Дополнение 1. Стенограмма заседания СТО по вопросу о валютном положении. 8 января 1926 г.
Каменев. Тов. Смилга обратился ко мне с просьбой заслушать в более тесном составе его заявление, связанное с экспортно-импортным и валютным планом.
Смилга. Мое знакомство с экспортно-импортным планом во время обсуждения его в Госплане и еще в более тесной комиссии (я не считал возможным на широком пленарном заседании Госплана выносить все эти вопросы) привело меня к такому заключению, что было бы прямой ошибкой ограничиться утверждением плана в его цифровой части и считать этим вопрос исчерпанным.
Что касается экспорта, то, ознакомившись с его состоянием по основным статьям, я пришел к убеждению, что если государство дополнительно к этому плану не примет ряда решительных стимулирующих предложений, то экспортный план может быть не выполнен, ни больше, ни меньше, как на 100 млн. Мне кажется, что совершенно не приходится говорить о тех последствиях, которые такое положение создаст, и для нашего импорта и для внутренней промышленности, и для наших валютных платежей за границей.
Я целиком поддерживаю лозунг, брошенный Красиным, о поднятии воли к экспорту, но мне кажется, что одним призывом к экспорту мы успеха иметь не будем, т.е. происшедший в течение последнего полугодия сдвиг цен внутри страны делает ряд экспортных статей не только нерентабельными, но прямо убыточными, например лес, лен, масло и получившийся при такой колебательной к снижению тенденции сдвига цен на мировом рынке может захватить еще дополнительно не очень большие, но очень важные статьи нашего экспорта.
Поэтому мне кажется, что для обеспечения реальности экспортного плана должен быть принят целый ряд экономически стимулирующих мероприятий. Взять саму по себе проблему экспорта-импорта вряд ли возможно, и для решения этой проблемы необходимо остановиться вкратце на нашем общем положении. Мне кажется, что два момента, наиболее весомые и ощутительные, должны быть построены с таким расчетом, чтобы помочь разрешению основных трудностей. Это, во-первых, бюджет и его построение и, во-вторых, кредит и производственная политика. Что касается бюджета, то мне кажется, что то обстоятельство, что бюджет в этом году сведен в 4 млрд руб., причем этот объем не предусматривает экспорт, является, вообще говоря, неправильным. Для меня представляет сомнение, реален ли для страны в настоящем положении 4 млрд бюджет. А когда я разбираюсь в его основных частях, то мне кажется, что в бюджете должны быть произведены изменения троякого рода. Во-первых, за счет несколько преувеличенных сельскохозяйственных и агрономических фондов, которые в нынешнем положении ухудшают равновесие, за счет этих фондов необходима некоторая передвижка средств по линии поддержки экспорта. Конечно, бюджет не может и не должен целиком отвечать за экспорт, но одно ясно, что экспортная операция должна получить в бюджете отражение. Источником для этого, как я указал, должно в первую очередь послужить сокращение с.-х. фондов и, кроме того, некоторое сокращение организационных, культурных и военных расходов. Этот план надо самым решительным образом поддержать. Вне этого общего решения никакая комиссия ничего не сделает. Это первое. Я не буду останавливаться на других моментах, не имеющих прямого отношения к экспорту, но разрешу себе только вкратце остановиться на валютном вопросе. Сейчас положение у нас таково, что по заграничным векселям мы платим аккуратно, но целый ряд торговых платежей уже не производим, т.е. не выкупаем ряд товаров. И если дальше продолжать эту политику самотека, то даже к концу этого II квартала у нас могут быть такие затруднения, которые нас поставят в совершенно безвыходное положение. Мы принуждены будем сократить банковский кредит и можем стать перед затруднениями неслыханными по своей остроте. Поэтому мне казалось бы правильным одновременно с обсуждением экспортно-импортного плана, не откладывая далеко, подвергнуть обсуждению валютную политику — как внутреннюю, так и внешнюю. Если внутреннее положение таково, что на «американку» должно быть выброшено 20 млн валюты в месяц, то это факт такого большого экономического значения, который требует совершенно срочного обсуждения и установления совершенно точной политики в этом вопросе. Ибо иначе, мне сдается, мимо нашего внимания может пройти ряд фактов, усугубляющих наше положение во много раз по сравнению с трудностями, которые есть сейчас. Не считая возможным сделать это заявление в открытом заседании, я прошу СТО дать немедленно этому вопросу соответствующее направление.
