Жалоба заместителя начальника Особотдела НКВД Киевского особого военного округа В.Р. Грабаря секретарю ЦК КП(б)У Н.С. Хрущеву на нарушения законности А.И. Успенским

22 ноября 1938 г.

[г. Киев]

В свете последних событий у нас в Наркомате я неоднократно звонил в ЦК, но работник ЦК КП(б)У ЛЫШАРЬ усилено добивается зачем, почему или отвечает, что руководства нет.

Не знаю, чем вызваны такие ответы, я все же решил написать и добиться у Вас приема, так как теперь ясно видно, что УСПЕНСКИМ нахально спекулировал именем Политбюро и Вашим [,] Никита Сергеевич, как на оперативных совещаниях, так и на докладах у него, которые обычно кончались угрозами ареста, садизмом и издевательством.

Хочу начать с себя, с моих первых встреч с УСПЕНСКИМ.

В июне сего года 7[-е] отделение 0[собого]0[отдела] КОВО было переформировано в 6[-й] Отдел УТБ НКВД УССР, с начальника 7[-го] отделения я был назначен Исполняющим] 0[бязаности] Нач. 6[-го] Отдела.

Через 10-15 дней, после сформирования 6[-го] Отдела, я был вызван через тов. БРИЛЯ[1] (сейчас в Ленинграде) к УСПЕНСКОМУ.

Не успел я перейти порог, как он набросился на меня с криком: «вы еврей, почему скрываетесь, как вас правильно звать?» На мой ответ, что для меня непонятен вопрос, мой отец украинец, мать русская, УСПЕНСКИИЦ рассвирепев^] выставил меня из кабинета.

При этом присутствовал тов. БРИЛЬ, который, когда вышли, уговаривал меня сознаться в том, что я, якобы, скрываю еврейское происхождение.

Через две недели ко мне в Киев приехал мой отец, 75 лет, колхозник, из местечка] Кодыма, узнать, что я натворил, так как его неоднократно спрашивают, где я родился и т. п.   

Думал, что после этого история с моей национальностью закончена. Захожу однажды в кабинет к УСПЕНСКОМУ с докладом[,] и не доложил ему требуемых показаний, [ибо] он на меня напал, оскорбляя самыми похабными словами и в заключение говорит: «вы ерусалимец[2]"[,] вашу мать, когда она работала сиделкой в больнице, еврей и т. п., сгруппировали вокруг себя ерусалимцев и думаете меня отвести [от должности]» и еще целый ряд диких садистских выражений. 

Ходил я сам не свой, ожидая своей участи[,] 3 или 5 октября у него в кабинете, в присутствии ЕГОРОВА[3] и КАЛЮЖНОГО[4], он снова напал на меня с моей матерью и моей еврейской национальностью. КАЛЮЖНОМУ видимо эго пред[о]ставило удовольствие, он тут же обращается ко мне и говорит: «а ты наркому сознайся».

Эти три, если так можно выразиться, случая, не считая целого ряда напоминаний об этом, отложили во мне большой осадок. Как [этот] человек, у которого с языка не сходило [слово] политбюро, мы решили, я[,] посоветовавшись и т. п. [,] делает такие вещи[,] я себе не представлял и ходил, как убитый, окружающие, семья и товарищи не знали, что со мной делается.

Теперь хочу остановится на отдельных фактах и делах, с которыми мне лично пришлось столкнуться.

В Москву был вызван и арестован б[ывший] Начальник Главмилиции КЛОЧКОВ[5]. Что из себя представляет КЛОЧКОВ[,] я остановлюсь ниже.

Из 6[-го] Отдела НКВД СССР была получена телеграмма произвести обыск [на квартире Клочкова]. УСПЕНСКИМ вызывает меня и говорит: «произведите обыск, сами не ходите, с вами пойдет КОЛЕСОВ»[6].

Меня уже при выходе ждал КОЛЕСОВ, с которым я отправился на обыск. Туда же, через некоторое время пришел ЯХОНТОВ[7], который отозвал КОЛЕСОВА в сторону, о чем-то переговорил, вышел и снова зашел.

В процессе обыска мною была обнаружена телеграмма УСПЕНСКОГО на имя КЛОЧКОВА, в которой он поздравляет его с новым годом или чекистским] праздником. Эту телеграмму у меня ЯХОНТОВ немедленно забрал и ушел.

