Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Поверенному в Делах Польши в РСФСР Кнолю.

24 ноября 1921 г.

Милостивый государь господин Поверенный в Делах,

Неизменно стремящаяся к соблюдению мира и налажению дружественных добрососедских отношений с Польской Республикой Российская Республика в союзе с Украинской Республикой, неуклонно обороняя свою безопасность и свои права, в течение всего времени, истекшего со времени заклю­чения Рижского договора, старается об устранении всего, что препятствует его проведению в жизнь. К сожалению, Польское Правительство во многих основных вопросах взаи­моотношений между двумя странами долгое время не шло навстречу этому стремлению.

Представленная Вами Российскому Правительству нота от 1 ноября равным образом не может содействовать успеш­ному налажению между Россией и Польшей добрососедских отношений, которых Россия так горячо желает. Нельзя не отметить, что эта нота, носящая дату 1 ноября, была пере­дана Вами Российскому Правительству лишь 8 ноября, когда она уже несколько дней была опубликована и обсуждалась не только в польской, но и во французской печати. Это слу­чилось как раз в тот момент, когда Российское Правитель­ство заявило правительствам держав Согласия о своей го­товности признать довоенные царские долги* и когда враж­дебная Советской России печать старалась представить ее как оставляющую систематически без выполнения свои меж­дународные обязательства. Как раз в этот момент во фран­цузской печати появилась еще не врученная Вами Россий­скому Правительству нота, в которой тенденциозное изложе­ние наших взаимоотношений и расходящиеся с действитель­ностью утверждения способны вызвать у неосведомленного читателя ложное представление об отношении Российского Правительства к своим международным обязательствам.

В то самое время, когда вопрос об оказании Польским Правительством поддержки боевому белогвардейскому цен­тру близился к благополучному разрешению, как раз в этот момент произошло, во-первых, вторжение сформировавшихся на польской территории петлюровских банд в союзную Рос­сии Украинскую Республику, и тогда же Польское Правитель­ство обратилось к России с нотой от 1 ноября, по всему своему содержанию способной подвергнуть новым опасностям налажение добрососедских отношений между обоими народами.

Советское Правительство, однако, не дает себя совратить с пути мирных попыток улажения конфликтов с Польской Республикой, неизменно рассчитывая на то, что желание ми­ра широкими массами польского народа даст возможность Советским Республикам, выражающим волю российских и украинских трудящихся масс, достигнуть успешного налажения добрососедских отношений с Польшей. Российское Пра­вительство подробно рассмотрело заключающиеся в Вашей ноте от 1 ноября обвинения и нашло наиболее удобным вы­делить разбор этих обвинений в особую памятную записку, которая здесь прилагается.

Один разряд обвинений в Вашей ноте от 1 ноября касает­ся тех частей Рижского договора, которые проводились в жизнь даже в период конфликта из-за оказания поддержки Савинкову Польским Правительством. Таковы постановления договора, относящиеся к установлению границы и к репатриа­ции обоюдных граждан и военнопленных. В приложенном здесь меморандуме даются фактические доказательства того, что работа по проведению границы подвигается вперед и что происходящие при этом разногласия имеют своим источни­ком исключительно выставление с польской стороны требо­ваний, противоречащих Договору.

В области репатриации обоюдных граждан и военноплен­ных также проделана весьма значительная работа, причем единственным тормозом служило упорное нежелание Поль­ского Правительства проводить соглашение о персональном обмене определенных лиц, а также отказ польских властей принимать всех подлежащих возвращению польских бежен­цев и даже образовать 3-й пропускной пункт в Полоцком направлении. В то время как Ваша нота от 1 ноября совер­шенно неосновательно заявляет о якобы несчастной судьбе польских репатриантов в России, в действительности именно в Польше по отношению к российским и украинским военно­пленным и интернированным применялись самые варварские истязания и дурное обращение, которые можно назвать бес­примерными во взаимоотношениях европейских народов.

