4.2 Развитие экономических связей с западными странами

Внешняя торговля с развитыми западными странами была для СССР одним из основных источников получения высокотехнологичных и наукоемких товаров. Как отмечали западные экономисты, Советский Союз богат нефтью, природным газом, золотом, платиной, алмазами, древесиной и многими другими видами сырья, которые он вполне мог экспортировать за твердую валюту.

Однако Запад был весьма слабо заинтересован в сотрудничестве. Наличие избыточной сырьевой базы в бывших колониальных и развивающихся странах позволяло избегать поставок многих видов сырья, предлагавшихся СССР. Продукция советской обрабатывающей промышленности западные страны мало интересовала. Поэтому даже в годы максимального роста стоимости товарооборота удельный вес СССР в совокупном объеме международной торговли не превышал 5%, хотя в общем мировом промышленном производстве на долю СССР приходилось около 20%.

Главной причиной слабой заинтересованности Запада в торговле с СССР было опасение того, что советское правительство использует внешнюю торговлю в качестве средства увеличения военной и экономической мощи СССР. “Импорт из нашей страны (США. - Ю.Б.) они будут рассматривать как орудие достижения военно-экономической автаркии Советского Союза. Достигнув же этой цели, советское правительство не обязательно сохранит заинтересованность в широком импорте из нашей страны, разве что на условиях, несовместимых с нашими интересами. С другой стороны, если организовать широкий вывоз в Россию продукции машиностроения, значительная часть наших частных заводов попадет в зависимость от советских заказов ради сохра-нения производства и занятости. В этом случае русские, если сочтут нужным, будут не колеблясь эксплуатировать эту зависимость, а также использовать свое влияние на организованные группы рабочих, чтобы достигнуть целей, не имеющих ничего общего с интересами нашего народа”, - предупреждал Госдепартамент США Джордж Кеннан[1].

Находясь под впечатлением одержанной СССР победы, западные политики не представляли реальных возможностей советской системы, не понимали планов советского руководства: “Из анализа намерений советского правительства неясно, не будет ли в ходе дальнейшей милитаристской индустриализации СССР в послевоенный период создана военная мощь, которая, подобно тому как это уже было в случае с Германией или Японией, будет использована против нас”[2]. Подобные настроения не стимулировали торговлю СССР с западными странами, особенно если речь шла об обмене в сфере высоких технологий.

Товары в обмен на политические уступки. Однако у концепции Кеннана с самого начала нашлись серьезные противники. Дело в том, что в общественном и политическом плане Соединенные Штаты никогда не представляли единства. В их политических кругах в большей или меньшей степени отражался весьма противоречивый спектр деловых интересов и политических пристрастий общества. Если деловые круги были не прочь увеличить прибыль, торгуя с Советами, то в политическом плане многие полагали, что США не должны способствовать росту экономической мощи своего главного противника.

В результате в экономической политике США в отношении СССР соединились две противоречивые тенденции: 1) стремление к расширению взаимовыгодных экономических связей с СССР, особенно в плане получения от Москвы необходимого сырья и полуфабрикатов в обмен на готовые товары народного потребления; 2) ведение против СССР экономической войны в целях ослабления его экономического и военного потенциала, установления зависимости Москвы от американских технологий и инвестиций.

Из этого противоречия американцы и их союзники выходили следующим образом. Предпринимателям было разрешено торговать с СССР всем, за исключением установленного государством списка запрещенных к вывозу или ввозу товаров. К нарушителям применялись санкции. За ввоз в СССР некоторых товаров, в которых страна особенно нуждалась, американцы требовали политических уступок.

У СССР были другие проблемы. Еще до войны коммунистическая держава распростилась с планами изменить социально-политический строй западных стран или хотя бы поддерживать дружественные силы. Нуждаясь в получении наукоемких и высокотехнологичных товаров из США, она искала способы получить для этого твердую валюту.