На квартире [Клочкова] делал обыск Начальник Отделения тов. ГАЛЬЧЕНК0[8] (мобилизованный ЦК КП(б)У), который обнаружил при обыске ряд ценностей, в том числе сберкнижку на несколько тысяч рублей[9].

Докладываю Наркому и он приказывает ничего не брать.

После этого начинаются ежедневные почти, требования звонить тов. МОРОЗОВУ[10] (нач. 6[-го] Отдела НКВД СССР), интересоваться делом КЛОЧКОВА.

Возвратившись из сессии Верховного совета Союза ССР, УСПЕНСКИЙ, в моем присутствии и, если не ошибаюсь[,] тов. ШАРАБУРИНА[11], разошелся угрозами по адресу следователя ЧЕРНОВА, который ведет дело КЛОЧКОВА в Москве, заявил так: «враг КЛОЧКОВ или нет, я сомневаюсь, но этот Одесский еврей ЧЕРНОВ должен допрашиваться КЛОЧКОВЫМ, я его уже проверил».

Не знаю, что сейчас с Черновым[12], но УСПЕНСКИЙ со своей кампанией мог на него возвести все, что только хотел.

После ареста КЛОЧКОВА, УСПЕНСКИЙ дал указание тов. ШАРАБУРИНУ[,] предварительно поругав его и запугал, что на него у УСПЕНСКОГО есть материалы, компрометирующие ШАРАБУРИНА, чтобы он не разрешал открывать прений по вопросу исключения из партии КЛОЧКОВА.

УСПЕНСКИЙ дал установку записать: «КЛОЧКОВА исключить в связи с

Тов. ШАРАБУРИНУ не удалось остановить правильную активность массы, развернулись выступления, за которые ШАРАБУРИНУ не поздоровилось и, после собрания, пару десятков работников милиции были уволены и переведены Успенским.

Милицейский аппарат был им разогнан и фактически милиции не существовало. Особенно это было чувствительно в центре и обл[астных] центрах.

В августе месяце в Москве было совещание политработников милиции, на котором присутствовало ряд работников милицейского аппарата Украины.

На этом совещании выступил б[ывший] Начальник политотдела милиции ГЕРШКОВ[13], который заявил, что милиция работает скверно, что УСПЕНСКИИ разогнал милицейский аппарат[,] и обратил внимание Комдива ЧЕРНЫШЕВА на то, что КЛОЧКОВ на Украину привезен УСПЕНСКИМ, и он хотел пойти в ЦК, так как тов. ТАЛАЛАЕВ заявил в Москве, что УСПЕНСКИЙ сын попа и ему вообще верить нельзя. Этим заявлением я был ошеломлен.

После некоторых колебаний идти или не идти докладывать, я в присутствии ЯРАЛЯНЦА[14] доложил об этом УСПЕНСКОМУ.

Я[,] во-первых[,] был поруган до основания и мне был поставлен вопрос[:] у вас сомнение в чл[ене] Политбюро, вы с ним, что, договорились[?]

Все мои доводы, что я ни в чем не сомневаюсь, были покрыты руганью, и мне приказано ГЕРШКОВА арестовать, как заговорщика и допрашивать, с какими он целями шел к тов. БУРМИСТЕНКО[15] (шел вопрос о терроре) и, в 9 часов вечера доложить его показания, для отправки в ЦК.

В 10 часов вечера я был ЗАХАРОВЫМ вызван к Наркому, показаний не было, так как ГЕРШКОВ их не дал. Не успел я проговорить, что ГЕРШКОВ показания не дает, как УСПЕНСКИЙ набросился на меня с криками[:] «Вы заговорщик против членов политбюро, окружили себя бандой «ерусалимцев» и думаете меня прорабатывать ит. и.».    .

Тут же он заявил, что идет со мной допрашивать ГЕРШКОВА. Я думал, что нарком сядет и толково с ним поговорит и освободит, но не [тут-]то было.

УСПЕНСКИЙ зашел в кабинет, ни слова не говоря, бросил ГЕРШКОВА на диван и стал избивать, я стою возле дивана, оборачивается УСПЕНСКИЙ ко мне, подходит вплотную и кричит: «халуй, еврейский заговорщик» и всякая другая отборная ругань и в конце заявляет, что я арестован и ушел с комнаты. Это же происходило на глазах арестованного ГЕРШКОВА.

Через два часа он снова зашел в комнату ко мне с ГРЕЧУХИНЫМ[16] и ЯРАЛЯНЦЕМ, которые[,] поругав ГЕРШКОВА, вышли[,] и я снова был вызван УСПЕНСКИМ.