Другой разряд обвинений Вашей ноты от 1 ноября отно­сится к тем постановлениям договора, проведение которых в жизнь было приостановлено в результате поддержки, ока­зываемой в то время Польским Правительством белогвардей­скому центру Савинкова и других. Ваша нота от 1 ноября умалчивает о том, что причиной отсрочки выполнения неко­торых постановлений договора было исключительно обостре­ние вопроса о существовании в Варшаве боевого белогвардей­ского центра, получавшего помощь от польских властей. Под­писание 30 сентября Российским Полномочным Представи­телем Львом Михайловичем Караханом и Вице-Министром Польской Республики г-ном Яном Домбским протокола** было поворотным пунктом, после которого, хотя не сразу, стало возможным проведение в жизнь всех статей Рижского договора. Этот протокол почти равен по своему значению Рижскому договору, так как указал путь для ликвидации конфликта, длившегося почти полгода между Советскими Республиками и Польской. Он не был проведен сразу, потому что в указанные сроки Польское Правительство не выполнило установленного в нем обязательства. Когда же в конце ок­тября Польское Правительство выполнило пункт соглашения об удалении с польской территории наиболее активных уча­стников боевого белогвардейского центра, Российское Пра­вительство, со своей стороны, немедленно приступило к вы­полнению всех лежащих на нем обязательств. 1 ноября был предоставлен в распоряжение Польской Делегации в Москве первый взнос за железнодорожное имущество. Когда по этому вопросу возникли между Российско-Украинской и Польской Делегациями серьезные разногласия практического характе­ра, Российское Правительство чрезвычайно далеко пошло на­встречу требованиям Польской Делегации, принимая в каче­стве предварительного решения ее требования, и в результа­те первый взнос, равно как возвращаемое Польской Рес­публике имущество громадной стоимости, уже находятся в данный момент на пути в Варшаву.

И по вопросам об обоюдной оптации, о правах националь­ных меньшинств, о проведении амнистий прилагаемый здесь меморандум приводит фактические доказательства того, что со стороны Российского Правительства все сделано, что тре­буется от него договором, и что, наоборот, именно с польской стороны создаются препятствия для правильного проведения оптации несоблюдением ее юридических форм, именно с поль­ской стороны происходят систематические нарушения прав белорусских и украинских меньшинств, обеспеченных за ни­ми договором, именно Польское Правительство до сих пор содержит в тюрьмах, вопреки договору, российских граждан.

Обвинения, выдвигавшиеся уже раньше Польским Пра­вительством, главным образом против Украинского Прави­тельства, якобы в нарушении обязательства не вмешиваться во внутренние дела Польши, уже были опровергнуты в преды­дущих заявлениях Российского и Украинского Правительств. В частности, сотрудник Российско - Украинской Делегации по репатриации в Варшаве гражданин Кржижановский настоль­ко лояльно вел себя по отношению к Польской Республике, что против него нет ни одного конкретного обвинения, и заяв­ление об его участии в коммунистической работе в Польше яв­ляется вполне голословным и не обоснованным. Его арест нельзя не рассматривать как недружелюбный акт по отноше­нию к Советским Республикам, точно так же, как вопиющий факт насильственного отнятия официальных пакетов Рос- сийско-Украинской Делегации у ее рассыльного гражданина Цихоцкого и возвращения этих официальных пакетов с яв­ными признаками перлюстрации.

Особое положение занимает выдвинутое Вашей нотой от 1 ноября обвинение в нарушении Россией статьи III Рижского договора. В силу этой III статьи, Россия и Украина, с одной стороны, и Польша — с другой, согласились, что вопрос о принадлежности к Польше и Литве спорных территорий подлежит разрешению исключительно между Польшей и Литвой. Передача этого вопроса на разрешение так называе­мой Лиги наций является поэтому нарушением Рижского до­говора. Точно так же после того, как III статья Рижского до­говора предусматривала суверенные права литовского госу­дарства, как вполне равного контрагента Польши, Российское Правительство не может считать согласуемым с Рижским до­говором низведение Литвы до степени федеративной части расширенного польского государства.

