Глава 5. «Лица Генштаба» и институт комиссаров в РККА в 1918–1919 гг.

§1. Общая постановка проблемы¹

В своих многочисленных статьях и речах Троцкий не переставал твердить о необходимости «строжайшего комиссарского контроля» за деятельностью бывших офицеров в РККА. Военкомы должны были превратиться в «железный корсет» для «военспецов» и стать, таким образом, «политическими шпионами» большевистского режима в РККА.² Однако парадокс ситуации заключался в существенном расхождении официального предназначения «института военных комиссаров» в РККА в 1918 г. с его реальным статусом в этой армии.

Первый аспект «комиссарского вопроса» в РККА в 1918 г. касался своеобразия позиции самого Троцкого. Последний, хотя и являлся Военным Комиссаром № 1 и ничуть не сомневался в «шпионском» предназначении комиссаров в РККА, тем не менее ясно сознавал, что без инициативы и самостоятельности офицерства «добольшевистской» армии, особенно «лиц Генштаба», в военном строительстве, сильную армию создать невозможно.

В таких условиях Троцкий вынужден был не только «потакать» разнообразным «капризам» «лиц Генштаба»³, но и «ограждать» их военно-профессиональную деятельность от зачастую невежественного вмешательства партийных властей. Следы такой политики можно обнаружить как в публичных речах и выступлениях, так и в секретной деловой переписке большевистского военного министра.⁴ Неуклонно следуя курсом «жесткого прагматизма», Троцкий не только твердо настаивал на активном привлечении на службу в РККА офицеров «добольшевистского» Генштаба, но и всемерно поощрял формирование и укрепление служебного статуса, соответствующего их образованию и опыту штабной работы. Не случайно очевидец событий указывал, что «Троцкий начал организовывать военное ведомство, подбирая… «настоящих военных», генералов, полковников».⁵ Символическим венцом такой политики стали представленные Троцким 7 декабря 1918 г. перед большевистскими ВЦИК и СНК т. н. «Положения о Главнокомандующем» (№ 2233), которые не оставляют сомнения в центростремительном характере всей троцкистской военной политики. Главком РККА назначался « Советом Обороны Республики и утверждался ВЦИК»; « непосредственно /был/ подчинен Совету Обороны Республики (СТО) и отдавал отчет в своих действиях: а) СТО; б) СНК; в) ВЦИКу». «Главком имел «полную самостоятельность по проведению в исполнение… плана» своих действий (предварительно утвержденного СТО) « в стратегическом, оперативном и военно-административном отношениях» и « Вся ответственность вопросов» в этих же «отношениях» лежала на нем. Главкому подчинялись « все сухопутные, полевые и морские вооруженные силы Республики, как входящие в состав действующей армии, так равно и формирующиеся на территории республики». «На обязанности» Главкома лежала « инициатива по созданию вооруженной силы Республики». Комиссарам в этой системе уделялась явно подчиненная, второстепенная роль: указывалось лишь о назначении Главкому « двух помощников из числа лиц, обличенных правительством всей полнотой политической компетенции; причем, Главкому, в согласии с его помощниками, принадлежит полная самостоятельность в вопросах назначения, перемещения и отставления от занимаемых должностей лиц, входящих в состав вооруженной силы Республики».⁶

Итак, верность Троцкого политике прагматизма в «комиссарском вопросе» выразилась, в том, что комиссары могли осуществлять свой «контроль» за деятельностью военспецов лишь до тех пор, пока такой «контроль» не вредил делу «центростремительной» организации и укрепления боеспособной армии. Объяснять политику поощрения инициативы офицеров «добольшевистской» армии (прежде всего, «генштабистов») в РККА в 1918–1919 гг. искренней «симпатией» Троцкого к «военному сословию России» вообще и к его интеллектуальной элите, в частности, представляется абсолютно неуместным, поскольку широко известно его непримиримое отношение к антибольшевистски настроенным офицерам.⁷

Вторым аспектом «комиссарского» вопроса в 1918 г. стал острый конфликт внутри большевистской «верхушки» между Л. Д. Троцким и И. В. Сталиным. Троцкий считал необходимым и возможным широко выдвигать офицеров «добольшевистского» Генштаба на ответственные командные посты в РККА и всемерно поощрял их служебную деятельность на указанных постах. Сталин, наоборот, всячески препятствовал подобным выдвижениям, а «специалистов Генштаба» презрительно именовал «беспартийными контрреволюционерами». Указанный конфликт был азартной политической «игрой», главным «призом» в которой являлся высокий управленческий статус в РККА. «Ставкой» в «игре» стали судьбы и жизни тысяч офицеров «добольшевистской» армии, прежде всего, «генштабистов». В 1918–1920 гг. Троцкий эту «игру» выиграл. Но его конфликт со Сталиным отозвался мощным резонансом на общем фоне сложных взаимоотношений между «военспецами» и комиссарами в «дуэтах» 1918 г. Указанный конфликт может быть прослежен по переписке лета — осени 1918 г. (хранится в фондах РГАСПИ), которая, показывает, как, находясь на Юге, Сталин непрестанно «плел» интриги против «генштабистов» и их «покровителя» Троцкого, жаловался на «лиц Генштаба» Ленину, Я. М. Свердлову (Председатель ВЦИК) и Троцкому и старался «выдвинуть» на ответственные должности «своих людей» (например, К. Е. Ворошилова).⁸ Конфликт Сталин — Троцкий на Царицынском Южном фронте условно можно разделить на два этапа.

