Записка Н.И. Ежова И.В. Сталину и В.М. Молотову об отношении сотрудников иностранных посольств и иностранных граждан к процессу "право-троцкистского блока". 7 марта 1938 г.

7 марта 1938 г.

№ 101635

т. СТАЛИНУ

т. МОЛОТОВУ

Направляю сводку — отклики в среде сотрудников иностранных посольств и иностранно-подданных на процесс «право-троцкистского блока».

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

ЕЖОВ

Совершенно секретно

Отклики

В среде сотрудников иностранных посольств и иностранно-подданных

на процесс «право-троцкистского блока»

САВИНИ ГВИДО (зав. консульским отделом Итальянского посольства). По поводу процесса говорил: «Все бывшие ранее процессы производили страшное впечатление, главным образом тем, что все подсудимые как только попадали на скамью подсудимых, сейчас же сами себя начинали называть подлецами и негодяями, а свои поступки гнусными. Вообще говорили о себе газетными штампами.

Для всех процессов, включая и этот, характерно то, что подсудимые являются наиболее умными, выдающимися людьми страны. В этом процессе совершенно невероятные и нелепые обвинения.

Смешно говорить о покушениях, которые так и не были совершены, хотя замышляли их люди, которые тысячу раз могли беспрепятственно их осуществить.

Можно было бы отравить и других руководителей с полной безопасностью.

В эпоху гражданской войны и разрухи таким людям, как Троцкий, что стоило избавиться от всех мешавших ему?

Советское правительство ни в чем не знает меры. Оно не знает, что от великого до смешного один шаг.

Если есть ли какое-то правдоподобие в контакте Троцкого с иностранными государствами теперь, когда его к этому вынуждают, то кто поверит, что это было так уже в 1921 г. А уж тому, что Бухарин был агентом охранки, и подавно никто не поверит.

Вот для этого сейчас и ссылают, и расстреливают людей прямо тысячами. Руководителям правительства нужно уничтожить всех, кто умеет думать и рассуждать.

Процесс не передают по радио, потому что массе дадут только подтасованные стенограммы и комментарии к ним. А то, что будут подсудимые говорить о своих взглядах, программе — об этом никто ничего не узнает.

Но советское правительство не объясняет своей точки зрения, оспаривая противную, оно просто начинает клеймить всячески позором своих противников. А еще неизвестно, чья точка зрения победила, если бы была вынесена на массовое обсуждение.

Большую тень на этот процесс бросает то, что в нем замешан Плетнев. Сначала пробовали его смешать с грязью — не вышло. Тогда впихнули его сюда. Все это производит грязное впечатление. Невероятно думать, что подсудимые будут тоже употреблять в отношении себя газетно-прокурорские выражения, так как у них не может быть надежды, что это их спасет.

Остается действительно только предполагать, что они говорят под гипнозом или каким-нибудь наркотическим средством.

Жизнь в СССР принимает характер какого-то средневековья. Времена инквизиции. Русские люди доносят на всех, и на друзей, и на врагов, по злобе и даже просто так, из любви к искусству.

Рассказать об этом за границей в любой стране — никто не поверит. Никто просто не поймет такой психологии. Это черта русского рабства.

А чего стоит тон газетных статей на тему о процессах. Получается впечатление какой-то несерьезности, каких-то потуг.

Неужели правительство в самом деле не понимает, как опасно скапливать целые поселения из озлобленных, оскорбленных людей. Это же груда динамита.

Вообще впечатление такое, что правительство запуталось в собственных сетях, от страха потеряло голову и уже окончательно не знает где друзья, а где враги.

Конечно, уже заранее известно и написано, кто и что скажет на том процессе, но все же будет интересно прочесть, достаточно ли полно они сумели организовать все это дело, а то может выйти вроде Бутенко, про которого Литвинов сказал, что в Риме писал и давал интервью не он, а если бы и он, то надо еще посмотреть, он ли, а может быть и не он[1].

Из Италии еще не получились газеты с откликами на процесс».

ДИАМАНДИЕВ (канцлер Болгарской миссии). «Троцкисты в свое время были правы, они хотели многое сделать, но теперь, конечно, за все это они будут отвечать своей головой перед советским судом».

ШТРОММЕР ИОГАН (австрийский подданный), проживающий в гостинице «Советская», после отъезда своей матери, уехавшей 2.03. с.г. в Австрию, зашел в помещение посудомойки столовой, где стал жечь какие-то свои бумаги.

На вопрос одной из сотрудниц гостиницы — зачем он сжигает письма и прочие бумаги — Штроммер сказал: Поскольку моя мать вчера уехала за границу и сейчас в СССР время незавидное, нужно срочно мне уничтожить все бумаги, полученные из Австрии, ибо в связи с процессом над Бухариным и арестами наших шуцбундовцев меня могут сегодня или завтра арестовать. Тогда органы НКВД могут обнаружить эти нежелательные для них[2] бумаги.

