Глава XI. Внешняя торговля

Глава XI. Внешняя торговля

О размерах внешней торговли Советской России мы имеем точные данные только до 1939 г., начала периода войны 1939‑1945 гг. в Европе. Ее обороты в миллионах советских рублей равнялись[1]:

Примечание к таблице:

¹ В довоенных границах.

Золотые рубли в этой таблице до 1937 г. переведены по курсу 4,38 советских рублей.

В долларах обороты внешней торговли Союза ССР составляли:

Примечание к таблице:

¹ В довоенных границах.

После октябрьской революции торговые отношения России с иностранными государствами совершенно прекратились и начали восстанавливаться только после перехода к новой экономической политике в 1921 г. Но до осени 1924 г. мы имеем статистические данные о размерах внешней торговли только по европейской границе Союза ССР и притом в довоенных ценах 1913 г.: оценка экспортируемых и импортируемых товаров в бумажных рублях того времени с их быстро падающей покупательной способностью не имела никакого смысла. После денежной реформы 1924 г., с осени 1924 г. оценка товаров начала производиться по текущим ценам. В это время червонный рубль имел ценность 100 коп. золотом 51,46 цента. Затем началось падение его ценности, но вывоз и привоз товаров продолжал оцениваться в золотых рублях, так что внешне торговый рубль в течение всего последующего периода до 1936 г. был равен не внутреннему бумажному рублю с падающей покупательной способностью, а золотому рублю, равному 51,46 центам золотого американского доллара. В этой денежной единице производилась оценка советского экспорта и импорта вплоть до 1 апреля 1936 г., когда была произведена девальвация червонного рубля.

В 1928‑1934 гг. развитие карточной системы распределения продуктов и предметов личного потребления привела к образованию нескольких систем цен: за один и тот же продукт в одном и том же городе в одно и тоже время потребители, принадлежащие к различным группам населения, платили разную цену. Покупательная способность рубля стала изменчивой величиной, зависевшей от того, в чьих руках этот рубль находился, — рабочего, советского служащего, крестьянина или «лишенца». В 1935 г. советская власть осознала вредность этой созданной ею сложной системы указных цен и решила заменить ее «единой и твердой государственной ценой»[2]. К числу цен, подлежащих отмене, принадлежали и цены организации Торгсина, «торговли с иностранцами», определенные в золоте и иностранных валютах, и внешнеторговый рубль, равный 51,46 цента американского золотого доллара, в котором исчислялись обороты внешней торговли Союза ССР. Торгсин производил свои торговые операции по курсу 1 золотой рубль = 13 французским франкам 20 с.; его рубль был полноценным довоенным золотым русским рублем; он имел свой собственный прейскурант на продаваемые им товары, цены которых стояли в общем на уровне довоенных цен; так что иностранцы и те русские, которые получали иностранную валюту по переводам из-за границы, или имели золото в монете и вещах, могли покупать нужные им продукты и товары по дешевым довоенным ценам. Декретом 14 ноября 1935 г. было предписано Торгсин закрыть с 1 февраля 1936 г., а Государственному Банку СССР разрешить в течение 1936 г. производить обмен иностранной валюты на червонцы, исходя из расчета по курсу 1 рубль = 3 французским франкам.

Реформа 1936 г. имела задачу снизить легальную цену рубля до его рыночного уровня; она зафиксировала законом произошедшую в народном хозяйстве СССР его девальвацию. Первоначально курс рубля был установлен по отношению к французскому франку; рубль был приравнен 3 франкам, когда курс франка упал, рубль был приравнен 4,25 франкам. Дальнейшее падение франка привело советскую власть к установлению курса рубля по доллару Соединенных Штатов С. А.; курс был принят 1 доллар = 5 руб. 30 коп. В конце 1936 г. было объявлено, что перевод иностранной валюты в рубли производится согласно бюллетеням котировальной комиссии (позже — Управления иностранных операций) при правлении Государственного Банка.

Реформа эта породила в статистике внешней торговли СССР ряд осложнений и недоразумений. Размеры экспорта и импорта в 1936 и следующих годах в ценностном исчислении, как выраженные в денежной единице с неустойчивым содержанием золота, совершенно несравнимы с данными 1925‑1935 гг. По расчету, произведенному в экономической секции секретариата Лиги Наций, среднегодовая ценность рубля 1936 и следующих лет равнялась, следующему количеству золотых центов и копеек[3]:

Таким образом, в советской статистике внешней торговли за 1918‑1938 гг. мы должны различать три периода:

1) 1918‑1.Х.1924, когда учет экспорта и импорта велся на старые золотые рубли по ценам 1913 г.;

2) 1.Х.1924‑1.IV.1936, когда учет велся на старые золотые рубли по текущим ценам;

3) после 1.IV.1936, когда учет стал вестись на бумажные советские рубли с изменяющимся курсом, устанавливаемым отделением иностранных операций Государственного Банка СССР.

Введенное в 1936 г. исчисление экспортных и импортных торговых оборотов в бумажных советских рублях с изменяющимся курсом на золото, значительно ухудшило познавательную ценность статистики внешней торговли СССР. Чтобы получить величины, сравнимые с данными 1925‑1935 гг., мы должны все цифры этой статистики перечислить в старые золотые рубли.

В неизменных ценах 1913 г. динамика внешней торговли СССР дает следующие цифры (в млн. рублей и индексах[4]:

Примечание к таблице:

¹ В довоенных границах.

В годы новой экономической политики и первого пятилетнего плана, внешняя торговля Советской России быстро восстанавливалась, достигнув наибольших размеров в 1931 г. — 64,9% по вывозу и 78,0% по привозу. С последнего года первой пятилетки, 1932, она начала значительно сокращаться, в большей мере по привозу, чем по вывозу, так что с 1933 г. Союз ССР имеет устойчивое положительное сальдо по торговому балансу; за шесть лет экспорт сократился в два раза, импорт в три раза. Этот перелом в росте оборотов в советской торговле вовсе не является чем-то случайным или произвольным, — он был вызван действием очень мощных народно-хозяйственных факторов, помешавших осуществлению планов советской власти.

При советской системе хозяйства с самого начала ее существования право вывоза и привоза товаров принадлежало центральной власти. Государственная монополия внешней торговли была установлена декретом 22 апреля 1918 г. следующего содержания: «Вся внешняя торговля национализируется. Торговые сделки по покупке и продаже всякого рода продуктов (добывающей, обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и проч.) с иностранными государствами и отдельными торговыми предприятиями заграницей производятся от лица Российской Республики специально на то уполномоченными органами. Помимо этих органов всякие торговые сделки с заграницей для ввоза и вывоза воспрещаются»[5]. Основным мотивом, побудившим советскую власть ввести монополию внешней торговли было ее стремление к развитию русской промышленности. Когда, после перехода к новой экономической политике в 1921 г., Бухарин высказался за отмену монополии внешней торговли, Ленин привел следующие соображения в пользу ее сохранения: «Бухарин не видит... что никакая таможенная политика не может быть действительной в эпоху империализма и чудовищной разницы между странами нищими и странами невероятно богатыми. Несколько раз Бухарин ссылается на таможенную охрану, не видя того, что в указанных условиях полностью сломать эту охрану может любая из богатых промышленных стран. Для этого ей достаточно ввести вывозную премию за ввоз в Россию тех товаров, которые обложены у нас таможенной премией. Денег для этого у любой промышленной страны более чем достаточно, а в результате такой меры любая промышленная страна сломит нашу туземную промышленность наверняка. Поэтому все рассуждения Бухарина о таможенной политике на практике означают не что иное, как полнейшую беззащитность русской промышленности».

Аргументация Ленина предполагала, что монополия внешней торговли нужна советской власти лишь как временная мера, до того момента, когда СССР догонит в своем экономическом развитии передовые капиталистические страны. Другие коммунисты с Л. Красиным во главе считали, напротив, монополию внешней торговли свойственной советскому строю хозяйства формой внешнеторговых отношений. По словам Красина, «советская монополия внешней торговли есть ни что иное, как применение общего советского принципа планового государственного регулирования в области внешнеторговых отношений Советского Союза. Таким образом, между советской государственной монополией внешней торговли и плановым хозяйством Советского Государства имеется теснейшая взаимная связь. Без монополии внешней торговли Советское Государство не имело бы возможности ни приступить к осуществлению государственной плановой работы, ни осуществить ее. ...Ибо только под защитой монополии внешней торговли Советское Государство может беспрепятственно осуществлять государственный хозяйственный план, а плановое государственное хозяйство составляет основу и сущность советской системы[6].

