Протокол допроса председателем КГБ при Совете министров СССР И.А. Серовым и Генеральным прокурором СССР Р.А. Руденко бывшего сотрудника КРО НКВД СССР А.И. Кацафы. 3 апреля 1956 г.

3 апреля 1956 г.

КАЦАФА Афанасий Исакович, 1900 года рождения, уроженец г. Бреста, беспартийный, инженер треста «Монтажхимзащита» Министерства строительства предприятий металлургической и химической промышленности СССР.

Проживает: Москва, Б. Гнездниковский пер., дом 10, кв. 314.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден.

Кацафа

ВОПРОС: Какое участие принимали Вы в следствии по делу об убийстве С.М. Кирова?

ОТВЕТ: С момента убийства С.М. Кирова прошло более 20 лет и потому ряд деталей событий я, конечно, запамятовал.

В 1934 году я работал в КРО НКВД СССР. Вечером 1 декабря 1934 года в числе многих работников центрального аппарата НКВД СССР в специальном поезде я выехал в Ленинград в связи с совершенным террористическим актом над секретарем Ленинградского обкома ВКП(б) товарищем Кировым. Вместе с нами выехал тогда начальник 3 отдела НКВД СССР Миронов Л.Г. В Ленинград мы приехали на рассвете 2 декабря. Нам было приказано из вагонов не выходить. Через несколько часов в Ленинград прибыл поезд «стрела», с которым приехали товарищи Сталин И.В., Молотов В.М., Ворошилов К.Е., Жданов А.А. и вместе с ними Ежов Н.И., Косарев А.М., Ягода Г.Г. и руководящие работники оперода НКВД Паукер, Гулько, Голубев и другие. После этого мы все на машинах отправились в Смольный.

Спустя некоторое время мне вместе с Пассовым Н.П., Дзиовым Б., Исаевым П.П. было поручено начальником отделения ЭКО Чертоком сопровождать террориста Николаева из Смольного в здание Управления НКВД. Когда мы везли Николаева в машине, Николаев кричал: «расстреляйте меня, я убийца Кирова», но сидевшие рядом с ним Исаев и Дзиов руками закрыли ему рот.

Вскоре вслед за нами в УНКВД приехали Ягода и Миронов и стали допрашивать при мне Николаева. Ягода выяснил у Николаева его биографические данные, но никаких вопросов по существу самого террористического акта ему не поставил. Ягода приказал Миронову записать в протокол допроса, что отец Николаева использовал наемную рабочую силу, против чего Николаев категорически возражал, в результате чего, когда Николаеву было предложено подписать протокол с одними установочными данными, он от подписи отказался и, показывая на Ягоду, сказал: «пусть он подписывает его». Когда после этого Ягода объявил, кем он является, Николаев заявил: «а, это вы международный палач» и нанес ему целый ряд оскорблений. Допрос Николаева был прерван, и его водворили в одиночную камеру внутренней тюрьмы.

Одновременно по распоряжению Агранова в камеру с Николаевым для его охраны был помещен и я, одетый в форму органов НКВД. С Николаевым я просидел в камере до самого последнего дня. Я всегда сопровождал его на допросы, был вместе с ним в суде и присутствовал при исполнении приговора. В часы моего отдыха и приема пищи меня подменяли сотрудники нашего отдела Радин Л.Д., Исаев П.П., Гузовский А.А. или Бажанов. Бажанов в 1938 г. покончил жизнь самоубийством. Все остальные живы и проживают в Москве.

Как только мы пришли в камеру, Николаев начал кричать: «я убил Кирова, почему меня не расстреляют?», пел песни и вообще вел себя очень нервозно. Первые дни в процессе следствия он очень мало спал, относился ко мне враждебно, но затем наши взаимоотношения несколько наладились в связи с тем, что я, по указанию руководства, брал от Николаева записки якобы для передачи жене и сдавал их следователю, допрашивавшему Николаева. Об аресте жены Николаев не знал. Находясь в камере, Николаев дважды пытался покончить жизнь самоубийством: в первый раз, когда ему дали стакан воды, он пытался откусить кусок стекла, а второй раз пытался выброситься из окна 4-го этажа.

