Глава 4. Национализация банков и промышленности

Важнейшей задачей диктатуры рабочего класса в общем плане построения социализма является экспроприация капиталистической собственности, превращение средств производства в социалистическую собственность. Рабочий класс должен воспользоваться своей властью для того, указывал Маркс, чтобы путем революционного вторжения в частную собственность вырвать у буржуазии средства производства и организовать производство в интересах общества. Завоевание командных экономических высот, т. е. национализация земли, банков, промышленности, транспорта, внешней торговли, средств связи, являлось необходимым условием организации производства на социалистических началах.

«Для подрыва экономической силы буржуазии и организации нового советского народного хозяйства, прежде всего — для организации новой, советской промышленности — были национализированы банки, железные дороги, внешняя торговля, торговый флот и вся крупная промышленность во всех ее отраслях: угольная, металлургическая, нефтяная, химическая, машиностроительная, текстильная, сахарная и т. д.» [«История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 205.].

К разрешению этой задачи советская власть подходила путем осуществления ряда подготовительных мер и в первую очередь путем введения рабочего контроля над производством и распределением продуктов.

27 (14) ноября 1917 г. Советом народных комиссаров было издано «Положение о рабочем контроле». Производство, купля-продажа, финансы заводов, фабрик и т. д. ставились под контроль выборных рабочих органов. Как владельцы предприятий, так и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, объявлялись ответственными перед пролетарским государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества предприятия.

«Положение о рабочем контроле» было первым шагом в утверждении планового социалистического хозяйства. Главный смысл этого исторического мероприятия заключался в том, что оно организовывало творческую активность рабочего класса, подготовляя переход к планомерному регулированию всего народного хозяйства, к государственному управлению производством.

В задачу рабочего контроля входило наблюдение за производством, установление минимума выработки и принятие мер к выяснению себестоимости производимых продуктов. Органы рабочего контроля имели право контролировать всю деловую переписку предприятия. За сокрытие корреспонденции владельцы отвечали по суду. Таким образом, был сделан первый шаг к организации учета и контроля над производством и распределением продуктов в стране, к овладению рабочим классом средствами производства.

Эксплуататоры и их пособники яростно боролись против рабочего контроля. Они распространяли в печати гнусную клевету об анархии, саботировали мероприятия советской власти. Всероссийский съезд заводчиков и фабрикантов в ноябре 1917 г., обсудив декрет о рабочем контроле, принял резолюцию: не признавать рабочего контроля и оказывать всяческое противодействие его введению вплоть до закрытия фабрик и заводов. Петроградское общество заводчиков и фабрикантов еще резче выступило против советской власти и проводимых ею мероприятий: решено было закрыть предприятия там, где будет сделана попытка ввести рабочий контроль. Буржуазию поддерживал Московский союз инженеров, предлагая своим членам всемерно «отстаивать общественно-государственную точку зрения», противопоставляя ее классовому рабочему контролю [«Труд» от 2 декабря 1917 г.].

Саботаж буржуазии принимал самые разнообразные формы. Так, капиталисты вредительски вели техническое и финансовое хозяйство на своих предприятиях, провоцировали конфликты с рабочими на почве отказа признать новые тарифы, сознательно обостряли отношения между рабочими и инженерно-техническим персоналом путем подкупа отдельных служащих и лиц технического персонала. На заводах, фабриках скоплялись огромные запасы товаров, предприятия терпели финансовые затруднения, на рынке же не оказывалось необходимых товаров. Текстильная, табачная и спичечная промышленность переживали затоваривание. В угольной и нефтяной промышленности росли запасы вследствие разрухи на транспорте. Многие предприниматели с целью спекуляции практиковали обмен своих изделий на предметы первой необходимости и накопляли запасы, лишая потребителей необходимых товаров. Саботаж предпринимателей дополнялся саботажем буржуазных кооператоров.