Обе эти аргументации носят абстрактный, упрощенный характер и игнорируют как всю сложность процесса развития производительных сил и промышленности в отсталых земледельческих странах, так и многообразие форм влияния политической власти на этот процесс. Против аргументации Ленина говорят большие успехи промышленности с начала XX века и особенно по окончании первой мировой войны в таких земледельческих отсталых странах, как Япония, Китай, Индия, Бразилия, Аргентина, Чили, Египет, Финляндия, Венгрия, Греция и др. Что касается вывозных премий, с помощью которых старые промышленные страны могут убить начинающую развиваться промышленность отсталых земледельческих стран и которыми так пугал Ленин, то опыт последних десятилетий показал, что страны с развитой промышленностью не имеют желания, — или экономической возможности, — применять эти премии в больших размерах. В противоположность указанным выше отсталым земледельческим странам, в одних старых торгово-промышленных странах после 1929 г. наступило сокращение промышленного производства, в других — незначительный его рост, гораздо меньший, чем в странах земледельческих. Против аргументации Красина говорит опыт тех европейских и американских стран, которые применяли систему управляемого народного хозяйства, не вводя монополии внешней торговли. Что же касается конкретных вопросов о значении монополии внешней торговли «для народного хозяйства России в 1918 г. — год заложения основ советской системы хозяйства, в 1921 г. — год введения новой экономической политики, в 1927/28 г., когда принимался первый 5‑летний план развития народного хозяйства и в 1937 г., после достигнутых русской промышленностью успехов за годы двух пятилетних планов, — то мы напрасно стали бы искать в советской экономической литературе исследований по этим вопросам.

Это воздержание от теоретического анализа экономических вопросов, связанных с монополией внешней торговли тем более досадно, что при ней процесс образования цен на экспортируемые и импортируемые товары происходит иначе, чем при всех других формах внешней торговли, в том числе и при системе разрешительной с ее контингентированием привоза и вывоза. Пока не существовало национальных синдикатов отдельных отраслей промышленности, и в каждой отрасли, производящей один и тот же товар, существовало много или, по крайней мере, несколько конкурирующих между собою предприятий, экспортная цена, как правило, должна была равняться внутренней цене вместе с накладными расходами по экспорту. Лишь правительство могло нарушить это соотношение между внутренними и экспортными ценами, устанавливая ввозные пошлины, вывозные премии, транспортные льготы и т. д. С появлением синдикатов и трестов строение экспортных цен резко изменилось; продажные цены при них должны покрывать себестоимость товара уже не в каждой отдельной сделке, а во всей совокупности сделок синдиката на национальном и международном рынках. Стало выгодным, удерживая цены на внутреннем рынке на относительно высоком уровне, продавать избытки по дешевой цене на внешнем рынке. Затем было обнаружено, что этим путем можно завоевывать внешние рынки, разоряя своих конкурентов дешевой продажной ценой. Бросовый экспорт (демпинг) превратился в орудие борьбы на международном рынке. Еще далее пошло изменение строения экспортных цен с появлением государственного объединения всех национальных отраслей производства в одно организованное целое в форме государственной монополии производства и торговли. При подобной организации народного хозяйства один и тот же хозяйственный субъект, государство, является и всеобщим экспортером, и всеобщим импортером. Если на предыдущих ступенях хозяйственного развития экспортные и импортные сделки производились разными лицами, связи между сделками не было, каждая давала свою прибыль или убыток, — теперь, при единстве хозяйствующего субъекта, между экспортными и импортными операциями устанавливается самая тесная связь, хозяйственное значение имеет уже не экспортная или импортная сделка отдельно, а соединение обеих сделок в одну экспортно-импортную операцию. Поэтому при монополии внешней торговли стало возможным продавать экспортируемый товар за половину или треть себестоимости, если импортируемый товар можно было купить за четвертую часть его себестоимости в импортирующей стране. При ней экспорт стимулируется не высокими ценами на экспортные товары, а разностью между средними ценами экспортируемых и импортируемых товаров. Отдельная экспортная сделка может дать значительный убыток, но если на вырученную с ее помощью валюту можно осуществить выгодную импортную сделку, прибыль от которой будет выше убытка от экспортной сделки, — вся экспортно-импортная операция будет выгодной, несмотря на убыточность ее экспортной части.

Таким образом, процесс ценообразования во внешней торговле в Союзе ССР носит совершенно иной характер, чем в западноевропейских капиталистических странах с их конкурентной системой хозяйства. Убыточный экспорт по ценам ниже внутренних цен плюс накладные расходы по экспорту может быть очень выгодным для Союза ССР, если он дает валюту на приобретение товара, который при его производстве внутри СССР обошелся бы несоответственно дорого. Как когда-то мелкие конкурирующие между собою фабриканты и экспортеры не могли усвоить, в чем заключается выгода национальных синдикатов и трестов при продажи ими части своей продукции в других странах по ценам ниже себестоимости, так теперь мы видим такое же недоумение перед калькуляцией экспортных цен, практикуемой в Союзе ССР при действующей в нем организации внешней торговли на принципах монопольного хозяйства.

Конечно, как и всякий экспортер, советская власть заинтересована в получении возможно более высоких цен за экспортируемые ею товары и в возможно более низких ценах на товары, ею импортируемые. Общий уровень цен на мировом рынке, благодаря монополии внешней торговли, для СССР более или менее безразличен. Союз заинтересован главным образом в разности между изменением экспортных и импортных цен, в том, чтобы цены на предметы его экспорта не падали сильнее, чем на импортируемые им товары. Тогда за одно и то же количество экспортируемых товаров он будет получать то же количество товаров импортируемых, какие бы изменения не происходили в ценах.

Благодаря этой особенности в строении внешнеторговых отношений при монополии, страны полуколониального типа с низкой производительностью труда получают возможность конкурировать на мировом рынке с передовыми капиталистическими странами. Поэтому, монополия внешней торговли является наиболее выгодной формой или системой внешней торговли для бедных колониальных и аграрных стран, Советской России, Персии, Турции, стремящихся форсировать свой импорт. Но в то же время она превращает страну в оранжерею, в которой фабрикаты выделываются при исключительно высоких издержках производства, а национальная промышленность превращается в оранжерейное растение, не имеющее сил бороться с бурями и непогодами мирового рынка. По отзывам самих советских хозяйственников, многие отрасли советской промышленности, огражденные монополией внешней торговли от стимулирующего влияния мирового рынка, совершенно неспособны выдержать конкуренцию западноевропейской и американской промышленности и, в случае отмены этой монополии, должны были бы обанкротиться. Экономическая изоляция всегда ведет в конечном счете к экономическому упадку.

Непосредственным результатом подчинения торговых сношений с заграницей на все 100% усмотрению политической власти было почти полное прекращение экспорта товаров из Советской России и чрезвычайное сокращение импорта. После заключения большевиками сепаратного мира с Германией в Брест-Литовске и отказа платить долги царского и Временного правительства, союзники постановили подвергнуть Советскую Россию экономической блокаде. Она была снята Верховным Советом Союзников лишь 16 января 1920 г. Но на практике она продолжалась. При отсутствии экспорта, Советская Россия могла оплачивать свой импорт только золотом. Однако, крупнейшие банки Великобритании, Франции и Соединенных Штатов С. А. отказались принимать золото советского происхождения, как в монете, так и в слитках. Советское золото могло просачиваться в Европу сначала через Эстонию, затем Швецию; вначале на каждой сделке советские торгпредства теряли 30% учета. В октябре 1920 г. при покупке сукна в Англии представителем Высшего Совета народного хозяйства было переплачено 16‑20%, потому что ни одна английская фирма не хотела принимать платежей русским золотом. Эта торговая и золотая блокада были гораздо более мощными средствами экономической борьбы, чем вывозные премии, о которых писал Ленин. Золотая блокада была прекращена лишь после заключения Советской Россией торгового соглашения с Великобританией 16 марта 1921 г., на другой день после речи Ленина 15 марта 1921 г. и принятия постановления об отказе от системы последовательной коммунистической политики и переходе к системе новой экономической политики. Желание установить нормальные торговые отношения с капиталистическими странами Запада было несомненно одной из главных причин этого первого перелома в экономической политике советской власти.

