интервенции во Франции. Имеются еще некоторые сведения, которые мы получили недавно. Я несколько дополню то, что сказала тов. Гопнер некоторыми чертами, и отмечу те факты, которые имеются. С точки зрения массовых выступлений, демонстраций во Франции мы не имеем полных сведений, но кое-какие сведения у нас есть. Следует отметить, что наша пресса уделяла совершенно недостаточное внимание массовым выступлениям. Я могу указать на тот факт, что конгресс, который работал в Париже, представлявший 20.000 рабочих, он принял резолюцию по поводу интервенции и процесса, но эта резолюция не была напечатана в «Юманите». Этот факт следует отметить, он показывает, что редакция «Юманите» не уделяла этому моменту того внимания, которое он заслуживает. В последнее время мы имели в Лионе, в Парижском округе, на фабриках было организовано около 20 митингов, где этот вопрос об интервенции был поставлен. Но в общем, начиная с 15 декабря, мы видим ослабление этой кампании. «Юманите» поместило статью тов. Кашена, воззвание и еще несколько статей, но в общем новейшие события, в частности, относительно займа, который был дан Румынии и который должен был быть связан с процессом, не освещались в печати. Как большую ошибку надо отметить, [что] милитаристический парад, посвященный памяти Жоффра, не был связан с московским процессом и интервенцией. «Юманите» не обратило на это должного внимания. Как общую характеристику, можно сказать, что французская партия недооценила этой кампании, недооценила опасности войны, и резолюция Политбюро ЦК КП Франции, опубликованная 20 декабря п[рошлого] г[ода], вопрос об этой опасности не только не выпячивает, но ему уделяется недостаточное внимание. Массовые выступления после окончания процесса все более ослабевают после блестящей прессовой кампании, которую вело «Юманите». С точки зрения идеологической тов. Гопнер уже подчеркнула важнейшие ошибки, что, главным образом, подчеркивалась необходимость расстрела контрреволюционеров, что говорилось много о силе Красной армии и не уделялось достаточное внимание роли международного пролетариата, в частности, французского пролетариата. Потом это было исправлено, но все-таки такие ошибки еще отмечались. Так, например, в связи с приговором, который вызвал большую реакцию у французских рабочих. Они не поняли, почему была отменена смертная казнь, и это не было достаточно объяснено. Тов. Кашен в одной статье объяснял так, что нечего применять такую суровую меру, что в Советском Союзе есть новая религия, которая выражается в энтузиазме социалистического строительства и которая не требует смерти. Потом он пишет, что Коммунистический Интернационал знает, что он делает, что надо иметь к нему полное доверие. Главнейшее в отношении прессовой кампании это то, что не было достаточной полемики с буржуазной прессой, социалфашистской прессой и прессой ренегатов. Фактом является, что буржуазная пресса и социалфашистская пресса, которая вначале хотела совершенно замолчать этот процесс, потом посвятила ему достаточно много внимания. «Популар» — центральный орган социалфашистов — опубликовал целый ряд статей, доказывая, что весь процесс является выдумкой, что Рамзин является агентом ОГПУ, что все его выступления заранее согласованы, говорилось о том, что во всем этом деле видна рука Муссолини, что Рамзин является его союзником, что этот процесс выдуман для того, чтобы снять ответственность за <возможный> разрыв дипломатических сношений с Францией. На все это не было достаточного ответа в нашей прессе, не было разоблачений сущности всей этой клеветы. Я отмечу, что орган рабоче-крестьянской партии «...», издаваемый ренегатом, исключенным в прошлом году из компартии, занял в отношении процесса совершенно контрреволюционную позицию. Они говорили, что Рамзин является агентом Кремля, Коминтерна и наши партийные товарищи, в частности, депутаты муниципальных советов, не дали соответствующего ответа, соответствующего разоблачения всей этой клеветнической кампании. Я уже отметил, что была политическая недооценка, которая теперь все более и более находит свое выражение. Вопрос об интервенции во Франции не становится в центре дня и здесь особенно в этой кампании выявилась организационная слабость партии. Хотя в общем отмечается, что «Юманите» вело правильную политическую линию, но недостаточно развивало эту кампанию. Это особенно относится к провинциальной прессе, которая совершенно недостаточно откликнулась на кампанию. Организационная слабость партии выявилась в том, что партия не сумела раскачаться более продолжительное время. Организационная слабость партии и наших профсоюзов выявилась в том, что демонстрации не приняли массового характера. Нам не удалось развить массовое движение. А главное, не удалось оформить организационно того движения, которое было связано с процессом и которое было несомненно реакцией на процесс, вызванной в рабочем классе Франции. В этом отношении друзья СССР и Франции, по имеющимся у нас сведениям, делают всевозможные оговорки, но несомненным является, что они недостаточно использовали эту кампанию для организационного усиления общества «Друзей СССР». Дальше — вопрос об увязке с этой кампанией, с теми кампаниями, которые одновременно происходили. Во Франции было две крайности. Или обращали все внимание на происходящую массовую кампанию, на борьбу с безработицей и т. д., или, с другой стороны, вся кампания была связана с процессом и совершенно не связывалась с актуальной ежедневной борьбой рабочего класса. Это неумение увязать кампанию с актуальнейшими вопросами борьбы, является слабостью французской компартии. В последнее время в «Юманите» ничего не печатается о процессе. Несмотря на то, что были посланы специальные статьи по этому вопросу, мы видим, что кампания там была кончена.