Когда у нас наладились взаимоотношения и мы стали беседовать между собой, Николаев мне рассказывал, что его вызывали на допрос Сталин и Ворошилов. Со Сталиным он отказался разговаривать и вообще вел себя грубо. С Ворошиловым же он вел себя корректно и отвечал на все поставленные ему вопросы. При этом Николаев мне говорил, что убил он Кирова по личным мотивам, питая к нему обиду за увольнение его с работы в Ленинградском обкоме партии, неоказание помощи в устройстве на другую работу и отказ в выдаче путевки в санаторий. Такой же версии Николаев придерживался и на допросах.

В ночь на 13 декабря Николаев заговорил во сне. Он говорил: «если арестуют Котолынова, беспокоиться не надо: он человек волевой, а вот если арестуют Шацкого — это мелюзга, он все выдаст». Услышав эти слова, я сразу же вытащил блокнот и записал их. Вскоре после этого в камеру вошел Миронов. Я, имея желание доложить ему о бреде Николаева, обратился с просьбой подменить меня под предлогом болезни живота, но Миронов удовлетворить мою просьбу отказался. Затем в камеру вошел Атас, к которому я опять-таки обратился с той же просьбой. Атас дал указание сменить меня. Выйдя из камеры, я сразу же продиктовал на машинку рапорт и доложил его Агранову и Миронову. Агранов высказал мне благодарность за сообщение. Он сказал мне: «Вы сделали большое дело».

На следующий день или через день Николаев на допросе признался, что он является участником антисоветской организации, по заданию которой он и совершил убийство С.М. Кирова. В числе участников этой организации он назвал Котолынова, Шатского, Румянцева, Мандельштамма и других.

ВОПРОС: Вы показываете неправду. Осмысленной речи во сне не бывает. Человек во сне говорит обычно нечленораздельно. Расскажите, как в действительности было дело.

ОТВЕТ: Я говорю правду.

ВОПРОС: Вы утверждаете, что после Вашего рапорта о якобы сказанной Николаевым фразе .во сне он сразу же признался на допросе в своих преступных связях с Котолыновым и Шатским. Так ли это?

ОТВЕТ: Да, так оно и было.

ВОПРОС: Это неправдоподобно. Николаев, ведший себя так вызывающе со Сталиным и Ягодой, и вдруг сразу признался. В этой комбинации чувствуется провокация. Расскажите честно, кто подсказал Николаеву идею связи его с группой Котолынова—Шатского?

ОТВЕТ: Я честно рассказал о том, что было в действительности. Я ничего не выдумываю, говорю то, что было.

ВОПРОС: Были ли знакомы Котолынов и Румянцев с Николаевым?

ОТВЕТ: Да, они вместе работали.

ВОПРОС: Вы утверждаете, что Николаев во сне вслух мыслил, чего никогда не бывает в жизни. Вам еще раз предлагается сказать правду, как это было в действительности.

ОТВЕТ: Я хорошо помню, что Николаев эту фразу произнес, и я ее записал в блокнот. Я не исключаю, может быть, он не спал, а сознательно имитировал сон.

ВОПРОС: Почему же тогда он не сделал такого заявления следователю?

ОТВЕТ: Я не исключаю, что, может быть, Николаеву кто-либо и подсказал эту идею, когда я отсутствовал.

ВОПРОС: Кто ему мог подсказать?

ОТВЕТ: Подсказали ли Николаеву эту идею и кто именно, я не знаю, но общались с Николаевым в мое отсутствие Гузовский, Исаев и Радин. По-моему, Радин тоже слышал нечто подобное от Николаева, но первым слышал это я, и я хорошо помню, что рассказывал об этом Радину.

ВОПРОС: В процессе следствия Николаева били?

ОТВЕТ: Нет, во всяком случае, в моем присутствии его не били, и на это он мне никогда не жаловался.