Едва ли не единственным высокотехнологичным продуктом, который СССР мог продавать за границей в любых количествах, было оружие и военное снаряжение. Но этот товар находил покупателей преимущественно в странах “третьего мира” и по понятным причинам не имел сбыта на рынках Западной Европы и Японии. Даже экспорт сырья примерно до 1970 г. не приносил СССР большого количества твердой валюты.

Высокая заинтересованность СССР в расширении экономических связей с развитыми странами часто вынуждала его идти на многочисленные политические уступки. Это использовалось западными странами для осуществления своих внешнеполитических планов, включая экономическую и технологическую войну против СССР.

Так, например, в мае 1972 г. Р. Никсон приехал в Москву для подписания с Л.И. Брежневым пакета договоренностей о сокращении стратегических вооружений и ограничении систем противоракетной обороны. Эти договоры, получившие название временного соглашения, были крайне выгодны для США. Взамен во время этого визита и ответной поездки Брежнева в Вашингтон в 1973 г. Соединенные Штаты подписали с СССР 23 соглашения о сотрудничестве в разных сферах. Другие крупные экономические договоры также были результатами встреч в верхах, своего рода “приложениями” к политическим и военным договоренностям.

Вслед за США страны Западной Европы также подписали с СССР экономические договоры. 24 июня 1974 г. в Москве открылась международная конференция по развитию международного промышленно-экономического и научно-технического сотрудничества, в работе которой участвовали представители ведущих фирм 30 западных стран. В 1974 г. Финляндия заключила соглашение о сотрудничестве с СЭВ.

Эти соглашения отнюдь не снижали остроты проблемы советского экспорта в западные страны. Они лишь снимали политические препятствия на пути к экономическому сотрудничеству. Благодаря мобилизации всех своих возможностей СССР смог значительно увеличить объем внешней торговли (см. рис. 4.1).

Советский экспорт в капиталистические страны рос опережающими темпами. С 1965 по 1975 г. общий экспорт СССР увеличился в 3,3 раза, а экспорт в капиталистические страны - в 4,6 раза. Одновременно происходило снижение темпов роста экспорта в развивающиеся и социалистические страны. Это в значительной степени способствовало отрыву СССР от своих союзников (см. табл. 4.6).

Однако если посмотреть на структуру экспорта и импорта СССР, можно заметить там существенные перекосы (см. табл. 4.7).

Рост объемов внешней торговли СССР с 1970-х годов был связан в первую очередь с экспортом нефти, а с 1980-х годов - также и газа. Меньшее значение имели золото и алмазы. Экспорт оружия в официальной статистике не показан. Он входил в группу “прочих товаров”.

После резкого повышения цен на нефть, вызванного политикой Организации стран-экспортеров нефти, СССР стал получать приличные доходы из этого источника. Цены на золото и алмазы также возросли в 1970-х годах. Благодаря этому всего лишь за одно десятилетие СССР сумел увеличить экспорт в страны с твердой валютой в 10 раз (с 2,4 млрд долл. в 1970 г. до 23,6 млрд. долл. в 1980 г.).

На эти деньги Советский Союз оказался в состоянии закупить за границей значительные количества промышленных товаров. Однако аппетиты превышали платежную способность, и в 1970-х годах СССР имел дефицит в торговле с западными странами. В первой половине 1970-х годов дефицит был небольшим, но с 1975 г. - первого из серии неурожайных годов - страна была вынуждена на протяжении нескольких лет подряд тратить 2/5 валютных поступлений на импорт продовольствия. Расхождение между экспортом и импортом возросло, вследствие чего годовой дефицит внешней торговли достиг 3-4 млрд долл. Этот дефицит был покрыт за счет западных кредитов[3].

Рис. 4.1. Внешняя торговля СССР в 1955-1985 гг. в Млрд руб.