В Бельгии кампания была значительно слабее развита. Я дам маленькую иллюстрацию. 21 ноября появилась маленькая телеграмма ТАССа, на следующий день передовой статьи не было, а статья из Москвы была опубликована на совершенно несоответствующем месте и, главное, там не было увязки с повседневной борьбой. Там вопрос о процессе стоял на втором плане. На первом плане освещался вопрос о том, что происходит в Бельгии. Там в это время было отравление большого количества рабочих на заводе, производящем ядовитые газы. Эта кампания была поставлена в центре, а о процессе давалось две-три строчки. Теперь относительно дальнейшей кампании партии, как она развивается в смысле актуализации этого процесса и вопроса об интервенции. Мы видим, что этой кампании уделяется недостаточное внимание, к ней относятся как к второстепенной кампании. В выступлении тов. <Кашена> в парламенте вопрос об интервенции совершенно не был выдвинут. Тов. Кашен говорил в парламенте о военном бюджете. Он отметил вопрос о займах и там была тоже допущена, до некоторой степени, идеологическая ошибка. Он сказал о том, что эти займы ложатся большой тяжестью на мелких французских рантье, которые теряют все, что они имели, но он не связал вопрос с процессом. Надо сделать такое заключение, что вообще после окончания вопроса французская партия заняла такую позицию, что все это дело уже кончено. Необходимо обратить сугубое внимание партии на то, что вопрос не только не окончен, а что необходимо использовать материалы процесса, чтобы развить дальнейшую кампанию борьбы против подготовки интервенции во Франции, так как буржуазная пресса все более остро ставит вопрос о разрыве сношений с СССР. Как известно, на международной арене все более активно заканчиваются подготовления для нападения на Советский Союз. Троцкисты ведут острую борьбу против интервенции, но они говорят, что этот процесс доказывает правильность их линии, ошибки Сталина и т. д. Следовательно, чтобы ликвидировать эту опасность интервенции, нужно изменить внутренний режим в СССР. Что касается СЖТЮ, то она замалчивает процесс.

БУЛЛЕ

Я хочу несколько дополнить сообщение тов. М[и]ллера что было сделано по линии женской печати. Дело в том, что во Франции в органе работниц «Ля увриер» появились только две статьи об интервенции, но они носили информационный характер. Заключение этих двух статей было то, что мы присоединяемся к русским работницам, которые требуют казни для вредителей. Кроме того, во Франции этот вопрос был поставлен на собрании «братского союза против войны», на котором была принята резолюция, напечатанная в нашей «Правде». Больше никаких сведений у нас нет, как проводилась эта кампания среди работниц.

(Голос с места: «Что думают рабочие теперь об интервенции?»)

