Сводка ПП ОГПУ по ДВК о характере писем, идущих из деревень в военные гарнизоны края, за февраль 1931 г. Не ранее 28 февраля 1931 г.
№ 2
№ 696/к
Из Хабаровска
Совершенно секретно
Москва
Начальнику ИНФО ОГПУ
Всего за отчетный месяц прошел 62 041 документ. Прочитано - 62 041 [документ]. Примечание: в числе прошедших не указаны документы городские и со знаком обработки в количестве 19 191 [документ]. Из числа прочитанных учтено сообщений положительного характера - 3136, отрицательного - 16 467. Снято выписок положительного характера - 127, отрицательного - 1485, «К» - 1452. По вопросам указанные документы распределяются следующим образом:
Политнастроение
а)деревни
Положительные сообщения
«Ульян, служи честно и добросовестно, служба недолгая. Ты знаешь, что я боролся за советскую власть, не щадя своей жизни. Мы, партизаны-старики всегда готовы защищать советскую власть».
Док. «А». Нижегородский край, Оричевский район, с. Истотеновка.
«Я думаю, что к концу пятилетки мы коллективизируемся полностью. Нужно зорко охранять границы от капиталистов, которые стремятся стереть с лица земли СССР. Я заявляю, что этого им сделать не удастся».
Док. «А» Спасск.
Отрицательные сообщения:
«Строят пятилетку, но не знаю - как они построят, Коля, поверь, что всех позамучили и рабочих, и крестьян, жизнь очень плохая, как жить в дальнейшем, везде и всюду саботаж, что творится, не поймешь, приедешь - сам удивишься».
Док. «К». От брата Семена Изгаришева. Пос. Шуринка, Букашинский сельсовет, Краснинский район, Кузнецкий округ.
«План пятилетки в четыре года крестьянина гнет в бараний рог. Жить невозможно».
Док. «К», п/о Нолинск.
«Так что, (нецензурно), командование не слушайте, что они на политчасе преподносят, это все неправильно. Очень стало плохо крестьянам. Не верьте командованию».
Док. «К». Михеев. Мичуринский округ, деревня Больша.
«Если бы Вы сейчас приехали в деревню, то увидели бы, что тут сейчас делается. Я хорошо знаю, что вам говорят, здесь этого нет».
Док. «К». В.И. Морозинов. Н.Колосинский РИК, Плановая ул. № 12, Знаменское п/о. Омский округ.
«Не давай читать никому. Приехал бы к нам и посмотрел нашу жизнь. Что так мучиться жить, то лучше утопиться или повеситься, как Михаил Нехайчик повесился, очень издеваются над крестьянами, не дай Бог, я хотел уж убегать, но документов не дают».
Док. «К». Брат.Канск, Краснинский совет. Печкин.
«Жизнь - глаза бы скрыть, легче будет. Все одно: отдай, и ваших -нет. Плохо жить крестьянину. Это тоже, что было в 1921 г., нисколько не лучше. Затуманили народ, и говорить ничего нельзя. Как что сказал - ты, говорит, кулацким духом воспитан».
Док. «К». Иконниковское.
«Нам тоже говорили так, как и вам: "Товарищи! Мы возьмем фабрики, заводы и золото в свои руки, то нам хватит на 100 лет", как видим - не хватило и на десять лет. То же за пятилетку доконали самого труженика, мужика-пахаря. После этого, кого будут, не знаю, на нашем брате-пролетарии много не прокатишься».
Док. «К». Родители. Кривошеенко.
«Служи и знай, чтобы не было того при царизме, что народ просил хлеба, а царь давал пули, так и теперь народ гибнет без хлеба, куда ни кинься - нет спасения, потому что буржуазию вывернули и сели на люд».
Док. «К». Отец Лука.
«Ты бы приехал и посмотрел на наши деревни, теперь деревни, как десять лет в лихорадке хворали, теперь, если тебя привезти на аэроплане в Косолапово и спустить сверху в середину Косолапово, то никогда не скажешь, что это Косолапово. Так же и другие деревни, скота у людей только по лошадушке, да по коровушке, люди все хмурые и невеселые. Если все описывать, то не поверишь, хорошо на, и на словах. У нас на деле не завидно».
Док. «К». Брат. Усть [...].
«Почему такие законы настали, что нажимают, наверное, придется всем отказываться от крестьянства, а то нет воли заводить хозяйство, потому что только приработал - отдай государству, на пять рублей отдай -полтора [рубля] получишь, так что бедняку нет выхода никакого, а только что [на словах], будто бедняк состоит во главе власти, а бедняку приходится погибать. Потому что внимания нет никакого».
Док. «К». От дяди. Почки п/о Кузнецкий округ.
«Ты пишешь, что мы боролись и бороться будем, когда же ты боролся, ты только на свет вышел, наши товарищи разве за это боролись? За свободу. За братство, за равенство, а это разве свобода? Разве братство и равенство? Хлеб взяли, а сейчас хотят последнюю коровушку взять. Это на что похоже? Я так не понимаю, что творится на земле? Оставили нас голодных. Мы не будем говорить про кулака, а сейчас хотят взять у середняка и у маломощного середняка».
Док. «К». Дядя Филипп Елизарович Лучников. Троицкий район, с. Петровки.
б) демобилизованных красноармейцев
Отрицательные сообщения:
«Я приехал из армии посмотреть, что делают на местах и [вижу, что] очень плохо, что говорят нам в армии, то у нас этого нет».
Док. «К». Боков. Колпашево.
«Кругом идет обман, я, когда был в армии, то говорили, что на все 100 % будут давать товары, но я сам сдавал, и никакого товара не давали».
Док. «К». Товарищ. Усть-Уда, Иркутск.
«Жизнь очень плохая, там преподает начальство, что это крестьяне, т.е. ваши отцы отдают хлеб добровольно - это все неверно. Мне тоже напевали, я только теперь раскусил».
Док. «К». Брат. Коммуновка, Льговский округ.
«В деревне жить очень плохо, в конце концов, станут все кулаками, хотя хозяйство совершенно не кулацкое, хотя я был в армии мне много говорили, и я был очень убежден в их учебе, но, когда я коснулся на практике их учебы, то многое не то, что говорят в армии».
Док. «К». Брат. Улеты, Читинский округ.