Комиссия, созданная при Моссовете для учета продовольственных запасов и предметов первой необходимости в первые же дни своей работы выявила в Москве огромные склады товаров, давно отсутствовавших на рынках. В Петрограде было обнаружено 300 тыс. пуд. керосина, 22 тыс. пуд. сливочного масла, 150 вагонов спичек, 120 штук пишущих машинок, 800 тыс. пуд. мыла, много мяса, солонины, сала, картофеля, чая и пр.; в одном из частных складов оказалось 8 тыс. пар детской обуви, находившейся без движения с 1914 г., 1500 пар дамских ботинок. Попутно найдено было много оружия, слесарных инструментов, сапог и пр. [Газета «Социал-демократ» — орган Московского комитета РСДРП, № 16, 23 января (5 февраля) 1918 г.].

Спекулянт вступал в связи с капиталистом-предпринимателем, с буржуазным кооператором-саботажником, со взяточником на железных дорогах и дезорганизовывал хозяйство страны. Весной 1918 г. ВЧК определяла ежедневные обороты Сухаревки в несколько десятков миллионов рублей. Это была торговля товарами, приобретенными темными путями. Это показывает, насколько остро стояла задача действительного рабочего контроля над производством и распределением продуктов.

Враги советской власти яростно боролись против рабочего контроля. «Вестник Петроградского общества заводчиков и фабрикантов» 21 ноября 1917 г. писал, что декрет Совета народных комиссаров о рабочем контроле приведет к разрушению промышленности. Меньшевики, защищая капиталистов, также считали рабочий контроль разрушительной мерой.

Ленин, выступая на Чрезвычайном всероссийском съезде железнодорожников в начале января 1918 г., говорил, что «главная причина той разрухи, которая грозит голодом в городах и промышленных местностях, заключается в господстве саботажников, в разрухе экономической, которую эти саботажники поддерживают, обвиняя в ней нас» [Ленин, Соч., т. XXII, стр. 240.].

Важнейшую роль в укреплении рабочего контроля и в подготовке национализации промышленности сыграло овладение финансовыми центрами страны — Государственным банком и крупными частными банками. Еще Маркс гениально предвидел, что «...кредитная система послужит мощным рычагом во время перехода от капиталистического способа производства к способу производства ассоциированного труда, — однако лишь как один из элементов в связи с другими великими органическими переворотами в самом способе производства» [Маркс, Капитал, т. III, 1938, стр. 537.].

Вопреки провокационным, антиленинским требованиям «левых коммунистов» об уничтожении денег советская власть с первых дней своего существования ставила главной задачей овладение денежной и кредитной системой в целях укрепления диктатуры рабочего класса. Для этого необходимо было прежде всего овладеть центральным банком и эмиссионным аппаратом страны — Государственным банком.

20 (7) ноября вооруженным отрядом Военно-революционного комитета во главе с заместителем главного комиссара при министерстве финансов т. Менжинским был захвачен Государственный банк. На собрании служащих банка т. Менжинский указал, что высшие чиновники банка саботируют выдачу средств Совнаркому на нужды революции и задерживают выплату зарплаты рабочим петроградских заводов. При этом он зачитал обращение Военно-революционного комитета, в котором комитет призвал служащих банка сломить саботаж высших чиновников и дать возможность советскому правительству получать нужные средства из банка.

Служащие банка, за исключением низшего состава (счетчики и курьеры), ответили на захват Госбанка и на требование о выдаче Совнаркому денег объявлением забастовки. В руках советской власти остался банк без аппарата. Служащие унесли с собой ключи от касс и сейфов и ключи от шкафов, где хранились документы, операционные журналы, книги текущих счетов и пр.

Представители советской власти с величайшими трудностями и упорством начали овладевать огромным и бездействовавшим банковским механизмом. Ленин требовал организации строжайшего контроля за выдачей средств из банка. Ни одна копейка не могла быть израсходована без тщательно проверенного оправдательного документа. С первых же дней советская власть установила строжайший учет и контроль за расходованием хранившегося в банке народного достояния.