“Нефтяная игла”. До 1970-х годов развитые западные страны мало нуждались в советской нефти. Проведенные ими в середине 1960-х годов геологические экспедиции позволили обнаружить большие нефтяные месторождения на территориях развивающихся стран, в первую очередь на Ближнем Востоке. На середину 1960-х годов разведанные запасы нефти составляли 70 млрд т. Из них 50 млрд т, или 71%, приходилось на исламские страны. Значительными нефтяными ресурсами обладали и некоторые другие развивающиеся страны.

С 1950-х годов началась борьба стран-производителей нефти против господства зарубежных компаний. Эту борьбу активно поддерживал и СССР. Сначала доминировали крайние формы борьбы в форме национализации зарубежных компаний.

В 1960 г. была создана ОПЕК (Organization of Petrolium Exporting Countries). Учредителями ее выступили Венесуэла, Ирак, Иран, Кувейт и Саудовская Аравия. Со временем в ОПЕК также вошли Алжир, Ливия, Индонезия, Абу-Даби, Катар. Доля стран ОПЕК в мировой добыче и экспорте нефти неуклонно росла (см. табл. 4.8).

В 1960-х годах нефть из стран ОПЕК обеспечивала 95% потребления ее в Западной Европе и Японии, 20% в США, свыше 80% в развивающихся странах.

В 1964 г. ОПЕК добилась частичного устранения дискриминации своих членов при выплате им арендной платы и налога на доходы компаний от продажи нефти. В декабре 1970 г. ОПЕК потребовала от концессионеров существенно повысить справочные цены. На Западе действия ОПЕК были расценены как заговор горстки богатых нефтью стран против сотен миллионов потребителей. Однако на стороне ОПЕК выступил СССР. Он преследовал не только цели “солидарности с развивающимися странами”. Повышение цен на нефть делало для СССР рентабельным ее экспорт из Сибири.

Концессионеры отступили. Справочная цена на нефть в районе Персидского залива была повышена с 15 февраля 1971 г. на 35 центов за баррель, или почти на 20%, с обещанием последующего постепенного ее увеличения к 1975 г. еще примерно на 40 центов. Цены на нефть Алжира и Ливии были повышены в несколько большей степени, учитывая ее лучшее качество и близость к европейскому рынку. Размер подоходного налога в арабских странах и Иране был увеличен до 55%, а в Венесуэле - до 60%.

В начале 1971 г. в Тегеране, а затем в Триполи был проведен очередной тур переговоров, на которых ОПЕК выдвинула новые требования.

17 октября 1973 г. министры нефтяной промышленности стран ОПЕК приняли решение о блокаде союзников Израиля. В октябре-ноябре 1973 г. было введено эмбарго в отношении США, а также западно-европейских стран. В ноябре было принято решение о сокращении общей добычи нефти на 25%.

В результате западные страны были вынуждены покупать нефть в СССР, чтобы смягчить нефтяной кризис. Политически поддерживая арабские страны, СССР оказался не прочь воспользоваться нефтяным эмбарго ради экономической выгоды. В период с 1965 по 1975 г. доля нефтепродуктов в советском экспорте возросла с 17,2% до 31,4%.

Эта политика смягчила, но не предотвратила резкого роста мировых цен на нефть. Только за 22-24 декабря 1973 г. стоимость барреля нефти увеличилась вдвое - с 5,12 долл. до 11,65 долл. На Западе началась паника, спровоцировавшая затяжной энергетический кризис. В 1975 г. цена за баррель доходила до 35 долл. Иными словами, рост цен за два года составил почти 120%!

Именно в 1970-е годы, по оценкам американских аналитиков, Советский Союз существенно пополнил свою казну за счет взлета мировых цен на нефть. По экспертным оценкам, доходы СССР от внешней торговли в среднем выросли почти на 300% при росте физического объема его экспорта всего лишь на 22%.

