Спецсообщение УНКВД по Азово-Черноморскому краю о настроении населения казацких районов края. 17 февраля 1936 г.
№ 79
ЦК ВКП(б) т. Поскребышеву (для т. Сталина)
Секретарю ЦК ВКП(б) т. Ежову
СНК СССР т. Могильному (для т. Молотова)
Секретарю ЦК ВКП(б) т. Кагановичу
Секретарю ЦК ВКП(б) т. Андрееву
Секретарю ЦК ВКП(б) т. Жданову
Сельхозотдел ЦК ВКП(б) т. Яковлеву
Специальной проверкой настроений казачества, произведенной органами НКВД в 48 районах Азово-Черноморского края (как отстающих по с/х кампаниям, с наличием нездоровых политнастроений, так и в более благополучных и передовых по выполнению гособязательств), установлено следующее:
Основная масса колхозного казачества из быв. бедняков и середняков в настоящее время проявляет вполне здоровые производственные настроения, активно участвует в колхозной жизни, борется за крепкий колхоз и за зажиточную жизнь. Жалобы и недовольство этой части казачества обусловлены ненормальностями в работе колхозного руководства низового соваппарата и особенно плохой работой кооперации.
По неурожайным районам и колхозам с низкой оплатой трудодня недовольство непорядками в колхозах и плохой работой их руководителей высказывается резче, но имеет в основном здоровый характер. Ярко проявляется тенденция направить руководство колхозов на изжитие всех недочетов и укрепление колхозов. Немногочисленная прослойка колхозного казачества и основное ядро единоличников, питаясь от старых сословных и родственных связей с к.-р. элементами, настроена сдержанно. Надежды на возвращение единоличной жизни этой группой казачества не оставлены.
В настроениях и деятельности к.-р. элемента из казачества вскрыты следующие характерные процессы: к.-р. кулацкие, реакционные и прочие враждебные элементы казачества на протяжении последних лет, стремясь уйти из-под нашего удара, скрыться от выселения, изощряясь в способах и методах борьбы с соввластью, маскируясь и заметая следы старых преступлений, концентрируется в новых местах, переселяясь из станиц и хуторов на новостройки, шахты, в совхозы и т.д.
Обследованием ряда районов и крупных казачьих станиц и хуторов, игравших в прошлом руководящую роль в борьбе с соввластью и коллективизацией, установлено, что основная масса контрреволюционных и враждебных элементов Кубани и Дона скрылась из этих мест. Значительные массы враждебных сил перекочевали за пределы края, особенно в Закавказье, образуя там своеобразные землячества. В новых местах концентрации к.-р. враждебных элементов последние завязывают новые к.-р. связи и знакомства, сохраняя и поддерживая старые связи с оставшимися на местах к.-р. элементами. Таким путем накапливается опыт борьбы, подготавливаются и формируются новые кадры к.-р. для борьбы против соввласти.
Оставшиеся в станицах отдельные элементы к.-р. враждебных сил казачества в основном концентрируются:
Вне колхоза — на лесоразработках, в охотничьих бригадах, золотых приисках, рыболовецких артелях, занимаются спекуляцией и, наконец, находятся в единоличном секторе. Необходимо отметить скопление контрреволюционных элементов в старательских бригадах, работающих по добыче золота. Именно в этих бригадах выявлены целые группы быв. шкуринцев, палачей и однополчан белой армии.
В колхозах — на второстепенных отраслях хозяйства; строительные, огородные, животноводческие и др. бригады, фермы и т.д. В колхозах и полеводческих бригадах, руководство которых засорено к.-р. враждебным элементом, находят себе приют различные враждебные элементы, нередко даже захватывающие командные должности. Это положение особенно характерно для лесогорных районов Кубани и глухих степных станиц и хуторов Дона. В этих условиях оставшиеся в станицах контрреволюционные элементы весьма в пессимистических и мрачных тонах оценивают свое личное положение и дело борьбы с соввластью. Единственные надежды они возлагают на интервенцию и войну.
Наиболее активные контрреволюционные элементы, особенно из числа беглых и репрессированных соввластью, чувствуя безвыходность положения и окончательную свою гибель, изощряются в методах и формах борьбы против соввласти. Основными формами деятельности к.-р. элементов в казацких районах Азово-Черноморья являются: организованная и одиночная к.-р. антиколхозная и особенно провокационная деятельность, направленная на дезорганизацию и разложение колхозов.
