Письмо заместителя наркома иностранных дел СССР Н. Н. Крестинского полпреду СССР во Франции В. С. Довгалевскому. 7 декабря 1930 г.

Реквизиты
Тип документа: 
Государство: 
Датировка: 
1930.12.07
Период: 
1930
Источник: 
Судебный процесс «Промпартии» 1930 г.: подготовка, проведение, итоги: в 2 кн. / отв. ред. С. А. Красильников. - М.: Политическая энциклопедия, 2016. - (Архивы Кремля)
Архив: 
АВП РФ. Ф. 010. On. 1. П. 5. Д. 82. Л. 32-33

7 декабря 1930 г.
Секретно

Тов. ДОВГАЛЕВСКОМУ

Многоуважаемый Валериан Савельевич,

1.  В центре наших отношений с Францией стоит сейчас процесс промпартии.

Я протелеграфировал Вам содержание моего разговора с Эрбеттом от 28 ноября. В сегодняшней почте посылаю подробную запись этого разговора. От разговора у меня осталось впечатление миролюбивого настроения, желания французов избежать демонстративного ухудшения отношений или разрыва.

Ваша телеграмма о свидании с Вертело 29 ноября произвела здесь уже более тревожное впечатление. Нам не верилось, что французы пойдут на разрыв, но подобная угроза в словах Вертело прозвучала.

Ответ Максима Максимовича был тщательно нами продуман. Давал французам понять, от чего мы отступиться никак не можем, и в то же время открыто разъяснял, что мы к разрыву не стремимся и не желаем французов на разрыв провоцировать.

Как видно из телеграммы о Вашем последнем разговоре с Вертело, французы усвоили нашу точку зрения, примирились с неизбежностью некоторого заушения их в процессе, и не будут делать из этого никаких агрессивно-организационных выводов.

Если в приговоре, который будет объявлен сегодня, будут упоминаться хотя бы и под инициалами агенты французской службы в СССР и если мы затем потребуем отзыва кой[-]кого из сотрудников посольства, атмосфера опять сгустится.

Я не думаю, однако, чтобы французы пошли на разрыв, особенно если к власти придет Пуанкаре. О Пуанкаре так много говорилось на процессе и в печати, что разрыв отношений с нами немедленно после его прихода к власти, был бы понят всеми, как акт его личной мести. Пуанкаре слишком умный человек, чтобы таким шагом скомпрометировать себя, как политика.

Я думаю поэтому, что в ближайшее время разрыв с Францией нам не угрожает.

2.   Я прочитал внимательно меморандум Вертело и вижу, что он, пожалуй, даже хуже, чем я думал на основании Вашей телеграммы, хотя Вы в своей телеграмме нисколько не при[у]крашивали этого меморандума. По[-]моему, придется дать на этот меморандум достаточно твердый ответ. Мы не будем, однако, торопиться с ответом. На Ваш меморандум от 14 октября Вертело ответил только 22 ноября, т. е. почти через 6 недель. У нас есть время, по меньшей мере, до нового года. За это время выяснятся все обстоятельства, связанные с процессом, будет легче и удобнее формулировать наш ответ. Пока поручили 3-му Зап[адному] Отделу и ДПО прорабатывать меморандум и намечать тезисы для ответа.

3.   Максим Максимович протелеграфировал Вам для сведения о протестах Овияв в связи с процессом. Вчера он дал уже Овию ответ, и я думаю, что с англичанами на тему о процессе разговаривать больше не придется. Сегодня у М. М. и его секретариата выходной день, и я не знаю, посылаются ли Вам копии записей обоих разговоров М. М. с Овием. Если завтра выяснится, что записи не пошли, дошлем их со следующей почтой.

С тов. приветом
Н. Крестинский

АВП РФ. Ф. 010. On. 1. П. 5. Д. 82. Л. 32-33. Машинописный подлинник (экземпляр закладки), подпись — автограф. На Л. 32 вверху справа дата машинописью, ниже от руки — исходящий номер документа (К/29245). Гриф секретности машинописью. На Л. 33 внизу слева столбцом машинописью делопроизводственная помета о количестве отпечатанных экземпляров (6) и адрес рассылки «1 — адресату, 2 — Лит[винову], 3 — Кар[ахану], 4 -Стом[онякову], 5 — Зап[адный отдел] 3,6 — в дело».