Овладение Государственным банком дало в распоряжение пролетарского государства средства для финансирования революционных мероприятий, а также для финансового контроля над частными банками в качестве переходной меры к национализации всего банковского дела.

До национализации банков советская власть стремилась через Госбанк подчинить своему контролю частные банки. Госбанк, как «банк банков», предоставлял кредиты частным банкам. Кроме того, частные банки держали в Госбанке свои денежные резервы и получали наличность почти исключительно от Госбанка. Таким образом, частные банки находились в зависимости от Госбанка. Но воздействие на частные банки через Государственный банк затруднялось саботажем служащих Государственного банка.

Частные банки, как в Петрограде, так и в Москве, пытались создать собственный, независимый от советского государства расчетный отдел при одном из частных банков. В Петрограде такой отдел был создан при Азовско-Донском банке, где 29 ноября была проведена операция по взаимному зачету выданных банками чеков. Однако частные банки нуждались в наличности, которую можно было получить только у Государственного банка. Прекращение в декабре забастовки служащих Государственного банка дало возможность возобновить получение денежных подкреплений из Государственного банка. Но последний находился уже целиком в руках советской власти. Государственный банк заключил с частными банками соглашение, по которому денежные подкрепления должны выдаваться лишь при условии действительного подчинения этих банков контролю советской власти. По этому соглашению частные банки обязаны были представлять ежедневно Государственному банку сведения о том, кому, для чего и с какого счета произведена выдача средств (обязательно надо было указывать при этом адрес и род занятий получателя).

Приняв формально условия соглашения, частные банки на деле стремились уклониться от их выполнения и использовать получаемые из Государственного банка денежные подкрепления для борьбы с рабочим контролем на производстве, а также для того, чтобы дать возможность капиталистам извлекать из банка их денежные накопления. Часть банков вообще не давала требуемых сведений, а другая часть банков давала заведомо ложные сведения, скрывающие действительный характер их финансовых операций.

Московский совет неоднократно сталкивался с антисоветскими операциями частных банков. Так, например, обсудив заявление заводского комитета предприятия «Людвик и Смит», Московский совет 28 ноября 1917 г. постановил, чтобы деньги с текущего счета «Людвик и Смит» не выдавались без согласия заводского комитета означенного завода.

29 ноября Московский совет обсудил положение на Ликинской мануфактуре и вынес постановление: получить срочно санкцию Совета народных комиссаров на то, что все личные капиталы владельцев Ликинской мануфактуры Смирновых переходят в собственность государства; для разрешения этого вопроса делегируется в Петроград один член правления Ликинской мануфактуры; обратиться к Торгово-промышленному и Московскому государственному банкам, казначейству и интендантству с приказом не выдавать денег прежнему правлению Ликинской мануфактуры; указать вышеуказанным банкам, что в случае их неподчинения приказу президиума о невыдаче денег прежнему правлению Ликинской мануфактуры они не получат подкрепления из Государственного банка и их текущие счета будут закрыты; ввиду попытки директоров правления Ликинской мануфактуры В. А. и А. В. Смирновых и М. С. Смирновой путем подлога получить средства, принадлежащие государству, дать распоряжение о розыске и аресте названных лиц и предании их суду [См. ЦАОР, ф. 641, оп. 369, д. 12, л. 13.].

Это постановление, как и многие другие аналогичные, отражает борьбу пролетариата против попыток буржуазии использовать банки в контрреволюционных целях. Директора предприятий пытались освободиться от рабочего контроля, удушить последний «не дубьем, так рублем»: они стремились завладеть финансами предприятия, присвоить себе все денежные накопления предприятия, находящиеся в банке. Здесь преследовалась цель, с одной стороны, обескровить в финансовом отношении предприятия, парализовать их деятельность, вызвать волнение рабочих, с другой — получить в свое распоряжение денежные ресурсы, которые можно было бы использовать для борьбы с советской властью.

В ноябре горнопромышленники Урала приняли решение о том, чтобы предприятия, на которых будет установлен рабочий контроль, не финансировались. В декабре Совещание горнопромышленников Урала разослало предписание всем заводоуправлениям прекратить высылку денег на заводы и закрывать заводы, если на них будет вводиться рабочий контроль.

