Телеграмма посла Франции в СССР Ж. Эрбета в МИД Франции о заявленном им в НКИД протесте и о его встрече с Н. Н. Крестинским. 11 ноября 1930 г.
11 ноября 1930 г.
Входящая телеграмма
Шифровальный отдел
№621-624
Москва, 11 ноября 1930,18.35
Получено: 11 ноября, 18.30
Ссылаюсь на свою предыдущую телеграмму.
Вот французский перевод заявления, которое я сделал сегодня в 16 часов Крестинскому, заместителю наркома иностранных дел:
«Мое правительство, возможно, еще не ознакомилось с обвинительным заключением, опубликованным Вашим правительством сегодня утром. Я должен, таким образом, оставить за собой право высказать позднее те соображения, которые, возможно, пожелает сделать мое правительство по этому вопросу. Но я достаточно хорошо знаю, как обычно действует мое правительство, чтобы уже сейчас выразить энергичный протест:
1. против того факта, что в официальном документе, опубликованном Вашим правительством, подвергаются подобным нападкам бывшие и действующие члены французского правительства (Пуанкаре, Бриан, Лушер).
2. против того факта, что роль французского генерального штаба и французских офицеров была представлена таким образом, что, кажется, будто Франция готовит войну против Вашей страны, в то время как Ваше правительство знает, что Франция стремится исключительно к миру.
3. против того факта, что намеки на французских должностных лиц, проживающих в СССР, были сделаны в таких терминах, что может показаться, будто эти лица прямо или косвенно связаны с посольством Франции. Тем не менее, Ваше правительство прекрасно знает, что это посольство никогда не занималось шпионажем: за неимением простого доверия к посольству Франции, за ним было установлено наблюдение.
Впрочем, я должен обратить Ваше внимание на тот факт, что при ознакомлении с опубликованным сегодня утром документом читатели советских газет могут испытать чувства, способные подтолкнуть их к эксцессам в отношении проживающих в СССР французов. Если подобные инциденты будут иметь место, ответственность за них будет нести Ваше правительство, которое опубликовало этот документ».
Крестинский ответил, что принимает мой протест.
Он категорически опроверг предположение, что проживающим на территории СССР французам может угрожать какая-либо опасность.
Что касается нападок на французских государственных деятелей, Крестинский объяснил, что судебные органы СССР не могли не учитывать полученных ими признаний.
Я ответил, что судебные органы СССР неведомыми мне способами получили признания только тех людей, которые не находились в контакте ни с одним французским государственным деятелем и которые, соответственно, могли передать только свои разговоры с русскими эмигрантами, чьи свидетельские показания советская юстиция никоим образом не в состоянии заслушать. Я добавил, что не было ни доказательств, ни даже судебного следствия в полном смысле этого слова, и что на подобном основании неправомерно предъявлять обвинения против выдающихся личностей иностранных государств.
Касательно роли французского генштаба, на которую ссылался Крестинский, я ответил, что обвинение против французского генштаба равнозначно утверждению, что Франция стремится к войне, и что подобное утверждение вынуждает меня незамедлительно выразить протест.
Что касается посольства, Крестинский сказал, что главный прокурор Крыленко приложил все усилия, для того чтобы оно не было упомянуто. Я ответил, что население вполне может ошибиться и что я не могу допускать неясностей в этом вопросе, зная, что посольство всегда действовало корректно.
К рассказу о своем сегодняшнем демарше у Крестинского я должен добавить, что посольству неизвестно ни одно из советских лиц, названных в качестве членов контрреволюционной организации (кроме тех случаев, когда тот или иной из этих профессоров и инженеров получали наши визы по просьбе самого советского правительства).
Я видел профессора Рамзина в 1925 году, когда дипкорпус был приглашен на открытие его института, но ни я, ни мои сотрудники не помнят, чтобы видели его с тех пор. Что касается профессора Тарле, о котором Вы пишете в Вашей телеграмме № 333, и на которого якобы указывали обвиняемые как на будущего министра иностранных дел, я с ним не знаком, как я и указывал в своей телеграмме № 585. Никто из сотрудников этого посольства не смог предоставить мне ни малейшей информации о других обвиняемых. Посольство не располагает информацией о присутствии так называемых французских шпионов в СССР. Более того, обвинения, касающиеся этого вопроса, не соответствуют, даже в самой отдаленной форме, той информации о французах, бывших в СССР, которой обладает данное посольство.
Жан Эрбет
Архив Министерства иностранных дел Франции. Ф. Политическая и коммерческая переписка (1914-1940), серия Z, Европа, СССР (19301940), 117СРСОМ. Д. 1269. Л. 13-17. Машинописный текст телеграммы, полученный из шифровального отдела, подпись машинописью в правом нижнем углу на Л. 14-17.