«Эту (нецензурно) жизнь всем подчиняйся, невольный, куда надо пойти, спрашивай каждого черта (да, друг Петя, пропадут твои два года ни за что, если было, Петя, за что там страдать, хотя вы там ничего не знаете, вам там напевают хорошо, я сам знаю. Ты бы, Петя, приехал да посмотрел, что теперь делается здесь у нас, я как посмотрю, так сердце мрет».
Док. «К». Друг. Кангауз, Владивосток.
«Жизнь, черт ее знает какая, говорят, что свобода, но только не свобода, а неволя. Я тоже, когда служил, то мне политруки говорили, что крестьянину жить хорошо, а сейчас посмотрел - ни черта не годится такая постановка. Плохо, совсем, наверное, всех раскулачат. Все кулак да кулак. Все виноват бедный крестьянин за то, что работает. Положение ни к черту не годное, так как свобода крестьянина разорила больше некуда. Хлеб дай, мясо дай, дай шерсть, дай кур, ну словом, что у крестьянина есть, все отдай, а у самих нет ничего, даже керосину и того нет».
Док. «К». Товарищ. Сибирский край.
Коллективизация
Положительные сообщения:
«Живем в коммуне вот уже другой год. В коммуне жить очень хорошо. Жизнь очень хорошая. Всего у нас довольно».
Док. «А». Дядя. Абагайтун рудник, Читинский округ.
« К нам в колхоз прибывают. Работаем дружно, хорошо. Дружно работаем, я артель люблю, весело. Товарами снабжают, лишь только бы были денежки, жить хорошо, государство помогает».
Док. «А». Родственник. Белоярское.
«Зашел в колхоз "Трудовой крестьянин", работаем хорошо, у нас в коммуне имеется 30 хозяйств. Планы заготовок по нашему селу все выполнены на 100 %, наша зона коллективизирована на 80 %».
Док. «А». Брат. Александровский Заб.
«В нашем колхозе в настоящее время прилив к колхозу крестьян. Ваш колхоз авторитетен и имеет хорошие достижения против других колхозов и единоличников».
Док. «А». От Кирюхина. Поярково.
«Работа нашего колхоза идет ничего, сейчас имеем скота около трехсот голов, табун и рабочих лошадей около 300 голов, баранов 600 голов, так что работать есть над чем, но только мало рабочих рук».
Док. «А». Товарищ. Кыра, Читинский округ. Якобсон.
«Коллективизация у нас проходит на все 100 %, наша артель достигла довольно видных размеров — до 200 хозяйств. Актив села довольно великий. Перевыборы сельсовета прошли очень хорошо».
Док. «А». Мартыненко, г. Сталино.
«Здесь проходит сплошная коллективизация, много вступает народу, все подают заявления. Продуктов у нас хватает, товары тоже есть. Государство о нас заботится и помогает нашей артели».
Док. «А». Родители. Панкрушина Н. Ник.
«Коллективизация у нас идет вовсю. Я нахожусь в сельскохозяйственной артели, живу прилично, ни в чем не нуждаюсь, также сестра состоит [в артели] - живет лучше, чем жила, хлеба хватает. Обута, одета. Товаром снабжают в первую очередь колхозников».
Док. «А». Кузнецов И. Каменский район, деревня В. Аллак.
«Колхоз у нас опять начинает расти. Вступают новые члены. Есть трудности, и большие, в работе коллективов, но наша задача перед трудностями не останавливаться. А твердо идти вперед».
Док. «А». Товарищ М. Панкрушино Ник.
«Я вошел в колхоз, меня выбрали хозяйственником, колхозы в нашем районе растут, и наш колхоз прибывает численностью, с того времени как я приехал, уже прибыло 15 семей. Я втянул свою семью и остальных товарищей, которые нужны нашему колхозу».
Док. «А». Маковкин. Тувинская Республика.
«Пока живем ничего, хлеба намолотили уйму, скота тоже много. У нас оставалось ненамолоченного хлеба, овинное - 100, наскоро молотьбу кончили. Молотим сейчас дома электрическим током, поставили в ограде маленькую тесовую будку - там электромотор, и машину крутит почем зря. Коммуна наша теперь окрепла, коммуну нашу перевести хотят на животноводческую. Будем заниматься исключительно животноводством, пшеницу будем сеять только для себя».
Док. «А». От родных. Чумышь, Западно-Сибирский край.
«В настоящее время начинаем расти, т.е. есть прилив в колхоз порядочный, было 60 хозяйств весной, а в настоящее время стало 80 хозяйств. К весне, т.е. к посевкампании, деревня будет охвачена на 75 %, это можно говорить с гарантией, потому, что крестьянство начинает осознавать, что советская власть идет ему навстречу. Мы сейчас имеем две мельницы, одна мельница ремонтируется, а вторая - работает, выписали автобус, который получим в апреле 1931 г., в общем, жизнь наша пошла вперед к социалистической жизни».
Док. «А». Горбаченко. Барабинск, Сибкрай.
«Колхоз наш "Герой труда", по газетам, может, знаешь, первый колхоз по сдаче хлеба, по пшенице план выполнен на 50 центнеров, в отношении работы в колхозе конечно гораздо легче, чем в единоличном хозяйстве, ты сам с этим согласен. Верно? Напиши. Были перевыборы правления колхоза, колхозники активно участвовали на отчетном собрании, подмечали недостатки, выработали наказ правлению. Сейчас я работаю в правлении каждый день».
Док. «А». Товарищ. Александровский район, Уссурийская железная дорога, Томичи, деревня Лохвицы. К.А. Остапенко.
Отрицательные сообщения:
«За светлую жизнь, Вы бьетесь, упорно создаете коллективы. Знаем мы ваши песни насчет коллективов, без порток из-за них как раз останешься».
Док. «К». От шурина. Красное, Кузнецкий округ Сибкрая.
«У нас в колхоз не идет никто, живут плохо, и мы не хотим туда идти. У нас говорят, что лучше умрем, чем пойдем в колхоз».
Док. «К». П.Г. Матвеенков. Западная область, Сутопики.
«В коммунах нет никакого порядка, один над другим распоряжается, и в нашей коммуне остался хлеб на полосах несвязанный и неснятый около 30 гектар».
Док. «К». От родных. Из Горскино, Елыкомова Василия Федоровича.
«Коллективизация проходит не активно, единоличник крепко воздерживается, никак не идет в коллектив, а красноармейцы уже со дня прибытия своего разбежались, некоторые в милицию поступили. А остальные рабочие в район подались».
