Глава 8. изменение экономической политики

1.1. СТРУКТУРНАЯ ПОЛИТИКА

Одно из наиболее заметных направлений изменения экономической политики в этот период - рецентрализация управления экономикой - уже было рассмотрено в главе 1. Оно, бесспорно, как было уже показано, способствовало некоторому повышению эффективности экономики Советского Союза. Но радикального улучшения дел в стране, как следует из итогов развития экономики СССР в 19631965 годах, не произошло. Качество продукции, особенно потребительских товаров, оставалось низким, производительность труда росла медленно, отставание от развитых капиталистических стран не преодолевалось и т.д. Становилось очевидным, что, во-первых, требовались иные направления изменения экономической политики; во-вторых, нужно было еще больше ужесточить и модифицировать рецентрализацию либо найти другие методы повышения эффективности экономики.

Рассмотрю эти иные направления изменения экономической политики. Здесь прежде всего встают вопросы структурной политики, а среди них - уровень военных расходов и положение военнопромышленного комплекса в экономике страны. Пока развитие экономики шло быстро, гипертрофия военных расходов не ощущалась столь болезненно. Когда развитие страны замедлилось, неизбежно должен был возникнуть вопрос о том, по силам ли СССР столь большие военные расходы. Единственным местом, где этот вопрос мог обсуждаться, был Президиум ЦК КПСС, а единственным человеком, который мог его поставить, был Н.С. Хрущев. И он действительно его поставил, и довольно быстро - после появления серьезных экономических трудностей. Впервые Н.С. Хрущев высказался по этому поводу на заседании Президиума ЦК КПСС 31 мая 1962 года при обсуждении вопроса о корректировке заданий контрольных цифр развития народного хозяйства на оставшиеся годы семилетки. (Пользуясь случаем, отмечу, что само обсуждение этого вопроса свидетельствует о том, что советское руководство достаточно серьезно относилось к разработке среднесрочных планов развития советской экономики. Я пишу об этом в связи с тем, что некоторые квалифицированные читатели моей предыдущей книги, ссылаясь на известные исследования американского экономиста Евгения Залесского по истории советского планирования, утверждали, что среднесрочные планы носили чисто пропагандистский характер, и поэтому выделение в моей книге пятилетних планов как этапов в развитии советской экономики носит искусственный характер.) Говоря о военных расходах в плане и бюджете на следующий год, он сказал: «мы сократили на 2,4 млрд р. и, видимо, еще 3 млрд р. набежит в старых ценах [1]». Таким образом, впервые после середины 50-х годов было принято решение о сдерживании наращивания военных расходов. И это на пике противостояния с США по берлинскому вопросу и на фоне уже принятого решения о поставке наших ракет с ядерными боеголовками на Кубу. Можно сказать, что принятое тогда решение переломило, пусть на время, тенденцию к непомерному росту советских военных расходов, ставших непосильным бременем для экономики страны. Использование данных межотраслевого баланса, опубликованных в книге Ю.В. Яременко, позволяет более конкретно определить динамику материальной части военных расходов в этот период. Если взять их важнейшую часть, связанную с поставками военной техники (обо-значенной там как «прочее конечное потребление»), то выяснится, что поставки военной техники наращивались вплоть до 1963 года включительно (с 4,2 до 6,48 млрд р.), притом как раз в 1963 году - особенно интенсивно (с 4,9 млрд р. в 1962 году до 6,48 млрд в 1963 году) [2], и, следовательно, слова Хрущева о сокращении относились к первоначальным планам еще более резкого их наращивания, да еще почему-то в старых ценах. Однако уже в 1964 году их рост был минимален, а в 1965 году произошло их резкое сокращение (с 6,62 до 5,79 млрд р.) [3]. И как раз в 1965 году резко увеличились поставки продукции машиностроения для личного потребления населения, что позволяет предположить начало процесса конверсии военного производства, о чем, кстати, свидетельствуют, в частности, и приводившиеся выше воспоминания Я. Ладыженского о налаживании производства холодильников на Красноярском машиностроительном заводе.

