Отчет о командировке в Киевскую область для ознакомления с работой низовых органов власти по учету населения специального корреспондента газеты «Правда» М.Е. Кольцова. 11 марта 1934 г.

№ 497

Отчет о командировке в Киевскую область для ознакомления с работой низовых органов власти по учету населения специального корреспондента газеты «Правда» М.Е. Кольцова^1*

Не позднее 11 марта 1934 г.^2*

По поручению «Правды» я ознакомился в Киевской обл. с постановкой и качеством учета так называемого нормального движения населения, т.е. рождения и смертей (есть еще «механическое» движение, т.е. переезды, выселения и т.д.).

Учет рождений и смертей ведется двумя системами учреждений. Акты гражданского состояния записываются горсоветами и сельсоветами, статистику же, на основании документов из советов, ведут органы ЦУНХУ. В теории статистические органы контролируют ЗАГСовскую³⁶⁶ работу и направляют ее. На практике этого нет. Работа фактически не контролируется, а главное — сама система регистрации и учета дает широкое поле для любых злоупотреблений.

Областное УНХУ в Киеве обрабатывает материал о приросте и убыли населения, поступающий к нему от районных инспекторов, которые в свою очередь собирают из сельсоветов через райисполкомы. Формально эта работа засекречена, и к материалам имеют доступ только коммунисты или особо доверенные беспартийные. На самом деле статистика населения доступна широкому кругу работников и делается, в сущности, повсюду руками чуждых людей. И вот почему:

Статистическая тройка в районе состоит, по штатам ЦУНХУ, из инспектора, референта и статистика. Инспектор-партиец, большей частью малоквалифицированный, прошедший трехмесячные курсы или прямо без подготовки переброшенный с другой работы. Он либо торчит в РИКе на вечных заседаниях, либо в отъезде; инспектора УНХУ — любимый объект для постоянных районных мобилизаций (некоторые из виденных мною в области инспекторов просидели в этом году в качестве уполномоченных, совершенно оторвавшись от работы). Так или иначе всю основную работу, в том числе и секретный учет населения, за инспекторов ведет, в качестве заместителя, референт. А референт — это старая знакомая фигура, быв. районный статистик ликвидированного ЦСУ³⁶⁷, уцелевший, оставшийся на месте и ведущий свою работу, только под другим более скромным названием. Засоренность этой категории громадная. Каждая новая чистка в области обнаруживает в их среде социально опасные элементы. (То же относится и к статистикам.) Референт получает в секретном отделе РИКа карточки из сельсоветов, сам подписывает, сам обрабатывает их и, сделав итоги, направляет в облУНХУ, где они служат уже полуфабрикатом для выведения областных цифр.

ОблУНХУ имеет для учета населения тоже особую спецгруппу. Однако это слабо гарантирует доброкачественность работы. Во-первых, все цифры уже в основном предопределены районами (т.е. референтами). Во-вторых, состав работников самого облУНХУ, даже на фоне засоренности киевских учреждений, производит самое мрачное впечатление. Только что закончилось массовое изъятие с работы в облУНХУ целой группы меньшевиков, лиц, связанных с украинскими к.р. партиями, кулацких агентов, родственников польских офицеров и проч. В аппарате остался ряд подобных же лиц.

Зав. облУНХУ т. Лившиц работу базирует на том, что на каждое умершее или родившееся лицо имеется карточка (листок). Сколько карточек, столько людей. Прибавить ничего нельзя, не имея карточек. А карточки составляются на основе подлинных фактов смертей, удостоверенных врачом.

Это «карточное» успокоение, видимо, существует и у других руководителей областных УНХУ. Между тем, карточки эти не только не предохраняют от обмана, но являются самым удобным средством для него.

Уже в Киеве, на слете, районные инспектора УНХУ сообщили мне, что справка врача требуется для записи акта смерти не больше, чем в 10 % сельсоветов области. Остальные 90 % регистрируют смерти без справок.

Однако то, что пришлось увидеть на селе, далеко превзошло все худшие ожидания.

В Фастовском р. я обследовал четыре подряд расположенных сельсовета. И вот четыре разновидности сельского «учет смертей».

1)    Село Малая Снитынка. Секретарь сельсовета Швец, 18-летний комсомолец. Книгу смертей³⁶⁸ ведет весьма охотно, записывает в нее и карточки составляет не только по заявлениям, но и по своей инициативе. Графу «причина смерти» заполняет по своему разумению, сам ставя диагнозы и сам изобретая формулировки. Вот несколько его записей: «Закревский. Причина смерти — у дорози» (какой-то дядька рассказал, что Закревский умер на базаре в Крыжополе); «Литвиненко Уоита. Лет 45 (перечеркнуто и исправлено на 55). Причина смерти — старость»; «Горовенко. Причина смерти — беркульоз»; «Рудный. Причина смерти — хворив грибом» (гриппом); «Пасичник. Причина смерти — вид натуження» (от напряжения: по-видимому от родов); «Пинчук, Кондрат. 36 лет. Причина смерти — запустив сам соби»; «Ляхоцкая. Причина смерти — у дорози» (в дороге); «Шевченко, Пилипп Тихонович, 21 год, помер в Фастове в ДОПРе³⁵⁹».