Смирнов А.П. Я считаю, что это настолько ново, что требует предварительного обсуждения. Я считаю, что члены СТО это золотое яйцо, которое высидел т. Смилга, должны были увидеть предварительно. Ведь мы даже в 1918 г. так сплеча не подходили к разрешению таких серьезных вопросов, как это сейчас предлагает сделать т. Смилга — заместитель председателя Госплана. Поэтому я просил бы СТО, если мы не имеем лишнего времени для того, чтобы слушать такие вопросы неподготовленные и с несвежими головами, я просил бы этот вопрос снять и просить т. Смилгу записать свой материал на бумаге и дать членам СТО подумать над его выводами. Сейчас можно обмениваться мнениями только по той части, которая относится к экспортно-импортному плану, а не по всему плану в целом.
Рудзутак. Я думаю, что кое-что в предложении т. Смилги есть и здорового, что не должно ускользнуть от внимания настоящего собрания. Я думаю, что самое важное и практическое, на что мы можем обратить внимание и еще кое-что сделать в течение текущего года, это воля к экспорту. Тут есть целый ряд положений, которые мы имеем налицо, например общая тенденция падения цен на лес за границей и общая тенденция повышения цен у нас внутри страны. Кто изучал этот вопрос: по какой причине и какие процессы происходят и что можно тут изменить? Что есть тут внутренние причины, это несомненно, но не изучен этот вопрос, и мы не можем найти правильного разрешения этого вопроса для того, чтобы мы могли с большей выгодой для себя вывозить лес, потому что мы не знаем внутреннего баланса. Думаю, что не только торги и попенная плата, но еще кое-что есть другое.
Вопрос относительно расширения контингента экспортных товаров. Мы знаем основной экспортный контингент и больше ничего не ищем. Главным образом в области сельскохозяйственной продукции мы могли бы значительно расширить наш экспорт, если бы этим вопросом кто-нибудь интересовался. Эти вопросы нужно было проработать, изучить, рассмотреть и внести в виде конкретных предложений для того, чтобы усилить нашу экспортную кампанию в текущем году.
Что касается общих вопросов, тенденции нашего импорта и проч., то против этого принципиально возразить, может быть, ничего нельзя, но в пределах наших практических возможностей мы изменить ничего не можем. Пересмотреть годовой бюджет не можем. Этот вопрос может касаться более дальнего периода — будущего года, и тогда прав Смирнов, что мы не можем решать в закрытом заседании и требуем длительного обсуждения.
Что касается воли к экспорту, то этот вопрос нужно форсировать, поручив это Госплану или какой-нибудь специальной комиссии.
Красин. Я не разделяю иронического отношения Александра Петровича к предложению т. Смилги и думаю, что мы должны быть благодарны Ивану Тенисовичу, что он определенное золотое яичко высидел к сегодняшнему заседанию. Мы экспортно-импортный план рассмотрели, и при рассмотрении экспортного плана мы замечаем обстоятельство в высокой степени характерное, что, как основная статья, наш экспорт нерентабелен. Это показывает только, что тут есть какая-то общая причина, которая лежит вовсе не в том, что рентабельно или нерентабельно данное производство, а причина какого-то более общего свойства, которая наводит нас на размышления, весьма, может быть, неприятные, на размышления относительно покупательной силы нашего рубля, относительно инфляции. Если мы будем идти дальше по этому пути и наша экспортная политика сведется к тому, что мы скажем, что все для внутренних потребностей и ничего для экспорта, то положение и промышленности, и внешней торговли станет совершенно безвыходным. Думать об этом вопросе надо. Что нам внешний мир, если мы даже фактически найдем возможным или фактически придется констатировать наступление некоторых общих условий валютного свойства, таких, которые усиливают или обусловливают эту универсальную нерентабельность. Мы не будем торопиться опубликовывать во всеобщее сведение, но нам немедленно придется принять какие-то меры в отношении экспорта, может быть, подумать об экспортных премиях, во всяком случае, это не исключено. Мы до настоящего времени распределение между внутренним и внешним рынком делали более или менее на глаз и с определенным категорическим императивом обеспечить сначала внутренний рынок. Я думаю, что этот вопрос требует не только пересмотра, но, может быть, и некоторого эксперимента, потому что по целому ряду отдельных товаров без опасности вызвать крушение проделать определенного рода эксперимент, увеличивая долю экспорта по отношению к доле товаров, выпускаемых на внутренний рынок, не сможем и будем смотреть, какой получится результат в отношении уровня цен и всяких других явлений на внутреннем рынке.
