Нота Учредительного Собрания Дальневосточной Республики Правительству Японии.

24 марта 1921 г.

В начале августа 1918 г. Японским Правительством была опубликована декларация — обращение к русскому народу, в которой было сказано следующее:

«Правительство Соединенных Штатов в сознании серьез­ности положения обратилось недавно к Японскому Прави­тельству с предложением скорее послать войска с целью об­легчить положение чехословацких войск.

Японское Правительство, желая пойти навстречу предло­жению американского правительства, а также действовать в согласии с союзниками по этой экспедиции, решило немед­ленно приступить к посылке необходимых войск для этой цели.

Некоторое количество этих войск будет послано немед­ленно во Владивосток. Вступая на этот путь, Японское Пра­вительство остается непоколебимым в своем постоянном же­лании поддерживать прочные дружественные отношения с Россией и русским народом и подтверждает свое заявление о политике уважения территориальной целости России и воз­держания от всякого вмешательства в ее внутреннюю поли­тику. Кроме того, оно заявляет, что по осуществлении выше­указанной цели оно немедленно эвакуирует с русской терри­тории нее японские войска».

Из этой декларации явствует, что с уходом чехословацких войск должны были также уйти и японские войска.

Однако уже в сообщении Японского Правительства от 13 августа 1918 г., т. е. всего лишь через несколько дней после торжественной декларации, выдвигался новый момент — угроза Китаю и Японии со стороны советских сил, во главе которых, согласно сообщению, стояли австро-германцы.

В декларации 31 марта 1920 г., т. е. когда чехословаки за­канчивали свою эвакуацию, момент, выдвинутый сообщением от 13 августа 1918 г., выявился еще ярче. Вопрос о чехосло­ваках отступает на задний план, и мотивы опасений за Корею и Маньчжурию и соображения о близости Сибири к Японии занимают главное место. В этой декларации не говорится уже так категорически о выводе японских войск после эвакуации чехословаков, а устанавливается, что японские войска воз­можно скорее будут эвакуированы из Сибири.

3 июля 1920 г., т. е. почти через 4 месяца после прискорб­ных николаевских событий Японское Правительство декла­рировало об эвакуации своих войск из Забайкалья и одно­временно об оккупации русской половины Сахалина под пред­логом отсутствия законной русской власти, с которой оно могло бы снестись и добиться «благоприятного разрешения» вопроса в связи с николаевскими событиями.

18 сентября 1920 г. было объявлено об эвакуации Хаба­ровского района. В декларации, подписанной Командующим японскими войсками в Сибири генералом Оой, было выра­жено следующее пожелание:

«При этом выражаю свои искренние желания возможно скорейшего объединения на дальневосточной русской терри­тории, дабы тем самым были обеспечены мир и благоденствие населения края и укреплены добрососедские отношения между обоими народами — японским и русским».

Те же пожелания подчеркивались и в дальнейшем во всех заявлениях и декларациях Японского Правительства и коман­дования.

В интересах укрепления дружественных отношений между обоими народами — русским и японским — Учредительное Со­брание Дальневосточной Республики не будет останавли­ваться на том, как фактически осуществлялись в жизни вы­сокие и торжественные заявления Японского Правительства и японского командования, начиная с августа 1918 года.

Учредительное Собрание лишь резюмирует современное положение в нескольких словах:

Русский Сахалин оккупирован, территория Приморской области, на которой находятся японские войска, мало напо­минает русскую территорию, ибо там японское командование действует так, как будто оно, а не русские являются хозяе­вами этой территории. Приморская область - единственная часть территории Дальневосточной Республики, где имеют возможность группироваться покровительствуемые японским командованием остатки преступных контрреволюционных банд Семенова, совершающих убийства и грабящих мирное население.

В Приморье Правительство ДВР и областное управление не могут распоряжаться достоянием русского народа, не мо­гут отправлять ни продовольствия, ни товаров, ни вагонов и пр. за пределы расположения японских войск, благодаря чему население других дальневосточных областей держится в голоде и холоде. Поезда обыскиваются, и даже вагоны с представителями русской власти отцепляются от поездов, если заблагорассудится кому-либо из представителей япон­ского командования.