Откровенно неприкрытая форма борьбы с рабочим контролем, попытка сорвать рабочий контроль прежде всего путем прекращения финансирования промышленности и путем прямого локаута характерна для политики фабрикантов и заводчиков преимущественно в первые два-три месяца существования советской власти. Национализация банков, а, с другой стороны, репрессивные меры против явных саботажников (конфискация предприятий, арест бюро совета съездов горнопромышленников Урала и т. п.) оказали свое действие. Но саботаж не прекращался, а только принял иные, более прикрытые формы.

После национализации отдельных предприятий борьба буржуазии за распоряжение финансами на этих предприятиях еще более обострилась.

25 (12) декабря 1917 г. был опубликован декрет СНК, подписанный Лениным и Сталиным, о введении представителей советской власти в состав учетно-ссудных комитетов, контор и отделений Государственного банка. Эта мера имела большое значение, ибо учетно-ссудные комитеты определяли размеры кредитов частным банкам и предприятиям, которые усиленно питались эмиссионными ресурсами Государственного банка. Использование эмиссии клиентурой Государственного банка, в том числе частными банками, было поставлено тем самым под контроль советской власти, что особенно важно было в провинции, где администрация филиалов Государственного банка в основном осталась прежняя.

Активный и упорный саботаж банков показал, что до тех пор, пока банки остаются в частных руках, они будут всячески уклоняться от рабочего контроля и использовать в скрытой форме кредитно-денежный механизм в интересах капиталистов для борьбы с диктатурой пролетариата. Вот почему необходимо было форсировать осуществление программного требования большевистской партии о национализации банков: «Одной из первых мер, направленных к тому, чтобы не только исчезли с лица земли русской помещики, но и для подрыва в корне господства буржуазии и возможности гнета капитала над миллионами и десятками миллионов трудящихся, — был переход к национализации банков» [Ленин, Соч., т. XXII, стр. 214.].

Национализация банков вырвала из рук контрреволюционной буржуазии и помещиков этот важнейший аппарат кредитования и финансирования народного хозяйства и контроля над производством.

Однако собственники предприятий и после национализации банков ухитрялись иногда получать деньги из Государственного (народного) банка обманным путем без ведома органов рабочего контроля. Приведем следующий характерный эпизод борьбы капиталистов за денежную власть. 20 апреля 1918 г. правление товарищества «Треугольник» обратилось к главному комиссару Народного банка с протестом по поводу ареста денежных средств в его провинциальных отделениях. Протест мотивировался тем, что отделения «Треугольника» лишены возможности распоряжаться деньгами и в частности не могут переводить деньги в Петроград на условный текущий счет правления в Народном банке для погашения полученной товариществом ссуды. На самом деле оказалось, что действительным мотивом этого заявления отнюдь не была забота о погашении полученной «Треугольником» ссуды — это был лишь предлог для того, чтобы отделения «Треугольника» получили возможность бесконтрольно распоряжаться своими денежными накоплениями на местах. В Петрограде «Треугольник» больше тратил средств, чем получал; в провинции же, наоборот, его отделения, главным образом, реализовали продукцию и получали деньги, которые потом стягивались в Петроград. Правление «Треугольника» решило принять экстренные меры, чтобы спасти свои оборотные капиталы, получить в свой карман всю накопленную в провинциальных отделениях выручку от реализации готовой продукции.

Для этого на места были секретно посланы «верные люди», с этой же целью дирекция обратилась с указанным заявлением к главному комиссару Народного банка. Жалоба правления «Треугольника» свидетельствовала о том, что в других местах оно могло свободно распоряжаться своими средствами. Поэтому через четыре дня после получения заявления «Треугольника», 24 апреля 1918 г., главный комиссар Народного банка послал телеграфное распоряжение местным филиалам Народного банка, предупреждающее, что агенты «Треугольника» намереваются извлечь деньги из кассы «Треугольника», а также снять деньги с его текущих счетов и переводов в банках. Главный комиссар предлагал этих агентов «задержать и немедленно назначить комиссаров в отделения «Треугольника». Следует поручить особенно наблюдать за денежными выдачами и о принятых мерах сообщить немедленно телеграфом в Петроградский банк» [ЦАОР, ф. 2324, оп. 37, д. 17, л. 67.].