Далее Штроммер продолжил:

«Недавно арестовали моих двух товарищей только потому, что у них были обнаружены подобные письма. Поэтому я, не желая очутиться в таком же положении, лучше скорее уничтожу эти бумаги и спокойнее буду спать».

Ранее Штроммер также заявлял:

«если бы я знал, что меня завтра заберут, я бы сегодня же удрал за границу».

ГОТЛИБ ИОСИФ (австрийский подданный), проживающий в гостинице «Советская», говорил: «Мы узнаем о процессе только спустя после продолжительного времени. У нас на мебельной фабрике сняли портрет Егорова. Наверное скоро всех посадят. Крепко работают фашисты, они распространили свою сеть во всех странах».

Присутствовавший при этом австрийский подданный Амшем сказал:

«Ты, Готлиб, будь осторожнее с такими словами. Сейчас время такое, что лишнего болтать не надо. Я жил в одной комнате с Деберль, он много говорил и вот теперь арестован. Нам — шуцбундовцам — смотри, слушай и молчи».

ШТЕРЕНБЕРГЕР ИОСИФ (австрийский подданный). «Я ночью слушал радио о процессе на немецком языке и до сих пор не могу успокоиться. У меня руки дрожат от этих мерзавцев. Я прожил уже 45 лет, но такого процесса еще никогда не ожидал.

Я считаю, что этот процесс будет уроком для фашистских разведок и для отдельных наших иностранцев».

КУБАЧЕК ЛЕОПОЛЬД (австрийский подданный). «Я себе представляю, что делается в Австрии, как разносят в газетах эти процессы в СССР. Конечно, за такие дела, что выявлены органами НКВД, надо расстреливать или лучше будет, если бы казнили».

ГУБЕРСАТОР ИОГАН (австрийский подданный). «Международная ситуация очень сложная. Это не последний процесс. В советских газетах пишут, что в Германии крупные изменения в армии, а у нас, что ни день, то новые люди. Борьба не закончена. Внутреннее и международное положение в настоящее время весьма натянуто. Процесс имеет чрезвычайно большое политическое значение и война между СССР и другими странами неизбежна».

ЗИЛЬБЕРШТЕЙН ИОСИФ (австрийский подданный, проживающий в гостинице «Советская»). «Когда я ехал в СССР, то я совершенно не понимал, что такое правые или левые. Пробыв несколько лет в СССР, я убедился, что как правые, так и левые стоят против советского строя.

Этот процесс для отдельных людей, особенно шуцбундовцев, должен явиться уроком, ибо среди наших не все еще честно хотят работать.

Мое мнение, что не затягивать долго процесса, а скорее их уничтожить. У нас в Австрии не церемонятся с революционерами, а в СССР слишком долго тянут с разными процессами, лучше бы их казнить без всякого суда».

БЕРЕНДИ АЛЕКСИС (австрийский подданный, проживающий в гостинице «Советская»). «Очень мало рабочих, которые смогли бы очутиться на скамье подсудимых, как Бухарин, Рыков и другие.

Мое мнение, единственный приговор им — расстрел».

НОВАК ИОГАН (австрийский подданный, проживающий в гостинице «Советская»). «Таких хороших людей убили, как Куйбышев, Горький. По-моему, судить их это лишнее, их надо безусловно уничтожить без суда».

БРЮКНЕР ФРАНЦ (австрийский подданный, проживающий в гостинице «Советская»), «Я возмущен такой неслыханной в истории фашистской группой. Я присоединяюсь к точке зрения советских граждан, что их надо во что бы то ни стало уничтожить».

ФАСКО ЭМЕРИС (австрийский подданный, проживающий в гостинице «Советская»), «Мы, австрийцы, убедились, что НКВД не зря сажает. Я понимаю, что Бухарин, Рыков хотели занять большие посты. Пусть их расстреляют скорее».

ХЕЙСТИНГС (британская подданная, проживающая в гостинице «Националь»). «Это какие-то сумасшедшие люди. Я не понимаю, как они могли себе позволить изменить родине, живя в такой прекрасной стране».

РОДРИГЕС Мата Юлия (испанская подданная, работающая в Испанском детском доме № 7). «Подсудимые, вероятно, имеют отношение к затяжке испанской войны. Вероятно, есть еще такие люди, которые мешают окончанию войны в Испании».

ШИРСАКОВА И.И. (совгражданка, жена шуцбундовца ШТЕРЕНБЕРГЕРА). «За одного только Горького надо их резать на куски, а не судить. Слишком для них большая честь, чтобы о них писать в газетах. Надо с ними покончить, как с собаками».