В лесогорной части Кубани и низовых районах Дона вскрыты тенденции к контрреволюционным повстанческим группированиям. Террористическая деятельность, как по линии физического террора над местным партийным колхозным активом и стахановцами, так и попытки организации центрального террора. Вредительство в ремонте тракторного парка и с/х машин, а также и в процессе их использования. Хищническая деятельность, особенно по животноводческим фермам, строительным и огородным бригадам.
Таким образом, при общем переходе основных масс казачества на позиции колхозного строя, активном их участии в социалистическом строительстве, на Кубани и Дону имеется еще значительная прослойка колеблющихся или прямо враждебно настроенных лиц. Это положение со всей серьезностью диктует необходимость еще большей заостренности классовой бдительности и проведения мероприятий, обеспечивающих локализацию деятельности противника, как путем устранения организационно-хозяйственных непорядков в колхозах, позволяющих врагу не пользовать их в к.-р. целях, так и репрессий в отношении непримиримых и оголтелых контрреволюционеров и организаторов антисоветских настроений и формирований.
Колхозное казачество
Весьма характерны высказывания по вопросу об отношении к колхозам казаков-колхозников — быв. бедняков и середняков, в том числе и служивших в белой армии, участвовавших в 1930 г. в антиколхозных волынках и в 1932 г. в кулацком саботаже.
«Казаки поняли и оценили соввласть и колхозы и верят, что соввласть выведет их на хороший путь к зажиточной жизни, а еще в 1933 г. я, как и многие, этому не верил. Сейчас и я, и все буквально, кто не гонял лодыря, все заработали хлеба больше, чем съедят до нового урожая. Земля на этот год обработана много лучше, чем на 1934/35 г., подготовка к севу идет полным темпом и не из-под палки, а работают очень добросовестно. Теперь не отделяют себя от колхоза, говорят «наше». Вражды с иногородними нет. В случае войны все казаки пойдут защищать страну, войны не хотят, но если втянут нас, то воевать будем, и хоть очень тяжело будет, но мы победим, т.к. оглядываться назад не придется. О семьях государство позаботится» (Лихонин — быв. середняк). «Раньше я был против колхозов, не верил, что в колхозе возможна обеспеченная жизнь, что заработанное выдадут колхознику. Теперь я воочию убедился, что в колхозе можно заработать хлеба не меньше, а больше, чем в старое время в единоличном, середняцком хозяйстве. Я, как и многие, думал, что в колхозе заработанный хлеб выдадут и потом опять заберут. Так говорили, и я верил этой брехне. Теперь я убедился в своем заблуждении и в колхозе вижу единственный путь к хорошей жизни. Сейчас я работаю в колхозе наряду с лучшими ударниками. В 1936 г. все заработают еще больше хлеба, чем в 1935 г. Я не жалею о старой казачьей жизни — всем сейчас доволен и, если понадобится, то пойду и буду защищать нашу страну с оружием в руках, лучше, чем другие, чтобы на деле доказать свою преданность соввласти» (быв. белогвардеец Хахолев, недавно вернулся из ссылки). «В 1932 г. всем казалось, будто началось гонение на казаков, истребить всех до одного, а потом, когда начали крестить и казаков и неказаков, и партийных и непартийных, тогда я подумал, что тут что-то не то, что плохо тогда работали в колхозах, так тогда, правду сказать, и работать не хотелось, потому что ничего хорошего для себя не видели. Когда вступал в колхоз, так был хозяин как хозяин, и пара коней исправных, и сбруя, две коровы да годовалая телка, а как стал колхозником, ничего того не стало. Год проработал и все даром, а на зиму без хлеба. Ну где же тут будет охота работать на дармоедов, когда один работает, а десять бока чешут. Кто [в] поле, а кто на базар торговать, а то просто лясы точ[ат], ну и хай ей бис той работе. Так, мабуть, каждый казак. Вот так оно тогда и пошло. Начальство само по себе, а мы сами по себе, дак так и разошлись. Ни председателю совета, ни председателю колхоза уже больше не верили, и пошла вражда». «А что было потом, так и вспоминать страшно, пришла весна, выехали