Наконец, имеется еще целый ряд мероприятий. Я согласен со Смилгой, что на одной воле к экспорту никуда не уедешь, но все же конкретные мероприятия возможны, так что хорошо было бы, если бы Смилга такую записку представил, и кроме того, назначить какую-то небольшую комиссию для сугубого, спешного, срочного обсуждения всего комплекса вопросов, совершенно необходимо.
Пятаков. Я считаю, что Смилга своевременно поставил этот вопрос, но, может быть, его следовало бы...* (*Так в документе) Смирнов прав, что едва ли кто-нибудь примет решение, но что он поставлен своевременно, это видно из того, что сейчас вся страна находится в крайне затруднительном положении, а мы действительно попали в какие-то тиски, надо из них прорываться, и той политикой последних 2—3 месяцев, которая велась нами, политикой постоянного урезывания, пригоняния отдельных частей друг к другу, подошли к пределу. Дальше нужно делать какие-то решительные шаги, на что-то решаться, и я скажу, что не только должна быть воля к экспорту (крылатые слова, которые Красин давно бросил), но тут должна быть воля к какому-то решительному хозяйственному действию. Я позволю себе сказать, о чем идет речь. Мы находимся с валютой, экспортом и импортом в крайне затруднительном положении. И если мы будем идти тем же путем, каким шли до сих пор, то мы в таком положении будем находиться и в будущем году, и через год, и через два года. В то время как решительным нажимом в определенную сторону можно создать значительно лучшие условия для будущего времени. Надо создать такие хозяйственные условия, которые позволят нам прежде всего избавиться от зависимости от импорта. Необходим финансовый нажим по тем отраслям, которые в сравнительно небольшой промежуток времени смогут дать существенный эффект. Поэтому т. Смилга совершенно правильно поставил вопрос о том, что нельзя отделять экспорт от бюджета. У нас бюджет этого года не имеет внутренней идеи. В чем эта идея заключается? Эта идея заключается в сокращении импорта и в развитии экспортных возможностей. Для этого необходимо капитальное строительство. Это не только в отношении промышленности. Это очевидно относится и к другим отраслям народного хозяйства. Я говорю о промышленности, т.к. больше другого знаком с этой отраслью народного хозяйства. Возьмем хлопководство, о развитии которого мы так много говорим. Этот импортный план зарезал 800 000 руб. на закупку оборудования для хлопкоочистительных заводов в Средней Азии. Что означают эти 800 000 руб.? Они означают следующее. Так как в настоящее время хлопкоочистительные заводы в Средней Азии загружены на 100%, то в будущем году возросший урожай хлопка мы пропустить через хлопкоочистительные заводы не сможем и нам придется ввозить хлопок. Я считаю, что надо пойти по линии сокращения импорта потребительских товаров для увеличения импорта оборудования для нашей промышленности. На днях на заседании Президиума Госплана т. Дзержинский бросил такое крылатое выражение: товарный голод можно излечить только товарным голодом. Это хотя и парадоксально, но имеет глубокий смысл. Еще более затруднительное положение в течение короткого промежутка времени позволит нам изжить товарный голод. Я считаю, что пора опять поставить большой вопрос нашей хозяйственной стратегии.