Из последующих мероприятий в области международных экономических отношений заслуживает внимания установление валютной монополии: в 1926 г. был запрещен вывоз советских денежных знаков заграницу, в 1928 г. — привоз их из заграницы. Но наибольший интерес представляет для нас попытка в проекте первого 5‑летнего плана развития народного хозяйства СССР планировать его обороты по экспорту и импорту. В этом проекте мы находим следующие плановые соображения относительно внешнеторговых отношений[7]:

«Весь народно-хозяйственный план... исходит из необходимости значительного расширения связей с мировым хозяйством с тем непременным условием, чтобы это расширение и в конечном своем итоге и на всех своих важнейших этапах вело к систематическому усилению независимости нашей страны от передовых капиталистических стран. Иными словами, все направление экономического оборота с внешним миром в расчетах пятилетнего плана подчинено задаче подъема производительных сил страны на путях индустриализации и обобществления, как единственно возможной форме отстоять независимость СССР от натиска капиталистических государств. Пятилетний план исходит из задачи удвоения по отправному и роста больше чем в два с половиной раза по оптимальному варианту нашего экспорта... К концу пятилетия хлебный экспорт должен вырасти до 50 или 80 млн. центнеров. Крупный рост должны получить такие статьи нашего экспорта, как нефть, лес, лен и т. п., планы развития которых (и прежде всего капитальные вложения в них) составлены целиком с учетом экспортного их значения. Расширение экспорта сельскохозяйственных продуктов (масло, яйца и т. п.) взято с полным учетом потребностей внутреннего рынка и задачами по так называемому облагораживанию структуры потребления (рост потребления яиц, масла и т. п.), которое должно естественно сопутствовать индустриальному и культурному росту страны... Импортный план пятилетки целиком подчинен задаче обеспечить то индустриальное строительство в широком смысле слова, которое является стальной осью всех строительных задач пятилетки... Оптимальный вариант плана включает в свои расчеты большой прирост долгосрочных иностранных кредитов.

Установленный в первом пятилетием плане проект развития внешней торговли Союза ССР потерпел полное фиаско (в млн. руб.):

Примечание к таблице:

¹ Плановое хозяйство 1929, кн. IV, стр. 87‑94.

Наученные этим горьким опытом, советские хозяйственники уже не решались планировать внешнюю торговлю во втором и третьем пятилетних планах.

Чтобы уяснить причины, приведшие к провалу 5‑летнего плана развития внешней торговли СССР, мы должны ближе ознакомиться с некоторыми характерными особенностями в количественном развитии внешней торговли СССР по сравнению с торговлей всей остальной Европы, также переживавшей кризис в эти годы, и с организацией ее финансирования. Начнем с данных о динамике размеров экспорта СССР и Европы (без СССР) в индексах[8]:

Таблица эта наглядно показывает, какие усилия сделаны были Комиссариатом внешней торговли для осуществления предписанного первым 5‑летним планом роста экспорта СССР. В то время, как в остальной Европе уже в первый год кризиса экспорт товаров упал (по объему) на 6,5%, в СССР он вырос на 35,7% и продолжал расти и в следующем 1931 г.; в 1932 г. объем экспорта европейских стран еще значительно сократился, достигнув минимума, на 31,5% меньше экспорта 1929 г.; в СССР экспорт также несколько понизился, но удержался на уровне значительно более высоком, чем уровень 1929 г. (на 27,8%). Монопольная форма внешней торговли, очевидно, оказалась весьма действительным средством для увеличения объема экспорта. Но она была бессильна повлиять на цены мирового рынка, удержать их падение; в результате, в текущих ценах экспорт СССР был выше уровня 1929 г. только в 1930 г., а затем начал быстро падать. В последующие 1933‑1935 гг. уменьшение экспорта и в неизменных и в текущих ценах шло в СССР значительно быстрее, чем в Европе. В результате, если по 1935 г. включительно экспорт СССР по своему объему держался на относительно более высоком уровне, чем экспорт остальной Европы, то с 1936 г. он падает ниже европейского уровня. Монопольная форма внешней торговли могла в течение нескольких лет стимулировать экспорт СССР; но затем народное хозяйство страны перестало реагировать на этот возбудитель, и экспорт ее упал относительно ниже экспорта других европейских стран. Очевидно, чисто экономические факторы оказывают на международные торговые отношения более мощное влияние, чем монопольная форма внешней торговли и мероприятия правительств по ее применению.

Аналогичный характер носит и динамика импорта (в индексах):

Главное отличие динамики импорта СССР заключается в том, что его объем уже в 1933 г. упал в индексах значительно ниже объема других европейских стран. Монопольная форма внешней торговли оказала свое стимулирующее действие на импорт только в течение трех лет, 1930‑1932 гг.

Главной причиной резкого сокращения импорта в 1932 и 1933 гг. было, несомненно, стремление ликвидировать дефицит по торговому балансу. Баланс этот в интересующие нас годы изменялся следующим образом (в млн. рублей золотом):

За 1930‑1932 гг. дефицит по торговому балансу составил 445,3 млн. рублей; внешнеторговая задолженность Союза ССР к концу 1931 г. достигла 1.400 млн. рублей. Долги нужно было платить, — а для этого нужно было иметь положительный торговый баланс. Все усилия увеличить экспорт при понижении покупательной способности мирового рынка и усилении спроса на жизненные припасы и промышленное сырье внутри страны для быстро растущей промышленности дали, как мы видели выше, лишь незначительные и преходящие результаты. Оставалось решительно ограничить импорт и сократить накладные расходы по внешней торговле.

До революции вся, — или почти вся, — внешняя торговля России находилась в руках иностранцев и велась на иностранные капиталы. Когда после революции советская власть начала восстанавливать торговые отношения с другими странами, она, сохраняя управление торговлей в своих руках, неизбежно должна была обратиться к помощи иностранных капиталов. В деле импорта она стремилась получить большие и продолжительные кредиты у фирм, поставляющих импортируемые товары; в деле экспорта она брала у покупателей и брокеров авансы на заготовку экспортируемых товаров и у банков и брокеров ссуды под товары на складах заграницей и в пути. С ростом экспорта и импорта росли и внешнеторговые долги СССР, достигшие максимальной величины в 1931 г.; затем все краткосрочные и среднесрочные кредиты были в несколько лет погашены, и в 1935‑1936 гг. почти вся внешняя торговля была переведена на наличный расчет. Начиная с 1935 г., большинство сделок с иностранными фирмами, сдача товаров и все расчеты за импортируемые товары были перенесены в СССР.

Особого внимания заслуживает способ реализации экспортируемых товаров. До 1929‑1930 гг. большинство товаров вывозилось из СССР, не будучи еще запроданными, для реализации заграницей. В последующие годы доля таких товаров в общей сумме экспорта постепенно сокращалась, и с 1935 г. основная масса экспортных товаров вывозится из СССР, будучи уже запроданной[9]. Эти вывезенные из СССР, но не проданные товары поступали заграницей на склады и под них брались ссуды в банках и у брокеров. По словам Д. Мишустина, «в области экспортных кредитов мы пользовались в это время, особенно в годы первой пятилетки, авансами покупателей и брокерскими целевыми кредитами на заготовку экспортных товаров, а также кредитами иностранных банков и брокерскими кредитами под товары, сосредоточенные в советских портах, под товары в пути, направлявшиеся для реализации за границу, и под товары, находившиеся на складах заграницей. Брокерскими кредитами называются кредиты, получаемые экспортерами от брокера, в связи с заключением с последними комиссионного договора на реализацию товаров через брокера за границей. Брокерские кредиты получались нами в прошлом по лесу, продовольственным товарам, пушнине, рыбным консервам и пр., главным образом в форме бланковых целевых кредитов на заготовку и под товары, сосредоточенные в портах и на базах в СССР. Большинство экспортных кредитов были краткосрочными, очень дорогими и стеснявшими в некоторых случаях свободу торгового маневрирования наших экспортных организаций. Поэтому, как только улучшилось валютное положение СССР в годы второй пятилетки, советские экспортные организации и банки стали отказываться от использования иностранных экспортных кредитов. С 1934‑1935 гг. мы не прибегаем[10] более к иностранному кредитованию экспортных операций в целях финансирования».