Док. «А». От отца. Тог. ул. п/о, Бийский округ.
В коммуне совсем дела плохие. Все раздеты и разуты, которые красноармейцы пришли в коммуну. Все расходятся, разбегаются. Много стогов - 40 [гектар] хлеба не молочено».
Док. «К». Шухаревич. Николо-Уссурийский.
«Вы советуете идти в колхоз, но я туда связанный не пойду. Мы ждем, что скоро должны провалиться эти колхозы, там граждане замучены, вы не ели эти колхозы и не знаете, с чем их едят. Не нужно грозить».
Док. «К». Брат.
«Есть коммуна, но толку в ней нет, кто ест вдоволь, а кто голодом сидит. Вот зарезали Ивашову кобылу, стали делить, чуть не подрались, а лучше жить единолично, сыт - этого никто не знает и голода тоже».
Док. «К». Брат. Награт, Новосибирский округ.
«Коммуна вся разошлась по своим дворам, крестьянская коммуна тоже расходится, сильно дохнет скот, в Суэтутском совхозе пропало 80 штук коров из-за плохого ухода».
Док. «К». Полозовы. Ермаков. Минусинский округ.
«Зять Анатолий, я тебе не могу советовать [вступать] в колхоз, так как они работали лето и тоже все голые, рваные, как и мы, хлеб забрало государство, как и у нас. Приезжай сам, посмотри, как понравится. Теперь везде плохо, а особенно крестьянам».
Док. «К». Родные.
«Письмо, как я прочитала твое, мама четыре дня с постели не вставала. Больше, если ты будешь писать про коммуну, то мы твои письма будем жечь к черту. Ты только этими письмами нас в горе заводишь, обозлилась я на твои письма».
Док. «К». Сестра. Прокопьевские копи, Сусн. округ.
«У нас пока все, которые вошли в колхоз, то уже давно вышли из колхоза почему-то. Паек не дают, вот вышли из колхоза, и пошли на заработки, а интересу нет входить в колхоз, будешь работать, а денег нет, и будешь сидеть голодом. Не будут давать паек».
Док. «К». Родители и брат. Деревня Андреевка, Ивановского района, Ворлапова.
«Колхоз наш работает очень плохо и, если будет так дальше, то пусть боронит Бог, как говорят, совершенно плохо, хлеб, почти весь попортили, а что собрали, то и сейчас не обмолочено. При нашем колхозе ни в коем случае жить нельзя. Много есть негодований среди колхозников».
Док. «К». Родители. Жлобин.
«Нового прилива в колхоз нет. Смотрят на наше положение - раздетые, и говорят: «Вот вы не знаете покоя на работе, всегда как кони в запряжке. Сдаете хлеб для государства, а государство для вас дает нитки, которые висят, этого говорят и без колхоза сколько угодно, вот главные причины невливания в колхоз».
Док. «К». Родители. Архара, Амурск.
«Ты пишешь, что сельское хозяйство растет, ладно, пусть будем писать, что растет, но как наша коммуна так выросла, что на поле не на чем выехать с прошлого года. С нашего брата содрали коня и коров. А нынче, которые пропали, а который пристанет, то заколют и съедят. Второй год ждут трактор».
Док. «К». Родня. В.-Островное.
«Нет никакого расчета работать в колхозе, потому что проработали десять месяцев в своей одежде и обуви, в колхозе ничего не получили, только и того, что получили муку [за] семь месяцев, я получил пять метров материи, и ты знаешь, еще получили одно пальто за 18 рублей и получили 7 фунтов масла постного и четыре пуда остатков, 25 руб. деньгами. За все время с начала поступления в колхоз из взятых облигаций на 10 руб., так что при таком колхозе, если работать еще этот год, то останемся совсем голые».
Док. «К». Родня, г. Благовещенск, Амурский округ. Баши Сергею, село Лазаревка.
«У нас в колхозе порядки нехорошие, нет никакого отчета, шестой месяц не дали ни одной копейки денег, дело дошло [до того, что] стали продавать кур, не на что купить коробки спичек. Молодой народ весь разбежался, как мужчины, так и женщины, работать в колхозе никто не хочет, и можно сказать, и не за что работать, ни одной тряпки не дают мануфактуры. На скотном дворе тоже непорядок, недавно пали два поросенка пуда по два. Сами партийцы все разбежались».
Док. «К». Родные. Берендеево, Владимирская губ.
Посевкампания
Отрицательные сообщения:
«У бедняков землю отобрали и отдали колхозникам - вот и правила. Вот пусть осенью приезжают за хлебом. Так что сеять негде, нечем».
Док. «К». Ник. Уссурийский.
«У нас задание каждому середняку на лошадь засеять 7 га, нам приходится сеять 14 га на две лошади. Семян нет. А кто не посеет, тот пойдет под суд».
Док. «А». Владивосток.
«Семян дают только, чтобы сеять в одну борозду, единоличникам не дают».
Док. «А». Плиска В.И. Павлоградское, Омск.
«Сейчас проходит у нас посевкампания - принуждают больше сеять. А сеять нечего - все пообобрали и для посева не дают, так что сеять нынче не придется».
Док. «К». От отца. Ново-Николаевск.
«Сейчас здесь известно, что нужно засеять 6 гектаров на одного коня, но здесь крестьяне никак не засеют, потому что земля не приготовлена и на это здесь не хватает семян у крестьян, потому, что хлеба много сдали на встречный план».
Док. «А». От отца. Ачинск.
Заготовки, контрактации и репрессии
а) хлеб
Отрицательные сообщения:
«Жизнь у нас не очень завидная. Хлеб у нас отобрали и так, что до весны доживем или нет».
Док. «К». Родня. Колышлей, Балашовский округ.
«У нас здесь совсем плохая жизнь становится, хлеб у крестьян выгребают до пуда, даже не оставляют на пропитание».
Док. «К». Родня. Канчугское, Иркутский округ.
«Прямо никак нельзя жить. Хлебом задавили, последние пуды берут, ничего не остается у крестьян, придется, наверное, скоро пропадать».
Док. «К». Башкиров. Спирино, Новосибирского [окр.]
«А у нас вывезли весь хлеб в казну, накладывали не под силу, а теперь сами себе покупаем по 10 руб. пуд, а свой по 1 руб. сдали 110 пудов».