МИЛЛЕР: Вот как стоит вопрос. Вообще надо отметить некоторый психоз войны. Вся буржуазная и социалистическая пресса все время говорит о войне, войне и войне. Но, конечно, вопрос ставится в разной плоскости. Там пишут, что опасность войны угрожает со стороны и большевизма. Это лейтмотив в настоящее время, причем социалисты развивают колоссальную идеологическую кампанию за разоружение. Конечно, кампания против войны ведется одновременно с кампанией против Советского Союза. Французская печать большое внимание уделяет опасности столкновения между фашизмом и большевизмом. Во Франции была опубликована большая статья в органе «...» под заглавием «Война близка». Конечно, надо признать, что вопросу интервенции уделяется совершенно недостаточное внимание со стороны нашей печати. Я скажу больше, что любой вопрос во Франции сейчас более актуален в глазах рабочих, чем вопрос об интервенции и процессе. «Юманите» расходится в количестве 150-160 тыс. экземпляров, но вы не видите непосредственного сознания, что война с Советским Союзом уже близка, а ослабление кампании действует в том же направлении. Надо сказать, что французские рабочие, в частности, коммунистические, не чувствуют, что опасность войны близка и что на них лежит такая большая ответственность. Что касается Германии, то тут и говорить нечего, там вопрос о войне не стоит на первом месте. Профсоюзная печать совершенно не обращала внимания на вопросы интервенции в связи с процессом. Центральный орган ЦЖТЮ опубликовал несколько статей, а что касается провинциальной печати, то там совершенный скандал. Там были только маленькие статьи. Была опубликована статья относительно коллективизации в СССР, где писалось, что в СССР для среднего крестьянина нет уже исхода, что социалистическое наступление приводит его к крайности и что у него единственный исход это социализация. Само собой разумеется, поставить так вопрос о социализации крестьян, как он поставлен в «Юманите» неправильно. Необходимо отметить еще ослабление антимилитаристической деятельности партии. Конечно, во Франции необходимо сконцентрировать внимание на этом вопросе. Относительно митингов я уже сказала, где они были. Что касается выступления солдат и матросов, то у нас сведений нет. Было собрание в <...>, но это было собрание служащих военных учреждений и были ли там солдаты неизвестно.

ДИТЕРИХ. (Немецкая стенограмма).

БУЛЛЕ

В Германии получилась такая история, что в германской женской коммунистической прессе процесс совершенно не нашел никакого отражения. Что касается вообще работы среди женщин, то мы имеем сведения только о том, что на II-й Всегерманской конференции женщин была принята резолюция, призывающая к общему возмущению против кампании, направленной против Советского Союза и там было упомянуто о процессе. Как была использована эта конференция, нам еще неизвестно.

АПЛЕТИН

В «Геверкшафт» была только одна статья.

АРНОТ. (Французская стенограмма).

АЛЕКСИС

Во-первых, о прессе. У нас в Греции имеется ежедневная газета, в которой были помещены все те телеграммы, которые присылались отсюда. Кроме того, там помещались и телеграммы из других источников, телеграммы буржуазных телеграфных обществ и агентств. Меня поражает то, что в этих телеграммах давалась более или менее объективная картина процесса. Конечно, были моменты и некоторых легких извращений, но в общем давалось содержание речей, выдержки из речей Крыленко и т. д. Относительно увязки всей кампании в прессе тов. Гопнер уже говорила, что одновременно с процессом происходили и другие кампании. В частности у нас происходила кампания против войны, против фашизма и кризиса. Что показывает процесс. Он дал очень серьезный фактический материал для усиления кампании против кризиса, против фашизма и против войны. У нас в это время велась кампания против смертного приговора двум солдатам за коммунистическую агитацию. Почему сейчас в Греции двух солдат приговорили к смертной казни? Именно потому, что подготовляется война, потому что очень близка интервенция.

Они могли использовать процесс для усиления этой кампании. Но они, по-моему, очень мало делали с этой точки зрения. Они очень мало увязывали две кампании в прессе и вообще в нашей агитации и пропаганде. Специальных статей по поводу процесса, особенно передовиц, недостаточно. В передовице, в которой говорилось против фашизма и против приговора двух солдат, очень мало говорилось о процессе и опасности прямой интервенции.

Теперь насчет массовых кампаний. У нас в Пирее в одном из больших городов Греции было закрытое собрание. Там присутствовало более тысячи человек, исключительно рабочих. В поверке дня стоял вопрос о смертном приговоре двум солдатам и вопрос о процессе. Надо сказать, что там на самом деле одно с другим было хорошо увязано. Рабочая публика очень живо интересовалась процессом. Там была принята резолюция против вредителей и против войны. Резолюция эта не имеет ту отрицательную сторону, которая была отмечена в других партиях, там говорится не только о расстреле, но более широко говорится о попытках интервенции. Затем были другие массовые митинги и собрания, которые были созваны не специально в связи с процессом, но на которых тоже говорилось насчет процесса и интервенции. Такие митинги были в Солониках, в Волосе и других городах Греции. Это были разные профсоюзные собрания.