в поле работать, а есть нечего, так на одних бураках, да на бадыльях и прожили до самого урожая. Вот как нас, дураков, учили жить на свете. Да мы же сами и виноваты, и поняли это только тогда, когда попухли от голода, либо помирай с голоду, либо работай. Ну и слава богу, выжили, да и зажили сначала. Ужей коровка, есть и поросята, и хлеба, слава богу, хватит. Теперь у нас одна забота, чтобы не было лодырей, да от них вот никак не избавишься». «Сейчас Красная Армия вооружена до зубов. Ждал сына со службы 1-го января, но тот написал, что их задерживают до мая, почему, он не знает, и говорил: “Наверно, международное положение скверное”. Я очень доволен своим сыном за то, что он исправно служит по-казачьи, когда я запросил его в письме прописать, где он находится, что за танк, на котором он служит, так он написал: “Что хотя вы и родители мои, но военную тайну разглашать не имею права”. Казаки наши охотно идут в Красную Армию. Сам я интересуюсь международным положением и против империалистической войны, когда народ били зря, т.к. никто не хотел воевать, притом были безоружные. Живу исключительно колхозом и за колхоз буду драться с кем угодно» (казак Шатов, из зажиточных, быв. урядник). «Я сейчас доволен жизнью и работаю за двоих. Моя бригада лучше всех. Если будет война, я буду сражаться в первых рядах за соввласть, со мной пойдут и все казаки нашего колхоза. Я читал статью т. Шеболдаева о казачестве, и эта статья встретила у казаков большое удовлетворение, казаки теперь еще лучше стали работать» (казак Коркошкин, быв. шкуровец, бригадир Васютинского колхоза). «Сейчас казаки живут лучше, чем раньше, все верят, что жизнь в 1936 г. будет еще лучше. Хотя казаки перестали воевать, но при возникновении войны все пойдут защищать соввласть. Если бы явились сюда кулаки и атаманы и стали агитировать против соввласти, то им бы устроили самосуд. Довольно казаки глупили, слушали дурных людей, теперь они на деле поняли соввласть, и все ее будут защищать. Казаки теперь поняли, что их обижать зря не будут, что надо только честно работать. Соввласть очень сильна и мстить не будет — это казаки поняли и ценят» (колхозник Ткачев, быв. белогвардейский урядник).
Вопросы сословной розни между иногородними и казаками находят отражение в таких высказываниях: «Казаки растворились в общей массе — женятся на иногородних, выходят за иногородних замуж. О казачьих былых привилегиях забыли, не жалеют, т.к. уже начали жить не хуже, чем в старину, и живут все хорошо, а раньше жили хорошо немногие. И я лично, и все колхозники ждут улучшения жизни и еще больше в 1936 г. К весне подготовились отлично» (казак Стариков).
Характерны высказывания колхозного казачества относительно плохой работы руководителей некоторых колхозов и многочисленные жалобы на недочеты в работе кооперации, на недостаток промтоваров, обуви и других предметов ширпотреба. «Жизнь с каждым годом налаживается, оплата трудодня увеличивается, только плохо, что совершенно нет обуви, а мануфактура дорогая. Хорошо, если бы в 1936 г. нам завезли побольше товаров» (Усть-Лабинский, Ладожский, Пластуновский районы). «Всю зиму у нас в кооперации нет ни керосину, ни ламповых стекол и колхозникам приходится сидеть в темноте» (Апшеронский, Ново-Минский районы). «Местные руководители, являясь приезжими, не зная условий нашей жизни, хозяйства, качества земли, лошадей, работают плохо, с нами не считаются и нашим мнением не дорожат» (Новочеркасский, Ново-Минский, Мечетинский районы). «Жаловаться на безобразия в нашем колхозе никому нельзя, иначе сживут со света, попробуй выступить против председателя колхоза или бригадира, сейчас же напомнят, что ты белогвардеец и что кум твой атаман» (Минский, Пластуновский районы).
В неурожайных районах и колхозах с низкой оплатой трудодня (ст. Минская, Ейский, Ново-Минский, особенно Успенский и др. районы) колхозное казачество высказывает недовольство. В этих районах усиливаются тенденции к уходу на побочные заработки, к переходу в более благополучные колхозы, с более высокой оплатой трудодня.