ВОПРОС: Вы присутствовали на всех допросах Николаева?

ОТВЕТ: Почти на всех. Допрашивал Николаева Дмитриев. Первые 13 дней Николаев на следствии утверждал, что он убил С.М. Кирова на почве личной вражды, и следователь никаких вопросов о Котолынове, Румянцеве и других ему не задавал. Эти фамилии всплыли после разговора Николаева во сне, о котором я уже показал. Вскоре после признания Николаева о его связях с Котолыновым и Румянцевым последние были тоже арестованы.

ВОПРОС: Вы присутствовали на судебном процессе?

ОТВЕТ: Да.

ВОПРОС: Как он проходил?

ОТВЕТ: Насколько я помню, все обвиняемые, за исключением Котолынова, признали себя виновными. Котолынов же произнес яркую речь, в которой на ряде конкретных фактов разоблачил Николаева во лжи. Председатель суда неоднократно пытался прервать речь Котолынова, но последний настойчиво продолжал говорить, заявив: «это мое последнее слово, дайте же мне сказать правду».

Должен заявить, что Дмитриев и Агранов обещали Николаеву сохранить ему жизнь, если он будет давать соответствующие показания. Когда был объявлен приговор, Николаев головой стукнулся о барьер и закричал: «меня обманули».

Я также присутствовал и при исполнении приговора в отношении всех осужденных по данному процессу. Вначале были расстреляны Николаев, Шатский, Румянцев и другие. Котолынов остался последним. Когда Котолынов остался один в живых, его отвели в сторону и с ним стали беседовать Агранов и Вышинский. Они ему сказали: «Вас сейчас расстреляют, скажите все-таки правду, кто и как организовал убийство С.М. Кирова». На это Котолынов ответил: «Весь этот процесс — чепуха. Людей расстреляли. Сейчас расстреляют и меня. Но все мы, за исключением Николаева, ни в чем не виновны. Это сущая правда». После этого Котолынов был расстрелян.

ВОПРОС: Вы утверждаете, что Вы у Николаева дежурили один. А у нас есть данные, что вместе и одновременно с Вами в камере Николаева были и другие сотрудники НКВД.

ОТВЕТ: Действительно, как я сейчас вспоминаю, вначале мы дежурили вместе с Радиным, а Бажанов нас иногда подменял, но затем мы стали дежурить поодиночке.

ВОПРОС: Рапорт о словах, произнесенных Николаевым во сне, Вы писали один?

ОТВЕТ: Кажется, да, но утверждать этого не буду.

ВОПРОС: Рапорт был отпечатан на машинке?

ОТВЕТ: Да, это я помню точно.

ВОПРОС: Радин утверждает, что никакой связной мысли в словах Николаева не было, что он произносил лишь отдельные фамилии, не связывая их совершенно со своим делом. Настаиваете ли Вы на своих показаниях?

ОТВЕТ: Я показал правду. Почему Радин так утверждает, я не знаю. Прошу поднять материалы дела и проверить это обстоятельство по самому рапорту.

ВОПРОС: После суда Вы вернулись в Москву?

ОТВЕТ: Нет, я еще оставался в Ленинграде и осуществлял охрану Каменева Л.Б. во время процесса «московского центра». В связи с этим я вспоминаю, что я был свидетелем одного разговора следователя Рутковского с Каменевым. Перед самым судебным заседанием Рутковский сказал Каменеву: «Лев Борисович, Вы мне верьте. Вам будет сохранена жизнь, если Вы на суде подтвердите свои показания». На это Каменев ответил, что он ни в чем не виноват, на что Рутковский ему заявил: «Учтите, Вас будет слушать весь мир. Это нужно для мира».

Протокол мною прочитан, ответы на вопросы записаны с моих слов правильно

Кацафа

Допросили:

Председатель Комитета
госбезопасности при Совете
Министров СССР
генерал армии
(И. Серов)

Генеральный прокурор СССР
действительный государственный
советник юстиции
(Р. Руденко)                                   

Верно:                         [подпись]