Док. «К». Омск. Окр. ст. Исилькуль, Солнцевский сельсовет, хутор № 12.
«У нас просчитывали излишки хлеба, так на меня присчитали 60 пудов, которых у меня нет, так пришла сельская комиссия, смолотила машиной и все забрали. Всего было хлеба 30 с половиной пудов, и оставили без хлеба».
Док. «К». Антощук Л.С. Шепет Теофиполь.
«Контрактации берут 12 пудов с десятины и не разбирают, уродилась или не уродилась, вот как здесь разбираются».
Док. «К». Кремово, Владимирский округ.
«Встречный план хлебозаготовок разложили [на всех]. Нечем платить. Описали некоторых, но еще не распродавали, а Андреянова Алексея, Алеху Амурцова и Михаила Федоровича Иванова распродали [у них] все, и выгнали из дому в Новый год».
Док. «К». Товарищ.
«Описываем вам, как у нас прошли хлебозаготовки. На нас наложили 25 пудов и сказали вывезти, и больше на вас не будет, но когда мы вывезли, то на нас еще наложили 13 пудов, ежели не повезешь, то приедем и последний выгребем».
Док. «К». Отец. Спирино, Ник. Уссурийский.
«С крестьян берут хлеб, картошку, коноплю, семя. Нет пощады никакой и так что дожидайся, что из дому выгонят, дело плохое».
Док. «К». От Цикильника. Ачинский округ.
«У нас проходят хлебозаготовки. Было заседание по контрактации - 270 пудов и по твердому заданию - 70 пудов, а потом еще заготовки 122 пуда, встречный план хлебозаготовок тоже 122 [пуда], всего задания 284 пуда. Мы выполнили только 406 пудов. Нажим идет почем зря. Просто не знаем, куда деться».
Док. «К». Брат. Васильевка, Самарской губернии.
«Хлеба на нас опять наложили 50 пудов, но у нас больше платить нечем. Хлеба нет, наверное, нас сейчас опишут и продадут. У нас теперь делают так, кого захотят раскулачить, накладут нарочно больше хлеба, чтобы крестьянин не мог выплатить, его описывают и продают, и так ведется в наших деревнях. Они, что хотят, то и делают с крестьянами».
Док. «К». Брат. с. Сарапки.
«Меня судили за невыполнение плана, что я не вывез 40 148 [пудов], всего вывез 108 пудов, а намолотил 141 пуд, посеву было всего с мелочью пять десятин. И не признают стадию градобития, за это у меня продали одну лошадь, три овцы старых, две молодых и конные грабли. А за хлеб, за 40 пудов меня осудили на один год принудительных работ и на 100 руб. штрафа, я подал на пересуд, но что будет, еще не известно».
Док. «К». Родители. Рубцовск.
«Сейчас у нас проходят хлебозаготовки, хлеб у крестьян весь выгребли, прямо нахально ходят, замки ломают, хлеб нахально выгребают. Петр Яковлевич уезжал в город, и вот пришли, хлеб выгребли, замок сломали, Антонину отправили в милицию, а вам, небось-то напевают, что у нас в СССР очень хорошо, но вы не верьте им. Хлеб отбирают, а товара не дают, почему, потому, что его нет».
Док. «К». Товарищ. Сибкрай.
«У нас стало жить трудно, милости нет никому, ни бедняку, ни семье красноармейца, всех стригут, как знают, например, вот отца за хлеб, сколько времени мучили, описывали имущество два раза и держали арестованного целые сутки в сельсовете, с него требовали хлеба 155 пудов. А он намолотил всего только 110 пудов».
Док. «К». Брат. Колыон, Томский округ.
«У нас отцу был суд за контрактацию, была опись имущества. Все описали, хлеба всего-навсего описали 80 пудов. А контрактации надо отдать 73 пуда, отдали 13 пудов, а больше не хотим отдавать, еще семян брали 40 пудов до осени, осенью надо отдавать за контрактацию, была опись имущества, и все описали. Отцу присудили все сполна заплатить, да еще принудиловки шесть месяцев работы, а то не считают, что красноармейская семья, подали на пересуживание, но не знаем, что будет».
Док. «К». Родители.
«Так что дошло до выгребания, и были даже драки с милицией. У твоего брата Якова Николаевича хотели забрать весь хлеб, но хлеб был в избе, то жена его с детишками стала на ящик с холодным оружием в руках с рублем да качалкой, да как (нецензурно) милиционера Иванченко Андрея по голове рублем, здесь еще набежали на подмогу бабы и сбили с ног Петра Андреевича. Так все брюхо протоптали. Вот так проходила хлебозаготовка, с боем, но все ж у Якова хоть жена отстояла хлеб, как бы не она, то совсем бы забрали».
Док. «К». Родня. Михайловское.
б) по мясу
Отрицательные сообщения:
«У нас идет мясозаготовка, коров ведут с телятами, овец с ягнятами, некоторые остались без скота. Народ недоволен, возмущен».
Док. «К». В. Григорьев. Деревня Хоруй, Урмарского района.
«Плохо, кабана забрали, овечку тоже забрали, только остались конь да корова».
Док. «К». Товарищ Крупник. Изяславль.
«Пришла жизнь, скотину почти у всех отобрали. Все берут, а давать не дают. Плохо жить мужику, не в колхозе жить невозможно, а в колхозе дерут [еще] чище».
Док. «К». Борисоглебовка.
«Последний скот забирают в колхоз и на мясозаготовку. Промтоваров дают очень мало».
Док. «К». Родители.
«И также мясозаготовки, если есть две коровы, то одну отдай и также всего такого скота, кроме лошадей. А тот всех должен оставить по одной».
Док. «К». Брат. Бочкарево.
«Трудно бороться за правду. За правду нас не любят, только любят брехунов. Забирают коров подряд. Народ сильно страдает. Не знаю, почему это так»
Док. «К». Теофиполь Шепет.
«У нас тут три скотины угнали, и у всех оставляют только по одной корове и по одной овце. Скотину сдают в колхозы и коммунхозы. А у них скотина пропадает, словом сделали крестьянам увеличение скотоводства».
Док. «К». Роман (адреса нет).
«У крестьян все забирают, курей, свиней, если две коровы, одну забирают. Не знаю, знает ли Красная армия, что над крестьянами так издеваются. В тюрьму сажают. Из середняка делают зажиточного, описывают [имущество]».