Действительно, после резкого повышения цен на нефть, вызванного политикой Организации стран-экспортеров нефти, Советский Союз стал получать значительные доходы благодаря росту экспорта нефти в развитые страны. Объем зарубежных продаж нефти и природного газа, принесших Советскому Союзу 414 млн долл. в 1970 г., возрос до 14 млрд долл. в 1980 г. и составил около двух третей от общей суммы валютных поступлений. В конце 1970-х годов у Советского Союза окончательно сложилась сырьевая экспортная специализация и уже в начале 1980-х годов было очевидно, что подсаженный на “нефтяную иглу” СССР не в состоянии конкурировать на равных с Западом как центр производства высоких технологий[4].

Признаки ненадежности модели роста, основанной на нефтяных доходах, стали проявляться уже в начале 1980-х годов. Несмотря на продолжавшийся быстрый рост капиталовложений в ТЭК (в 1985 г. они в 2 раза превысили уровень 1975 г.) и доли ТЭК в общем объеме капиталовложений, добыча нефти упала с 603 млн т в 1980 г. до 595 млн т в 1985 г. и до 571 млн т в 1990 г[5]. Рост экспорта нефти происходил за счет сокращения внутреннего потребления. С 1970 по 1980 г. физический объем экспорта вырос на 62%, а стоимостной объем в результате благоприятной динамики экспортных цен увеличился в 3,7 раза. В 1980-1985 гг. физический объем экспорта вырос лишь на 7,4%, а его стоимостной объем, достигнув максимума в 1983 г. (91,4 млрд долл.), стал сокращаться (в 1985 г. - 86,7 млрд долл.)[6].

Активная игра США на понижение мировой цены на нефть привела к ее падению в 1985 г. Аналитики в СССР никак не ожидали такого поворота событий. Их представления о рынке не выходили за рамки теорий XIX в., согласно которым цены балансируют спрос и предложение и при недостатке предложения они никак не могут упасть. Роль биржевой игры в ценообразовании, связь между курсом доллара и нефтяными ценами они не учитывали. Поэтому когда курс доллара в начале 1980-х годов стал расти, СССР не ждал от этого никаких неприятностей.

Между тем проводимая США политика “тяжелого” доллара, которая привела к росту его курса на 50%, наряду с договоренностью с Саудовской Аравией об увеличении добычи, обвалили нефтяной рынок. Всего за пять месяцев (с ноября 1985 г. по апрель 1986 г.) Соединенным Штатам удалось сбить мировую цену на нефть в три раза с 30 до 10 долл. за баррель). Резко уменьшились валютные поступления в СССР от экспорта нефти. Потери Советского Союза, по оценкам американцев, составили 13 млрд долл. в год.

Чтобы хоть как-то восполнить эти потери, Советский Союз был вынужден сократить (по оценкам, на 10%) экспорт нефти в Восточную Европу и направить дополнительный нефтяной поток в западные страны.

Сразу же после обрушения нефтяных цен Соединенные Штаты стали вести политику “легкого” доллара. СССР, по экспертным оценкам, терял от снижения курса доллара около 2 млрд долл. ежегодно, поскольку расчет за экспортируемые товары производился в долларах, а за импортируемые - в валюте европейских государств. В результате только в июле 1986 г. Советскому Союзу потребовалось продать в пять раз больше нефти, чтобы получить то же количество западно-германского оборудования, что и годом раньше.

Попытки остановить сокращение добычи нефти в 1986-1987 гг. путем освоения новых месторождений привели к снижению добычи в уже освоенных местах, которые лишились необходимых капиталовложений. Экономика попала в порочный круг: снижение нефтяных цен приводило к недостатку средств для капиталовложений на увеличение добычи нефти, что, в свою очередь, вызывало кризис всего советского энергоемкого народного хозяйства, сокращение капиталовложений в остальные отрасли экономики и делало неизбежным падение общих размеров производства.

Серьезный просчет советского руководства состоял в том, что, стремясь превратить СССР в “энергетическую сверхдержаву”, оно не понимало, что попадает в зависимость от тех сил мирового рынка, в руках которых находился контроль над нефтяными ценами. В постиндустриальной экономике цены уже не определялись соотношением между спросом и предложением. Они даже не зависели непосредственно от производителей и потребителей.

