Сообщение Бюро печати Полномочного Представительства РСФСР в Польше.

16 сентября 1921 г.

В связи с последними сообщениями польских газет по по­воду письма Масловского¹, пытающегося доказать, что он мистифицировал Российское Посольство*, Бюро печати Российского Посольства считает своевременным сообщить пока следующее.

Как и следовало ожидать, тяжело скомпрометированные по­следней нотой Народного Комиссара по Иностранным Де­лам* персонажи решились на единственный остающийся им путь — представить весь материал, которым оперирует нота, как фальшивый, умышленно как будто бы подосланный По­сольству с целью его мистифицировать. Для этого было со­чинено письмо некоего Масловского, отпечатанное почти во всей местной печати.

Путь, на который решились авторы письма, их не спасет, ибо в распоряжении Российского Посольства имеются не­опровержимые данные, не оставляющие никакого сомнения в подлинности приведенных документов.

За подлинность этих документов говорят они сами. Письмо майора Кешковского от 23 августа за № 32185, в котором он уславливается писать Савинкову от имени фирмы Краевских, имеет собственноручную подпись майора Кешковского и по­слано оно было Савинкову в конверте за сургучной печатью II отдела польского Генерального штаба. Как подлинник письма, так и конверт находятся в распоряжении Российского Правительства.

На это письмо последовал 25 августа за № 01499 ответ Савинкова, в котором он обещает прятаться за фирмой Стржалковский. Письмо это носит подлинную подпись Савин­кова и было отправлено в конверте за печатью Савинкова, что видно из фотографии, имеющейся в распоряжении Рос­сийского Правительства.

Подлинник письма Кешковского на имя Савинкова за № 32186 от 23 августа вполне объясняет выдуманную госпо­дами Кешковским и Савинковым историю о совершенной произвольности исходящих номеров, которыми будто бы снаб­жались документы. В оригинале этого письма, правда, есть следы, что при переписке этой бумаги по ошибке был по­ставлен № 132186. Эта ошибка была исправлена на ориги­нале, но, очевидно, это забыли сделать на копии, оставшейся у автора. И вот господин Кешковский, ища способов своего оправдания, изучил внимательно копии отправленных Савин­кову бумаг и, найдя несоответствие порядковых исходящих номеров, сочинил версию о том, что документы сфабрико­ваны. Он не знал, что подлинный документ отправлен за № 32186. Не знал он также, что на оригинальном конверте, в котором письмо за № 32186 было отправлено, равным обра­зом указан № 32186 и что конверт этот носит сургучные печати не акцизного управления, а II отдела польского Ге­нерального штаба. В распоряжении Российского Правитель­ства имеются подлинники писем Кешковского в порядке но­меров 32184, 32185, 32186.

Подлинность подписи на всех этих документах, а равно подлинность подписи Савинкова не подлежит никакому со­мнению, может быть доказана, если это окажется нужным, собственноручными бесспорными подписями и почерками Кешковского и Савинкова, имеющимися у Российского Пра­вительства в виде документов, совершенно не относящихся к переписке Кешковского с Савинковым.

Чрезвычайно интересны письма Кешковского на имя Са­винкова от 26 августа с. г.

Оба письма написаны на бланке фирмы Краевский и К⁰, но на одном майор Кешковский подписался впопыхах своей настоящей фамилией, а на другом по рассеянности начал под­писывать свою настоящую фамилию, а затем, спохватившись, исправил ее на Краевский, следы чего ясно видны на под­линнике. Эти документы представляют большой психологи­ческий интерес и бросают яркий свет на всю ложность утвер­ждения, будто переписка между Кешковским и Савинковым специально вымышлена с целью мистификации.

Два подлинных письма Кешковского от 25 августа и 26 августа имеют равным образом документальные следы своего происхождения из польского Генерального штаба. На обороте их внизу петитом напечатаны следующие слова: Закл. Графу. Дов. № 2438. 5000. 6. 5. 21.

Господин Кешковский, который законспирировал свою переписку, ведя ее под вымышленным именем, который созна­тельно запечатывал часть всей переписки печатью акцизного управления, все-таки был настолько неосторожен, что на бу­маге с бланком фирмы Краевский и К⁰ подписал свою на­стоящую фамилию и для своей конспиративной переписки пользовался бумагой, компрометировавшей польский Гене­ральный штаб.

Бюро печати позволяет обратить внимание уважаемой ре­дакции еще на содержание некоторых из названных доку­ментов, которые с очевидностью доказывают, что для состав­ления их необходимы не только две пишущие машинки, но и специальный шпионский аппарат.