(ГОПНЕР: «У вас там много матросов. Что было сделано в этой области?»)

Пирея — это первый порт в Греции. Там был митинг матросов, на котором присутствовало много рабочих.

(ГОПНЕР: «А там были моряки, вы это знаете?»)

Да, были моряки.

(ГОПНЕР: «О количестве вы не знаете?»)

Моряки были, но о количестве я не знаю.

Мое впечатление такое, что, конечно, наша партия не сделала того, что должна была сделать. Мы всегда говорим об опасности войны и интервенции в общих словах, но даем очень мало конкретного фактического материала. Сейчас у нас в руках были конкретные факты, как подготовляется война и интервенция, но мы очень мало сделали для использования этих конкретных фактов. Это было несомненно недочетом. Второй недостаток то, что партия ограничила эту кампанию только днями процесса. Кампания была начата очень поздно, только за несколько дней. Это тоже и наша вина, потому что отсюда директивы были даны немножко поздно. Необходимо, чтобы Коминтерн посылал свои директивы и указания раньше.

(ГОПНЕР: «Раньше, чем он знал о процессе?»)

Конечно, нет. Но мы только раскачались в последние дни перед процессом.

(ГОПНЕР: «По-вашему, о войне мы вообще мало говорили?»)

Нет, не о войне, а я говорю только о процессе.

Теперь о дальнейшей работе. Я считаю, что необходимо использовать этот колоссальнейший фактический материал в нашей работе. У нас каждый день появляется заметка или передовица, в которой упоминается о процессе, упоминается о том, что дал этот процесс. Таким образом и надо продолжать. Кроме того, можно кампанию 1-го мая специально связать с этим вопросом. Конечно, этот материал можно использовать и до 1-го мая, но потом, в связи с 1-м маем, опять возобновить эту кампанию.

(МИЛЛЕР: «Как правые относились к этому?»)

Сейчас в руководстве партии сидят большинство правых. Я говорю, что не надо ждать до 1-го мая, надо не спать, а работать надо, например, использовать нашу кампанию в борьбе с безработицей, а 1-го мая опять возобновить эту кампанию.

ИСКРОВ

Относительно Болгарии. По вопросу о том, продолжается ли эта кампания или нет, я могу привести такой факт. Там издается серия брошюр, которая несколько опоздала изданием. Наше впечатление, что в смысле печати брошюр кампания продолжается. Эта серия брошюр будет продолжать выходить. Очевидно, имеется в виду издание брошюр с приведением важнейших материалов процесса. Я должен оговориться, что у нас нет полных фактических материалов, но я говорю о материалах, которые дает легальная пресса и которые мы успели получить. Относительно специальной кампании, массовой кампании в связи с процессом у нас сведений не имеется. Были ли специальные собрания в связи с процессом? Надо сказать, что вокруг защиты Советского Союза была развернута большая кампания в связи с окружными выборами и с тринадцатой годовщиной пролетарской диктатуры. Во время самих выборов мы имеем все основания сказать, что может быть в этом направлении партией кое-что было сделано. Но последних сведений мы не имеем. 9-го декабря, например, в Софии было общее собрание по текущим вопросам, о современном положении и задачах рабочего класса в данный момент. Это собрание было рабочее, оно было основано нелегальной партией. Там присутствовало человек 1.000. Там была принята резолюция о процессе. Это собрание было использовано для организации демонстрации солидарности рабочих под руководством нашей партии. Затем в Софии 27 ноября была общая стачка угольных рабочих. Собрание, которое было созвано в связи с этой стачкой, было использовано и для этой цели. В речах ораторов имеется упоминание о Советском Союзе, был выдвинут лозунг защиты Советского Союза, но о процессе там не говорилось. Это объясняется может быть тем, что не были еще получены материалы о процессе, а может быть это ошибка, что это собрание не было использовано для заострения этого вопроса.

Об освещении в нашей собственной прессе я останавливаться не буду, а перейду к легальной прессе. В легальной прессе был дан ряд статей и заметок о процессе. Что касается количества, то по моей оценке на основании тех материалов, которые мы получили, этого было недостаточно. У нас имеется, кроме профсоюзной газеты, газета «Единство», в которой на основании тех номеров, которые мы получили, дается очень мало материала.