Док. «К». Сантахеза, Владивосток.
«Нас всех обобрали. С бедняка по две овцы, а у нас середняков берут до куриного пера, оставляют одни стены. Время пришло, хоть живой в могилу ложись. Не милуют ничем и не понимают, что у нас красноармейцев».
Док. «К». ПО Хворостянка.
«У кулаков забрали коров еще ранее, теперь приходится брать у середняка, и попадает бедняк».
Док. «К», г. Проскуров.
«Скота у нас остается мало, его у нас берут на мясозаготовки, у кого две коровы, у того остается одна, и, наверное, заберут последнюю, а если сдашь корову, которая на базаре стоит 500 руб., то не получишь и 30 руб. Теперь хотя б давали мануфактуру, но нет ничего, а только кругом обман, то подумаешь сам, как жить на свете. (За одну корову можешь взять 10 кг сахару)».
Док. «К». Кум. Лег.
«Здесь были мясозаготовки, так что у первой группы овец не оставили, хотя и было две, обеих взяли, коров, у кого хотя два семейства в одном доме имели две коровы, одну взяли, так что теперь ни одного дома не найдешь, чтобы имели двух коров».
Док. «К». Родители. Ачинский округ.
«Очень трудно жить, прямо задавили всем, туда и сюда теребят крестьян вовсю, отобрали кур, гусей, овец и у кого корова - масло и молоко, шерсть и все на свете, никакого спасения нет, не знаю, что дальше будет, а нам ничего от них нет, керосину и того нет. Ты помнишь, как сидели с лучиной и пузырьком, так и сейчас мы живем в бане, а им все дай, душа вон».
Док. «К». От отца. Тяжин п/о, Ачинский округ.
«Неохота тебе описывать и волновать твое сердце, но приходится последнюю корову отдавать, да и овечек, которых всех четыре, и всех забирают. Одна корова была, и ту забирают, ничего нет уже у меня. На всю семью остается корова и одна овечка. У вашего брата тоже забирают одну корову и двух овечек, у нас оставили одну из-за тебя, что ты в конной армии».
Док. «К». Родители. Енисейское.
Лесозаготовки и репрессии
Отрицательные сообщения:
«Дорогой брат, гонят нас на лесозаготовки, нужно вывозить 30 кубометров, да две лошади на Жилке».
Док. «К». Красный Яр, Читинского округа.
«Возим кубатуру, на меня 80 кубометров - 13 кубометров, а давать ничего не дают и из тайги пускают только на три дня».
Док. «К». Кузнецк Сибирский.
«Лесозаготовки отстали, объявили у нас в селе трудгужповинность, и то с милиционером выгоняют в тайгу, только знай, составляй акты да милиционеру отсылай».
Док. «К». Товарищ. Калининский район, с. Малыново, школа Хабаровского округа.
«Всех поголовно гонят [в] Дальлес и говорят, что пусть твой скот подохнет без сена, а ты езжай, вот такая-то музыка тут творится».
Док. «К». От жены. Спасск. Дальний Влад.
«Нас взяли в работу возить лес. Работаем здорово, а зарабатываем шиш, денег у каждого много, а купить нечего. В кооперации нет ничего».
Док. «К». Товарищ. Томск.
«Нас в Дальлес гонят всех подряд, и кого попало, но вся молодежь убегает, стариков выгоняют, всех подряд, кто не идет, то их продают и угоняют насильно».
Док. «К». Сестра. Хор. Хабаровский округ.
«На пару лошадей - 200 кубометров выкатить лесу, и грозят, если не вывезешь, то пойдешь под суд, но приходится всю зиму работать, мне до Троицы вывезти».
Док. «К». Брат. Молчаново, Томский округ.
«Сейчас мы работаем в лесу, все как один, гонят, одежи нет, ничего не дают, если не поедешь, то дадут принудиловку. Я работаю от колхоза всего, 15 % все члены колхоза».
Док. «К». Товарищ.
«На лесозаготовках рабочим быть очень плохо, обуви нет, одежи тоже, белья, и очень слабые продукты. Так, что нынешний год заготовки лопнут. Только, может быть, выручимся летними заготовками».
Док. «К». Товарищ, ст. Бикин, Уссурийской ж.д., Алчанский учлесхоз, Гончаров.
«У нас на лесозаготовку угнали народ, а дядю Павла выгнали и Ивана Федорошку с конем, а дядю так пешим, плохо сейчас в деревне, народ баламутится, всех гонят на лесозаготовку, если кто не пойдет, не хочет, так сразу протокол пишут и в суд передают».
Док. «К». Жена. Томичи, Амурского округа, Александровского района.
«Поеду в Хилок возить лес, нужно вывезти лесу 32 кубометра бревен на двух лошадях, но уплата за лес ничтожная. Возить лес назначают в обязательном порядке, а не добровольно».
Док. «К». Брат. Красный Яр, Читинский округ.
«Нас заставляют возить чурки, но мы не хотели их возить, потому что нет овса, лошади без овса никуда не годные, а у них распоряжение, кто не хочет возить чурок, то сразу же накладывают штраф, а если не уплатишь штраф, то конфискация имущества».
Док. «К». Брат. Черниговка, Приморская губерния, ул. Красноармейская, кв. № 72 Овчаренко.
«Наша жизнь тяжелая пришла, нам преподнесли работу - заготовку леса на лошади. Мне вывезти 35 кубометров. Непосильная вывозка, так что пахать не на чем будет, хотя бы живой [лошадь] пригнать домой. Стало плохо жить. Когда нигде нет [чтобы было] хорошо для нас, а только мука, да тяжба, и черт не разберет».
Док. «К». Свояк Горбун А.А. Кривошлино Том.
«Гонят возить лес беспощадно, чтобы ни одна подвода не стояла в селе, а так и в участке 15 дворов, меня выбрали в наличие участка уполномоченным по лесозаготовке, чтобы я гнал свой участок от Павлова Феди до Параса, возить в будни и в праздники, так что отдыхать некогда. Я несколько раз вспоминал про свою жизнь, лучше бы я служил или мальчишкой был, чем мучиться, как будто в тюрьме гоняют, а все говорят, добровольно».
Док. «К». Кум. Улеты, Читинский округ.