Положение в этих районах осложняется наличием серьезных недочетов в работе колхозного руководства, что при условиях недостаточной материальной обеспеченности части колхозного казачества вызывает резкое недовольство и возмущение действиями руководителей колхозов. «Наш председатель колхоза Мельников, несмотря на то что натуроплата колхозников очень низкая, продал кооперации зерно и приобрел себе легковую машину, а колхозники получили вместо обещанных 3 кг только 1-1,5 кг» (Ново-Минский район, колхоз им. Шевченко). «Что руководители наши только думают? Вывезли все зерно на элеватор, а теперь приходится это же зерно, только под другим названием, как продссуда и земссуда, везти обратно. Это же будет, как прошлый год, всю скотину к весне выведут по такой грязи из строя» (Н.-Минский район, Ейский, Ст.-Минский, Успенский, Долженский районы).
В неблагополучных колхозах под влиянием контрреволюционных провокаций о начавшемся якобы раскулачивании зажиточных колхозников, о лишении избирательных прав всех казаков, служивших в белой армии, настроение колхозного казачества подавленное. Эти настроения особенно характерны для многих хуторов и станиц Ново-Черкасского, Ростово-Пригородного, Ново-Минского, Ст.-Минского, Щербиновского, Мечетинского, Кутцевского, Каменского, Успенского районов. Ярким примером в этом отношении является категорическое запрещение казака-ударника, старика Сажнева (хут. Рогов, Каменского района) сыну, также ударнику, купить патефон по следующим соображениям: «Особенно шибко в зажиточные лезть нельзя, скоро обратно начнут раскулачивать. Патефон покупать не следует».
Весьма немногочисленная, все сокращающаяся, наиболее реакционная часть быв. середняков-колхозников, главным образом казаков-белогвардейцев, питаясь от старых сословных и родственных связей с к.-р. элементами из числа репрессированных соввластью, беглых и т.д. — настроена сдержанно. Колеблясь окончательно оставить надежды на возврат старого, эта часть колхозников под влиянием отдельных недочетов и трудностей в колхозах еще сожалеет о прошлой «богатой, свободной казачьей жизни».
Единоличники-казаки
Оставшиеся одиночки и группки единоличников-казаков, вкрапленные в массивы колхозных хозяйств, являются наиболее реакционной частью казачества. Вскрыты резко враждебные колхозному строю настроения многих единоличников-казаков. «Сын мой в колхозе, но хлеб едят редко. Плохо живут колхозники. Как вспомню я нашу жизнь, как мы хорошо жили, никто нас не трогал, никто не беспокоил. Нет, я в колхоз никогда не вступлю. Ведь колхозники — это подневольные люди. Плохо казачки наши живут и ругают власть вдоль и поперек. Казаки наши, как будто смерти ожидают или еще чего-нибудь, зарастили сады и дворы бурьяном, как глянешь на хутор, так аж жутко становится. А в колхоз я все-таки не пойду» (хут. Камышевахи, единоличник Пустошкин). «Я в станице почти не бываю, стараюсь избегать неприятных разговоров с сельсоветом по вопросу платежа разных недоимок. Почти все время нахожусь за Доном, рублю тал (хворост), со мной всегда бывают единоличники: Гончаров, Павленков и Горбунов. В колхоз я не вступлю, еще осталось потерпеть немного, был у меня один человек из города и сказал, потерпите немножко, казачки, вот-вот начнется война. Хоть бы скорее это случилось, тогда я с коммунистов и активистов с живых буду драть кожу» (единоличник Яновский, быв. белогвардеец, занимается спекуляцией). «Как ни трудно работать единоличнику, а все как-то на душе легче. Как посмотришь на колхоз, так у них хозяйничают, да стараются каждый все себе, и охота всякая пропадет идти в колхоз. Какой колхоз ни возьми, ни черта он не стоит, вот одну конячку имею, а разве сравнить ее с колхозным конем. В колхоз я вступать не думаю» (казак из ст. Терновской).
Отдельные сохранившиеся еще кое-где к.-р. казачьи авторитеты, не вступая сами в колхоз, ведут за собой не только остальных единоличников, по и оказывают отрицательное влияние на колеблющуюся часть колхозников — казаков. Один из таких единоличников, казак Сажнев, быв. белогвардейский офицер-мамонтовец, говорил: «Имея большую склонность и любовь к сельскому хозяйству, я после разгрома белой армии вернулся к себе в хутор, где все время занимался сельским хозяйством. Последние годы меня преследуют, довели до нищеты, я разбит материально и нравственно, покалечен в семейной жизни, ослаб физически от нужды и недоедания. Когда мне сельсовет предложил вступить в колхоз, я заявил: «Дом Романовых существовал 300 лет, а Советская власть 18, это дело маленькое. Вступать в колхоз я не думаю, т.к. последний и решительный бой еще впереди».