Несмотря на все это, капиталистам все же удавалось получать из банков деньги. В этом им помогали «свои люди» в Государственном, позднее Народном банке.

Национализация банков, проведенная ЦИК 14/XII 1917 г., дала возможность осуществить централизацию всего дела кредитования, финансирования и расчетов и поставить использование эмиссии под полный контроль пролетарского государства. Этим были созданы предпосылки для использования денежного обращения как инструмента планирования и регулирования народного хозяйства в соответствии с задачами диктатуры пролетариата. Необходимо было правильно организовать работу единого кредитно-денежного механизма, овладеть техникой эмиссии, кредитования и расчетов, ввести строгую дисциплину в аппарате банка.

Товарищ Сталин в своем докладе на торжественном заседании Бакинского совета 7 ноября 1920 г. сказал: «В области хозяйственного управления страной наиболее характерное — это изъятие из рук буржуазии основного нерва хозяйственной жизни буржуазии — банков. Банки были изъяты из рук буржуазии, и последняя была оставлена, так сказать, без души» [Сталин, Об Октябрьской революции, 1932, стр. 27.].

Советская власть, опираясь на национализацию банков и рабочий контроль над производством, могла взять под контроль денежные обороты буржуазии, движение денежных капиталов и весь в целом процесс воспроизводства к тому моменту еще не национализированной промышленности. В этом важнейшее значение национализации банков — как меры, укрепившей рабочий контроль над производством, организационно и экономически подготовившей переход к национализации промышленности, к созданию советской социалистической промышленности.

Чтобы довести до конца контроль над производством и подготовить с организационной и финансовой стороны национализацию промышленности, необходимо было подорвать денежную власть буржуазии не только в форме банковского капитала, но и во всех других формах.

При колоссальном обнищании всей страны, катастрофическом падении реальной заработной платы и спекуляции на голоде деньги представляли собой могучую силу, которую городская буржуазия и деревенское кулачество использовали против пролетариата и трудящихся.

Вслед за национализацией банков, ревизией банковских сейфов и монополизацией в руках государства торговли золотом сокрушительные удары денежной власти буржуазии были нанесены следующими декретами, направленными на ликвидацию титулов собственности на капитал (фиктивный капитал). 29 декабря 1917 г. был опубликован декрет о прекращении оплаты купонов по облигациям и выплаты дивидендов по акциям, о воспрещении сделок с ценными бумагами; 21 января 1918 г. был опубликован декрет об аннулировании всех внешних и внутренних займов, заключенных царским и временным правительствами, и всех государственных гарантий по частным займам; 23 января 1918 г. — декрет об аннулировании банковских акций и конфискации акционерных капиталов частных банков; 18 апреля 1918 г. — об обязательной регистрации всех акций, облигаций и прочих процентных бумаг. Этот последний декрет по существу лишал буржуазию права распоряжаться в качестве денежного капитала всеми еще не аннулированными фондовыми ценностями.

Ленин в своем докладе на III Всероссийском съезде советов говорил о том, что «от рабочего контроля мы шли к созданию Высшего совета народного хозяйства. Только эта мера вместе с национализацией банков и железных дорог, которая будет проведена в ближайшие дни, даст нам возможность приняться за постройку нового социалистического хозяйства» [Ленин, Соч., т. XXII, стр. 215.].

Железнодорожный транспорт в России в основном находился до революции в руках государства. Во время мировой войны и частные железные дороги перешли фактически к государству. Октябрьская Социалистическая революция национализировала остальные железные дороги. В январе 1918 г. был национализирован и водный транспорт.