Несмотря на то, что Ваша нота от 1 ноября не может не быть рассматриваема Российским Правительством иначе, как агрессивный шаг по отношению к России и Украине, Россий­ская Республика отказывается становиться на тот же путь и продолжает неизменно стараться наладить с Польшей вполне дружественные добрососедские отношения. Российская Рес­публика твердо уверена в том, что мирные стремления широ­ких масс польского народа, которые уже раньше были вовле­чены в войну с Россией, вопреки своим жизненным интересам, одержат верх над всеми попытками внести расстройство и смуту и отношения между обоими народами. Российская Рес­публика полагает также, что интересы экономического разви­тия и производства как Польши, так и России требуют от них дружеской совместной работы и полного устранения всего, могущего нарушать между ними безусловно мирные отноше­ния. В настоящее время, когда Российское Правительство обращается к содействию капитала других стран как для своего экономического восстановления, так и для налажения с ними экономического сотрудничества, Российское Прави­тельство особенно дорожит наискорейшим налажением с Поль­шей необходимых для этой цели дружественных отношений. Оно высказывает поэтому твердую надежду, что все препят­ствия к достижению этой цели будут возможно быстро устране­ны, и оно обращается к Польскому Правительству с призывом встать на тот же путь мирного, добрососедского сотрудничества.

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в моем глубоком уважении н совершенной преданности.

[Чичерин]

Печат. по арх.

Опубл. (в изложении) в газ. «Известия» № 284(1427), 17 декабря 1921 г.

* См, док. № 278

** Имеется в виду Протокол от 7 октября. См. док. № 252.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА

Установленная ст. II Мирного договора Смешанная погра­ничная комиссия уже давно приступила к работе, и общее состояние работ по проведению границ в натуре представ­ляется в следующем виде.

На Полоцко-Вилейском участке границу следует считать окончательно решенной и юридически обоснованной от лат­вийской границы до деревни Большие Черницы на протяже­нии 145 верст. Застолбление произведено от Западной Двины до деревни Дрозды. На Мииско-Несвижском участке застолбление границы произведено от ст. Радошковичи до местечка Рубежевичи длиною в 72 версты. Приступлено к застолблению остальных участков. На Полесском участке произведена разведка всего участка, но по причинам, о коих сказано ниже, к застолблению еще не приступлено. На Волынском участке окончательно решены и частью застолблены границы от р. Случь до Вилия у Острога, на протяжении 55 верст. Разведы­вается участок по р. Вилия на протяжении 31 версты.

Российское Правительство приняло все зависящие от него меры к скорому исполнению ст. II Мирного договора, но дол­жно подчеркнуть, что работы комиссии систематически тор­мозятся Польской делегацией. Польские делегации в комис­сиях и подкомиссиях, состоящие в большинстве случаев из местных помещиков, сознательно срывают переговоры, предъ­являя ни на чем не основанные требования, явно противоре­чащие и букве и духу Мирного договора.

Двумя нотами, от 15 сентября 1921 г. за № 12/5676 и 31 октября с. г. за № 12/6279*, Российское Правительство своевременно поставило Польское Правительство в извест­ность, что польские делегации не только предъявляют тре­бования, не соответствующие Рижскому договору, но иска­жают таковой и всюду стремятся установить новую границу между Польшей и Советской Россией. В означенных нотах были приведены примеры и подробные указания.

Однако до сих пор Польское Правительство не дало от­вета на эти ноты, чем, во всяком случае, не облегчило работ означенных комиссий. Таким образом, становится очевидным, что задержки и запаздывания в исполнении ст. II Рижского договора должны быть приписаны не Российскому Прави­тельству, а исключительно Правительству Польши.