Характерно, что многие казаки-колхозники крайне отрицательно и даже враждебно относятся к единоличникам-казакам. Группа казаков-колхозников Темрюкского района свое отношение к единоличникам определила так: «Почти все единоличники представляют собой образец исключительной отсталости и темноты. Будучи на поводу у чужаков, не пошли в колхоз. Эти единоличники живут в нищете, дети оборваны, не все посещают школу. Положение их очень плохое. Это просто не люди. Никакие разговоры о том, чтобы пойти в колхоз, на них не действуют, жаль только детей».
Казачья молодежь
Основная часть казачьей молодежи, находящейся в колхозах и совхозах, активно участвует в строительстве социалистического хозяйства в деревне, заполняя там почти целиком кадры квалифицированных работников (трактористы, комбайнеры и т.д.) и показывая образцы стахановских методов работы.
Характерным для этой части молодежи являются почти полное отсутствие проявлений сословной вражды между казаками, иногородними и переселенцами. Однако в результате крайне слабой политмассовой и культурной работы часть казачьей молодежи (правда, небольшая), попадая в сферу влияний взрослого к.-р. реакционного элемента, нередко становится на антисоветский путь.
К.-р. элемент, «обрабатывая» и «просвещая» молодежь в а/с духе, использует политическую неопытность ее, незнание действительной жизни дореволюционного времени, роли казачества и т.д. «Молодежь часто спрашивает у меня, как жили раньше. Я им рассказываю о вольной старой казачьей жизни и говорю, если бы хотя бы на один день вернулось старое, вы все были бы обеспечены на десятки лет» (Полубедов — белогвардеец хут. Карнаухова Цимлянского района).
Особого внимания заслуживают нездоровые настроения казачьей молодежи призывных возрастов, которых отсевают при призыве в Красную Армию, как имеющих близкие родственные к.-р. белогвардейские связи. Этот контингент молодежи во многих районах имеется в довольно значительном числе. «Из нас, ребята, мало кого возьмут на службу. Они же считают нас прямо за банду, но ничего, нас большинство. Нам как раз плюнуть ликвидировать этих чистокровных пролетариев между скалами на Уруке. Мы по-прежнему будем защищать родимую Преградную» (из выступления группы призывников Удобненского района). «Что, получил диктатуру? (воинский билет). Это еще не все. Они тебе покажут диктатуру, пока отслужишься. Они на нас смотрят, как на бандитов. За каким только чертом тогда нам и в зубы заглядывать, да животы щупать, если мы все бандиты и в армию нас зачислять нельзя» (Гоминов Алексей, Удобненский район). «Пусть не допускают меня в Красную Армию. Я дождусь, когда придет мое время, мы пойдем на тех, кто тормозит нам теперь» (отсеянный при призыве в 1935 г. тракторист Веспых, Орловский район).
В результате почти полного отсутствия политмассовой и культурной работы среди молодежи многих районов края отмечается увеличение к.-р. и хулиганских проявлений. По многим станицам лесогорных районов Кубани и отдаленных хуторов Дона казачья молодежь, ежедневно вечерами собираясь на улицах, занимается хулиганством, пением старых казачьих песен к.-р. содержания, молодежь посещает многочисленные притоны разврата, подвергаясь там не только бытовому и моральному разложению, но и прямой к.-р. обработке. В этих притонах зачастую формируются организованные группы к.-р. характера. Группы эти занимаются систематическим хулиганством, насилованием колхозниц-ударниц, терроризированием лучшей части активной молодежи, в том числе и переселенцев, дискредитацией колхозного строительства, срывом общественно-политической работы в колхозах, красных уголках, домах соцкультуры и т.д. Во второй половине 1934 г. органами НКВД было ликвидировано несколько таких к.-р. группировок казацкой молодежи.