«У нас сейчас гонят насильно в Дальнее, и меня, брат, гонят голого и босого. Я отказывался и другие отказывались, так они составляют протокол, и арестовывают, и отправляют в лес, и описывают имущество, налагают штраф. Наверное, и нас опишут и продадут. Я думаю удирать в город».
Док. «К». Родители. Михайловка, Владивостокский округ.
«Меня с конем силой гонят в лес и заставляют заключить договор. Я сказала: "В лес не поеду и договора заключать не буду". А десятник сказал, что сейчас же на месте акт составят, и подпишись, я его передам в милицию, за это ты будешь платить штраф, да и сверх того, еще принудилки дадим. Я десятнику сказала, что не буду расписываться, он мне ответил, что не подпишешься, так член сельсовета подпишется только и делов, я побоялась и расписалась, заключила договор».
Док. «К». Мать. Архангельский округ, Пинегский район, Чакольское П/о отделение дер. Шаста, Пелагея Федоровна Макеева.
«Гонят в лес от 17 лет до 55 лет в обязательном порядке. Объявили так, чтобы все выехали в 24 часа. А если нет лошадей, то пешком, а кто не выехал или не ушел, то милиция составляет акт и в суд по 61-й статье. Если есть у тебя лошадь, и сам больной или старик, ты должен отдать лошадь, а сам без дров хоть вымерзай. Это ничего власть наша. А в лесу катанок не дают — говорят, нету. Кто в чем выехал, тот в том и ходи, поотморозили пальцы, одежи тоже нет, кой-кому выдали фуфайки. Прямо беда, живьем загоняют в могилу».
Док. «К». Родня. С. Успеновка, Шмаковского района, Иван Слемарчук.
О налогах
Отрицательные сообщения:
«Идет черт знает что, еще на нас наложили второй налог 116 руб., но у нас их нет. Они хотят сделать продажу, не обращают внимания, что ты служишь в армии».
Док. «К». Родные.
«Налог уже платили два раза и еще, говорят, будем [платить]. Пришли удостоверение, а то у нас забирают последнюю скотину».
Док. «К». П/о Аннополь, Шепет.
«Достанется мне очень трудно. На меня наложили добавочно налог 22 руб. да еще раскладывают, наверное, будет еще рублей 60, платить нечем».
Док. «К». От отца. Штемпель неразборчив.
«Наложили на меня 400 руб., но взяли 70 руб., остальное сбросили. Но на этом не конец. Пройдет несколько дней, опять наложат. Такой платеж, что невыносимо. Приступают до нашего имущества, продают, выбрасывают нас из домов».
Док. «К». П/о Мархлевск.
«Сейчас вновь назначили раскулачивание. Которые не подлежат индивидуальному обложению середняка, их описали, наложили 1000-2000 рублей, шпарят почем зря, раскулачивают».
Док. «К». Иваново-Вознесенск.
«Налогу с меня 81 рубль, самообложение - 100 %, за землеустройство - 46 рублей, еще на агропоход - 40 рублей, задаток на комбайны - 40 рублей, на Волгострой - 20 рублей, знай, давай и давай, а давать нечего».
Док. «К». Брат. Васильевка, Самарской губернии.
«Налог платить нечем у нас. Ивана Васильевича продали дочиста. Андрюшку Бычкова тоже, и самого на три года в трудколонию, а у нас и Валентину продавать будут первого декабря. Сережа, жизнь у нас здесь для всех плохая, зажали всех в кулак».
Док. «К». Бычков Яков. Деревня Боровково, Кузнецкий округ.
«Дома жить невозможно, давят всевозможными налогами. Налогу и страховки уплатил 38 рублей, самообложение 37 руб., за дров вагон - скота 8 руб., добавочной страховки 2 руб. 60 коп., пай в кооперацию - 30 руб., в ККОВ - 4 руб., трактора - 12 руб., итого - 127 руб., и неуплаченные в ККОВ еще 12 руб. Хоть живой в землю зарывайся».
Док. «К». Брат. Сибирский край, Кузнецкий округ Тонкинский РИК.
О товарном голоде и продзатруднениях
Отрицательные сообщения:
«Хлеба у нас мало, и хлеб дорогой - 12 рублей [за] пуд. Вечно крестьянину на свете жить плохо. Россия страна хлебородная. Хлеб свезла за границу, а сама голодная».
Док. «К». Забайкалье, Гаиграево.
«Кормиться нам нечем. На рынке сейчас и хлеба нет, теперь хоть пропадай с голоду, у крестьян весь [хлеб] отобрали. Теперь купить негде».
Док. «К». Брат, [из] Сибкрая.
«Я прошу тебя возьми меня к себе, а то у нас хлеба нету, подохнем с голода».
Док. «К». Жена. Сердобск. Балашов.
«Хлеба у нас совсем мало, не знаем - до весны хватит или нет, а с казны даже не предвидится, чтобы давали, наверное, весной. Придется всем погибать голодной смертью».
Док. «К». Жена.
«Нам товару уже два года не дают ни одного метра. Твой сын ходит голодный, деньги есть, а купить негде».
Док. «К». Родители. Бичура, Читинский округ.
«Завоевали жизнь, нечего сказать, ни одеть, ни поесть, ну, между прочим, на все это, чтобы не спросили, то ничего нет, до сих пор я не могу достать себе чулок. Самое барахло, и его нет. Ведь это ужас до чего дожили, и сейчас нет, и не предвидится, хуже ранешнего84, нищего».
Док. «К». Родня. Бурея, Амурский округ.
«Дорогой сынок. Я буду тебя просить. Мне паек отказали, два месяца получали, говорят, что мы не признаем красноармейских семей. Дорогой сынок, похлопочи о пайке. Но ты нас не жалей. Пока пожалей Катю и Полю, вспомни, как мы в России голодали. Вот мы и теперь так живем, несколько раз ложились спать, не евши. Дождались жизни такой. Дорогой сынок, Гриша, столько я воды не выпила, сколько слез пролила».
Док. «К». Родня.
«Ситцу нет, обуви нет. У многих женщин безо всяких приспособлений можно увидеть Москву, сплошь и рядом голы и сахарницы видно85. Как появляется уполномоченный и говорит: "Дайте Красной армии хлеба", бабы говорят: "Дайте ситцу на воротник, хоть передний грех закрыть". Мужики говорят: "Дай железо, топор, вилы, пилы, гвозди, лопаты". Правда, ребята, ничего нет».
Док. «К». Зыринск.