Это всецело подтверждается материалом, вновь собран­ным недавно вернувшейся в Минск Российско-Украинской де­легацией Смешанной комиссии после объезда некоторых уча­стков пограничных линий. Выявилось окончательно, что Польская делегация Смешанной комиссии тщательно фиксирует для неведомой цели подробнейшим образом мнимые не­дочеты формального свойства, даже самые мелкие, проявляя при этом крайнюю придирчивость. В то же время Польская делегация всячески стремится затягивать и формально поста­вить работу на границе в условия, не дающие фактической возможности выполнять ее.

Польское Правительство возбуждает вопрос о нарушении Российским Правительством ст. V Мирного договора. В под­тверждение сего положения оно указывает на арест сотруд­ника Российско-Украинской делегации Смешанной комиссии по репатриации в Варшаве гражданина Кржижановского, якобы заподозренного в организации боевых коммунистиче­ских троек, причем тут же ссылается вновь на деятельность вымышленного Закордота и несуществующих галицийских отрядов, делая вообще намеки на связь сотрудников Россий­ского Представительства с коммунистической агитацией в Польше.

По поводу означенного обвинения Российское Правитель­ство считает себя вправе заявить следующее:

Одного ареста польской полицией сотрудника Российской делегации, когда инкриминируемое преступление еще не до­казано, далеко не достаточно, чтобы построить на этом тяж­кое обвинение в нарушении договорного обязательства. По существу же вопроса Российское Правительство утверждает, что сотрудник делегации по репатриации гр. Кржижановский по отношению к Польской Республике вел себя настолько лояльно, что ни одного конкретного обвинения к нему предъ­явлено быть не может, и заявление о его участии в коммуни­стической работе и Польше голословно и не обосновано, а потому польские власти нс имели законного основания аре­стовывать его. Таким образом, арест гр. Кржижановского яв­ляется не только актом высшего недружелюбия по отноше­нию к Российско-Украинской делегации, но и нарушением ее прав, обусловленных Соглашением от 24 февраля с. г. Рав­ным образом явным нарушением означенного соглашения и актом недружелюбия со стороны административных органов Польской Республики является необоснованный и незаконный арест сотрудника Российско-Украинской делегации Смешан­ной репатриационной комиссии в г. Варшаве гр. Цихоцкого, когда тот направлялся с пакетами в здание Российского По­сольства для передачи их по назначению, причем у него была отнята рассыльная книга с пакетами, и хотя затем все это было возвращено, но с явными признаками и следами пер­люстрации. 3 августа 1921 года имел место возмутительный случай избиения по приказанию польского офицера уполно­моченного Российско-Украинской репатриационной делегации гражданина Радзивилова. Гр. Радзивилов присутствовал в лагере Стржалково при отправке эшелона военнопленных. Польский офицер, вопреки всякому праву, потребовал от гр. Радзивилова удалиться с перрона вокзала, и когда по­следний протестовал против нарушения прав Репатриационной комиссии, офицер распорядился удалить Радзивилова силой. Гр. Радзивилов был избит польскими солдатами и прикладами вытолкнут с перрона.

Новым неслыханно ярким нарушением со стороны Поль­ского Правительства ст. V Мирного договора, гарантирую­щей воздержание от всякого вмешательства во внутренние дела другой страны и уважение ее государственного сувере­нитета, являются события, имевшие место на южной границе у Збруча в районе Сарны, Ровно, Гусятина и Каменец-По­дольска. Здесь при непосредствен- ном участии и полном со­действии польских военных и железнодорожных властей происходила переброска с польской территории на террито­рию Советской Украины вооруженных банд, организованных на польской территории из интернированных бывших петлю­ровских солдат и других частей. Протест по сему поводу вы­ражен в ноте Украинского Советского Правительства от 30 октября и нотой Полномочного Представителя Российского Правительства в Польше от 31 октября с. г. за № 594 **.