Упорное сопротивление — саботаж, нежелание признать рабочий контроль, бегство предпринимателей диктовали единственную политически и экономически целесообразную меру — национализацию предприятий. Решения рабочих о национализации предприятий, их готовность принять на себя полностью ответственность за организацию производства являлись важнейшей предпосылкой для осуществления революционной экспроприации экспроприаторов. Первые декреты Совета народных комиссаров о национализации отдельных предприятий мотивировали ее необходимость отказом предпринимателей подчиниться рабочему контролю, саботажем, стремлением закрыть завод или фабрику, задолженностью предприятия казне или особой важностью его для государства.

В ноябре 1917 г. СНК была национализирована фабрика товарищества Ликинской мануфактуры А. В. Смирнова, 22 (9) декабря 1917 г. был издан декрет СНК «О конфискации и объявлении собственностью Российской Республики всего имущества акционерного Симского общества горных заводов». В декрете дана была и мотивировка конфискации — ссылка на отказ общества подчиниться декрету Совета народных комиссаров о введении рабочего контроля над производством. Такая же мотивировка была и в декрете от 20 (7) декабря 1917 г. «О конфискации и объявлении собственностью Российской Республики всего имущества акционерного общества Богословского Горного Округа». Правление Русско-Бельгийского металлургического общества, не желая подчиниться рабочему контролю, заявило о ликвидации предприятия с 18 (5) января 1918 г. Совнарком, усматривая явный саботаж предпринимателя, постановил: «...Конфисковать шахты, заводы, рудники, весь живой и мертвый инвентарь, как на территории Петровского металлургического завода, Софийского, Веровского, Бунговских, Нарневских рудников, так и в Петрограде, и вообще все имущество, в чем бы оно ни состояло и где бы оно ни находилось, в России или за границей, принадлежащее Русско-Бельгийскому металлургическому обществу, и объявить его собственностью Российской Республики» [«Собрание узаконений и распоряжений за 1917 г.», № 9, ст. 130.].

К концу февраля 1918 г. вместе с казенными заводами, находившимися с первых же дней Октябрьской Социалистической революции в ведении специальных органов Народного комиссариата по военным и морским делам и секвестрованными во время войны, числились национализированными центральными и местными органами советской власти 914 предприятий.

Национализация отдельных предприятий промышленности и организация работы по-новому на заводах и фабриках, объявляемых собственностью республики, осуществлялись Высшим советом народного хозяйства (ВСНХ). ВСНХ предоставлялись права конфискации, реквизиции, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности и торговли, а также регулирование производства, распределение продуктов и финансирование промышленности.

Вмешательство местных органов, часто национализировавших предприятия общегосударственного значения без всякой подготовки, затрудняло производственное освоение промышленных предприятий. Но это было в отдельных случаях неизбежно, например, при обнаружении вредительства, явного саботажа или в случаях бегства предпринимателя.

К лету 1918 г. основные рычаги государственного регулирования и контроля над производством и распределением находились в руках советской власти. Укрепление органов рабочего контроля на еще ненационализированных заводах, фабриках, шахтах и опыт руководства национализированными предприятиями создавали предпосылки для дальнейшего обобществления производства.

Железнодорожный и водный транспорт целиком находился в руках государства. Ненационализированными оставались лишь мелкие суда, а также принадлежащие артелям и кооперативам, китобойным, рыболовным обществам и товариществам.

Происходила подготовка к национализации топливной промышленности — угольной, нефтяной — и крупнейших предприятий металлопромышленности. Специальная правительственная комиссия в Харькове подготовляла национализацию угольной промышленности Донбасса. В Баку работали уполномоченные советского правительства по подготовке национализации нефтяной промышленности. Одновременно происходила подготовка национализации Подмосковного угольного бассейна. В Сормове, Коломне работал чрезвычайный комиссариат с широкими полномочиями правительства, подготовлявший национализацию Сормово-Коломенской группы машиностроительных заводов.