1.2. УЛУЧШЕНИЯ МЕТОДОВ ПЛАНИРОВАНИЯ И УПРАВЛЕНИЯ

Одним из направлений экономической политики в стране стала ориентация на централизацию управления экономикой. Практическая ориентация на централизацию не исключала сомнений в потенциале этого направления, вызванных растущей сложностью экономики и разнообразием потребностей населения. Важную роль в совершенствовании методов централизованного управления экономикой играло внедрение в практику планирования и управления электронно-вычислительной техники. Было очевидно, что успешно управлять столь сложным объектом, как современная экономика огромной страны, с помощью счет и арифмометров (в лучшем случае - счетно-перфорационных машин) невозможно. Техника управления катастрофически отставала от объекта управления. В этой связи можно было утверждать, что переход к планированию и социализму произошел преждевременно. Казалось, что создание ЭВМ (тогда еще крайне несовершенных) позволяло подвести под социалистическую систему адекватную ей материально-информационную базу. Уже говорилось о том, что как раз в семилетнем плане развитию электронно-вычислительной техники придавалось первостепенное значение, притом не только для научно-военных целей, но и для нужд экономики. Однако требовалось также создать научную базу для использования ЭВМ в планировании и управлении советской экономикой. Эта задача, конечно, не могла быть решена быстро. Как раз в начале 60-х годов в этой области наблюдался огромный приток молодых научных сил экономистов и математиков. Усиленно и успешно перенимался западный опыт по таким направле-ниям, как линейное программирование, межотраслевой баланс, эконо-метрика. Не ясно было только, как перестроить всю систему планиро-вания и управления под новую техническую базу. Требовалось народнохозяйственное видение этой задачи. За нее взялся молодой тогда специалист по вычислительной технике и крупный математик В.М. Глушков из Академии наук Украины. Он исходил из того, что в советской экономике возник кризис управления, связанный с неспособностью органов управления эффективно справляться с огромным потоком экономической информации, аналогичный тому кризису, который возник когда-то в общинно-родовом строе и привел к его разрушению и переходу к товарно-денежным отношениям и пирамидальным иерархическим структурам [4]. Весьма удачное сравнение, поскольку советская экономика была в сущности во многом безденежной. Этот кризис управления Глушков и его единомышленники надеялись преодолеть с помощью электронно-вычислительной техники, «коллективного мозга». Вряд ли тогда существовали и научные, и тех-нические условия для решения такой задачи. Но это не означает, что даже тогда нельзя было улучшить качество планирования и управления на предложенной основе.

Первоначально Глушкову и его идеям сопутствовала удача. Идея создания общегосударственной автоматизированной системы управления, выдвинутая Глушковым и поддержанная пользовавшимся большим авторитетом у советского руководства президентом Академии наук СССР М.В. Келдышем, получила также одобрение

А.Н. Косыгина, в результате чего была создана комиссия под председательством В.М. Глушкова по подготовке соответствующего постановления правительства, куда вошли такие влиятельные тогда научные работники и чиновники, как академик Н.П. Федоренко, начальник ЦСУ В.Н. Старовский, первый заместитель министра Министерства связи СССР и другие работники органов управления [5]. Так возникла необычная для тех условий структура, в которой члену-корреспонденту Академии наук подчинялись академики и министры.

