Справка КГБ при Совете министров СССР в связи с уточнением вопроса об участии бывшего сотрудника НКВД СССР Л.Д. Радина в следствии по делу об убийстве С.М. Кирова. 3 апреля 1956 г.

3 апреля 1956 г.
Сов. секретно

3 апреля 1956 года Председатель Комитета госбезопасности при СМ СССР тов. СЕРОВ И.А. и Генеральный прокурор СССР тов. РУДЕНКО Р.А. приняли бывшего сотрудника органов НКВД РАДИНА. При уточнении вопросов об участии РАДИНА в следствии по делу об убийстве С.М. КИРОВА РАДИН рассказал, что в Ленинград он приехал вместе с большой группой работников центрального аппарата НКВД СССР. Вечером 2 декабря 1934 года он вместе с сотрудниками НКВД КАЦАФОЙ и БАЖАНОВЫМ был прикреплен к НИКОЛАЕВУ и все 29 дней до осуждения НИКОЛАЕВА сидел вместе с ним в камере.

РАДИН заявил, что НИКОЛАЕВ в камере симулировал психическое расстройство, часто бредил. Первые 5-7 дней он отказывался от показаний и пытался доказать, что убийство С.М. КИРОВА есть только его личное дело.

РАДИН говорил, что им, то есть сотрудникам, сидевшим вместе с НИКОЛАЕВЫМ, было запрещено разговаривать с НИКОЛАЕВЫМ, но последний иногда разговаривал сам с собой, во сне бредил; они слушали и, кажется, два раза составляли памятные записки о поведении НИКОЛАЕВА и всех его высказываниях.

Как утверждает РАДИН, в отрывочных фразах НИКОЛАЕВА промелькнули 5—6 фамилий, которых он сейчас не помнит, но все эти фамилии были произнесены бессвязно, в бреду, без какой-либо увязки с преступлением, инкриминируемым НИКОЛАЕВУ, были сказаны одни фамилии, без всяких комментариев к ним.

РАДИН утверждает, что в своих памятных записках они с КАЦАФОЙ также указали эти фамилии, не связывая их с самим НИКОЛАЕВЫМ.

РАДИНУ был поставлен вопрос, был ли случай, чтобы НИКОЛАЕВ во сне говорил о том, что КОТОЛЫНОВ не выдаст ничего, если будет арестован, а ШАТСКИИ может выдать, так как он труслив. На этот вопрос РАДИН ответил: «Я абсолютно твердо помню, что никакой связной речи во сне НИКОЛАЕВ не произносил. Он назвал отдельные фамилии и только; причем эти фамилии нам тогда ничего не говорили».

Далее РАДИН рассказал, что после подачи им и КАЦАФОЙ памятной записки с перечислением фамилий, которые произнес НИКОЛАЕВ, пошли аресты. Уточняя обстоятельства составления памятной записки, РАДИН показал, что он хорошо помнит о том, что записка была написана от руки, подписана им вместе с КАЦАФОЙ; и затем КАЦАФА один уже передавал ее АГРАНОВУ.

После возвращения опергруппы в Москву РАДИН так же, как и КАЦАФА, был награжден боевым оружием, а орден Ленина он получил значительно позднее, в 1937 году.

После беседы с РАДЙНЫМ и допроса КАЦАФЫ им была дана очная ставка. На очной ставке РАДИН заявил, что разговор во сне НИКОЛАЕВА был не 13 декабря, а примерно 6—7 декабря. Причем он категорически вновь утверждал, что произнесенные фамилии были сказаны бессвязно, безотносительно к преступлению. РАДИН вновь подтвердил, что рапорт от имени его и КАЦАФЫ был написан от руки.

Полемизируя с КАЦАФОЙ, РАДИН заявил: «Как я припоминаю, НИКОЛАЕВ типичный убийца, не отличался культурой языка, ему было бы даже трудно обобщить такую мысль, какую приписывает ему в своих объяснениях КАЦАФА».

КАЦАФА же продолжал настаивать на своих показаниях о том, что речь НИКОЛАЕВА была связной и имела тот смысл, который он указал ранее, что рапорт об этом был отпечатан на машинке.

При этом КАЦАФА дополнительно заявил, что после вручения этого рапорта АГРАНОВУ АГРАНОВ сразу же позвонил в Москву, кажется, ПОСКРЕБЫШЕВУ, и доложил ему: «Мы выходим на верный путь».

КАЛЛИСТОВ
ДОБРОХОТОВ
ТЕРЕХОВ

Верно:         Бугрова