В мае 1918 г. состоялась в Москве конференция представителей национализированных предприятий (Сормово, Коломна, Брянский, Златоустовский, Кулебакский заводы, вагоностроительный завод в Твери и др.). На повестке дня конференции стоял вопрос о формах управления и о положении металлургической промышленности. Все представители рабочих выступили против проектов о трестировании машиностроительных заводов с участием капиталистов-акционеров. Была принята резолюция о необходимости национализации всех металлургических и машиностроительных заводов.

В начале мая 1918 г. была национализирована сахарная промышленность.

20 июня 1918 г. Совет народных комиссаров принял декрет о национализации нефтяной промышленности. Одновременно торговля нефтью и продуктами ее переработки объявлялась государственной монополией. Управление нефтяной промышленностью возлагалось на Главконефть — комитет, созданный в мае 1918 г., при отделе топлива ВСНХ. Национализация нефтяной промышленности уже летом 1918 г. позволила советской власти значительно улучшить производство в этой области. Дальнейшее развитие нефтяной промышленности было прервано начавшейся интервенцией и гражданской войной. В августе 1918 г. Бакинский район был оккупирован английскими войсками. Впоследствии при поддержке германско-турецких интервентов в Баку была установлена контрреволюционная власть азербайджанских буржуазных националистов-муссаватистов, и до начала 1920 г. все нефтедобывающие районы были оторваны от Советской республики.

Постановлением ВСНХ, опубликованным 30 июня 1918 г., была национализирована Сормово-Коломенская группа машиностроительных заводов.

Таким образом, завершался первый этап работы по завоеванию экономических командных высот диктатуры пролетариата. Гражданская война, уже начавшаяся в середине 1918 г., ускорила национализацию промышленности.

До конца июня 1918 г. отдельными постановлениями правительства было национализировано 1553 предприятия.

Декретом СНК от 28 июня 1918 г. были национализированы крупные акционерные предприятия горной, металлургической, текстильной, электротехнической, лесопильной и деревообделочной, табачной, стекольной и керамической, кожевенной и цементной промышленности, паровые мельницы, железнодорожные предприятия. Имущество этих предприятий было объявлено собственностью республики. Но впредь до особого распоряжения владельцы национализируемых предприятий, согласно декрету, продолжали по-прежнему вести предприятия, финансировать их и получать прибыль.

Национализация промышленности после декрета СНК 28 июня 1918 г. проходила по мере готовности местных органов и рабочих организаций освоить данное предприятие.

Промышленные предприятия государственного значения, как правило, национализировались по постановлению центральных органов — СНК, ВСНХ и главков. Средние предприятия часто национализировались по постановлениям местных органов.

Из общего количества 3668 предприятий с 8 ноября 1917 г. до 1 января 1919 г. были национализированы:

Процесс национализации промышленности сопровождался соответствующей организационной перестройкой, объединением предприятий по отраслям в главках. Так, например, на базе национализированных предприятий акционерного общества латунного и меднопрокатного завода Кольчугина и акционерного общества Тульских меднопрокатных и патронных заводов в октябре 1918 г. было создано Центральное правление государственных предприятий медеобрабатывающей промышленности (Центромедь).

К этому же времени окончательно оформлено Центральное правление государственных предприятий цементной промышленности, учреждено Главное правление текстильной промышленности (при ВСНХ). 19 ноября 1918 г. на базе Сормово-Коломенской группы заводов организовано Центральное правление государственных объединенных машиностроительных заводов (ГОМЗЫ).

Не будучи еще в 1918 г. оперативными производственными органами, многие вновь организованные при ВСНХ главки и отделы превращались в аппарат государственного регулирования всей промышленности данной отрасли. По данным промышленной переписи, из 2935 учтенных предприятий в 1918 г. по нарядам главков работало 1506. Остальные выполняли частные заказы отдельных предприятий, работали на вольный рынок и т. д.