Глушков избрал необычный и очень плодотворный путь изучения экономики и управления ею. Он имел возможность (и пользовался ею) «прийти в любой кабинет - к министру, председателю Госплана - задавать вопросы или просто сесть в уголке и смотреть, как он работает, что он решает, как решает, по каким процедурам и т.д. Я получил разрешение ознакомиться по-своему выбору с любыми промышленными объектами» [6]. Этот осознанный метод изучения управления имел большие достоинства, ибо позволял выявить реальные проблемы управления. «За 1963 год он изучил работу Госплана СССР с помощью ответственных работников оборонных отделов, которые оказывали ему, видимо, особую поддержку, ЦСУ СССР, побывал не менее чем на 100 объектах предприятий и организаций самого различного профиля - от заводов и шахт до совхозов» [7]. После этого был разработан первый эскизный проект Единой государственной сети вычислительных центров. Этот проект до 1977 года был секретным [8]. В этот проект была включена и плодотворная идея безденежных расчетов населения, которую исключили по совету Келдыша. Проект был поддержан и В.С. Немчиновым. «К сожалению, - вспоминает Глушков, - после рассмотрения проекта комиссией от него почти ничего не осталось, вся экономическая часть была изъята, осталась только сама сеть. Изъятые материалы уничтожались, сжигались, так как были секретными. Нам даже не разрешили иметь копию в институте. Поэтому мы не можем их восстановить» [9]. Основным противником проекта выступил В.Н. Старовский. Под его влиянием А.Н. Косыгин сделал фактически основным его разработчиком ЦСУ СССР, в результате чего в проекте осталась одна статистика, против чего возражал уже Госплан СССР, которому в конце 1964 года поручили доработать проект, чем он и занимался еще два года. До 1968 года проект еще, как вспоминал Глушков, «мусолили-мусолили». Не читая проекта, трудно судить, каков был бы его эффект (многие коллеги Глушкова считали, что был упущен уникальный шанс для спасения советской экономики). Одно остается бесспорным: идея создания сети вычислительных центров была через два года подхвачена американцами [10]. Глушкова же в этот период активно не подержали ни А.Н. Косыгин, ни М.В. Келдыш, ни его друзья из военно-промышленного комплекса. Обращаться к общественности было бессмысленно: ее не существовало. Как и независимых средств массовой информации.

1.3. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Другим направлением совершенствования экономической системы были очень осторожные экономические эксперименты и дискуссии по децентрализации управления экономикой и расширению товарно-денежных отношений. То, что им давали возможность проявиться, го-ворило о многом. Значит, эта идея бродила в головах некоторых советских руководителей, прежде всего Хрущева, но окончательного и твердого решения принято не было: надо обсудить и попробовать. По-лучится - хорошо, нет - не поздно дать «задний ход».

Тем не менее то обстоятельство, что статьи ведущих «товарников» того периода (Е.Г. Либерман, В.С. Немчинов) печатались и обсуждались в центральных органах партийной печати, говорит, как минимум, о доброжелательном отношении руководства партии и страны к этим взглядам, хотя допускалась и их цивилизованная критика. Об этой дискуссии будет рассказано ниже. Не менее важно то, что одновременно (с 1964 года) начались экономические эксперименты по расширению хозяйственной самостоятельности предприятий. При всей ограниченности их масштаба они также говорили о направлении экономических поисков.

Наиболее значительными были два эксперимента: в легкой промышленности и на автомобильном транспорте. Оба они начались в 1964 году. Эксперименты проводились в самых неблагополучных отраслях экономики: в легкой промышленности - из-за низкого качества продукции и неудовлетворительного ассортимента изделий, в автотранспорте - из-за чудовищной неэффективности и столь же чудовищных приписок. Проводились аналогичные эксперименты и в строительстве («Главмосстрое»), еще одной крайне неблагополучной отрасли. В легкой промышленности двум швейным объединениям (московской «Большевичке» и горьковскому «Маяку») было предоставлено право работать по заказам торговли [11]. С 1965 года аналогичные права были предоставлены обувным и швейным предприятиям крупнейших городов европейской части страны и предприятиям, поставляющим им материалы. Эти предприятия могли теперь сами устанавливать планы по объему производства и номенклатуре продукции, а также другие технико-экономические показатели, которые раньше устанавливались им в директивном порядке. Единственным директивным показателем оставалась прибыль. Работа этих предприятий оценивалась по выполнению принятых ими обязательств перед торговыми предприятиями и плана по прибыли. Были введены жесткие санкции за нарушение сроков выполнения принятых обязательств [12].