Как видно из записей, секретарь записывает на карточки и людей, умерших вне его села, даже на далеком расстоянии, нисколько не смущаясь тем, что на этих же лиц при их похоронах будут на местах выписываться другие карточки.

Конечно, ни врачебных и вообще никаких справок при книгах у секретаря нет. На мой вопрос, что служит основанием для его карточек, он с достоинством ответил: «Записував за чутками вид людей» (записывал по слухам от людей).

2)    Село Кашеевка. Секретарь сельсовета Шелудченко, видимо, большой скептик, в книге все графы о причинах и обстоятельствах смертей заполняет только одним словом: «невидомо». Младенец ли, старец ли помер — секретарь пишет сплошь «невидомо». В этой обезличенной записи нельзя ничего разобрать. Между тем, карточки из Кашеевки (тоже абсолютно без всяких актов и справок) сыплются в район, оттуда в область и пополняют собой какие-то категории и графы.

3)    Село Дорогинка. Секретарь сельсовета Малярчук наотрез отказался показывать ЗАГСовые книги, заявляя, что не имеет на то разрешения. Даже приказ председателя сельсовета не сдвинул его с места. Пришлось специально связываться по телефону с районом, откуда Малярчуку предложили показать мне книги, что он сделал с крайней неохотой. Оказалось, что Малярчук и его помощник, счетовод (в сельсоветах счетоводы ведут за секретарей ЗАГСовские книги), систематически исписывает книги одной пометой: «с голоду». Все карточки совершенно произвольны, не сопровождены никакими врачебными, но и вообще никакими справками, пометками, чьими-нибудь подписями или ссылками. Есть карточки (см. приложенные книги)^3*, на которых значится только фамилия умершего, даже без имени, и больше абсолютно ничего, никаких данных. Наконец, есть ряд совершенно пустых карточек в середине книг, оставленных про запас. На вопрос, откуда и зачем эти пустые карточки, Малярчук не нашелся ничего ответить. На вопрос о пометках «з голоду» он ответил, что «незачем прикрашивать того, что было». Однако «прикрашиванием» занимается сам Малярчук, как я установил, просматривая карточки. «Почему вы всюду пишете “с голоду”, даже за июль и август 1933, когда, как известно, явлений голода у вас уже никаких не было?». Малярчук ничего не ответил, будучи крайне растерян проникновением в отрасль, которую он считал совершенно бесконтрольной. По моей просьбе рай ГПУ выяснило личность этого секретаря сельсовета, оказавшегося выходцем с Волыни, служившим в петлюровской армии. (Любопытно, что председатель Фастовского РИКа перед моей поездкой по району отрекомендовал мне Дорогинский сельсовет как образцовый, а секретаря как лучшего.) Я изъял «книги» Малярчука, фабриковавшиеся им, несомненно, с провокационными целями. Считаю важным отметить, что классовому врагу и зарубежной белогвардейщине легче легкого сфабриковать и опубликовать как «документ» фальшивую ЗАГСовую книгу смертей. Эти книги продаются оргучетом ненумерованными, без печати, без шнуров, просто как бланки или бухгалтерские ведомости. Сами карточки циркулируют без печати. Надо немедленно прекратить подобный «порядок»!

4) Село Заречье, у самого Фастова. Секретарь Савченко несколько дней назад снят с работы с отдачей суду за взятки (что не помешало ему тотчас же устроиться в райгосбанке). Я изъял книги ЗАГСа, которые он оставил. Этот тип поставил злоупотребление с карточками уже на деловую ногу. В прилагаемой книге можно видеть, как Савченко оставляет целые десятки занумерованных текущими номерами пустых карточек, используемых им затем с «особыми» целями. В той же книге можно видеть приготовленные Савченко к отправке две карточки за двумя разными номерами на смерть одного и того же лица (Липский З.М.). Заведующая Фастовским горЗАГСом рассказала мне, что когда она требует от приходящих к ней за свидетельствами справки от врача, они отвечают: «не хотите давать — не надо. Пойдем в Зареченский сельсовет, там Савченко выдает без всяких справок».

На этих фактах можно видеть, что карточки о смертях, служащие для областного УНХУ единственным и непреложным материалом для статистики, являются простейшим и удобнейшим инструментом для вредительства и других действий классового врага.