«Мы поехали с одной парой белья. Приходится жить так, когда надо кому белье, то и одеваешь, верхнее обмундирование, как высохнет, тогда оденешь. Как я живу, видишь, самое мое больное место. Конечно, вам, дорогой товарищ, не поверить, что я так живу. Возможно, прочитают мое письмо, и скажут, подпевало. Дорогой товарищ, я сейчас подписку бы дал служить в Красной армии на пять лет, только чтобы быть одетому. Приехал домой, не получил ни одного метра материала».
Док. «К». Антонов.
«Жизнь становится все трудней. Продукты уменьшаются, из обуви еще хуже. Про белый хлеб приходится забывать, хлеб дают на рабочего - полбулки на два дня, и народ отожрался, приедешь, не узнаешь, зарплату выдают несвоевременно, работы на фабрике, сколько хочешь, по-ударному только не ленись, наработаешься вволю, приедешь домой, сядешь за стол — суп, картошка, да второе — картошка, а мясо на лугу отъедается, и то очень худые, боимся, зубы поломаем. Если есть каждый день мясо, то заработаешь как раз только на мясо. Табаку и то ищем за рубль стаканчик. А папиросы в год по обещанию».
Блудников С. Штемпель неразборчив гор. Серпухов, деревня Глазово.
О кооперации
Отрицательные сообщения:
«У нас сейчас ничего нет: ни товара, ни табаку, бумаги, конвертов, лавка пустая».
Док. «К». Оттов. Александра Григорьевича. Штемпель неразборчив.
«У нас жизнь очень худая. Почему? Да потому, что нигде ничего нет. В лавке ни ситцу, ни керосину, ни соли. Очень крестьянину жить трудно».
Док. «К» Брат. Поярковское, Барабинский округ.
«Мы хотим уведомить тебя, что товару не дают, а в лавке у нас нет ни керосину, ни посуды и ничего решительно, и лавка закрыта совсем».
Док. «К». Родители.Минусинский округ, Канск, Белыковский сельсовет, Нестерянков.
«Жизнь становится все хуже. В кооперации мануфактуры нет никакой, кожевенных товаров нет. Ничего абсолютно нет, кроме вина, его сколько угодно, но нам не покупать».
Док. «К». Дядя. Тюкалинск.
«В кооперации дали 22 рубля, пообменивали книжки, дали новые, но теперь до[вместо] 20 рублей дать [необходимо дать] 80 рублей, тогда будем полные пайщики, нам неоткуда взять этих денег, не уплатим, не дадут и пачки спичек. Теперь нас всех мучают, чтобы внести».
Док. «К». Мать. Шепетовка, Украина.
«В кооперацию придет ситец, а если есть хоть немного, то актив разберет. А нам его нету, это для колхоза говорят. А потом поглядим, и колхозу нету, только требуют, чтоб пополнили пай в кооперацию, да бери свои облигации».
Док. «К». Жена. Тамин, Ачинский округ.
«Жизнь вообще тяжеловата. Просят, то и другое сдавать, хлеб, мясо, кожи разных животных крестьянских, картошку, сено, солому по твердым ценам, усиление паевых, а нам крестьянам ничего нет. Так что уже голые останемся, бабы свои юбки режут для оболочки детей. А сами уж как придется, на птичьих правах. Наши потребиловки пустые, даже и бакалеи нет86, т.е. мелочь, кроме спичек».
Док. «К». Брат. Чита.
«Крестьянская жизнь проходит очень тяжело. Потому что с нас государство все просит, мы все даем - хлеб, картошку, капусту, мясо, это все мы даем по дешевым ценам, а нас никакими товарами не снабжает, ни сахара, буквально никаких товаров, кроме одних медикаментов. Да разный шурум-бурум, что для крестьянства мало требуется. А сахару по паевым книжкам нету, а по дорогим ценам - 2 руб. 50 коп. килограмм, сколько хочешь - бери».
Док. «К». Товарищ. Ленинск Кузнецк. Отделение Сибская.
Сообщения о восстаниях и бандитизме
Отрицательные сообщения:
«Я 1 октября выехал из Кустаная за 1000 верст. Ездили за бандой, банды было около 500 человек, а нас три дивизиона. Их разбили всех. У нас мало потерь. Наш 1-й взвод изловил главаря и привез в Кустанай».
Док. «К», [из] Кустаная, Николюк.
«С Цыганки пришел парень, рассказывает, что Чернегу Е. расстреляли. Он впутался в шайку в числе семи человек. Хотели сделать нападение на Лаприно, четырех человек расстреляли».
Док. «К». Почтовое Отделение Овсянка.
«Как только приехал домой, а здесь организовалась банда, и я в этот же вечер ушел с отрядом за бандой. Проходили 27 суток, нашли банду в землянке в тайге. Мы потеряли трех человек, а их пять человек ранили, и одного убили».
Док. «К». Каратуз, Минусинский округ.
«Сообщаю тебе новости: Ромку и Проньку увели в тюрьму. А бандитов убили 6 человек. Они скрывались в тайге, как-то дознались и их разогнали. Бандиты за нами бежали. Милиция за ними, бежали до Геранинси (так в документе) избушки, там убили Иаголова Ефима и Ваньку Мисихина, и Рилава Федьку, и Ваську Локасив, и Лискина Яшку, и Данилку Гуриянова».
Док. «К». Родители. Ермаковское, Минусинск.
«У нас новости. В Завьяловском районе открыли крестьянскую трудовую партию, которая собиралась сорвать советскую власть. Приехали из ОГПУ, забрали и тихонько ночью увезли неизвестно куда. Хотя и мы до вчерашнего дня не знали - кого и куда увозят, но у нас было закрытое комсомольское собрание, где нам пояснили, каких людей куда увозят».
Зина. Завьялово. Н. Ник.
Бегство за границу
Отрицательные сообщения:
«Сенченко убежал за границу с Игнатом Андреевским».
Док. «К». Брат. Бочкарево, Владивосток.
«У нас здесь много за границу сбежало, уже 11 семей. Да до этого сколько убежало».
Док. «К». Сын. Гильчин, Амурский округ.
«Кстати, на этих днях убежали 12 человек за реку. Жизнь идет никуда негодная».
Док. «К». Родители. Бырка, Читинский округ.
«У нас за границу Семен Васильевич ушел, почему уходят, потому, что невозможно жить. Нас перевели выше середняков. Осталось перевести только в кулаки».