Первые сведения о внешнеторговых долгах Союза ССР были опубликованы в сводном обзоре его внешней торговли за 10 лет (в млн. червонных рублей)[11]:

В 1929 г. П. Чехович опубликовал в одном немецком экономическом журнале сведения о размерах среднегодовых заграничных кредитов за 1922‑1928 гг.[12]:

1922/23 —  35 млн. руб.     1925/26 — 265 млн. руб.
1923/24 — 100 млн. руб.     1926/27 — 390 млн. руб.
1924/25 — 160 млн. руб.     1927/28 — 520 млн. руб.

65% этих кредитов приходились на фирменные кредиты, 35% на банковские и брокерские. Следующие данные были опубликованы И. М. Шенкманом, бывшим секретарем Института экономических исследований при комиссариате финансов в Москве, в 1932 г.[13]:

Наконец, в 1934‑1936 гг. были опубликованы официальные цифры о размерах внешнеторговой задолженности Союза[14]:

1929, 1 января  —  470 млн. руб.
1932, 1 января  — 1400 млн. руб.
1934, 1 января  —  450 млн. руб.
1935, 1 октября —  139 млн. руб.
1936, 1 октября —   86 млн. руб.

Для нас ближайшим образом представляют интерес данные о движении внешнеторговой задолженности в 1929 и следующих годах, и тут нас интересуют всего два вопроса:

1) в силу каких причин и в каких формах эта задолженность могла увеличиться в 1929‑1931 гг. на 930 млн. червонных рублей?

2) откуда комиссариат внешней торговли взял средства для уплаты в 1932‑1933 гг. 950 млн. червонных рублей долгов?

Чтобы уяснить народнохозяйственный смысл и значение этого роста внешней задолженности СССР почти на миллиард рублей, а затем ее сокращения приблизительно на ту же сумму, мы должны поставить эти величины в связь с размерами экспорта и импорта в эти годы (в млн. рублей)[15]:

Вследствие каких внешнеторговых операций мог в 1929‑1931 гг. заграничный долг СССР увеличиться на 930 млн. рублей? 273 млн. рублей пошло на покрытие дефицита по торговому балансу. На что пошли остальные 657 млн. рублей? Сокращение заграничного долга в 1932‑1934 гг. на 950 млн. рублей произошло лишь в совершенно ничтожной мере, 17,6 млн. рублей, за счет активного торгового баланса в эти годы. Откуда были взяты остальные 932,4 млн. рублей? Единственной причиной роста внешнеторговой задолженности СССР могло быть образование больших остатков непроданных товаров на складах заграницей. Образование этих остатков создало у комиссариата внешней торговли потребность в кредитах, — или банковских и брокерских под непроданные экспортные товары, или в фирменных по импортируемым товарам. В годы торговой депрессии и сокращения рынков сбыта гораздо легче было получить и при том на более выгодных условиях кредиты под товары, отправляемые в СССР. По приведенным выше данным Шенкмана, с октября 1929 г. по середину 1932 г. задолженность по импортным операциям увеличилась на 719 млн. рублей, а по экспортным только на один миллион. Также и погашение долгов в следующих 1932-1933 гг. было произведено, главным образом, путем операций с этими остатками непроданных товаров на складах заграницей, их распродажи по крайне низким и убыточным «русским» ценам. Эта операция была проведена, по приведенным выше данным о движении внешнеторговой задолженности СССР, в 1933 г.

Вся эта своеобразная кредитная операция могла быть совершена только благодаря государственной монополии внешней торговли. Она сделала возможным вывоз заграницу большого количества непроданных товаров, которые помещались на складах в европейских торговых центрах и продавались лишь спустя много месяцев, иногда через год и более. Особенно большие остатки вывезенных, но непроданных товаров образовались в 1930‑1932 гг., когда мировой рынок отказывался принимать форсируемый комиссариатом внешней торговли экспорт товаров из СССР. Лишь с 1935 г., после того, как операции по продаже экспортируемых товаров были перенесены в СССР, большинство товаров отправляется заграницу уже проданными.

Таким образом, до 1935 г. экспорт товаров из СССР не был тождествен с их реализацией, то есть со сдачей их торговыми представительствами иностранным торговым фирмам и получения за них эквивалента в форме валюты. Фактически продажа значительной части экспортируемых товаров происходила значительно позже их вывоза за границу и в те периоды, когда цены на мировом рынке падали, как в 1930‑1935 гг., продажа эта производилась по ценам, значительно более низким, чем те цены, которые стояли в момент их вывоза заграницу и были учтены органами статистики внешней торговли.

Поэтому, цифры экспорта носят за 1930‑1932 гг. и некоторые другие годы фиктивный, преувеличенный характер. Чтобы знать действительные размеры реализованного экспорта, размеры и условия внешнеторговых операций, комиссариата внешней торговли заграницей и размеры и условия внешнеторговых кредитных операций, нам нужно было бы располагать следующими статистическими данными за каждый год:

1) о количестве вывоза за границу государства запроданных товаров по их весу и по ценам реализации франко-граница;

2) о количестве вывоза за границу государства не-запроданных товаров по весу и по заявленным ценам;

3) о количестве проданных заграницей товаров, вывезенных без их запродажи, по весу и по ценам их реализации (франко-граница);

4) о количестве оставшихся на складах заграницей товаров на конец года по весу и заявленным ценам;

5) о количестве прибылей или убытков, полученных комиссариатом внешней торговли в течение года от разницы между заявленными ценами и ценами их реализации;

6) о количестве кредитов, полученных в течение года заграницей отдельно по экспорту и импорту, и количество уплат, произведенных по этим кредитам, годовые средние продолжительности этих кредитов и высоты годового процента;

7) о размере задолженности заграницей на конец года отдельно по экспорту и импорту;

8) о количестве уплаченных процентов по этим кредитам, не учтенных в цене товаров.

К сожалению, все эти статистические сведения засекречены комиссариатом внешней торговли. Поэтому, наше знание экономики внешней торговли в период 1924‑1935 гг. носит неполный и отрывочный характер.

На цены экспортируемых из СССР и импортируемых в Союз товаров влияли также большие и заключаемые на большие сроки фирменные кредиты по импортным товарам, проценты по которым включались в цену товаров, и авансы под экспортные товары, оплата процентов по которым также учитывалась в их цене. В силу этих кредитов цены импортируемых в СССР товаров всегда были выше мировых, а экспортных товаров — ниже мировых. В западноевропейских торговых центрах установился даже специальный термин «русские цены» для обозначения цен на экспортируемые из Советской России и импортируемые в нее товары; цены эти всегда значительно расходились с обычными рыночными ценами. Главной причиной большого расхождения русских цен с нормальными являлась дороговизна учета векселей русских внешнеторговых операций, доходившая у частных лиц и на черной бирже до 30‑40% годовых[16]. При форсировании советского экспорта, как в 1930‑1933 гг., советские товары продавались по ценам не только ниже мировых, но, по-видимому, и по ценам ниже себестоимости; экспорт советских товаров носил в эти годы характер демпинга[17]. В этом отношении очень показательно сопоставление движения индексов цен во внешней торговле СССР и прочих европейских стран[18]:

Цены 1929 г., принятые за исходные в этой таблице, также являются «русскими» ценами, т. е. для экспортных товаров более низкими, чем мировые, для импортных, напротив, более высокими. Таблица эта, поэтому, показывает не всю величину отклонения между мировыми и «русскими» внешнеторговыми ценами, а лишь величину отклонения цен 1930‑1938 гг. от той меры расхождения этих цен, которая существовала в 1929 г. Она показывает, что под влиянием усиленного экспорта из СССР, «русские» цены на экспортные товары сразу сильно упали в 1930 г. и достигли самого низкого относительного уровня в 1931 г., когда экспорт в неизменных ценах достиг наибольших размеров, затем, по мере сокращения величины экспорта, цены все более приближались к европейским и в 1937 г., после полного прекращения вывоза незапроданных товаров, даже превысили свой относительный уровень 1929 г. Русские импортные цены, напротив, под влиянием кризиса пошли вверх и достигли наивысшего относительного уровня в 1933 г., в год, когда импорт товаров в Россию уже сильно упал и происходила усиленная распродажа непроданных остатков экспортированных товаров и усиленная ликвидация старой задолженности; затем очень высокий относительный уровень цен был в 1936 г. Мы не можем объяснить этих изменений в высоте русских импортных цен, так как комиссариат внешней торговли систематически засекречивает все относящиеся сюда данные о своих кредитных и торговых операциях.