Таким образом, по вине Польского Правительства не только нарушена ст. V Мирного договора, но и ст. I Мирного договора, объявляющая прекращенным состояние войны меж­ду Советской Россией и Украиной, с одной стороны, и Поль­шей - с другой, по вине Правительства Польской Республики вплоть до последнего времени сохранила проблематический характер.

Ст. VI Мирного договора трактует об оптации. Целый ряд весьма существенных интересов, как моральных, так и эко­номических, затронут ею. Во избежание ошибок и возмож­ных злоупотреблений Российское Правительство уполномо­чило на ведение дел по оптации особый орган, и Правитель­ство Польской Республики не имеет оснований голословно утверждать, что благодаря интерпретации означенного па­раграфа польские оптанты не могут воспользоваться его бла­гами. Вот несколько цифр, свидетельствующих о деятельно­сти Советского Правительства в этой области за период с 15 сентября по 10 октября с. г.: 1) поступили и препровож­дены в Польское Посольство заявления и документы лиц, же­лающих оптировать польское гражданство,— 1009; 2) полу­чены от Польского Посольства извещения и документы лиц, оптирующих польское гражданство, и переданы на заключе­ние органов РСФСР—137; 3) препровождено в Польское Посольство оптационных удостоверений лиц, оптирующих польское гражданство, — 94; 4) препровождены в Польское Посольство списки лиц, документы коих недостаточны для признания за ними оптации польского гражданства, — 50; 5) препровождены в Польское Посольство списки лиц, на коих получены извещения о признании их польскими гражда­нами, но от коих не поступили заявления и документы в ад­министративные органы РСФСР, — 59.

Из приведенных выше цифр видно, что прохождение дел польских оптантов идет вполне нормально. Из беглого обзора их следует сделать беспристрастный вывод о том, что Совет­ское Правительство всемерно идет навстречу польским оп­тантам, но требует, чтобы юридическая форма ее проведения, указанная в Мирном договоре, была соблюдена как оптирую­щими, так и польскими учреждениями в России. Претензии и жалобы Польского Правительства лишены всякого основа­ния.

В отношении упреков в нарушении местными советскими властями ст. VII Мирного договора, гарантирующей право свободного развития культуры, языка и выполнения религи­озных обрядов лицами польской национальности, Правитель­ство Советской России обращает внимание Правительства Польской Республики на общий и некорректный характер этих упреков. Советское Правительство полагает, что Прави­тельство Польской Республики имеет неправильные и оши­бочные данные и сведения по сему вопросу. Правительству Советский России неизвестны факты закрытия польских школ, за исключением тех прискорбных случаев, когда учительский персонал в полном составе или частично оставляет школы и, пользуясь правом репатриации, уезжает на родину, оставляя детей без опеки, призора и помощи.

Правительство Советской России ввиду значительного не­достатка в учителях польской национальности вынуждено было даже приступить к организации польских учительских курсов в Москве и оказывать регулярную систематическую помощь и полное содержание польским учительским курсам в Минске, а ныне приступило к организации в Москве 4-лет- них учительских курсов. Советское Правительство считает необходимым привести несколько цифр, чтобы убедить Поль­ское Правительство и польский народ в неправильности и ошибочности данных, доложенных в основу упреков, касаю­щихся ст. VII Мирного договора.

В Минске имеется 16 польских педагогических и учебных заведений, 2 детских дома-приюта, 2 детских сада, 4 школы для школьного возраста с пансионатами, 7 школ для прихо­дящих детей школьного возраста, 1 педагогические курсы. В Гомельской губернии имеются 54 польские школы. В Пет­рограде— 12 польских школ.