Казачья интеллигенция
Старая казачья интеллигенция из числа служивших в белой армии к колхозам относится враждебно, в кругу близких людей с радостью вспоминает «хорошую, старую жизнь», крайне пессимистически смотрит в будущее: «К старому возврата нет, но жить сейчас невмоготу. Казачество уничтожила Советская власть окончательно. Ждать хорошего не приходится». «Я и вся оставшаяся в единицах казачья интеллигенция тоскует и добром вспоминает былые хорошие времена казачьей жизни. Колхозникам живется плохо, хотя в этом году они и обеспечены хлебом, но они как рабы прикреплены к колхозам. Казаков разогнали, стариков нет совсем, а у молодежи умело вытравливают все, что так или иначе может напоминать о былом казачестве» (счетовод госбанка в Усть-Лабинском районе, быв. белогвардеец). «Дело к лучшему не идет. Можно уверенно говорить, что дело идет к краху. Я не говорю о казаках — мы власть ненавидим, и власть нас тоже. Но если взять даже не казаков, то картина та же» (бухгалтер зерносовхоза, быв. эмигрант).
К.-р. кулацкие и враждебные элементы
Быв. активные белогвардейцы, офицеры, каратели и прочие к.-р. часть казачества оценивают свое личное положение и дело борьбы с соввластью весьма в пессимистических тонах. Единственным путем избавления от соввласти все они считают только интервенцию, т.к. внутренних сил для изменения существующего строя, по их мнению, нет, или они настолько малочисленны, что сделать ничего не смогут. «Казачество разогнано и распылено. В колхозах сбор «всех и вся», это обстоятельство окончательно лишает возможности спайки между казаками. Все это делается соввластью нарочно, чтобы из казачества получилось то, что получилось у нас в добровольческой армии на фронте, когда в армию влили больше 50 % пленных красноармейцев, они нам не только не помогли, но ускорили наш разгром. То же получается и с колхозами, и казачеством, разве можно сговориться с разным сбродом из переселенцев и иногородними» (быв. белый офицер Горбач). «Соввласть казаков разогнала, лучших из них расстреляла и выслала. Сейчас только война положит конец соввласти, потому что ее некому защищать. Не только казаки, но и мужики не пойдут воевать за соввласть» (быв. белогвардеец Косарев). «Вот скоро вспыхнет война. Господи, хоть бы скорей этот час жизни настал, и тогда бы мы уж показали, чья возьмет» (быв. каратель и реэмигрант Маликов). «Надежды на перемену власти теряются. Казачество терроризировано, разбрелось, и восставать против соввласти неспособно. Войны все нет и, видимо, не скоро будет» (быв. белый офицер Попов). «Коллективизация чужда природе казаков. Казаков в колхоз загнали насильно. Если бы можно было жить свободно, без боязни репрессий, две трети казаков уходят из колхозов, чтобы зажить по-прежнему свободно. Казак стал забывать свою самостоятельность и былое благополучие. Еще 2-3 года и казачество выродится совсем, этого допустить нельзя. А помочь этому горю тем более невозможно. Даже если бы случилось чудо, изменилась бы власть, все равно казачье войско нельзя уже восстановить. Колхозники сейчас живут плохо, почти нищие, бедствуют и голодают» (быв. кулак и белый офицер Чернояров).
В узком кругу единомышленников наиболее активные к.-р. элементы изливают всю горечь и звериную ненависть против соввласти в воспоминаниях «о счастливых днях прошлой жизни» и разговорах о способах мести коммунистам и активистам после гибели соввласти. «С какой бы охотой расстрелял бы теперь я коммунистов, теперь уже я воевал бы не так, как раньше. У командира не просил бы отпуска домой, а воевал бы до конца» (быв. белогвардеец, палач Малин). «Колхоз строит много, и это хорошо, больше достанется нам, которых коллективизация разорила, когда придут наши». «В течение этих двух лет советская власть построит бесклассовое общество и казаков, конечно, туда не пустит, а вышлет их в Сибирь. Ведь казаков нельзя переделать, ведь меня, например, никакие котлы не переварят, я как был против советской власти, так и остался» (кулак, быв. белогвардеец Калабухов). «Лозунг о зажиточной жизни является временным, вроде того, как был нэп. Зажиточных колхозников скоро начнут раскулачивать, как кулаков в 1930 г. Всех служивших в белой армии начнут лишать права голоса и высылать» (белогвардеец Лысоченко). Сообщено краевому комитету ВКП(б).
Нач. управления НКВД по АЧК Рудь