Снова мат, угрозы, вопросы - доверяю ли Политбюро и т. п., в результате заявляет: «утром, после выходного дня, доложите показания для доклада в ЦК, не будут показания, я с вас шкуру спущу».

Утром, после выходного, требуемых показаний не было, так как ГЕРШКОВ дал не то, что в полной мере требовал УСПЕНСКИЙ, не было террора, связей [с заговорщиками] и проч.

В этот же день было арестовано еще два работника милиции - Секретарь Партбюро и б[ывший] Заместитель] Нач[альника] п[ожарной] и[нспекции].

После их ареста, к вечеру вызвал меня УСПЕНСКИЙ и предложил дела сдать ЯРАЛЯНЦУ, так как он не верит 6[-му] Отделу и у него, по отношению меня, есть сомнения.

Прежде чем перейти к оригиналу этого дела, я хочу сказать, что с момента ареста ГЕРШКОВА, за два дня была масса [милиционеров] уволена и переведена из Киева. Вся агентура была разогнана и названа предательской.

Все комбинации по переводу [кадров] были изъяты из милиции и переданы [в УГБ НКВД] ЯХОНТОВУ и КРУТОВУ[17], которые в 2-3 дня расправились [с милиционерами, потерявшими доверие].

Через 5—7 дней, после [ареста] ГЕРШКОВА, с должности Нач. 6[-го] Отдела я был снят. Снятие мое произошло так: он[18] потребовал составить доклады тов. ЕЖОВУ, ЧЕРНЫШЕВУ и МАРКОВУ о чистке милиции от а[нтисоветско-го] и шпионского элемента. Записку я составил на основе имеющихся материалов и цифр. 

УСПЕНСКИМ прочитал, все сложил и говорит[:] «у нас в отношении вас есть сомнения и мы решили вас освободить от работы Нач. 6[-го] Отдела. Куда вас направить?».

Я отвечаю: «В Отдел Кадров Союза».

Звонит сейчас же КОБЫЗЕВУ[19] и говорит: «я посылаю ГРАБАРЯ», а мне говорит: «поезжайте Помощником] Нач[альника] 00 в Харьков» и не успел я дойти до Отдела, как меня уже ждал тов. ШЕВЧЕНКО[20] для принятия дел.

В результате я был назначен И.О. Нач. 00 7[-го] стр. корпуса г. Днепропетровска. Боясь репрессий с его стороны, я не возражал, оформлял свой отъезд в 00 7[-го] с[трелкового] к[орпуса].

Дело ГЕРШКОВА и других, на сколько мне было известно, ЯРАЛЯНЦЕМ закончено в 3—4 дня и направленно в Москву на утверждение военной коллегии.

Люди эти еще не осуждены, [их] дело не отвечает действительности.

Дело ПЕТЕРСК-ЗДЕБСКОГО[,] б[ывшего] Нач. УНКВД по Полтавской области[21]. Этого человека ДАЛЬСКИЙ и компания сделали инвалидом, все данные по его делу сплошной вымысел. Я достал его архивное дело, где ясно сказано, что он русский[,] не поляк, нашел его мать в Киеве. УСПЕНСКИЙ освободить запретил, когда я сдавал [дела, мы] вместе с ШЕВЧЕНКО ставили вопрос об освобождении, то УСПЕНСКИЙ сказал: «бейте его, а выпускать не будем[,] дело шлите на ВК».   

Дело ПЕТЕРСК оттянули[22], он еще в тюрьме. Дело ЕРЕМЕНКО[23][,] б[ывшего] Начальника Житомирской милиции. Арестован он особой группой УСПЕНСКОГО по требованиям ВЯТКИНА84 (это видно из материалов дела). Человека сделали инвалидом. В августе месяце я послал Начальника Отделения т. БУКАРЕНКО[24] в Житомир проверить одно косвенное показание на ЕРЕМЕНКО, кажется ЛУЧЕЗАРСКОГО (участник всех существовавших антисоветских формирований).

Тов. БУКАРЕНКО доложил, что материалов, изобличающих ЕРЕМЕНКО[,] в Житомире нет.

УСПЕНСКИЙ меня снова обвинил в заговоре[,] на каком основании я послал работника и было сказано, ЕРЕМЕНКО [необходимо] заставить говорить.

ЕРЕМЕНКО сидит в Лукьяновской тюрьме [г. Киева].

