Доклад уполномоченного Енисейской губчека Ивана Илюхина о положении в Мизинской и Заледеевской волостях. 19 октября 1920 г.

№ 178

Получив поручение обследовать политическое положение крестьян Мининской и Заледеевской вол., а также произвести массовые операции на предмет изъятия оружия и казенного снаряжения*. Прибыв первоначально в с. Минино с отрядом в 50 человек кавалерии и 50 человек пехоты при представителе уездного военкомата т. Шарова нам представилась следующая картина: настроение всего крестьянства ярко антисоветское, из 24 человек, подлежащих мобилизации, в полном вооружении ушли в тайгу*, хлебная разверстка не выполнена. В Заледеевской вол. дезертиров около 80 человек ушли в полном вооружении и с лошадьми в тайгу*, причем имеются два характерных приговора**, где говорится не давать сплавщиков для сплавки леса и второй приговор — отказ в выполнении хлебной разверстки. Часто собирались сходы с ведома исполкома, бывали и тайные собрания, где обсуждались вопросы: разверстку не выполнять и солдат не давать. Перед нами встал вопрос: найти те причины и анализировать то глубокое недовольство, которое царит среди крестьян. Путем бесед с отдельными группами были устроены два митинга начальником политпросвета и уездвоенкомата. Тов. Рябченко как опытный и близко стоящий к массам объяснил крестьянству все причины государственной разрухи, далее указал на те роли, каковые должны играть крестьяне в деле налаживания государственного аппарата, причины войны с Польшей и гражданской войны, о необходимости произвести мобилизацию, провел параллель между Советской властью и капиталистической, причем крестьянами задавались вопросы чисто практического характера: почему летом не давали заготавливать, а теперь требуют по 36 сажень, почему Красная Армия ходит вся раздетая, просит милостыню, а ответственные работники ходят разодетые, разъезжают в экипажах. На все эти вопросы т. Рябченко давал точные и проанализированные* ответы. Надо отметить характерный вопрос, заданный нам крестьянами, а именно: "Почему собранный с нас хлеб по разверстке и яйца гниют на пунктах?" По общему впечатлению из настроения крестьян можно уловить следующее: они вовсе не хотят власти наподобие Колчака, против которой сами боролись, а делают, чтобы представители Советской власти были бы подлинными представителями народа, т.е. советовались с народом, причем приводят следующий факт (дословные их слова): "Мы Вас видим тогда, когда Вам нужен хлеб и солдаты, вот Вы прислали Капустина, который приказал одеть и обуть солдат и отправить, а если нет, то пришлет карательную экспедицию, вот Вы и приехали с отрядом".

Должен отметить, что в той и другой волости чувствуется общая сплоченность и солидарность. Означенные волости организованы и отшлифованы при благосклонном участии партии эсеров, это видно из того, что арестованный Дрокинский учитель Усов — идейный эсер с многолетним стажем, принимал самое живое участие: разъезжал по деревням, присутствовал на сходах и если просмотреть циркулярное письмо ВЧК № 6, где говорится о формах приговорного движения, то приходится сказать: имеющие два приговора Мизинской и Заледеевской вол, о невыполнении хлебной разверстки есть сходы работы эсеровской партии в целом*. Надо сознаться, что политическая работа в означенных местах совершенно не велась, а если и давали политических работников, то совершенно неразвитых и молодых, что и было для нас большой ошибкой. Принимая во внимание, что означенные волости и села перемешаны с казачьим населением и имеют уже историческую дружбу и родственную связь, переплетены паутиной, которые всегда были настроены реакционно, кроме того на долю Красноярска и его уездов выпало несчастье принимать всю отступающую колчаковщину, которая переполнила все советские учреждения и не забыла также и деревню. Служа в исполкомах, Советах, в кооперации и простыми рабочими, занимаются в то же время противосоветской агитацией, подмечая наши вольные и невольные ошибки, бьют по больному месту. Надо принять во внимание и то, что через эти две волости отступали белые и наступали красные, те и другие брали все, что необходимо и самое сильное недовольство на почве отделения церкви от государства, реакция на этом вопросе играет вовсю, идут самые легендарные слухи. По экономическому положению в сибирском масштабе эти деревни нельзя отнести к кулачеству. 80% середняка, остальные бедняки и кулаки. Неудачный состав Советов и исполкомов при наличии в них кулаков-реакционеров, и спецов секретарей, и писцов из бывших офицеров создали благоприятную почву себе для разложения деревни. Милиция с первых дней состояла исключительно из офицеров и цензовиков и не только не противодействовала, но поддерживала связь с белогвардейцами. Принимая в расчет неурожай нынешнего года в связи с разверсткой и неумелой работой инструкторов и сознательным саботажем агентов губпродкома, которых большинство состоит из колчаковских офицеров, также имело свои результаты. О дезертирах могу сказать следующее: между ними нет политического течения не служить Советской власти, а преобладает мнение не служить никому. В победе дезертиров имеется тоже организованный характер. Новобранцы в количестве шести деревень ушли в один день, предварительно собравшись на "вечерке" и по-видимому там обсуждался вопрос о побеге, не желающим идти в тайгу угрожали смертью и здесь видно кто-то руководил и давил сверху.

Пробыв пять дней в означенных волостях, затрудняюсь поставить верно диагноз болезни волостей. Была большая ошибка в том, [что] после приговора о нежелании выполнить разверстку и нежелание дать рабочую силу на сплав власти не приняли никаких мер. Они это сочли за слабость, подумав: не выполнив одного, можно не дать и другого. Делаю заключение краткого доклада по существу затронутых вопросов: должна явиться непреклонная воля сверху, вся политика сверху до низу должна проводиться твердой рукой, отнюдь не допуская сжигание деревень, порки и расстрелов, что может увеличить лагерь противнника. Безусловно, применить конфискацию имущества и скота у зажиточных крестьян-дезертиров, не применяя эту меру в широком масштабе ко всем малосознательным и беднякам-дезертирам. Необходимо вести самую широкую политическую работу среди крестьян, почаще посещать деревню авторитетным советским работникам. Всех добровольно явившихся не карать и не арестовывать, а на общих основаниях отправлять в уездный комиссариат. Из пределов деревень живущее после января 1920 г. все пришлое население* выселить в ближайший срок, принять самые решительные меры к поимке отряда, выработать и широко опубликовать постановление, в губернском масштабе сурово карающее за антисоветскую агитацию, за содействие бандам и за хранение оружия, изолировать видных эсеров, уволить агентов губпродкома из состава бывших офицеров.

*Так в тексте.

**Речь идет о приговорах сельских сходов.