Дополнительные показания бывшего начальника оперода УГБ УНКВД СССР по Ленинградской области А.А. Губина, направленные начальнику ЭКО ГУ ГБ НКВД СССР Л.Г. Миронову. 7 января 1935 г.

7 января 1935 г.

Начальнику ЭКО ГУГБ НКВД
тов. Миронову

В дополнение к моим предыдущим показаниям прошу приобщить к делу следующее:

По телеграфному запросу н-ка оперода тов. Паукера, 1 декабря 1933 г., с ведома тов. Медведь, был представлен в оперод б. ОГПУ доклад о порядке и условиях охраны тов. Кирова и необходимых мероприятиях по его охране. В докладной также указывалось, что препятствием к осуществлению действительной охраны является несогласие на охрану со стороны самого тов. Кирова (копия доклада в делах Оперода).

Полтора месяца тому назад, точно 16 ноября 1934 г., в личном докладе тов. Паукеру я доложил, что тов. Киров по-прежнему не разрешает охрану.

Как на ближайший пример этого обстоятельства привел следующий факт: в первой половине октября 34 г. (до 15 октября) нач. управ. НКВД тов. Медведь сообщил мне, что тов. Киров во время последней поездки по городу заметил следовавшую за ним машину «Форд», предполагает, что это машина УНКВД, и в определенной форме предложил т. Медведю прекратить сопровождение. Также я доложил т. Паукеру, что в связи с такими обстоятельствами я нахожусь под постоянным опасением — что малейшая расшифровка охраны или ее выявление тов. Кировым повлечет за собой окончательный категорический запрет охраны.

На это тов. Паукер сделал указание, что до этого допускать нельзя, а необходимо написать в Центральный Комитет ВКП(б). По возвращении из Москвы свой доклад т. Паукеру и его указание я числа 22 ноября доложил нач. Упр. НКВД т. Медведь.

Вышеизложенным я хочу сказать, что я все время стремился и добивался улучшения охраны т. Кирова.

По вопросу моего участия в охране показываю: что во всякой охране, где предполагалось присутствие тов. Кирова или тов. Чудова, я всегда присутствовал. Лично проверял охрану, проверял посты. На месте проверял знание охраной своих обязанностей и, если надо было, инструктировал. Обычно прикреплял к себе сотрудника, которого также использовал для контроля за работой охраны. Сам же, по прибытии тов. Кирова или тов. Чудова, находился вблизи их. Всегда при отъезде или приезде тов. Кирова находился на вокзале, в целях охраны. Находился в целях охраны и на всяких собраниях, где предполагалось присутствие тов. Кирова, и в Смольном на пленуме обкома.

В целях проверки работы и контроля за охраной был установлен порядок, согласно которому всякое продвижение тов. Кирова немедленно мне сообщалось местной охраной, а сотрудники, сопровождавшие тов. Кирова на машине, сообщали еще и маршрут следования тов. Кирова по городу.

Также мною непосредственно проверялись постоянные посты охраны, последнюю поверку делал я в десятых числах ноября 34 г. Помню, что тогда обнаружил отсутствие вблизи дома, где проживал тов. Киров, милицейского поста, выставленного по требованию Оперод. Сообщил об этом н-ку милиции т. Жупахину, с которым, как новым нач-ком милиции, условился насчет участия в охране и в будущем.

Последнее инструктирование операт. комиссаров по вопросу бдительности в охране именно тов. Кирова производилось мною 14 ноября 1934 г.

При последнем моем допросе в кабинете тов. Агранова мне заданы были вопросы, на которые я не успел ответить. 1) При каких обстоятельствах был назначен в охрану сотрудник Борисов 2.) Сообщал ли я куда-нибудь о задержании Николаева.

Показываю:

1) При приеме мною дел Оперода, не помню, кто сообщил, а впоследствии секретарь оперода т. Максимов напомнил мне, что в 1930 году, вскоре после приезда тов. Кирова из Тифлиса, бывш. нач. отделения оперода т. Якубенко, возвратясь с доклада в расстроенном виде, отдал распоряжение немедленно снять с охраны сотрудника Бравого, заменив его Борисовым как более подходящим, что было тогда же и сделано.

II. О задержании 15 окт. Николаева, как пытавшегося на улице подойти к тов. Кирову и тов. Чудову, мною было 16 октября сообщено в письменном виде нач. упр. НКВД тов. Медведь и его заместителю тов. Фомину. На сводке, которая была у тов. Фомина им лично сделана надпись (сводки находятся в делах оперода).

При этом докладываю, что в рапорте дежурного по опероду, в котором должны быть включены все события по дежурству за истекшие сутки, т.е. за 15 октября 1934 г., случай о задержании Николаева указан не был, и я надписью на подлиннике этого рапорта 16 октября сделал указание о включении в рапорт этого задержания, что и было сделано лично от руки нач. 4 отд. т. Котоминым. Из этого рапорта дежурного по опероду и из сведений суточной работы других отделений Оперода наиболее серьезные или срочные сведения включались в ежедневную сводку оперода, которая и представлялась на распоряжение руководства УНКВД, что также было сделано и 16 октября.

(Рапорт дежурного за 15 октября и сводки за 16/Х находятся в делах оперода).

То обстоятельство, что я лично и тщательно проверил представленные мне т. Котоминым документы задержанного Николаева, его парт. билет (по которому являлся чл. ВКП(б) с 1924 или 1926 года), выяснил у Котомина, что Николаев из рабочих (название завода и специальность не помню), что фотокарточки на двух удостоверениях Николаева (от обл. КК и Института истории партии) тождественны с личностью задержанного, что указанный Николаевым адрес соответствует справке адресного бюро и прочее по выяснению Николаева, а также и то обстоятельство, что я заставил написать в рапорте дежурного пропущенный было случай задержания Николаева, и этот случай представил руководству УНКВД — показывает, что я не халатно к нему отнесся, что придал значение, что это дело я не скрывал и от него не отмахнулся.

Губин

Резолюция: «Бердичевскому. [Подпись]».