Со своей стороны, Советское Правительство считает дол­гом обратить внимание Польского Правительства, что в части Белоруссии, перешедшей по Мирному договору к Поль­ше, местные польские власти закрывают культурные белорус­ские учреждения без предъявления к ним каких-либо обвине­ний только потому, что они белорусские. Из 150 белорусских школ, которые там были раньше, осталось только две. По­пытки открыть белорусские школы насильственно подав­ляются, а виновные наказываются арестом. Так, в местечке Малая Берестиница, Гродненская губерния, польские жан­дармы избили половину всех крестьян и 15 человек аресто­вали. Инспектор Лидовского округа заявил учителям, что он не потерпит в будущем белорусские школы. Означенных при­меров множество, и они настолько ярки и убедительны, что Российское Правительство имеет полное право заявить о нару­шении Польским Правительством ст. VII Рижского договора.

Исполнение гражданами религиозных обрядов происхо­дит без всяких препятствий со стороны центральной и мест­ных властей, невзирая на то, что значительное большинство духовенства относится враждебно и недоброжелательно к Со­ветской власти. Правительство Советской России только в не­скольких случаях открыто враждебных выступлений против Правительства и Государства вынуждено принять меры пре­сечения против виновных. Вопрос о предполагаемом сожже­нии книг гражданского состояния не находится ни в какой связи с лишением как культурных, так и религиозных прав польского населения, так как по законам Советской России метрические книги не имеют отношения к отдельным нацио­нальностям и ведутся особо для сего уполномоченными ор­ганами местного управления.

Советское Правительство стоит на точке зрения полной свободы как национального, так и культурного и религиоз­ного развития всех без исключения национальностей, оно со­здало специальный правительственный орган — Народный Комиссариат по Делам Национальностей, который является политическим выразителем и проводником этой идеи. Совет­ский государственный строй зиждется на полном равнопра­вии всех национальностей.

По вопросу о выполнении ст. IX Мирного договора нужно указать, что хотя к деятельности по репатриации приступлено давно и со стороны органов Советской России был проявлен максимум усилий, однако нормальный ход репатриационной работы затрудняется постоянно по вине органов Польского Правительства. Польское Правительство затягивало персо­нальный обмен, при осуществлении которого оно получило бы своевременно желательных для себя граждан. В самое по­следнее время Российско-Украинская делегация по делам ре­патриации предложила делегации Польской Республики за­кончить в месячный срок обмен квалифицированными кате­гориями, в том числе лицами, внесенными в список персо­нального обмена. Делегация Польской Республики, хотя и выразила принципиальное согласие на это предложение, не дала, однако, — и до сих пор не дает, — конкретного ответа и тем тормозит разрешение вопроса. В течение последних не­дель из Польши вовсе нет поступления русских военноплен­ных. Не прибыл также за последние недели из Польши в Рос­сию ни один интернированный. Не удивительно, что такое по­ложение отражается на отправке польских интернированных и может вызвать задержку прибывающих из Сибири эшело­нов военнопленных, хотя Российским Правительством приня­ты решительные меры для ускорения отправки граждан, на­ходящихся на расстоянии многих верст в самых отдаленных уголках европейской России и Сибири.

В настоящий момент Делегацией Польской Республики по делам репатриации заявлено, что с декабря месяца в Столб­цах будет приниматься лишь по 1500 человек в день. Между тем Делегация Польской Республики получила для визировки списки беженцев на несколько десятков тысяч человек. Мно­гие списки лежат там еще с августа месяца. При наличии та­кого значительного числа желающих срочно уехать Делега­ция Польской Республики не только не содействует отправке, но сокращает приемы в действующих пропускных пунктах и отказывает в образовании 3-го пропускного пункта в Полоц­ком направлении.

Общие немотивированные обвинения, которые Польское Правительство предъявляет Советской России по вопросу об условиях жизни и содержания репатриантов, бледнеют перед теми неслыханными издевательствами и притеснениями, ко­торые творились и творятся над русскими военнопленными в польских лагерях.

Российское Правительство уже в ноте от 9 сентября*** с. г. указывало на то, что в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч. Перед подобными циф­рами и описанными выше фактами все упреки и претензии Польского Правительства по данному вопросу отпадают без дальнейших доказательств.