Очевидно, что этот эксперимент явился отходом от централизованного регулирования и крупным шагом к рыночному регулированию. Понятно, что такое решение вносило диссонанс во всю систему планирования и управления. Оставался нерешенным самый главный вопрос о         методах установления оптовых и розничных цен на заказываемую продукцию. Предприятия могли уклониться от выпуска малорентабельной продукции. Здесь неизбежны были разногласия между торговыми организациями и предприятиями промышленности. В экономической литературе нет исследований, подводящих итоги этого эксперимента. Они, очевидно, и не могли появиться в тех условиях, когда от эксперимента практически отказались. Имеющиеся в периодической печати того периода данные говорят о лучшем удовлетворении спроса торговли и о сокращении выпуска продукции в натуральном выражении вследствие более высоких требований к качеству продукции. Поскольку от всей промышленности (и легкой в том числе) по-прежнему требовали объемных показателей - уже одно это должно было вынудить руководство экономикой страны отказаться от начатого эксперимента. При более разумном экономическом и политическом руководстве вполне можно было, хотя и не без серьезных проблем, совмещать разный уровень централизации в зависимости от отраслей экономики, как это и делалось в ряде социалистических стран Европы и Азии и в то время, и впоследствии (двухуровневая экономика). Возможно, Хрущев и пошел бы на этот шаг. О его понимании такой необходимости свидетельствуют воспоминания бывшего министра торговли СССР Д.В. Павлова. Еще в 1958 году Хрущев говорил Павлову: «Торговля должна строиться на принципе купли-продажи. Где выгодно, пусть покупают торговые организации без вмешательства Минторга» [13]. Впрочем, это намерение так и не осуществилось до последнего года руководства Н.С. Хрущева, несмотря на поддержку руководителей торговли. У Косыгина, ставшего его преемником на посту главы правительства, не хватило либо желания, либо сил продолжить и расширить этот эксперимент.

Другой эксперимент по децентрализации экономики проводился с несколькими грузо-автоперевозочными предприятиями, начавшими работать по заказам потребителей. Автотранспорт уже в то время характеризовался исключительной неэффективностью и огромными приписками, для сокрытия этой неэффективности. Включенным в эксперимент предприятиям также резко сократили число директивных показателей (с 30 до одного - прибыли). Автоперевозчики значительно лучше стали удовлетворять потребности клиентов, но потеряли интерес (и возможности) к припискам, что неблагоприятно сказывалось на отчетных показателях отрасли. И здесь тоже возник вопрос о цене на разновыгодные перевозки. Этот эксперимент в конце 1965 года был значительно расширен [14]. Результат не замедлил сказаться: грузооборот автомобильного транспорта, возраставший в предыдущую пятилетку в среднем на 4,6 млрд т-км в ед., в 1966 году вырос менее чем на 2 млрд т-км [15]. И это при том, что в сфере эксперимента оказалась лишь небольшая часть отрасли. Для помешанной на «показухе» части советского правящего слоя такое ухудшение показателей трудно было перенести. Уже в следующем году эксперимент был прекращен, и показатели отрасли вернулись к привычному уровню роста.

Таким образом, исключительно важные эксперименты по расширению прав предприятий, не вписавшись в общую систему управления экономикой, были свернуты уже в конце 1966 года, несмотря на многие положительные результаты. Потребовалось еще 20 лет, чтобы в СССР вернулись к этим идеям. Как видим, в этот период не были проведены меры ни по улучшению централизованного планирования, ни по децентрализации управления экономикой (о характере экономической реформы 1965 года будет сказано в следующей, третьей, части книги).

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

1. Президиум ЦК КПСС 1953-1964. - М., 2003. - С. 560.

2. Яременко Ю. В. Приоритеты структурной политики и опыт реформ / Ю. В. Яременко. - М., 1999. - Приложение.

3. Там же.

4. Моев В. Бразды управления / В. Моев. - М., 1974. - С. 82-84.

5. Малиновский Н. История вычислительной техники в лицах / Н. Малиновский. - М., 1995. - С. 154.

6. Там же. - С. 156.

7. Там же.

8. Там же

9. Там же - С. 157.

10. Там же. - С. 161.

115. Экономический ежегодник. - М., 1965. - С. 90-91.

11. Там же. - С. 92-93.

12. Павлов Д. Стойкость / Д. Павлов. - М., 1979. - С. 284.

13. Рывкина В. Социальный эксперимент / В. Рывкина, А. В. Винокур. - Новосибирск, 1968. - С. 86.

14. Народное хозяйство СССР в 1967 году. - М., 1968. - С. 576.