Показания С. А. Хренникова от 3/ХI-1929 года.

ВОПРОС: Какова роль в организации была МИЛЮКОВА?

ОТВЕТ: Вначале он старался проводить в концессию Подольский завод, принадлежащий ранее ЗИНГЕРУ, у которого он служил. Умышленно затягивался переход этого завода на его коренное производство швейных машин. Зачем же, с [19]24 года, он занимался финансовыми вопросами и с согласия его проводились все неправильно составленные сметы. Его роль в организации была пассивная.

ВОПРОС: Какова роль в организации БЕЛОНОЖКИНА?

ОТВЕТ: Он играл ту же роль, что и я, но в Ленинграде, являясь представителем интересов бывших владельцев, желающих получить свои предприятия в концессию. Из разговоров с БЕЛОНОЖКИНЫМ о нашей промышленности я убеждался постоянно в том, что БЕЛОНОЖКИН вполне разделял мои взгляды о к-p организации, считая необходимым, путем задержки развития советской промышленности, способствовать вынуждению Соввласти прибегнуть к помощи иностранного капитала. О директивах, получаемых мною из заграницы, я ему рассказывал, но он имел самостоятельную связь с представителями бывших владельцев. В этом я убедился при разговорах с БЕЛОНОЖКИНЫМ. От кого получал директивы, БЕЛОНОЖКИН не называл, но можно было понять, что свидание было со старыми хозяевами, в том числе МЕЩЕРСКИМ. По крайней мере, после приезда своего из заграницы в [19]25 году, БЕЛОНОЖКИН, встретившись со мной, сказал: «Виделся со всеми, все кланялись». Под всеми надо понимать наших общих знакомых, старых владельцев, как, напр[имер], МЕЩЕРСКИЙ, ГЛАСС.

ВОПРОС: Каким образом и от кого Вы получали вредительские директивы в [19]24-25 годах?

ОТВЕТ: Кроме разговора со ЖДАНОВЫМ о получении директив от ЖИВОТОВСКОГО, при свидании, я непосредственно получал от ГЛАССА через английскую миссию в Москве письма. Помню, в первом письме он прислал конъюнктуру СССР для того, чтобы я проверил. Эту конъюнктуру, вернее, письмо мне принес КОТОМИН и сказал: «Вот Вам письмо из миссии, полученное из Англии». Это было у меня на квартире. Конъюнктура, насколько я помню, рисовала положение советского хозяйства в отрицательном для Соввласти духе. В конце, помню, было сказано, что конъюнктура ухудшилась. Я посмотрел эту конъюнктуру, и в ней был ряд цифр, касающихся нашего хозяйства, относящихся не только к металлопромышленности. Я написал письмо ГЛАССУ, в котором сообщил, что от поверки конъюнктуры я отказываюсь и, между прочим, в письме сообщил ГЛАССУ, что с концессиями тянуть нельзя, так как положение складывается в пользу развития промышленности собственными средствами и чтобы они спешили ставить вопрос о концессиях. Письмо было направлено через миссию в адрес Гласса в Лондон, насколько помню, …………… Адрес этот был, но я его давно уничтожил, еще в 1928 году. Вскоре после этого, примерно в начале 1925 года, я получил письмо от ГЛАССА, через английскую миссию. Это письмо мне доставил на дом служащий миссии, фамилию не знаю. В этом письме было сказано, что надо нажимать и нам на правительство, чтобы его принудить к сдаче концессий; там же указывалось, как надо проводить вредительство, а именно: путем излишних затрат приводить правительство к финансовому ухудшению, не давать развития полного производства на заводах и т. п. О получении писем от ГЛАССА через миссию я говорил своим единомышленникам, членам организации — но кому, не помню.

ВОПРОС: Не помните ли Вы других случаев получения писем или посылки их через английскую миссию и другие миссии?

ОТВЕТ: Писем больше через миссии не получал и не отправлял. Что касается вообще моих взаимоотношений с английской миссией, то показываю следующее: еще в [19]21 году, когда здесь был ГЛАСС, он просил, нельзя ли через меня посылать посылки в Нижний Новгород от английского представителя в Москве ХОТЧСОНА его родственнице БЕЛАВИНОЙ. Я на это дал согласие и [в]последствии несколько раз приносили из миссии ко мне на квартиру разные посылки, содержащие разные вещи, как-то: платье, белье, шоколад и т. п. Приносили эти посылки из миссии разные лица, например, один раз КОТОМИН, а затем посыльные из миссии. Посылки эти в Н. Новгород отвозил, главным образом, МАЛАХОВСКИЙ и, возможно, инженер АППАК и там сообщали БЕЛАВИНОЙ по телефону, она и приезжала за посылками. В 1924 году я был приглашен своей знакомой В. С. СТЕЛЬНИЦКОЙ к ней на квартиру, в гости. Там я застал одного из секретарей миссии, фамилию не помню, но помню, что он бывш. берейто[р] или кучер в Детском селе царских конюшен. Через него я ничего не получал и не посылал, и сведений не давал, но при уходе, уже на улице, при прощании, помню, он мне предложил, в случае необходимости, посылать через него заграницу, что нужно. Я его поблагодарил.

ВОПРОС: Когда и какие миссии Вами посещались?

ОТВЕТ: В 1923 году я был приглашен ГЛАССОМ, который жил в это время в миссии, к нему на обед. Оказалось, что там я встретился с их английским представителем ХОТЧСОНОМ и с ним познакомился так же, как с другими служащими посольства. При разговоре с ХОТЧСОНОМ, он меня благодарил за то, что я передавал его посылки свояченице. Кроме того, он меня спрашивал, где я служу, какие заводы входят в ГОМЗЫ. Я объяснил ему на его вопросы, что такое ГОМЗЫ, пояснив, что туда входят паровозо- и вагоностроительные заводы главным образом. Спросил, давно ли я знаком с ГЛАССОМ, выразил удовольствие, что ГЛАСС, который намеревается иметь большие дела в СССР, имеет здесь старых знакомых. В конце 1925 года я был в германской миссии, так как мне сообщили, что для получения визы надо явиться лично в посольство к советнику посольства. Я был там у знакомого мне раньше советника ГИЛЬГЕРА, который жил раньше в Москве, будучи зятем владельца завода арматуры ГЕККЕНТАЛЯ. Он меня узнал. Я его спросил, как живет его тесть, а затем он меня спросил, для чего я еду в Германию. Я ему объяснил, что цель моей поездки — закупка машин для наших заводов. После этого он дал мне распоряжение о выдаче визы. Еще случаев посещения иностранных миссий с моей стороны не было.

Записано собственноручно. С. Хренников.
3/XI-29 г.