Размер торговых оборотов Союза ССР с заграницей зависит прежде всего от его экспортных возможностей. До революции Россия была источником сырья — продовольственного и промышленного — для западноевропейских торгово-промышленных стран. После революции, когда были изжиты ее разрушительные последствия и началось ускоренное развитие промышленности и городов, экспортная способность России стала быстро падать. При распределении экспорта по товарным группам[19], мы получим следующее изменение его структуры (в процентах):

Примечание к таблице:

¹В довоенных границах.

Как видим, экспорт жизненных припасов сильно сократился, экспорт промышленных изделий значительно увеличился[20]. Увеличился также экспорт сырья и полуфабрикатов. По отдельным товарам, количество экспорта изменялось следующим образом (в тысячах тонн):

Примечания к таблице:

Все эти годы из числа главных предметов русского вывоза только каменный уголь, нефть и нефтепродукты, черный металл и изделия из него вывозились в большем количестве, чем до войны; особенно упал вывоз продуктов сельского хозяйства. В 1936‑1938 гг. начал намечаться упадок вывоза и продуктов горной промышленности. Рост обрабатывающей промышленности и городов за пятилетние планы развития народного хозяйства Союза ССР предъявляет такие требования к сельскохозяйственному и минеральному сырью, что недалек уже тот день, когда вывоз этого сырья уступит место его привозу. Лишь усиленная постройка железных дорог, ввод в сельскохозяйственную эксплуатацию новых территорий и развитие горной промышленности может обеспечить сырьем быстро растущую промышленность Союза.

Импорт Союза ССР также претерпел существенные изменения. Его структура по товарным группам эволюционировала следующим образом (в процентах):

Примечания к таблице:

¹ В довоенных границах.

За эти 25 лет привоз жизненных припасов сильно сократился, привоз готовых изделий значительно вырос, но к концу мирного периода начал заметно сокращаться; изменения в привозе сырья и полуфабрикатов носят неопределенный характер. Еще более показательна группировка привозных товаров по их назначению, на средства производства и предметы личного потребления. Основная, задача экономической политики советской власти формулирована в проекте первого пятилетнего плана народно-хозяйственного строительства СССР в следующих словах: «Наша страна совершает беспримерный опыт громадного капитального строительства за счет текущих накоплений, за счет жестокого режима экономии и отказа в удовлетворении потребностей сегодняшнего дня во имя великих исторических задач»[21]. Следуя этой общей директиве, комиссариат внешней торговли систематически сокращал импорт предметов личного потребления и увеличивал импорт средств производства. Импорт этих двух основных групп товаров изменялся следующим образом (в процентах и млн. золотых рублей)[22]:

Примечания к таблице:

¹ В довоенных границах.

Из периода гражданской войны и коммунистической политики 1918‑1920 гг. Россия вышла совершенно обнищалой. Поэтому в первые годы по восстановлении торговых сношений с Европой % привоза продуктов и предметов личного потребления был очень высок, хотя и невелик по своим размерам:

Примечания к таблице:

¹ По ценам 1913 г.

После 1924/25 г. началось систематическое сокращение потребительского импорта, с целью увеличения импорта производительного. Своих минимальных размеров потребительский импорт достиг в 1931 и 1933 гг. в период максимального увлечения проблемой индустриализации страны:

В последующие годы, под влиянием голода 1932‑1933 и первой половины 1934 г., советская власть в некоторой мере смягчила свою общую линию торговой политики и несколько усилила потребительский импорт в следующих размерах:

Столь чрезвычайное уменьшение размеров привоза предметов личного потребления с 412,5 млн. рублей в 1913 г. до 26,8 млн. рублей в 1937 г., — более чем в 15 раз, — возможно было только при диктатуре и аппарате монополии внешней торговли. По отдельным товарам, количество импорта изменилось следующим образом (в тыс. тонн):

Примечания к таблице:

¹ В довоенных границах.

Особенно велик был объем импорта в 1931 г.: черных металлов и изделий из них 1.703.000 тонн, цветных металлов и изделий из них 122.000 тонн, машин и оборудования 326.000 т., тракторов 82.000 т. В годы второй и третьей пятилеток импорт машин, оборудования и изделий из металлов был сильно сокращен. В то же время систематически усиливался вывоз тех товаров, которые раньше привозились в Россию. Особенно большие успехи в этом направлении были достигнуты по следующим товарам (в тыс. тонн):

Примечания к таблице:

¹ В довоенных границах.

Торговля СССР с пограничными азиатскими странами, Турцией, Ираном, Афганистаном, Синдзяном, Тувой и Монголией носила совершенно особый характер[23]. Страны эти доставляли в СССР жизненные припасы и сырые материалы, главным образом животного происхождения (скот, кожи и шкуры невыделанные, шерсть, хлопок, рис, сухие фрукты) и получали от СССР керосин и бензин, железо, металлические изделия, инструменты и машины, хлопчатобумажные ткани, нитки, фармацевтические продукты, спички, резиновые галоши, бумагу и картон, стекло, сахар, даже зерновые хлеба и муку (Монголия и Тува). Товарооборот с этими шестью странами составлял в млн. рублей (по текущим ценам) в процентах от всего торгового оборота СССР:

Примечания к таблице:

¹ Без товарооборота с Синдзяном и Тувой.

Как показывает таблица, в текущих ценах максимум и по импорту и по экспорту приходится на 1927‑1932 гг.; в эти годы вся внешняя торговля СССР достигла наивысшего развития. Затем торговля с этими странами значительно сократилась, но в меньшей степени, чем торговля с Западной Европой и Северной Америкой. Поэтому доля этих стран во всем товарообороте Союза увеличилась и достигла наибольшей величины по экспорту в 1932‑1934 гг., по импорту в 1933‑1935 гг. Торговый баланс с этими странами носил активный характер. К сожалению, советская статистика не дает нам учета торговых оборотов с ними в неизменных ценах и, следовательно, мы не имеем данных для суждения о том, как эволюционировал физический объем этого оборота, рос или сокращался.

Этот краткий обзор развития внешней торговли Союза ССР до начала периода войны 1939‑1945 гг. показывает, что упадок ее был следствием уменьшения экспортной способности Союза. Рост населения и городов, при замедленном развитии производительности сельского хозяйства, в чрезвычайной мере сократил экспорт жизненных припасов и сырых материалов сельскохозяйственного происхождения. В то же время обрабатывающая промышленность, страдающая от низкой квалификации инженерно-технических работников и рабочих, не могла дать большого количества изделий хорошего качества на экспорт. Поэтому главное место в экспорте в конце 1930‑х гг. занимали такие товары, как лесоматериалы, нефть и нефтяные продукты, каменный уголь, марганцевая руда. А так как СССР свой импорт мог оплачивать только экспортом товаров, то одновременно с сокращением экспорта уменьшался и привоз машин и готовых изделий из Западной Европы и Северной Америки. Если бы структура народного хозяйства Союза ССР продолжала эволюционировать в том же направлении, в каком она развивалась в эти годы, его сырьевая база могла в недалеком будущем оказаться недостаточной для питания его обрабатывающей промышленности, и Союз вынужден был бы искать недостающие его промышленности сырые материалы заграницей. Тогда особое значение должно было бы приобрести развитие торговых сношений с азиатскими странами.

Упадок внешней торговли Союза, начавшийся уже в последний год первой пятилетки, проектировавшей увеличение его экспорта в 2½ раза и импорта почти в 2 раза, показал всем беспристрастным наблюдателям, что государственная монополия внешней торговли не дает политической власти возможности планировать внешнеторговые отношения страны по своему усмотрению и произволу. Советские экономисты, напротив, еще в середине 1930‑х гг. были твердо убеждены, что монопольная форма внешней торговли дает советскому правительству полную власть над торговыми сношениями Союза ССР с другими странами. Так, например, профессор Д. Мишустин утверждал, что в СССР «внешняя торговля является органической составной частью наших народно-хозяйственных планов и ее движение определяется не конъюнктурой мирового хозяйства, а этими планами социалистического строительства. Увеличение или уменьшение объема нашей внешней торговли является поэтому не результатом необузданной экономической стихии, как это происходит в капиталистических странах, а следствием сознательного хозяйственного планирования. Капиталистическая конъюнктура, в особенности хаотическая игра цен, может вносить те или иные отдельные «поправки» в наши планы, но в основном наша внешняя торговля подчинена твердому плановому руководству пролетарской диктатуры, как и все наше народное хозяйство»[24].