Предусмотренная ст. X Мирного договора амнистия про­водится органами Российского Правительства, согласно ука­заниям этой статьи. Усиленно работает комиссия, ведающая делами амнистии, и не вина Советского Правительства, что среди польских репатриантов имеется значительное число лиц, привлеченных к суду или отбывающих наказание. Что касается Генриха Мальома, то последний уже освобожден. Задержка объясняется тем, что дело его в порядке очередно­сти должно было быть разрешено Международной комиссией по проведению амнистии. Полковник Чума, организатор бело­гвардейских полчищ в Сибири, принимавший активное уча­стие в вооруженной борьбе против Советской России, также ныне освобожден и ожидает своей очереди на отправку в Польшу. Одновременно необходимо отметить, что до сих пор Польское Правительство тормозит реализацию Дополнитель­ного протокола к Соглашению о репатриации. Лица, подле­жащие обмену на этом основании, не только продолжают оставаться в заключении в польских тюрьмах, но не выданы еще полностью даже лица, вошедшие в первый список в чис­ле 300 человек, представленный Польскому Правительству в начале деятельности Смешанной комиссии по репатриации.

В равной степени неправильны претензии Польского Пра­вительства, касающиеся вопроса о реэвакуации культурных и исторических ценностей, указанных в ст. XI Мирного до­говора. Достаточно напомнить многочисленные обращения Рос­сийского и Украинского Советских Правительств с представ­лениями, в которых неизменно доказывалось, что Советские Республики ни в какой степени не заинтересованы в задержа­нии выполнения своих обязательств, вытекающих из перечис­ленных статей Договора. Наоборот, свой основной взгляд по вопросу о возвращении польскому народу его национальных культурно-исторических ценностей Советское Правительство документировало уже во время мирных переговоров в г. Риге. В дальнейшем Российское Советское Правительство неодно­кратно заявляло о своем желании всемерно пойти навстречу польским требованиям.

Единственным препятствием, задержавшим до последнего времени выполнение сих статей, было упорное нежелание Польского Правительства выполнить законные требования Правительств Советских Республик в результате невыполне­ния Польским Правительством ст. V Мирного договора.

Непонятным поэтому является, для какой цели Прави­тельство Польской Республики в нынешней ноте возобновило свои обвинения против Российского Советского Правитель­ства, которые оно столь безуспешно старалось обосновать в своих предыдущих выступлениях, тем более, что ныне по всем интересующим его вопросам приступлено к практической ра­боте, плоды которой уже имеются налицо.

Немедленно по получении извещения о состоявшейся вы­сылке из пределов Польши русских контрреволюционных гла­варей Польской делегации в Смешанной комиссии была вы­дана картина Матейко «Грюнвальд». Равным образом тотчас же началась передача национального исторического имуще­ства, собранного и заботливо охраняемого в г. Москве, кото­рое ныне уже вывозится в Польшу. Дальше намечен к пере­даче Польской делегации целый ряд частных имущественных объектов, как заводы и пр. Взнос, подлежащий уплате Поль­скому Правительству за железнодорожное имущество, уже принят Польской делегацией. Смешанная комиссия по финан­совым расчетам в г. Варшаве уже приступила к работе и, не­сомненно, в пределах законных требований польской сторо­ны, Российско-Украинская делегация данной Смешанной ко­миссии, как и во всех прочих, поступая согласно директивам Российского и Украинского Советских Правительств, будет способствовать разрешению подлежащих ее компетенции воп­росов в духе наибольшего благожелательства, при непремен­ном условии осуществления Правительством Польской Рес­публики на деле, а не на словах, тех обязательств, кои возло­жены Рижским мирным договором на Польскую Республику.

Печат. по арх.

* См. док. № 220, 284.

** См. док. № 285.

*** См. док. № 210.