Последние ноты о рыбных промыслах, переданные Япон­ским Генеральным Консулом местным приморским властям, также вызывают невольно печальные сравнения между дей­ствительностью н декларациями.

Учредительному Собранию тяжело останавливаться на со­бытиях 4—5 апреля, тяжело вспоминать о тех огромных ко­личествах невинных жертв, которые поглощены японской ин­тервенцией. Однако Учредительное Собрание находит необ­ходимым констатировать, что ответственность за эти события целиком ложится на нервирующий русское население факт пребывания японских войск на русском Дальнем Востоке.

Представители населения русского Дальнего Востока тор­жественно заявляют о полном отсутствии каких бы то ни было агрессивных намерений в отношении Японии, Кореи и Маньчжурии. Народ Дальнего Востока желает лишь созда­ния и укрепления мирных отношений и возобновления взаи­мовыгодных торговых сношений.

Учредительное Собрание в то же время вынуждено, к со­жалению, констатировать, что даже народ освобожденных областей все еще не может перейти к мирному труду, уста­новить прочный, мирный гражданский правопорядок, ибо присутствие японских войск на части русской территории вы­зывает в нем недоверие, питает чувство неуверенности в зав­трашнем дне.

Несмотря на все трудности и преграды, русский Дальний Восток объединился в единую Дальневосточную Республику.

Дальневосточная Республика объявлена республикой де­мократической, в основе которой лежат принципы граждан­ской свободы, всеобщего, равного, прямого и тайного избира­тельного права, неприкосновенности жизни и имущества как русских, так и иностранных граждан. В Дальневосточной Республике власть принадлежит народу, который глубоко убежден, что наиболее прочным залогом свободы и независи­мости является мир и мирное сожительство с соседними на­родами. Если отметить здесь, что чехословацкие войска уже давно эвакуированы, то с точки зрения японских же декла­раций в настоящий момент нет оснований для дальнейшего пребывания японских войск на территории Дальневосточной Республики.

Настал момент для Японского Правительства доказать своими действиями, что, вводя в 1918 г. свои войска на тер­риторию русского народа, Япония не преследовала тайной цели территориальных захватов, пользуясь временным ослаб­лением сил русского народа, вызванным войной, связанной с ней разрухой и революцией.

Настал великий исторический момент, когда от Японского Правительства зависит определить на долгие годы, может быть, на целые столетия, взаимные отношения двух великих народов — русского и японского.

Выражая волю всего населения русского Дальнего Вос­тока освободить страну от иностранной интервенции, Учре­дительное Собрание категорически настаивает на немедлен­ном выводе японских войск со всей территории Дальневосточ­ной Республики. Учредительное Собрание уверено, что вывод послужит могучим фактором в деле восстановления нормаль­ных отношений между народами японским и русским.

Географическая близость обеих стран, глубокое знание Дальнего Востока японскими промышленными, коммерче­скими кругами, несметные естественные богатства, ждущие приложения иностранного капитала для своего развития, — все это служит залогом будущей тесной связи и выгодности мирных взаимоотношений между народами ДВР и Японии, когда тяжелая память прошлого будет изжита и народ вер­нется к мирному труду.

Учредительное Собрание надеется, что в недалеком буду­щем Дальневосточная Республика, предоставленная самой себе, будет признана Японским Правительством, которое не замедлит вступить в формальные сношения с его Полномоч­ным Правительством.

Председатель Комиссии по иностранным делам

О. Сомов

Секретарь

Лобода

Настоящая нота Японскому Императорскому Правительству Учредительным Собранием Дальнего Вос­тока в заседании 24.III. 1921 г. утверждена единогласно.

Председатель Учредительного Собрания

Д. Шилов

Секретарь Учредительного Собрания

С. Суховий

Печат. по арх. Опубл. в сборн. «Japanese Intervention in the Russian Far East», pp. 145—148.