По справкам КЛОЧКОВА, а потом ШАРАБУРИНА, который был терроризирован УСПЕНСКИМ, арестовано значительное количество работников милиции на периферии. Арестовано также много из аппарата милиции ВЯТКИНЫМ, ЖАБРЕВЫМ[25],

Никита Сергеевич! Если милицию чистили от торгашей, сионистов, лиц с родственными связями по закордону, [то] увольнять и очищать аппарат [УГБ] от беляков, связанных с религиозными культами, белогвардейскими формированиями он не давал.

С делом Укркабеля я не знаю, может быть я ошибаюсь, но считаю, что это маневр УСПЕНСКОГО затирать следы.

По этому делу лично вам довожу.   

В 6[-м] Отделе у меня был замом т. КОГАН , выгнал его УСПЕНСКИМ за сводки, которые он принимал по милиции, вскрывающие развал милицейского аппарата усилиями УСПЕНСКОГО.

В период [военных] маневров 29-30 сентября я был задержан УСПЕНСКИМ и послан на Зам. Нач. 00 КОВО, начну с аппарата.

1.    Аппарат укомплектован так, что не обеспечит обслуживание окружных войсковых формирований, не говоря уже о руководстве периферией.

Люди в аппарат подобраны поспешно и не обдумано (ВДОВИЧЕНКО[26], НАКОНЕЧНЫЙ[27], ШЕВЧЕНКО, БАШКИРОВ[28]), это только Начальники отделений.

2.    Неразбериха с руководством 00, что отражается и на аппарат[,] и на 00, на местах.

3.    Следствие находится в исключительно скверном состоянии, до 650 человек, лиц нач[альствующего] состава сидят [арестованные и числятся] за 00. Ряд дел надо прекращать и людей восстанавливать в армии. Три недели просидев в 00, разобравшись с делами, ставлю вопрос об освобождении перед УСПЕНСКИМ. Снова угрозы, переходящие в то, что у меня сомнения в линии[,] проводимой им, как членом ПБЦ характерно то обстоятельство, что он всегда во всех вопросах, как только замнешься или возражаешь, сейчас же заявлял^] «у вас сомнение».

По следствию особого отдела надо разобраться, есть люди, которых надо срочно освобождать как в центре, так и на местах.

Столкнувшись с безобразным фактом преступлений по следствию:

а) отсутствие вещественных] док[азательст]в, орденов и др. ценностей.

б) отсутствие оснований к аресту.

в) подделка протоколов (КОЗАЧУКОМ, МЕЛЬНИКОМ и др.);

г) неубедительность протоколов допроса, в особенности по Киевской области и отказ обвиняемых от своих показаний;

д) массовый отказ [от прежних показаний] на суде.

Просмотрев с прикрепленными товарищами БЫКОВЫМ91, ВОЛОШИНЫМ и РОВИНСКИМ[29] дела, я пошел докладывать УСПЕНСКОМУ.

Выслушав мой доклад, он заявил, я не верю в ваш доклад, ГРЕЧУХИН дела смотрел с прокурором КОПЫЛОВЫМ (о нем ниже), а вы выражаете сомнения вряде дел: 

Видя линию УСПЕНСКОГО и издевательство на оперативном совещании, по отношению меня, я поделился с товарищем ДЬЯКОНОВЫМ[30] и с ним вместе были у УСПЕНСКОГО. 

Покрутил и предложил: «посмотрите, кого надо освободите». Звоню на другой день и прошу разрешения прибыть с делами для освобождения, ответ [Успенского:] «не спешите, я Вам позвоню», так и по сегодня дела лежат.

Ряд неприятностей пережил аппарат, который не мог подобрать материалов на члена Военного Трибунала РУМСКОГО и др., которые снимали с слушания дела[,] в которых были сомнения.

При мне и арестованном Заместителе] Нач. 3[-го] Отдела УСПЕНСКИМ звонил тов. УЛЬМЕРУ[31] и говорил всякие небылицы на [сотрудников] ВТ. В тот же день он угрожал Вами и товарищем] БУРМИСТЕНКО прокурору тов. НОСОВУ. Всего не опишешь.

00 95[-й] с[трелковой] д[ивизии] арестовал по подозрению в шпионаже старшину ТАНАНАЙКО, безобразно провели следствие. Трибунал дело снял. УСПЕНСКИЙ приказал заставить ТАНАНАЙКО давать показания и судить трибуналом. Дело я поручил тов, ВИНОКУРУ[32], который мне доложил, что показания изобличающие не внушают доверия и для убедительности необходимо послать на место проверить ряд моментов, которые внесут ясность в дело.