Национализация промышленности летом и осенью 1918 г. проходила в условиях ожесточенной классовой борьбы с предпринимателями, высшими служащими, меньшевиками, эсерами и другими врагами революции. Представители иностранных государств прикрывали спекулятивные проделки капиталистов — нередки были случаи, когда склады крупных фирм оказывались опечатанными иностранными консульствами. Многие предприниматели пытались прикрыться фиктивными документами об иностранном подданстве. Иностранные консульства охотно помогали этим мошенническим проделкам капиталистов.

Русская буржуазия, защищаясь от экспроприации большевиков, пыталась укрыться за широкой спиной иностранного капитала и таким путем сохранить свою собственность. После заключения Брестского договора «патриотические» русские капиталисты, еще несколько месяцев назад ратовавшие за «священную войну против немецкого чудовища», теперь всячески домогались перехода в германское подданство, для того, конечно, чтобы получить охранные удостоверения германских консулов и таким путем спасти свои предприятия от национализации.

К числу важнейших мероприятий советской власти в первый период относится декрет о монополии внешней торговли. Государственным органом, ведающим внешней торговлей, был Народный комиссариат торговли и промышленности. Установлением монополии внешней торговли была преодолена опасность иностранной экономической интервенции и подрыва складывавшейся тогда молодой социалистической системы хозяйства со стороны более сильных в технико-экономическом отношении капиталистических стран.

Национализация крупнейших предприятий в решающих отраслях промышленности, национализация банков создавала необходимые условия для всестороннего контроля, регулирования и планирования хозяйственной жизни внутри страны. Эти мероприятия подрывали экономическую базу эксплуататоров, они являлись действительно социалистическими мероприятиями.

Аннулировав внешние и внутренние займы, заключенные царским и буржуазным правительствами, диктатура пролетариата нанесла серьезный удар финансовому капиталу. Введя монополию внешней торговли, советская власть исключала возможность эксплуатации трудящихся нашей страны иностранным империализмом, возможность экономической войны против Советской республики, путем искусственного поддержания цен на выгодном для буржуазии уровне, чтобы подорвать нашу социалистическую промышленность. Советское государство брало непосредственно в свои руки дело организации хозяйственных отношений с капиталистическим миром. Внешняя торговля превращалась в один из форпостов социалистической системы хозяйства, в орудие борьбы с капитализмом, в орудие построения социализма.

Троцкисты и «левые коммунисты», прикрываясь лживыми фразами о мировой революции, строили планы реставрации капитализма, активно боролись против мероприятий советской власти. Например, один из активных членов группы «левых коммунистов» — Осинский на первом съезде совнархозов открыто выступал против национализации промышленности, предлагая сдаться на милость иностранных империалистов.

Начавшаяся летом 1918 г. интервенция иностранных империалистов лишила Советскую республику возможности нормальной работы по восстановлению промышленности. Донецкий уголь и южная металлургия, вся нефтяная промышленность, заводы Урала и Украины, хлебородные районы Поволжья были в это время захвачены белогвардейскими «правителями» и интервентами. Промышленность центральных губерний Советской республики была лишена сырья, топлива и источников продовольствия. Все это не могло не отразиться и на состоянии промышленности в 1918 г.

Окруженная со всех сторон врагами, борясь против бешено сопротивляющихся эксплуататоров, советская власть сумела заложить основы социалистической промышленности. На VI Всероссийском Чрезвычайном съезде Советов, в первую годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции, Ленин говорил: «Несмотря на громадные препятствия, рабочим удалось сделать этот основной шаг, который подвел фундамент социализму... Они довели работу свою до конца. Теперь эта работа будет делаться не так, как тогда; теперь вся рабочая масса, а не только вожди и передовики, а действительно широчайшие слои знают, что они сами собственной рукой строят социализм, фундамент построили, и никакая сила внутри страны не помешает довести это дело до конца» [Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 251 — 252.].

Овладение командными высотами народного хозяйства в первый же год революции создало экономическую основу диктатуры рабочего класса. Национализация банков, железных дорог, внешней торговли, торгового флота и всей крупной промышленности подорвала экономическую силу буржуазии. Национализация явилась основой организации нового советского народного хозяйства.