Второе, на чем я хотел остановиться, — это на «воле к экспорту». Воля к экспорту тесно связана с рентабельностью экспорта, и тут я целиком поддерживаю Красина, что мы с этим вопросом запоздали. Мы запоздали с принятием ряда мер, которые могли бы ликвидировать нерентабельность нашего экспорта.
Теперь организационный вопрос. Мы не обращаем никакого внимания на мелкие статьи экспорта, которые в общей совокупности могут дать крупный результат, и мы никакого сдвига в этом отношении не получим.
Позвольте таким ярким примером иллюстрировать: в этом году у нас есть возможность экспортировать русские самоцветы. Драгоценные камни и некоторые технические камни в плане стоят на сумму 1700 тыс. руб. Вчера я имел с Самоцветом разговор, и к чему мы пришли? Если для Самоцвета во втором квартале ввезти машин на 25 тыс. долларов, то экспорт самоцветов в этом году будет на 3 млн, а это увеличит добычу карборунда и другого рода технических камней. Американцы предлагают купить годовую продукцию русских самоцветов.
Красин. Они же и надуют.
Вы русскими самоцветами заниматься не будете, а когда все дело попадет в аппарат, то получается сплошной анекдот. Как у нас торгуют изумрудами? Воля к экспорту должна получить определенное организованное оформление, т.е. те организации, которые заинтересованы в импорте, в получении валюты, они должны получить возможность организовать соответствующие импортные статьи. Это совершенно необходимо. В частности, одна из идей ВСНХ — организация промэкспорта — преследовала какую цель? Так как нас валюта хватает за горло и мы не можем двинуться дальше, то мы говорим: позвольте, мы соорганизуемся и будем искать всеми мерами статьи, чтобы найти ту валюту, которая нужна. Я сам заниматься не буду, но та организация, которая может этим заниматься, чиновничий бюрократический аппарат, не может. Иностранный отдел ищет теми же методами, как и Внешторг. Там нет такого необходимого давления со стороны потребителей, которое может увеличить волю к экспорту, т.е. волю к экспорту можно развивать под давлением воли к импорту.
Последний вопрос, который при общем обсуждении нужно поставить очень остро — пока что валютные и золотые эксперименты, которые производятся НКФ и Госбанком, выражаются в сумме на I квартал в 25 млн, и на II квартал в 30 млн руб. Это надо обдумать. На открытом заседании СТО я не хотел об этом говорить, но я считаю это совершенной чепухой. Если у нас червонец потерпел некоторое крушение, т.е. снижение курса червонца на внутреннем рынке, то повышение курса или исправление курса будет производиться валютной и золотой интервенцией. Улучшение курса червонца будет производиться и может производиться только исключительно на основании товарного обеспечения этого червонца. Нужен другой метод. Вы гонитесь за призраком. У вас есть золотая десятка на черной нелегальной бирже, и вы не пугаетесь товарного индекса, а пугаетесь, что десятка продается не за 10 руб., а за 11—12 руб., и поэтому выбрасываете 38 млн руб. При той диспропорции, которая имеется, и при том балансе нашей сельскохозяйственной промышленности, который имеется, т.е. неуравновешенности, у вас червонец будет скользить все время, и вы будете выбрасывать десятки и сотни миллионов и у вас будет такое положение. Я спрашиваю, что означает для народного хозяйства, если десятка стоит 11 руб. на черной бирже? Ничего это не означает. Для спекулянтов это кое-что означает. Для престижа НКФ? Не такими операциями определяется престиж государства. Для народного хозяйства это ничего не означает. Где связь, какая связь? По отношению к Персии, с которой производственные операции, может быть, нужно производить? Они стоят денег, но там имеется реальный товарооборот. Я утверждаю, что если мы не изменим бюджетной и импортной стратегии, то эта операция, которая проводится Госбанком — выброшенные деньги. Если мы пустим эти 55 млн руб. валюты не на интервенцию, а на решение соответствующих народно-хозяйственных задач, то эффект получится в 10 раз, даже не в десять, а в неисчислимое количество раз больший, они дадут в виде товарной массы сотню миллионов рублей. А тут вы раз выбросили и все кончено. Эта операция есть прямая растрата валютных ресурсов. Это первое. Другое, что я говорил раньше.