Однако, внимательное наблюдение динамики внешней торговли приводит нас к совершенно иному выводу. Монополия внешней торговли несомненно является в руках правительства более мощным орудием, чем система таможенных тарифов. В области импорта это влияние политической власти ограничивается только контрабандой; как показал опыт СССР, органы внешнеторговой монополии могут свести привоз предметов личного потребления к совершенно ничтожной величине. В области экспорта, однако, решающее значение принадлежит экономическому фактору, экспортной способности страны и покупательной способности мирового рынка, и когда та или другая идет на убыль, торговая монополия может удержать или даже увеличить размеры экспорта лишь в течение небольшого числа лет и при том лишь предлагая товары по ценам ниже рыночных, а затем определяющее влияние переходит к экспортной способности страны и состоянию международного рынка. А так как размеры импорта зависят от величины экспорта, то в конечном счете и его величина зависит не от усмотрения и произвола политической власти, а от чисто экономических факторов; лишь состав импорта находится при монополии в полном распоряжении ее центрального управления.

Отсюда никоим образом не следует, что Союз ССР может, сохраняя существующую структуру своего народного хозяйства, на одном из следующих этапов своего развития отказаться от монополии внешней торговли и вернуться к системе таможенных тарифов. До тех пор, пока существует национализация всей промышленности, почти всей товарной продукции сельского хозяйства, всех крупных путей и средств сообщения и почти всей внутренней торговли, будет существовать и монополия внешней торговли, независимо от того, приносит она стране пользу или вред и убыток. Она представляет собою необходимое структурное дополнение ко всем другим государственным монополиям в системе народного хозяйства СССР; ее существования требуют структурные связи и зависимости между различными отраслями единого народного хозяйства. Лишь развитие частного хозяйства внутри страны может привести к ее замене тарифной системой торговой политики, автономной или конвенционной.

Заключив в 1939 г. политическое и торговое соглашение с Германией, советская власть прекратила печатание статистических данных о своей внешней торговле. Для получения хотя бы некоторого общего представления о развитии после этого соглашения советского привоза и вывоза товаров, мы вынуждены пользоваться почти исключительно сообщениями из иностранных источников. Кроме того, мы вынуждены были также сделать три явно неверных допущения относительно количества и ценности экспортируемых и импортируемых СССР товаров:

1) что все товары, отправленные из стран происхождения или отгрузки, были получены Союзом ССР;

2) что привезены они были в СССР в том же году, в котором были отгружены, и

3) что ценность экспортируемых из СССР товаров равняется их ценности cif[25] в странах оседания или назначения, и что ценность импортируемых в СССР товаров равняется их ценности fob в странах их происхождения или отгрузки; принимая это допущение мы преувеличиваем ценность экспортируемых товаров и преуменьшаем ценность импортируемых товаров на стоимость их перевозки со всеми ее накладными расходами, то есть приблизительно на 10‑20%.

Затем, мы совершенно игнорировали в наших учетах размеров внешней торговли СССР те изменения в его территории, населении и народном хозяйстве, которые произошли вследствие присоединения к нему новых территорий в 1939‑1940 и 1945 гг. За последнее десятилетие мы должны во внешней торговле различать следующие три периода:

• 1) годы политического и торгового соглашения с Германией, 1939‑1941 гг.;
• 2) годы войны с Германией и ее союзниками, 1941‑1945 гг.; и
• 3) послевоенные годы 1945‑1950 гг.

После заключения 28 сентября 1939 г. политического соглашения между СССР и Германией, народный комиссар иностранных дел Молотов и министр иностранных дел фон Риббентроп обменялись письмами, в которых были установлены основы будущих торговых отношений между СССР и Германией. В письме Молотова к фон Риббентропу сказано, что «правительство СССР на основании и в духе достигнутого нами общего политического соглашения исполнено воли всемерно развить экономические отношения и товарооборот между СССР и Германией. С этой целью обеими сторонами будет составлена экономическая программа, согласно которой Советский Союз будет доставлять Германии сырье, которое Германия в свою очередь будет компенсировать промышленными поставками, производимыми в течение продолжительного времени. При этом обе стороны построят эту экономическую программу таким образом, чтобы германо-советский товарооборот по своим размерам снова достиг высшего объема, достигнутого в прошлом. Оба правительства дадут немедленно необходимые распоряжения о проведении вышеуказанных мер и позаботятся о том, чтобы переговоры как можно скорее начались и были доведены до конца».

В своем ответе на письмо Молотова фон Риббентроп заявил, что германское правительство согласно дать все необходимые распоряжения в духе письма Молотова.

8 октября на приеме народным комиссаром иностранных дел Молотовым представителей германской экономической делегации было установлено согласие в том, что экономическое соглашение между Молотовым и фон Риббентропом «будет осуществляться обеими сторонами ускоренным порядком и в широком масштабе. При этом, в частности, состоялось соглашение о том, что СССР незамедлительно приступит к снабжению Германии сырьем, а Германия — к выполнению поставок для СССР».

Торговля между Союзом ССР и Германией достигла максимальной величины в 1931 г., когда, размеры ее составили (в миллионах долларов):

По экспорту из СССР в Германию 106,9 млн. долларов
По импорту в СССР из Германии  339,4 млн. долларов
Всего                          446,2 млн. долларов

Предполагая равновеликость экспорта и импорта, экспорт товаров из Союза ССР в Германию должен был, по договору 1939 г., превысить 223,1 млн. долларов. В октябре 1939 г. было заключено соглашение, по которому СССР обязался поставить Германии в течение двух месяцев миллион тонн кормового зерна (ячменя); в конце 1939 г. — о поставке в Германию 900 тыс. тонн нефти. 11 февраля 1940 г. новое торговое соглашение обязало СССР в значительных размерах увеличить экспорт своих товаров в Германию. В германской печати была дана следующая оценка этого соглашения: «Новое соглашение идет значительно дальше наших прежних соглашений. Оно обеспечивает доставку в Германию сырых материалов в наиболее важных отраслях военной экономики. Обеспеченная договором доставка зерновых хлебов и бобов решительно гарантирует продовольствие германского народа. В виду военного характера соглашения, приняты меры для возможно более быстрой доставки сырых материалов. Поезда, везущие нефть и зерно, также как и другие сырые материалы, начали переходить границу ранее заключения этого соглашения. Советские сырые материалы привозились в Германию в течение многих прошлых месяцев по частным торговым сделкам, заключенным своевременно. Для Германии этот договор означает широкое раскрытие дверей на Восток, так что мы можем спокойно наблюдать дальнейшие усилия Великобритании еще более увеличить блокаду»[26]. Следующее соглашение было заключено 10 января 1941 г.; по оценке германских газет, «это соглашение обязывает Советскую Россию доставлять в Германию продукты и сырые материалы, имеющие огромное значение для ее продовольственной и военной экономики; оно прежде всего устанавливает снабжение Германии зерновыми хлебами, семенами масличных растений, древесными материалами, хлопком, нефтяными продуктами, рудами и многими другими продуктами... Главное значение этого нового соглашения заключается в устанавливаемых им размерах торговли»[27]. По этому соглашению, по сведениям швейцарских газет, Советская Россия обязалась дать Германии 2.500.000 тонн зерновых хлебов и 1.500.000 тонн мазута. 9 апреля 1941 г., наконец, было заключено последнее соглашение Советского Союза с Германией о расширении поставок хлопка и нефтяных продуктов.