Контроля и инструктажа за всей этой отраслью, как я говорил, в области и по всей Украине никакого нет. После ликвидации Наркомвнудела³⁷⁰ работа эта перешла к админгруппам при ВУЦИКе, облисполкомах и горсоветах. Фактически в Киевском облисполкоме даже не знают, есть ли такая админгруппа. В Харькове при президиуме и в секретариате ВУЦИКа нет никаких сведений ни о горЗАГСах, ни о составе их заведующих. При ВУЦИКе есть некий консультант Уманский, который по совместительству наблюдает за ЗАГСовской работой в республике. Деятельность его выражается, однако, только в посылке ответов на отдельные каверзные юридические вопросы. Короче говоря, вся эта работа совершенно беспризорна и ничем не защищена от враждебных влияний.

Опубликование материалов в «Правде» пока считаю нецелесообразным.

Михаил Кольцов

^1* Послана главным редактором газеты «Правда» Л.З. Мехлисом  И.В.  Сталину и секретарям  ЦК  ВКП(б) Л.М.  Кагановичу и А.А. Жданову.

^2* Датируется  по сопроводительной записке (см. там же, л.  98).

^3* Приложение  в деле отсутствует.

³⁶⁶ Органы ЗАГС (записей актов гражданского населения) заменили дореволюционную систему учета населения, осуществлявшуюся церковью, в декабре 1917 г. в соответствии с декретом СНК РСФСР от 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния». Они создавались при районных, уездных, городских, губернских исполкомах в качестве самостоятельных отделов, занимающихся регистрацией браков, рождений и смертей граждан. До 1934 г. загсы находились в ведении ЦСУ—ЦУНХУ, затем были переданы в подчинение НКВД СССР. Система районных и областных загсов находилась в ведении местных управлений НКВД, подчинявшихся Отделу актов гражданского состояния — структурному подразделению центрального аппарата НКВД СССР.

³⁶⁷ Центральное статистическое управление СССР (ЦСУ) — советский государственный орган, занимавшийся сбором статистики, образован декретом СНК от 25 июля 1918 г. «О местных статистических учреждениях», упразднившим существовавшие до революции губернские статистические комитеты. До 1923 г. имело аббревиатуру и ведомственную принадлежность «Центральное статистическое управление РСФСР» (ЦСУ РСФСР). В 1923 г. реорганизовано в «Центральное статистическое управление (ЦСУ) при Совете народных комиссаров СССР», затем с 1926 г. — в «ЦСУ СССР». С 1930 по 1931 гг. ЦСУ СССР пережило две реорганизации, приобретя сначала статус «Экономико-статистического сектора (ЭСС) Госплана СССР», а затем «Сектора народно-хозяйственного учета Госплана СССР». 17 декабря 1931 г. в результате преобразования стало называться «Центральным управлением народнохозяйственного учета (ЦУНХУ) Госплана СССР» (СЗ СССР. 1931. № 73. Ст. 488).

³⁶⁸ Речь идет о «Книгах записи актов гражданского состояния о смерти» - основном документе органов ЗАГС по регистрации фактов смертей. Наряду с книгами актов гражданского состояния о рождении, браках и разводах они являлись основным учетным и отчетным документом естественного движения населения СССР. Книги смерти включали в себя актовые записи о смерти конкретных людей, с указаниями причин, времени и места смерти. Как правило, они велись секретарем сельского совета или райисполкома по отдельным сельским советам, районам. В областные инстанции направлялись вторые экземпляры актов о смерти. Первые экземпляры подшивались в остающихся в районе книгах о смерти (Кондрашин В. В. Документы архивов бюро ЗАГС как источник по истории поволжской деревни // Проблемы археографии, источниковедения и историографии: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 50-летию Победы в Великой Отечественной войне (г. Вологда, 4—5 мая 1995 г.). Вологда, 1995. С. 68-72).

³⁶⁹ В соответствии с постановлением Наркомата труда и Наркомата внутренних дел РСФСР «О принудительных работах без содержания под стражей» от 20 февраля 1923 г. лица, приговоренные к принудительным работам без заключения под стражу, направлялись на работы, организуемые для мест заключения или в состоящие при них хозяйственные предприятия. При этом на период несения наказания они помещались в дома общественно-принудительных работ (ДОПР). Лица, приговоренные к принудительным работам без заключения под стражу, в отношении оплаты их труда приравнивались ко всем остальным рабочим и служащим. Их статус был закреплен в исправительно-трудовом кодексе РСФСР, принятом 16 октября 1924 г.

³⁷⁰ Имеется в виду ликвидация наркоматов внутренних дел союзных и автономных республик в соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 15 декабря 1930 г.

Руководство милицией и уголовным розыском в республиках перешло от прежних структур НКВД к управлениям милицией и уголовного розыска при СНК союзных и автономных республик. 10 июля 1934 г. на базе ОГПУ СССР был образован Народный комиссариат внутренних дел СССР, подчинивший себе все структуры милиции и уголовного розыска. Они оказались в подчинении Главного управления рабоче-крестьянской милиции (ГУРКМ) (Лубянка: Органы ВЧК— ОГПУ— НКВД— МГБ— МВД-КГБ. 1917—1991. С. 59).