Док. «К». Ник. Уссурийский.
«За границу убежал Соколов с ребятами. Соколиха не успела доехать, ее поймали ОГПУ, еще Горячкина два брата едет, и Шурка, а семья осталась дома, сейчас их арестовали».
Док. «К». Товарищ. Почт, отделение ст. Щепина. Алексей.
«Томский колхоз весь убежал за границу и утащил все свое имущество, лошадей, все. А коров порезали на мясо 16 штук и 14 штук оставили. Мы купили три коровы, а Туженский колхоз забрал остальных».
Док. «К». Гулящик Иван.
Недовольство властью и совработниками на местах
Отрицательные сообщения:
«Хотят оставить совсем без хлеба, какой-то приехал из РИКа головотяп Суворов, кроет по всем старым партизанам. А которые стояли за Колчака, тех закрывает и верит их жалобам. А по нам кроет, выжимает последние соки и пресекает, как в корне и не принимает от нас никаких ни слов, ни биографий, которые мы описали, ну, Паша, не знаю какой выход найти из этого положения, пришлось остаться без хлеба. Я писал в сельсовет. Просил перевести мою цифру на Митьку Бурдина, а там его защищают, что он защищал Колчака, вот почему за его защиту у нас в селах председатель - бывший офицер, который при царизме по щеке солдат бил, а он теперь вошел в партию, и его провели в сельсовет. Вот почему нас кроют».
Док. «К». Сын.
«Вася, папа вышел из колхоза по своей болезни, стали над папой измываться, что ты не работаешь, симулируешь, ну а папа совсем дошел, что не мог с постели подняться. Но Вася, ему неохота было выходить, но заплакал, да вышел. Это устроил Шахрай».
Док. «К». Родители. Анжерские копи.
«У нас все описали, это правда, но пока живем ничего, все терпим, резко обидели нас, берут, но нам к этому не привыкать. Тянут советские работники, считают нас за кулаков, потому, что за нас некому постоять, какой я богач, ты сам знаешь, какой я работник. Старый, плохой, да бабы все. Был бы богатый, ты сам знаешь, какое наше имущество: одна лошадь и две овцы, и дом ты знаешь, какой, весь развалился».
Док. «К». Родители. Мордовский край.
«У нас было собрание насчет коллективизации, говорили по вопросам. Задавали вопрос уполномоченному Панину. Твой папаша задал вопрос: "Обязательно или добровольно ответственность?". Шагин говорит: "Не задавай такие вопросы", разве это допустимо, чтобы такие уполномоченные к нам ездили, как тов. Шагин Иконинского РИКа. Как задашь, какой вопрос, так тебя и на заметку [возьмут] и считают каким-то оппортунистом. Поэтому крестьянину нельзя никакие вопросы задавать, поэтому нам приходится молчать, если скажешь - не бузи, говорят, кулацкое поддувало, в которого превращают бедняка, поэтому мы теперь молчим».
Док. «К» От брата Гаврила Емельяновича Кудинова. Иконниковское п/о, Томский округ.
«Одно плохо, что советские работники на нас смотрят не так, как это нужно смотреть на семью красноармейца. Я взял месяца три тому назад один метр сукна лично для себя, а отец сдал пять пудов ржи, шесть пудов льна семян, и вот, Григорий, привозили уже три раза товар, и как зайдет отец в лавку, Григорий Федоров говорит: "Не ходи, Данил забрал, не ходи, товару тебе нет". Как хочешь, нашему отцу и жалко, и совестно выходить из лавки. Но как Григорий сказал, так и будет. Я тебе уже писал не один раз, что отец, как ты ушел на службу, не брал ни одного метра товара».
Док. «К». Брат. Каратуз, Минусинский округ.
«Киселеву дали сапоги, пимы, сторожу нет, кто большой служащий, кругом одеты, а нам нет. Кто 150 руб. получает, тому и лавка дает, а кто получает 25 руб., тому лавка не дает. С хлебом плохо, мяса не видим 1/4 фунта».
Док. «К». Родня. Крапивино, Кузнецк.
«В коммуне я уже третий месяц не работаю по случаю слабости здоровья, и за неимением одежи даже не в чем съездить на резку соломы для топки, за это на меня встают многие. Дали мне пиджак ватный и записали 32 руб. 85 коп., а другие получили такие же пиджаки по 16 и 17 руб., гак я хочу протестовать, [потому что] это делает председатель коммуны Круглов по личным счетам, да заведующий хозяйством Бутько Петр Славгородский, ты его знаешь. И берут меня на испуг, даже лишить пайка, что я не работаю, а я работать не хочу до тепла. Было тепло, работал я и парнишка, и лошадь, а также корова доилась, а теперь даже хотят и пайка лишить, разве мы не заработали на этот несчастный кусок хлеба. А сейчас я работать не могу, даже из-за зубов, я работал до глубокой осени голый и босый, а поэтому я простыл и теперь очень слаб на руки и на ноги, надо бы на комиссию, но не знаю, как пробраться, потому я человек темный и на удостоверение твое, что ты выслал, не обратил внимания».
Док. «К». Отец. Сибкрай.
«К нам приехал из РИКа уполномоченный Иванов и, когда мы на собрании ему задали вопросы, то на них никакого ответа не дает и говорит: "Вы напрасно бузу поднимаете. В колхоз нужно входить, все равно к концу пятилетки будете в колхозе", - и никакого объяснения не дает. Скажи нам, правильно ли он делает»?
Док. «А». Васильев. Томский округ.
Начальник СОУ ПП ОГПУ по ДВК Райский
Начальник ИНФО ПП ОГПУ по ДВК Торопкин
Верно:
Помощник уполномоченного 4 отделения ИНФО ПП ОГПУ по ДВК Горький
Рассылается:
1) начальнику ИНФО ОГПУ г. Москва; 2) ПП ОГПУ по ДВК - тов. Дерибасу; 3) начальнику УКПО ПП ОГПУ по ДВК - тов. Чернышеву; 4) начальнику 00 ОКДВА; 5) в дело 4 отделения ИНФО ПП.
84 «Хуже ранешнего» - хуже, чем прежде.
85 Голы и сахарницы видно - одетые в рваное; неприкрытые части тела.
86 Даже и бакалеи нет - отсутствует сухой продовольственный товар (крупа, мука, сахар, чай).