Таким образом, в общем, постановка т. Смилги совершенно правильная и надо над этим подумать.
Юровский. Я думаю, что, конечно, ничего сейчас решить нельзя, но вопрос поставлен совершенно своевременно. Положение, на мой взгляд, гораздо худшее, чем об этом, по-видимому, в руководящем кругу принято думать. Положение в течение января, февраля и марта будет настолько тяжелое, что никто не может гарантировать, что все наши предположения не сорвутся. Сейчас есть достаточно денег, чтобы платить по векселям за границей, но этим ничего не решается. Мы можем производить платежи без каких-либо новых закупок в течение этого квартала, при этом условии мы будем иметь дефицит в 50 млн руб. Совершенно ясно, что без новых покупок мы обойтись не сможем. Если считать заявку ВСНХ примерно в половинном размере — 25 млн руб., на что ВСНХ пойти не может, то даже при этом условии дефицит будет уже 75 млн руб., другими словами, надо резать резерв. Если же взять не то, что фигурирует в балансе, а то, что есть реально, то, что не увязано за границей, то, что не представляет из себя платину, которую реализовать нельзя, то окажется, что мы имеем 160 млн руб. Из этих 160 млн руб. в течение одного квартала надо снять 75 млн руб. Это означает, что мы близки к самому жестокому кризису. Рвется там, где тонко, и поэтому мы обращаем сейчас преимущественное внимание на валютное положение. Это совершенно не изолированный вопрос. Правильность постановки вопроса т. Смилгой (и в этом смысле я к т. Пятакову присоединяюсь), заключается в том, что речь идет не о том, чтобы исправить какой-то один недочет в нашей хозяйственной политике, а что все стороны хозяйственной политики нужно в целом пересмотреть, что речь идет о пересмотре всего хозяйственного плана, взятого в целом, потому что то обстоятельство, что нас бьют по валютной стороне этого плана, есть подтверждение того, что мы касаемся наиболее чувствительной части механизма. Очевидно, во всем механизме есть какие-то очень неблагополучные стороны.
Относительно экспорта, положение таково, что при нынешнем положении обойтись без специального поощрения экспорта невозможно, но сказать, что разрешение вопроса общего, а не частного, заключается в том, чтобы давить экспортную политику и прикрываться нерентабельностью экспорта, нельзя. Может быть, это, безусловно, необходимо сделать потому, что когда нужно платить, нужно дешево продавать товары и возмещать убытки. То, что нужно форсировать экспорт при помощи таких мероприятий, показывает, что что-то обстоит неблагополучно. При нормальном положении мы должны быть в состоянии экспортировать. Если нужно приплачивать, значит, что-то обстоит неправильно. Одна воля к экспорту не поможет, хотя она может быть нужна. Нужно взять что-то более широкое. Если формулировать наиболее обще, в чем заключается корень нынешнего краха? В том, что размах нашего хозяйственного строительства не соответствует действительным ресурсам страны, и едва ли можно как-нибудь иначе в корне изменить нынешнее положение вещей, чем признавши это положение, потому что все частичные затруднения из этого проистекают. Из этого проистекает недочет в кредитной политике, а вслед за этим идут недочеты в валютной политике. Когда в порядке кредитной политики выпускаем лишние деньги, они поднимают цены на товары, но обесценивают продукты. Это ставит перед невозможностью оплачивать наши обязательства за границей. Все это вместе связано в один узел.
Относительно частных вопросов, которые нужно обсудить — интервенция, которая поглощает колоссальнейшие средства. Если затратить 25 или 50 млн не здесь, а за границей, бросить не спекулянту, не крестьянину, а на покупку иностранных товаров, то это даст несравненно больше и это не подлежит сомнению, даже не учитывая того, что можно увеличить производство. К интервенции мы прибегаем тогда, когда нельзя откладывать на более поздний срок. Я не говорю о предметах оборудования, которые дадут эффект очень поздно, но если ввозить предметы потребления, которые необходимы, то и то мы получим через 2—3 месяца, а что сегодня будет с нашей валютой? К вопросу о том, что сегодня будет с нашей валютой, нельзя относиться спокойно. На интервенцию никто с легким сердцем не идет, не всякий понимает, что это затрата в высшей степени полезная.