(МИЛЛЕР: «Как часто она выходит?»)

Еженедельная. Затем имеется ежедневная рабочая газета, политическая газета «Эхо». Затем есть еженедельный журнал «Наковальня». Есть орган профсоюзной оппозиции союза железнодорожников, затем профсоюзной оппозиции союза учителей и выходит орган молодежи. В смысле количества материалов, по-моему, было недостаточно.

Что можно сказать относительно идеологической выдержанности, как поставила вопрос тов. Гопнер. Я отмечу некоторые ошибки. Во-первых, кампания не была достаточно заострена на французском империализме, который стоит во главе интервенции против Советского Союза. Конечно, говорилось о французском империализме, но общее впечатление, что не был достаточно заострен вопрос на французском империализме как зачинщике интервенции. Тот загиб, который отмечается в германской партии, нашел выражение и у нас. В предисловии к серии брошюр говорится, что непременно приговор будет такой, что виновные будут расстреляны, что иначе быть не может. Затем недостаточная увязка этих материалов с остальными вопросами. Это является общим недостатком всей партийной прессы. Я хочу указать конкретно на недостаточную увязку кампании, кампании против фашизма. Первый «Народ», орган социал-демократической партии, начал кампанию, но ему не было дано достаточного отпора. Был дан отпор измышлениям буржуазных агентов относительно восстания в Москве, ареста Сталина и т. д. В «Эхо» была помещена очень выгодная идеологически статья, которая ответила на это клеветническое выступление. Но это был единичный случай. Во всяком случае увязка с другими кампаниями была недостаточная. О приговоре статья была чисто информационного характера в то время, как она должна была бы носить агитационный характер. В журнале «Наковальня» была дана просто информация о приговоре и относительно решения ЦИКа и ничего больше. Надо здесь отметить ту помощь, которая должна была быть оказана партии со стороны Загранбюро ЦК. В этом отношении давались недостаточные материалы, но насколько были использованы и эти материалы, я сказать не могу потому, что у нас не имеется сведений. Относительно своевременности я тоже сказать не могу. Насколько мне известно, первое письмо было послано перед самым началом процесса. Тов. Гопнер говорила об опоздании кампании в других партиях. Я должен сказать, что мы вообще опоздали, поскольку мы начали кампанию только с начала процесса, приблизительно в начале декабря началась кампания по тем сведениям, которые мы могли получить. У нас издается журнал «Поглед», специальный журнал, имеющий целью давать информацию о Советском Союзе, он имеет большое распространение, его тираж, кажется, 16.000. Необходимо тут отметить его роль. Это легальный орган, беспартийный, он специально дает информацию о Советском Союзе и насколько там отразился процесс, я не знаю. Я не получил еще этого журнала.

ШИФ. (Немецкая стенограмма).

ДЕФРИС. (Немецкая стенограмма).

ЯКОБО. (Говорил по-французски, не застенографирован).

ГОПНЕР

Представители партии закончили свои сообщения. Теперь массовые организации. Кто здесь присутствует? Профинтерн, БОКС, Общество друзей и КИМ. Самый главный Профинтерн, мы его представителю дадим слово, затем представителю друзей СССР, а потом остальным, но только с одной оговоркой, что представители массовых организаций берут слово только в том случае, если у них есть, что сказать о печати и массовых выступлениях, но не о директивах.

АПЛЕТИН

Я должен сказать, что мы не могли еще сделать сводки выступлений различного рода рабочих организаций и различных групп рабочих по отдельным отраслям производства. Но перечисление этих выступлений у нас имеется, мы не успели их свести, т. е. я не могу еще сказать о том, что металлисты выступали так-то и так-то, транспортники там-то и там-то. Вот этого мы еще не сделали. Но перечисление, какие выступления были по странам, у нас имеется. Я обещаю сделать сводку.