Финансовые трудности. В течение двух десятилетий - со времени окончания Второй мировой войны и до второй половины 1960-х годов - экономика СССР находилась в состоянии макроэкономического равновесия. В советской финансовой политике того периода господствовали консервативные традиции, не допускавшие появления значительного дефицита бюджета даже в случаях острого недостатка финансовых ресурсов. Правда, некоторые исследователи (эмигрировавший из России Игорь Бирман, Дж. Шелтон и Б.А. Хейфец) пытались рассчитать так называемый скрытый дефицит советского бюджета[7]. Но эти попытки свидетельствуют скорее о непонимании авторами механизма формирования доходной части государственного бюджета СССР, чем о реально выявленных ими бюджетных трудностях советского государства.

В то же время относительно высокие темпы экономического роста обеспечивали властям получение денежных средств, достаточных для реализации наиболее приоритетных проектов. Регулирование цен позволяло удерживать весьма низкие темпы инфляции, обратной стороной чего были частые случаи товарного дефицита.

Существенное замедление темпов экономического роста во второй половине 1970-х годов сузило финансовую базу политики советского руководства при заметном росте амбициозности его намерений. Грандиозная программа оснащения вооруженных сил СССР ракетно-ядерным оружием нового поколения, строительство современного военно-морского флота, масштабные инвестиционные проекты внутри страны по освоению ее восточных районов, реконструкции Нечерноземья, строительству КамАЗа, Атоммаша, сети магистральных нефте- и газопроводов, регулярные списания долгов сельскому хозяйству сталкивались с ограниченными финансовыми возможностями народного хозяйства.

К началу 1980-х годов СССР растратил значительную часть своего финансового благополучия. Активное привлечение товарных кредитов на финансирование многочисленных строек привело к тому, что в 1981 г. средства, поступающие от обслуживания предоставленных СССР кредитов (2 млрд долл.), покрыли менее 30% платежей по предоставленным стране кредитам (6,4 млрд долл.). Обслуживание взятых кредитов происходило за счет получения новых, причем их структура постепенно ухудшалась, увеличивалась доля среднесрочных и краткосрочных займов. Отражением этого стало постоянное увеличение расходов на обслуживание долга: в 1984 г. они составили 5,9 млрд долл., а в 1986 г. - 15,1 млрд долл[8]. Нарастание внешнего долга страны приобрело лавинообразный характер.

Новое советское политическое руководство не было отягощено идеологическими предрассудками своих предшественников. Но оно слабо представляло суть тех проблем, с которыми реально столкнулась страна. Предполагалось, что аренда государственных предприятий и кооперативы развяжут хозяйственную инициативу, а совместные предприятия наводнят страну иностранными инвестициями и новейшими технологиями. Но либерализация только обнажила кризисное состояние экономики, сдерживаемое до этого административными мерами. Поэтому результатом шести лет правления Горбачева стало серьезное ухудшение макроэкономической ситуации.

Резко ухудшилось финансовое положение страны. Начатая в 1985 г. антиалкогольная кампания привела к значительному снижению поступлений налога с оборота. Осуществление программы “ускорения” и перевооружения машиностроительного комплекса имело следствием заметное увеличение бюджетных расходов. Поэтому уже в 1985 г., впервые за послевоенные годы, консолидированный бюджет СССР был сведен с дефицитом в 2,4% ВВП.

Экономическая политика правительства Горбачева - Рыжкова в последующие годы привела к дальнейшему увеличению разрыва между бюджетными доходами и расходами. С 1986 г. было разрешено оставлять в распоряжении предприятий все большую часть прибыли, что значительно уменьшило отчисления в бюджет. Происшедшее в 1986 г. падение мировых цен на нефть и другие энергоресурсы вызвало дополнительное сокращение бюджетных доходов. В то же время ликвидация последствий Чернобыльской катастрофы потребовала новых правительственных расходов. В 1987 г. ликвидация бюджетного дефицита потребовала привлечения средств в размере 57,1 млрд руб. (13,1% от всех доходов)[9]. В отношении к ВВП дефицит консолидированного бюджета возрос до 6,2%.