Командировал человека по месту его работы и на родину. В результате чего изобличающие его материалы были опровергнуты материалами проверки.

Доложил наркому, снова неприятность и [Успенский] предложил его[33] заслушать на областной тройке.

Пришел от Наркома[,] поделился с тов. РОВИНСКИМ, дело на тройку не пустил. ТАНАНАЙКО сидит в тюрьме № 2.

С делом СИДЕЛЬНИКОВА (б[ывший] Начальник 1[-й] части Штаба 3[-й] к[авалерийской]/д[ивизии]).

Арестован он в Изяславе, где дал показания и был переведен в 00 2[-го] к[авалерийского]/к[орпуса]. Из Шепетовки направил в ЦК ВКП(б) заявление, по которому [из Москвы] выехал представитель 00 ГУГБ тов. ОРЕШНИКОВ.

УСПЕНСКИЙ предложил мне направить к нему АНТИПИНА[34] (человек УСПЕНСКОГО, ГРЕЧУХИНА), которого направили с т. ОРЕШНИКОВЫМ в Шепетовку.

Через 3-4 дня вернулся АНТИПИН и докладывая, что СИДЕЛЬНИКОВ провоцировал следствие, дал об этом показания.

В период маневров, арестованный СИДЕЛЬНИКОВ был вызван в 00 КОВО, где на допросе заявил, что показания его вымышленные.

Допрашивая его вместе с Лейтенантом Госбезопасности тов. ЩЕДРО[35], где он снова свои показания не подтвердил, обосновывая отказ вескими аргументами и заявил о необъективном расследовании его заявления тов. АНТИПИНЫМ. С АНТИПИНЫМ я говорил, он отрицает факт необъективного расследования[,] но я ему[,] Никита Сергеевич[,] не верю.

СИДЕЛЬНИКОВ сидит в тюрьме № 2.

Дела пограничников [-] большинство требуют расследования, [причём] в отношении лиц, которые составлял и справки на арест и вели следствие (дела КОЗАКОВА, БАНКА, КИТАЯ, БЫЧКОВСКОГО, ТАРНОВСКОГО, СЕНИНА и др.).

Дело ШМУЛЕРТА, которого арестовал УСПЕНСКИЙ без всякого основания, сидит с 30.09.1938 г. код № 12, в тюрьме № 2.

У УСПЕНСКОГО хватило наглости заявить, что он лично допрашивал ШМУЛЕРТА и он дал показания в турецком шпионаже. Это он заявил тов. КОЛОСУ[36] [,] Секретарю парткома 00 НКВД, заставив его исключить ШМУЛЕРТА из чл. ВКП(б).

Все требования мои и тов. ДЬЯКОНОВА остались безрезультатны, в отношении его освобождения или оформления. Однако 13.11. [1938 г.] тов. ДЬЯКОНОВ предложил на основании полученного приказания УСПЕНСКОГО дело передать Особоуполномоченному.

Был установлен порядок, что дела для проверки проходят из всех аппаратов на командный состав через 00 КОВО.

Из Житомира б[ывший] Нач. У НКВД ВЯТКИН прислал с докладчиком МАНЬКО100 101 (Заместитель] Нач. 3[-го] Отдела) 74 дела, которые были детально просмотрены товарищами РУДЫМ, БЫКОВЫМ и ТУЛЬСКИМ[37]. Из 74 дел 3-4 можно было направлять в судебные инстанции, остальные дела требовали доработок и внесения ясности.

Дела с подробными справками я приказал возвратить УНКВД для дальнейшего ведения следствия.

И в этот же день было созвано оперсовещание у УСПЕНСКОГО, где я доложил, что 74 дела, [которые] якобы, закончены УНКВД, мною возвращены для внесения ясности, так как большинство дел запутаны. УСПЕНСКИЙ меня оборвал и обращается к присутствующим и говорит доподлинно так: «как Вам нравится махер[38], он больше знает Нач[альника] УНКВД, возвратил дела[,] не верю я ему. Вот Вы[,] тов. СЛАВИН[39], ПАВЛЫЧЕВ[40] и еще кто-то третий[,] проверьте, а потом поговорим».

Откровенно скажу, после этого совещания, я уже готовился к аресту.