Относительно печати. Мы имеем центральную печать. Что касается заводской печати, то мы попытались дать обзор того, что сделано заводской печатью во Франции. Нужно сказать, что мы получили еще очень мало французских заводских газет, но из того количества французских заводских газет, которые мы получили, мы можем установить, что только в одной газете мы имели заметку о процессе. Что касается печати по производствам, то эту печать мы имеем чаще всего месячную, реже — двухнедельную, а в некоторых случаях отдельные номера вышли за два месяца сразу. Что касается печати по производствам, то у нас имелись материалы по таким производствам, как федерация общественных предприятий, федерация связи, союза пищевиков парижского района, федерация парикмахеров, организации медицинских служащих за декабрь и некоторые за ноябрь месяц. Только по этим номерам мы можем пока говорить, потому что январских номеров мы пока не имеем. В журнале «Акцион», органе федерации связи за декабрь, органе пищевиков за три номера декабрьских и один январский номер, органе парикмахеров за декабрь, органе медицинских служащих ни одной статьи, ни одного слова нет. В других органах по производствам, в органе федерации печатников и бумажников за ноябрь и декабрь месяц имеется статья «Защитим русскую революцию», в которой даются сведения о процессе, выдержки из показаний Рамзина. Орган союза металлистов парижского района за декабрь и ноябрь больше откликается, чем другие организации. Он дает статью в связи с октябрьской годовщиной «Защита СССР и мобилизация пролетариата». Он дает резолюцию, принятую на митинге металлистов, о защите Советского Союза, от 29 ноября. В органе федерации служащих в декабрьском номере была статья «Экономический кризис развивается», в которой подчеркивается опасность войны против СССР и затем дано 20 строк о процессе. Орган федерации кожевников дает статью «Наш договор соревнования с кожевниками Ленинграда и московский процесс», в которой ставится конкретно задача выполнения пункта договора о защите СССР. Орган федерации деревообделочников январско-февральский номер, они выпустили номер вперед, помещает статью «Защищая СССР, мы боремся против войны». Статья направлена против пацифизма, на защиту СССР. Но никаких конкретных мероприятий, как организовать эту защиту, не указывается. Орган федерации транспортников в декабрьском номере посвящает процессу 5 строчек в передовой статье, посвященной федеральному съезду. Несколько больше процесс освещается в органе союза железнодорожников. Как раз тов. Гопнер интересовалась этим вопросом. Посмотрите, как этот орган организует массы. Там имеется статья тов. Крапье, в которой он пишет: «Мы будем говорить для того, чтобы объявить о своей ненависти к войне...» (читает цитату). А в конце говорится: «Превратим империалистическую войну в гражданскую».

Как это увязывается в их головах, трудно представить. Надо отметить, что этот журнал делает хорошую попытку помещать различные сообщения о письмах железнодорожников с протестом против интервенции против СССР. Эти корреспонденции, если дать им оценку, имеют слишком сентиментальный характер, они очень слабые и, благодаря своей слабости, они не способствуют мобилизации масс на защиту СССР. В январском же номере ничего не говорится о процессе. В органе Всегерманской профоппозиции железнодорожников напечатана очень путаная статья. Эта статья посвящена наводнению. Она дезорганизует массы и не концентрирует внимания на актуальной задаче борьбы с интервенцией, причем в ней не подчеркиваются цели и не указывается, что вопрос об интервенции не снят, что опасность интервенции только отсрочена. Вот этого нет в статье. В этой статье следует отметить такую политическую ошибку. В ней говорится о том, что подсудимые являются организаторами интервенции и не говорится о роли империалистов, в частности и главным образом, французских империалистов, французского генерального штаба в деле подготовки интервенции. Я приведу цитату «...капиталистические наемники из промпартии, чтобы Советский Союз оказался обезоруженным и ослабленным ввиду ими же подготовляемой интервенции». Все сваливается на группу промпартии. Орган железнодорожников помещает статью, в которой не дает никаких конкретных выводов, а призывает только давать правдивую информацию об СССР. Орган оппельских железнодорожников 17 декабря дает выдержки из речи Крыленко. В этой статье говорится, что процесс уничтожил планы военной интервенции.