Переход к институциональным реформам в 1988 г. при сохранении мягкой бюджетной политики означал дальнейшую дестабилизацию макроэкономической ситуации. Как будто нарочно руководство страны принимало только такие решения, которые усугубляли кризис. Закон “О предприятии” снял ограничения на заработную плату и разрешил договорные цены, Закон “О кооперации” позволил торгово-посредническую деятельность - все это опустошало прилавки государственных магазинов и развязывало неслыханный с военных времен рост цен в негосударственном секторе торговли. В том же 1988 г. правительство повысило закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию при сохранении прежних розничных цен в государственном секторе торговли, что автоматически увеличило объем бюджетных суб-сидий. Дополнительные расходы были вызваны землетрясением в Армении и повышением минимальной пенсии на 25%. В 1988 г. ликвидация бюджетного дефицита потребовала привлечения средств в размере 90,1 млрд руб. (19,2% от всех доходов)[10]. В отношении к ВВП величина дефицита консолидированного бюджета возросла до 9,2% и сохранялась примерно на этом уровне вплоть до 1991 г.

До конца 1990 г. правительство Н. Рыжкова неоднократно собиралось ужесточить бюджетную политику, но так и не сделало этого. Каждый раз, охваченное макроэкономическим популизмом, оно отступало, не решаясь начать сокращение расходов и дефицита. Невыполненным осталось и обещание премьера повысить цены на хлеб в мае 1990 г.

Пытаясь сбалансировать бюджет, Советский Союз начал распродавать свой золотой запас. Однако Соединенные Штаты предприняли меры по установлению контроля за мировым рынком золота и предотвращению блокирования СССР с ЮАР в целях совместной игры на повышение мировых цен на золото.

Для финансирования бюджетного дефицита активно использовались кредитные ресурсы Госбанка СССР. Их чистый прирост к ВВП вырос с 2,8% в 1986 г. до 14,1% в 1990 г. Темпы прироста денежного агрегата М2 в 1987-1990 гг. увеличились до 14,1-15,8% в год. В то же время деятельность новых экономических структур, в совершенстве овладевших искусством обналичивания безналичных денег, привела к более высоким темпам прироста наличных денег агрегата МО: на 19,5% в 1989 г. и на 24,3% в 1990 г. Возросшие объемы денежной массы способствовали увеличению объема накопленного “денежного навеса” - доля М2 в ВВП возросла с 52,6% в 1984 г. до 67,7% в декабре 1990 г. Несмотря на сохранявшийся еще контроль за ценами в государственном секторе, все явственнее стала проявляться инфляция. К концу 1990 г. товарный дефицит стал повсеместным, причем в разряд дефицитных начали попадать товары первой необходимости. На колхозном рынке цены в 1990 г. выросли на 21,5%, а их уровень превысил государственные розничные цены уже в 3,03 раза. Давление избыточной денежной массы стало сказываться и на уровне государственных цен. Сводный индекс потребительских цен за 1990 г. возрос на 6,8%[11].

Многократно откладывавшееся повышение потребительских цен стало неизбежным. 22 января 1991 г. B.C. Павлов предпринял крайне неудачную попытку сократить наличную денежную массу путем изъятия из обращения 50- и 100-рублевых купюр с последующей заменой их на купюры нового образца в размере, не превышающим месячную зарплату. Эта мера затруднила денежное обращение, но государство от нее ничего не выиграло. 2 апреля цены в государственном секторе торговли были повышены в среднем в 2 раза, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы наполнить прилавки магазинов.

Финансовые трудности, проявившиеся во второй половине 1970-х годов и нараставшие вплоть до распада СССР, не только сделали невозможным осуществление руководством страны амбиционных социально-экономических проектов, но и окончательно убедили политическую элиту в том, что без серьезной помощи развитых западных стран Советский Союз не сможет сохранить статус великой державы.