К письму от 23 августа за № 32186 приложены рапорты №№ 170 и 182. В первом рапорте какой-то экономический шпион дает подробный обзор промышленного положения России. Он подробно описывает организацию управления тек­стильной промышленности, дает перечень почти на целой странице фабрик одной из групп, а затем подробно описывает одну из этих фабрик, а именно фабрику Федора Щербакова, указывая число довоенных и теперешних веретен и на то, что на фабрике нет тонкой пряжи, начиная с № 32, и поэтому она принуждена делать только грубые ткани. Далее он дает сведения о состоянии машин, о тяжелом продовольственном положении рабочих на фабрике. Такие же сведения имеются в этом шпионском рапорте и о других фабриках.

Рапорт за № 182 сообщает, что 17 августа прибыл из Лон­дона полковник Зенкевич, со слов которого сообщаются интересные сведения об отношении Англии к Польше. Автор рапорта приходит к выводу, что английский капитал недо­статочно заинтересован в Польше и что поэтому нельзя ожи­дать улучшения англо-польских отношений. В этой ситуации, говорит далее дословно рапорт: «планы, рождающиеся в Кра­кове о сближении Англии с Польшей путем призвания анг­лийской династии на польский трон, надо считать фикцией, которая не может найти отклика в Англии».

Эти два рапорта с очевидностью доказывают, что перед нами не переписка, созданная поручиком Масловским, а ра­бота широко разветвленных организаций.

То же самое доказывает письмо Кешковского Савин­кову от 29 августа 1921 г. Вот его дословное содержание: «Мне сообщают из Москвы, что в Варшаву должен был выехать некий Сандомирский из Информационного отдела (Гольдберг-Данский), будто один из известных тамошних работников в делах дипломатии (источник — частный раз­говор жены одного из комиссаров с нашим сотрудником)».

Сандомирский действительно должен был выехать из Мо­сквы 26 августа, когда был послан его паспорт в Польское Представительство в Москве и ему в течение нескольких дней не давали визы. Очевидно, поручик «Масловский», кото­рый уже 29 августа об этом знал, дал соответствующие ин­струкции в Москву, зная всю опасность г. Сандомирского. Интересно узнать, которая пишущая машинка, русская или польская, обладает чудодейственной способностью сообщать поручику Масловскому правильные сведения о том, кто из сотрудников Комиссариата Иностранных Дел должен ехать в Варшаву.

Бюро печати Российского Посольства полагает, что пред­ставило достаточные доказательства, что вся переписка, при­веденная в ноте Народного Комиссара по Иностранным Де­лам, является подлинной перепиской польского Генерального штаба с Савинковым. В распоряжении Российского Посоль­ства, однако, еще имеется целый ряд других доказательств преступной работы Савинкова.

Польское общество сугубо заинтересовано в выяснении всего этого вопроса, а потому Бюро печати Российского По­сольства решило предоставить возможность редакциям газет ознакомиться с подлинными документами, имеющимися в рас­поряжении Российского Посольства. Бюро печати предлагает поэтому уважаемой редакции делегировать одного из своих редакторов для осмотра документов сегодня или завтра от 6 до 8 часов вечера**.

Печат. по арх. Опубл. в сборн. «Советская Россия и Польша», М., 1921. стр 55—58.

* Так в тексте.

** Это сообщение не было опубликовано в польских газетах по реше­нию польской цензуры.

¹ Пытаясь опровергнуть содержавшиеся в ноте Советского прави­тельства от 9 сентября 1921 г. разоблачения о существовании тесных от­ношений между органами польского правительства и белогвардейскими организациями (см. док. № 210), польское правительство в ноте от 14 сен­тября 1921 г., направленной полпредству РСФСР в Польше, объявило их основанными «на подделанных документах и несуществующих фактах». В тот же день в польской печати было опубликовано письмо поручика Масловского Министерству иностранных дел Польши. Это письмо, инспи­рированное польским генштабом, содержало «признания» Масловского о

якобы совершенной им фальсификации документов.

Советское правительство предложило польскому правительству про­вести расследование действий белогвардейских организаций и II отдела генштаба, а также создать специальную смешанную комиссию для озна­комления с документами, достоверность которых отрицалась в письме Масловского (см. док. № 223, 227-)'. Однако нотой от 23 сентября 1921 г. польское правительство, сославшись на передачу дела Масловского в польские следственные органы, заявило, что оно считает невозможным дальнейшее обсуждение вопросов, связанных с письмом Масловского.