В этот период из СССР вывозились в количестве, с избытком покрывавшим нужды Германии, только лесоматериалы, ячмень и марганцевая руда. Через Черное море и Дунай (до его замерзания) СССР доставил в Германию большое количество марганца и некоторое количество хлеба и нефти; через Балтийское море (Штеттин) в Германию было отправлено некоторое количество ячменя, хлеба и свиней. Главная же масса советских поставок в Германию шла сухим путем, по железным дорогам. В мае 1940 г. лондонский «Экономист» констатировал, что «до сих пор только незначительное количество зерновых хлебов было доставлено в Германию и, по-видимому, весь объем русских поставок Германской Империи не велик по своим размерам. Результаты полугодовой торговли с Россией никоим образом не могут быть признаны ободряющими для Германии»[28]. После начала Русско-Германской войны «Экономист» подвел следующий суммарный итог русским поставкам в Германию: «Либеральная оценка количества русских поставок в Германию в 1939 и 1940 гг. приводит к выводу, что Германия получила из России от 1,5 до 2 миллионов тонн зерна, 500.000 тонн маслянистых растительных семян, 100.000 тонн хлопка, 900.000 тонн нефти. Были произведены также значительные поставки мехов и шкур, марганцевой руды и других минералов»[29].

Германия возлагала также большие надежды на транзит по Сибирской дороге продуктов из Японии, Манчжурии, Дальнего Востока и Америки. В апреле 1941 г. Берлин и Москва сообщили, что ими заключено соглашение о транзите по Сибирской железной дороге с Дальнего Востока в Германию в количестве 2.000 тонн в день[30]. Товары шли в Германию через Россию также с Кавказа, Ближнего Востока, Персии и Турции[31]. Но эта транзитная торговля также не оправдала ожиданий Германии. Было сообщено, что Берлин и Москва заключили соглашение об организации перевозок с Дальнего Востока в Германию через Сибирь в размере 2.000 тонн в день, однако действительный размер этих перевозок значительно ниже. Россия или неспособна или не хочет дать достаточного количества товарных вагонов. Задержки товаров огромны; было установлено, что вагоны с товарами приходят из Владивостока или со станции Манчжурия через 3‑6 месяцев после их отправки[32].

Таким образом, вся совокупность сообщений, которыми мы располагаем, не оставляет, по-видимому, сомнений в том, что ни размер поставок, ни количество транзитных перевозок по своему составу и размерам совершенно не отвечали соглашениям, заключенным Германией с Союзом ССР. Рост обрабатывающей промышленности, городского населения и необходимость вооружения многомиллионной армии в чрезвычайной мере сократили способность СССР экспортировать жизненные припасы и сырые материалы.

Теперь мы располагаем официальными цифрами о размерах внешней торговли СССР в 1940 г. Н. Вознесенский, бывший председатель Государственной плановой комиссии, опубликовал следующие данные о вывозе и привозе товаров в СССР, в миллионах советских рублей и долларов[33]:

Экспорт товаров в Соединенные Штаты, Канаду и Великобританию равнялся 26,1 млн. долларов, импорт из этих стран — 94,2 млн. долларов. Если мы предположим, что вывоз и привоз товаров в азиатские страны составил приблизительно 50 млн. долларов, тогда для торговли СССР с Германией в 1940 г. мы получим следующую таблицу (в долларах):

Как видим, экспорт товаров из Советской России в Германию в 1940 г. был значительно больше экспорта в 1938 г. и приближался к договору 1939 г.

В годы войны преобладающее значение принадлежало безвозвратным и временным ссудам, которые давали Советской России Соединенные Штаты С. А. Размер привоза по этим ссудам достигал следующих размеров (в млн. долларов):

В 1941 г. военное снаряжение приобреталось за наличный расчет, так как ссудная операция не была еще распространена на СССР. Всего Советская Россия получила по этой ссудной операции на 9,4 миллиардов долларов товаров, из них 41,15% военного снаряжения. С расходами на перевозку и администрацию ссуда Соединенных Штатов достигла 11,3 миллиардов долларов. За четыре года с 1 октября 1941 г. по 30 сентября 1945 г. Советская Россия получила из Соединенных Штатов С. А.:

аэропланов ............................ 14.795
танков ................................  7.056
миноносцев (torpedo boats) ............... 197
подводных лодок (submarine chasers) ...... 105
грузовых автомобилей ................. 375.883
взрывчатых веществ ...............345.735 тонн
нефтяных продуктов .............2.670.000 тонн
стали ..........................2.800.000 тонн
съестных припасов ..............4.778.000 тонн
и много пушек, обуви, тканей и т. д.

В годы войны 1941‑1945 гг. Советская Россия вела торговлю почти исключительно с англо-саксонскими странами, — Соединенными Штатами С. А., Канадой и Великобританией. По статистике этих стран экспорт из СССР по ценам cif и импорт по ценам fob имели следующие размеры (в млн. долларов):

Примечание к таблице:

¹ За первые 9 месяцев.

Внешняя торговля Советской России в годы войны носила чисто политический характер. Ничтожный вывоз товаров из СССР таким образом не мог быть ее основой; этой основой была многомиллионная ссуда Соединенных Штатов С. А.

Советская Россия не печатала сведений о своей внешней торговле в военные и послевоенные годы, за исключением лишь следующего сообщения Н. Вознесенского (в млн. рублей)[34]:

«Таким образом, говорит Вознесенский, внешний торговый баланс СССР в период военной экономики резко изменился: импорт товаров увеличился почти в пять раз, а экспорт товаров сократился более чем в три раза. Увеличение импорта товаров (преимущественно сырья и материалов) произошло за счет поставок союзников СССР в войне против Германии и Японии». Сопоставляя эти цифры Вознесенского с приводимыми выше цифрами торговли с Советским Союзом Соединенных Штатов С. А., Канады и Великобритании, мы сразу констатируем, что цифры Вознесенского об импорте товаров в Союз ССР вдвое менее цифр другого источника, в соответствии действительности которых нет сомнений. На причину этого разногласия есть намек в словах Вознесенского, когда он говорит, что цифры импорта товаров, им сообщаемые, относятся по преимуществу к ввозу сырья и материалов. Действительно, сравнивая его цифры с привозом товаров мирного назначения из англо-саксонских стран, мы получаем следующую таблицу размеров импорта (в млн. долларов):

Так как цифры Вознесенского заключают все расходы по перевозке, а цифры англо-саксонских статистик этих расходов не включают, то они должны были бы быть выше вторых; но, очевидно, военные потери при морской перевозке были очень значительны.

Цифры Вознесенского по импорту в СССР, как учитывающие только товары мирного назначения, несопоставимы с другими данными об импорте СССР, учитывающими привоз товаров как мирного, так и военного назначения.

За годы войны и послевоенные годы мы располагаем лишь приведенными ниже статистическими сведениями; причем за 1940‑1943 гг. по советским источникам, и за 1946‑1949 гг. по иностранным, в которых импорт в Россию учтен по ценам fob экспортирующих стран, а экспорт — по их ценам cif (в миллионах долларов):

Примечания к таблице:

За последние 10 лет, военные и послевоенные, у Советского Союза снизилась торговля со всеми его корреспондентами, за исключением торговли с 6 странами Восточной Европы, состоящими в политическом подчинении СССР. С ними торговля увеличилась чрезвычайно; вся внешняя торговля Советского Союза выросла в 3 раза. Его торговый баланс изменился следующим образом (приблизительно, в миллионах долларов):

Особенно значительно упала торговля с англосаксонскими странами, в особенности с Соединенными Штатами С. А. особенно после запрещения ими продажи Советскому Союзу стратегических товаров, число которых в настоящее время достигло 1100; и менее всего с Великобританией, которая нуждается в русском лесе.

За 1951 г. мы имеем только суммарное указание председателя торговой палаты СССР М. В. Нестерова на Международном экономическом совещании 3‑12 апреля 1952 г. в Москве 471 представителей из 49 стран, руководителей торговых и промышленных предприятий, ученых экономистов, представителей профессиональных союзов и коопераций. По свидетельству Нестерова, внешнеторговый оборот Советского Союза достиг в 1951 г. свыше 18 миллиардов рублей, 4,5 млрд. долларов, вдвое более, чем в 1950 г. (2.190 млн. долларов). Наибольшее значение, по его мнению, для СССР имеет торговля с странами Западной Европы, Америки, Юго-Восточной Азии, Среднего Востока, Африки и Австралии. С этими странами максимальный товарооборот, 1.250 млн. долларов, был достигнут в 1948 г.; Нестеров считает, что в течение ближайших 2‑3 лет этот товарооборот можно увеличить до 2,5‑3,75 млрд. долларов. СССР нуждается в большом количестве привозных товаров, и мог бы служить хорошим рынком для Западной Европы, Америки и других указанных выше стран; его экспорт мог бы состоять из зерновых хлебов, лесоматериалов, льна, целлюлоидно-бумажных товаров, пушнины; железных, марганцевых и хромовых руд, минеральных удобрений, угля, антрацита, нефтепродуктов, асбеста, цемента; промышленного оборудования, сельскохозяйственных машин, тракторов, транспортных средств.