Не знаю[,] хотя или нехотя[, но] СЛАВИН должен был признать, что решение по делам принято правильно.

Аналогичное положение имело место с делами УНКВД [по г.] Винница, когда ВОРОБЬЕВ прислал людей с 52 делами, которые заявили, что они приехали протолкнуть дела. Из 52 дел 11 только после доработки разрешили передать на Военный Трибунал. Снова скандал.

Какое сейчас состояние этих дел, я не знаю, несмотря на то, что возглавляю с 15.10. с. г. следствие, так как на периферию выезд [Успенским] был запрещен.

Нельзя пройти мимо известного мне рапорта МАНИКОВА[41] и результатов по делу ПРЕССМАНА (хозяйственный] отдел [НКВД]), о которых мне лишь теперь стало известно.

В конце июля или начале августа сего года я ожидал в приемной наркома у УСПЕНСКОГО с докладом.

МАНИКОВА вызвал к себе УСПЕНСКИЙ, я остался сидеть возле стола, где прочел лично им написанный рапорт на имя УСПЕНСКОГО, в котором он сообщает, что в беседе с обслуживающим составом, ему стало известно, что ПРЕССМАН «распространяет провокационные слухи о требованиях семьи УСПЕНСКОГО» и заканчивает свой рапорт тем, что ПРЕССМАН жулик и ставленник врагов народа.

На утро ПРЕССМАН был арестован и, как заявляет оперативный] работник тов. ГОРОДИНСКИЙ , с ним покончили, якобы, без коллегии.

МАНИКОВ о своих «делах», а он их делал УСПЕНСКОМУ не одно и посажен им в аппарат Особо Уполномоченного, должен рассказать многое, как и на кого был какой заказ.

Никита Сергеевич! — Я не хочу ставить под сомнение работу членов военной коллегии, не имею на это оснований, но ФРОЛОВ106[,] начальник] АХУ[,] всегда в кругу начальников отделов заявлял, что содержание ее стоит наркомату сотни тысяч рублей[42]. Я считаю, что этим надо заняться, всегда к ней был прикреплен ЯХОНТОВ и НАЗАРЕНКО.

Сейчас только стало ясным о Пом[ошнике] Военного прокурора КОВО КОПЫЛОВЕ^] который только допускался к делам (в основном только он), оказывается, что его с Оренбурга сюда в КОВО перевел, вернее добился перевода УСПЕНСКИЙ. Этот человек потерял достоинство прокурора. Сейчас он в Москве в Главной Военной прокуратуре.

О прокуроре МОРОЗОВЕ (пограничном). Его ведь УСПЕНСКИЙ все время держал под угрозой того, что на него есть показания ГОМЕРОВА.

МОРОЗОВ санкцию на арест ряда сотрудников, арестованных без санкций [на] 10-12 дней[,] дал лишь 17 или 19.11., когда Комдив КОВАЛЕВ и приехавший товарищ начали добираться до аппарата Особоуполномоченного.

Ходят большие разговоры о тов. ВОЛЕГОИХМАНЕ , человеке, которому слово «размотать», было знакомо.

Тов. ВОЛЛ Пом[ощник] Нач[альника] Отделения, с момента приезда УСПЕНСКОГО был взят в особую группу для особых поручений (только). Сам ВОЛЛ толковый человек, умеет работать, но у него в Днепропетровске брат[,] кажется [,] врач арестован, как заговорщик, это использовал УСПЕНСКИМ и держал его в полном повиновении и сейчас убрал в г. Свободный, в [дальневосточные] лагеря. После его отъезда начал на всех совещаниях его обвинять, что он наделал [из арестованных] инвалидов, поручал ТВЕРДОХЛЕБЕНКО его разыскать.

Никита Сергеевич! В моем присутствии ВОЛЛ получал указания размотать [допрашиваемого] и через 2 часа чтобы были [от него] показания. Как к ВОЛЕ попал арестованный, значит показания будут. О нем слава по всей тюрьме, этот человек под всякими предлогами рвался [уехать] с Украины.

Я изложил не все, так как всего сразу не напишешь и прошу все же меня принять и одновременно прошу Вас потребовать из ОК справку, почему они от меня не требуют анкету для утверждения в ЦК[,] я сам набивался месяц тому назад у КРУТОВА и ЗУЕВСКОГО, они не взяли и сейчас не говорят правду[,] почему.

Член ВКП(б) ГРАБАРЬ[43].