Теперь по поводу центральных органов. Начнем с «Ля ви увриер». Газета поместила в общей сложности 8 статей (она выходит еженедельно). Одна из них передовая. И, кроме того, в специальном приложении помещено 8 статей. Газета разъясняет сущность процесса, использует материалы самого процесса, говорит об успехах нашей пятилетки. Как будто бы количественно можно было бы сказать, что она сравнительно удовлетворительно дает материалы. Но если подойти к качеству, насколько достигается задача организации масс, то нужно сказать, что массам разъясняется процесс, но пути, какими должны массы идти массы в борьбе за защиту СССР, в тех статьях, которые имеются у нас, не указывается. Поэтому получается впечатление, что материал имеет информационно-разъяснительный характер, а не агитационный. Германская профпечать. «Бетриб унд геверкшафт», центральный орган профоппозиции, поместил только одну статью и то с опозданием. «...» поместил 6 статей, посланных АППО Профинтерна и статью Горького. Эльзасская газета в январском номере поместила одну статью чисто информационного характера.

Теперь по поводу Англии. «Уоркер», еженедельный орган движения меньшинства Англии, начал кампанию в защиту СССР с большой статьи «Защищайте Советский Союз», в которой на основе материалов наших советских газет дает информацию о вредительской деятельности промпартии, статья помогает массам сделать соответствующие выводы, изучить изменническую деятельность агентов империализма. В пятом номере от декабря специальная страница посвящена процессу, примерно следующего содержания: состав суда, подсудимых, публичный характер процесса, московская демонстрация, роль французского генерального штаба, вредительство в металлургической промышленности. В том же номере статья Горького «Если враг не сдается, его уничтожают». В общем из номера в номер дается характеристика подготовляемой интервенции. В одном номере газета специально выступает против буржуазной печати, которая была полна сведениями, как и во всех странах, об аресте Сталина, о восстаниях, которые у нас имеются, она дает опровержения в своей статье. Затем она выступает в связи со статьей Рябушинского, помещенной в «Возрождении». Выступает против «Тан», которая опубликовала статью о русской опасности и т. д.

ВЫВОДЫ: Несомненно, кампания, которая велась в «Уоркер», имеет <ту> положительную сторону, что она проводится систематически. Когда посмотришь из номера в номер, видно, что имеется система, дается картина вредительства довольно ясная и момент военной опасности. Но тут тот же самый недочет, который имеется в других органах печати — отсутствие связи с конкретной действительностью революционного профдвижения. Правда, нужно иметь ввиду, что революционное движение в Англии чрезвычайно слабо. Движение меньшинства до сих пор не опубликовало даже решений V конгресса Профинтерна и только 3-го января напечатано ²/₃ резолюции, посвященной движению меньшинства. Если учесть эту слабость, то надо сказать, что газета на вопросах интервенции сосредоточила все силы, которые у нее имелись. Но нужно отметить, что она не выступала против лейбористского правительства и вообще против позиции рабочего правительства, маневров левых и т. д.

Из Америки мы имеем чрезвычайно мало сведений. «...» выходит очень нерегулярно. В последнем номере, который мы имеем, дается только фотография Крыленко и соответствующая к ней заметка.

Общий вывод относительно всей профсоюзной печати, который можно сделать, следующий, что работа была, конечно, чрезвычайно недостаточная и в количественном и в качественном отношении. В лучшем случае работа, если говорить об английской и французской печати, в значительной мере сводилась к систематической информации, а некоторые газеты, как видно из примеров, совершенно не поняли значение процесса и допустили целый ряд политических ошибок. Из этого нужно будет сделать соответствующие выводы. У меня имеются еще сведения в отношении отдельных международных комитетов пропаганды и действия, и там картина приблизительно такая же. Причем здесь нужно отметить, что международные комитеты пропаганды, как металлистов, горняков, химиков, интернационал-моряков, транспортников находятся заграницей и они ссылаются на это. Мы их запросили, но еще не могли получить материалов.

ГОПНЕР. Есть ли у вас данные о собраниях и митингах, собранных в связи с процессом?

АПЛЕТИН

Такие сведения есть, причем речь идет больше о делегатских собраниях и о митингах, на которых тот или другой ответственный товарищ делал доклад. Этот вопрос ставился специально. Я могу вам эти сведения дать в письменном виде.

По поводу химиков известно, что генеральный секретарь международного комитета в Германии сделал доклад о вредительстве на расширенном собрании функционеров профоппозиции. Германскими химиками была вынесена резолюция протеста против вредительства. Такая же резолюция была вынесена бумажниками Австрии, они тоже относятся к химикам. О Чехо-Словакии сведений нет. Там кампания ведется коммунистической партией и я ничего не могу сказать.

РГАСПИ. Ф. 495. On. 30. Д. 706. Л. 4-40. Машинописный экземпляр того времени.