Примечания:

[1] С. Бакулин и Д. Мишутин, Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918‑1937 гг., Москва 1939; в рублях 1936 г.

[2] «Правда» 1935 г., 26 сентября.

[3] Review of World Trade, 1938, p. 83.

[4] С. Бакулин и Д. Мишустин, Статистика внешней торговли СССР, Москва, 1935, стр. 97, 220‑224; тех же авторов, Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918‑1937 гг., Москва 1939, стр. 20.

[5] Исключением из этой разрешительной системы торговли была организация торговли с азиатскими странами, граничащими с Сибирью, Туркестаном и Закавказьем, — Монголией, Танна-Тувой, Синцзяном, Афганистаном, Персией и Турцией. Монополия внешней торговли действовала в отношении этих стран до августа 1922 г., когда во время Нижегородской ярмарки был установлен с ними свободный ввоз и вывоз товаров по определенному списку. К свободному ввозу из этих стран было допущено сельскохозяйственное сырье, к свободному вывозу — промышленные изделия. Такие же льготы применялись также на Бакинской, Куяндинской и других ярмарках. Затем они были распространены на весь товарооборот с этими странами. С Персией и Турцией эта система свободной торговли продолжалась, с некоторыми изменениями, до 1931 г., когда в этих странах была введена монополия внешней торговли. «Внешняя торговля», 1934, № 1‑2, стр. 12‑13.

[6] Л. Б. Красин, Плановое хозяйство и монополия внешней торговли, Москва, 1925, стр. 37‑38.

[7] Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР, 1929, т. 1: Сводный обзор, стр. 99‑100.

[8] Данные о размерах европейской торговли взяты нами из издания экономической секции секретариата Лиги Наций, Review of World Trade за соответствующие годы; о торговле СССР в текущих ценах оттуда же, в ценах 1913 г. из книги С. Бакулина и Д. Мишустина, Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918‑1937 гг., Москва 1939, стр. 20.

[9] С. Бакулин и Д. Мишустин, Статистика внешней торговли СССР, Москва-Ленинград 1935, стр. 90.

[10] Д. Мишуcтин, Внешняя торговля Советского Союза, Москва 1938, стр. 289‑290.

[11] Внешняя торговля Союза ССР за 10 лет, Москва, 1928, стр. 219‑225.

[12] Р. Czechowicz, Zahlungsbilanz und Zahlungsfähigkeit der UdSSR, Wirtschaftsdienst, 1929, Hefte 30 und 31, S. 1285.

[13] The Balance of Payments and the foreign Debt of the USSR, Memorandum No. 4 of the Birmingham Bureau of Research on Russian Economic Conditions, University of Birmingham; Russlands Zahlungsbilanz und Zahlungsverkehr mit Ausland, Weltwirtschaftliches Archiv 1932, Oktober, S. 547.

Достоверность цифр, приводимых Шенкманом, подтверждается данными об уплатах за импортированные товары в 1928‑1932 гг., приведенными в брошюре Documentation relating to foreign economic relations of USSR, prepared for the Monetary and Economic conference in London, June 1933, Moscow 1933, page 41. Сопоставляя данные, приведенные в этой брошюре с статистическими данными о размерах импорта, мы получим следующую таблицу (в млн. рублей):

По этим данным, с 1 октября 1928 г. по конец 1931 г. было получено кредитов по импорту на 778,8 млн. рублей. По данным Шенкмана, с 1 октября 1928 г. по октябрь 1931 г. было заключено займов по импорту на 743 млн. рублей.

[14] Правда, 1934, 4.I; 1935, 7.ХI 1936, 25.XI.

[15] Так как внешнеторговые кредиты СССР были получены главным образом в фунтах стерлингов, долларах и марках, то девальвация фунта и доллара значительно понизила размеры его заграничной задолженности. Судя по некоторым сообщениям иностранной прессы, понижение это составило до 300‑350 млн. рублей. Мы не знаем, какая часть этой суммы приходится на 1932‑1933 гг. Курс фунта понизился главным образом в конце 1931 г., и продолжал незначительно падать в 1932‑1933 гг. и 1934 г.; курс доллара упал значительно в 1933 г. Комиссариат внешней торговли по этому вопросу никаких сообщений не опубликовал.

[16] Внешняя торговля, 1935, № 11, стр. 8‑10, и № 18, стр. 9.

[17] Индексы цен по европейской внешней торговле взяты нами из издания статистической секции секретариата Лиги Наций Review of World Trade за соответствующие годы; индексы цен по советской торговле вычислены нами по приведенным выше индексам объема этой торговли в текущих и неизменных ценах.

[18] А. Байков в своей книге «Soviet Foreign Trade», 1946,. стр. 88, говорит о «кампании против мнимых советских демпинга и принудительного труда», называя их пугалами или привидениями (bogies). Приведенные выше данные бесспорно устанавливают, что одно время в экспортной советской торговле имел место демпинг («русские цены»); также бесспорно широкое распространение принудительного труда в Советской России, к стыду всех русских и прежде всего — советского правительства. Показания большого числа самых разнообразных заключенных, пробывших в этих лагерях от 5 до 11 лет, неопровержимо доказывают, что лагеря принудительных работ не «привидения», а самая жестокая действительность.

[19] Согласно Брюссельской конвенции 1913 г.

[20] Росту их экспорта мешает недостаток промышленных товаров в стране и их низкое качество. Для преодоления этой последней помехи Высший Совет Народного Хозяйства издал 11.XI.1929 г. распоряжение об обращении изделий лучших промышленных предприятий полностью или преимущественно на экспорт; предприятия эти были снабжены лучшим оборудованием, квалифицированными рабочими, достаточным числом знающих инженеров и т. д. Уже в начале 1930 г. Высший Совет Народного Хозяйства запретил продавать на внутреннем рынке товары, предназначенные для экспорта. На XVII съезде коммунистической партии народный комиссар внутренней торговли Микоян рассказал следующий анекдот, показывающий, как велика разница в качестве продукции для внешнего и внутреннего рынков. Он узнал как то, что заграницей «советские конфеты являются одними из самых лучших и продаются на мировом рынке вне всякой конкуренции... Как это может быть, что наши фабрики могут делать и делают прекрасные конфеты для экспорта, а для себя делают часто дрянь?» Микоян тогда обратился за советом к Сталину. — «Тов. Сталин, — продолжает свой рассказ Микоян, — стратег настоящий. Когда в 1933 г., прежде чем добились выпуска для внутреннего рынка конфет высокого качества, мне понадобилось дать для специализированной сети хороший товар, по совету т. Сталина я не сказал директорам заводов, что это для наших магазинов, а сказал, что для экспорта. Мы дали заводам увеличенную программу производства экспортных товаров... И пошли в наши магазины конфеты прекрасного качества». Известия 1934, 2 февраля. Война 1941‑1945 гг., несомненно, должна была значительно ухудшить качество продуктов, производимых для внутреннего рынка.

[21] Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР, 1929, том I, стр. 71.

[22] Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918‑1937 гг., стр. 16.

[23] V. Conolly, Soviet Economic policy in the East, London,1933.

[24] В сборнике «Внешняя торговля СССР к XVII съезду Всероссийской Коммунистической партии», 1934, стр. 70.

[25] Цена cif — первые буквы слов cost (издержки производства), insurance (страхование), freight (перевозка); цена fob — free on board (с доставкой на морской корабль).

[26] Der Vierjahresplan, 1940, No. 6, SS. 218‑219.

[27] Der deutsche Volkswirt, 1941, No. 16, SS. 622‑623.

[28] The Economist, 1940, May 4.

[29] The Economist, 1941, June 28.

[30] The Economist, 1941, May 3.

[31] The Economist, 1941, June 28.

[32] The Economist, 1941, May 3.

[33] Н. Вознесенский, Военная экономика СССР, 1947, стр. 73.

[34] Н. Вознесенский, Военная экономика СССР, 1947, стр. 73‑74.