Независимо от того, что есть постановление о том, чтобы поддержать паритетный курс червонца, нужно подчеркнуть, что означало бы в смысле практическом признание для нашего внутреннего и товарного рынка, для всей организации народного хозяйства, обесценение червонца по отношению к иностранной валюте. Безразлично, что думает спекулянт, но если мы перестанем поддерживать устойчивость червонца по отношению к золотой иностранной валюте, то это будет значить, что население будет считать, что червонец стал обесценивающейся валютой. Если мы не будем принимать мер, то он дойдет не до 11 руб., а несравненно больше, до 14—15 и, может быть, до 20 руб.
Пятаков. Он должен подняться до 19-ти, как товарный индекс.
Юровский. Это не обязательно. Если мы приостановим интервенцию, а рынок с еще большей жадностью набросится на инвалюту и золото, то мы будем иметь колоссальнейший скачок. Если в глазах населения червонец потеряет значение твердой валюты, то тогда те червонцы, которые сейчас находятся в кармане, все они будут выброшены на рынок. Это создаст не только товарный голод, а полный отрыв деревни от города, и опрокинет все наши хозяйственные расчеты и ударит по промышленности не менее остро, чем теперь. Я считаю, что вопрос должен быть обсужден в полном объеме. Положение настолько остро и напряженно, что речь должна идти о рассмотрении всего комплекса хозяйственных вопросов, не иначе.
Каменев. Я думаю, можно принять так: предложить т. Смилге написать и разослать в секретном порядке. Мы же или устроим специальное заседание или дадим другое направление этому вопросу. Но начать надо с того, чтобы Госплан изложил письменно и чтобы члены СТО высказали свое мнение. Надо предрешить, что на одном из ближайших заседаний СТО мы займемся этим вопросом. Что можно сделать практически? Практически вопрос заключается в стимулировании экспорта. Мы, начиная с августа месяца, чуть ли не каждое заседание записываем в протокол, и записывать опять не стоит, т.к. сейчас требуется не постановление, а реальные меры. Мы приняли постановление по экспортному плану, где сказано: поручить Госплану в 2-недельный срок наметить реальные мероприятия. Туда могут войти экспортные премии и всякие кредиты. Сейчас, может быть, ограничиться тем, что просить т. Смилгу написать и предрешить, что одно из заседаний СТО мы посвящаем этому вопросу в ближайшее время после ознакомления с письменным предложением.
Смилга. Я хлопочу об одном, чтобы обеспечить наиболее действенное и не ждущее отлагательств выполнение поручения НКторгом, еще раз подтвердить его с учетом того, что тут было сказано, чтобы это не было заданием ординарным. Для меня нет другого выхода, как ставить этот вопрос, если я его считаю назревшим, а дело СТО — обеспечить совершенно актуальное и действенное выполнение.
Каменев. Там сказано: ряд мероприятий.
Брон. Мы в коллегии эти мероприятия приняли и пропустили в комиссии т. Цюрупы. Как будут утверждены в комиссии, мы внесем. Мы дали такое направление — в комиссию т. Цюрупы, а затем в Госплан.
Каменев. Выполнение этого поручения Госпланом поручается специальному наблюдению Кржижановского и Смилги.
Брон. Вопрос ставится так: направлять ли в Госплан или вносить в СТО? Мы этот вопрос проработали в коллегии и внесли в комиссию т. Цюрупы. Мероприятия даны на заключение тт. Пятакова и Сокольникова. Вы должны дать указание — из комиссии т. Цюрупы переносить в СТО или в Госплан?
Каменев. В Госплан поручить специальное наблюдение тт. Кржижановскому и Смилге.