I этап (лето 1918 г.) следует охарактеризовать борьбой Сталина против троцкистской практики назначений «военспецов старой школы» (прежде всего, «генштабистов» А. Н. Ковалевского, А. Л. Носовича, А. Е. Снесарева) на ответственные должности в штаб Севкаокра в начальный период борьбы большевиков с Донской Армией атамана П. Н. Краснова за Царицын.⁹

II этап (осень 1918 г.) отмечен борьбой Сталина против предоставления командных полномочий «генштабисту» П. Сытину, назначенному Троцким с 11 сентября 1918 г. на должность Командующего Южфронтом.¹⁰ Этот этап стал «апогеем конфликта» между Сталиным и Троцким: если летом Сталин ограничивался нападками на выдвигаемых Троцким «военспецов», то осенью 1918 г. от него можно было слышать резкие жалобы в адрес самого Наркомвоенмора.

Третьей стороной «комиссарского вопроса» в РККА 1918 г. стало расхождение официального предназначения «института военных комиссаров» с их реальным статусом в РККА. Это расхождение в значительной степени было обусловлено фактором личных взаимоотношений между военспецами и военкомами в т. н. «дуэтах». E. Mawdsley справедливо отмечает, что « многие офицеры были только рады уклониться от единоличной ответственности; личные же взаимоотношения между некоторыми офицерами и комиссарами были настолько хорошими», что такие «дуэты» старались сохранить себя « при переходе с фронта на фронт».¹¹ Фактор «личных взаимоотношений» ясно подчеркивает и T. J. Colton, отмечая, что «интегративная логика подкреплялась ростом личного взаимопонимания, а порой даже искренней дружбы между командирами и комиссарами, как последствие длительного общения в условиях тяжелого внешнего стресса».¹²

Несомненно, однако, что «согласие» или «несогласие» в «дуэтах» отражали прежде всего борьбу за командный статус в том или ином штабе РККА. Не случайно на заседаниях I Всероссийского съезда военных комиссаров (открылся 7 июня 1918 г.) именно комиссары настаивали «на совершенном недопущении никаких инструкторов и военных руководителей куда-либо, помимо согласия местных военных комиссаров», находили «ненормальным явлением, что военный руководитель является самостоятельным лицом и что вся деловая переписка идет на имя военного руководителя, минуя политического комиссара», комиссары были недовольны тем, что военруки « допущены к делу формирования частей, тогда как прежде это была прерогатива исключительно совдепов».¹³ Отголоски комиссарского беспокойства за свой служебный статус в РККА нашли отражение и в печати. Так, Председатель Ревтрибунала Востфронта В. Сорин в своей статье «Командиры и комиссары в действующей армии», опубликованной 29 ноября 1918 г. в «Правде», курс большевиков на использование «военспецов» в строительстве РККА «изображал как отдачу в руки царских генералов власти в армии и призывал к борьбе «против попыток урезать диктатуру Компартии в армии».¹⁴

Так или иначе, на определенное количество негативных контактов между «лицами Генштаба» и большевистскими комиссарами приходилось в целом не меньшее количество контактов положительных, способствующих продуктивной совместной деятельности на благо укрепления РККА. Само большевистское руководство в случаях проявления «враждебных», «недоброжелательных» взаимоотношений в том или ином «дуэте», конечно, не могло наказывать своих собственных политических посланцев, каковыми являлись военные комиссары. Тем не менее большевистский «центр» нередко внимательно прислушивался к жалобам военспецов на приставленных к ним комиссаров. В случае если жалобы признавались справедливыми, первых переводили на другие должности, как правило, равноценные прежним.

 

§2. «Военспецы» и военкомы: их место в политике жесткого прагматизма

Указанная политика Троцкого нашла проявление в его речах и статьях; в приказах, постановлениях, в деловой переписке Наркомвоенмора.

1. Речи, статьи и тезисы докладов Троцкого за 1918 г. 19 марта 1918 г. в речи на Пленуме Моссовета, где обсуждался вопрос об организации РККА, Троцкий заявил: «Да, мы пользуемся военными специалистами, ибо… задачи советской демократии состоят вовсе не в том, чтобы отбрасывать от себя технические силы, которые можно с пользой применить…, политически подчинив их существующему строю». И далее: «Надо помнить, что для борьбы, кроме энтузиазма…, нужны еще и технические познания». 21 марта в очередном выступлении Троцкий как бы пояснил свою прагматическую позицию: «Как для промышленности нужны инженеры, для земледелия — ученые агрономы, так и для дела обороны необходимы военные специалисты.

Советская Республика настойчиво призывает военных специалистов к работе. …Советская власть даст им полную возможность развернуть все их силы, познания и таланты в деле организации обороны страны. Специалисты должны стать инструкторами, военными преподавателями, техническими руководителями армии. В специально военной области им должно быть предоставлено решающее слово и на них должна быть возложена вся полнота ответственности». Яркое образное выражение жесткий прагматизм Троцкого в указанном вопросе нашел, в частности, в его речи на Московской Городской Конференции РКП(б) 28 марта 1918 г.: «Как в мертвые машины, так и в… бывших офицеров вложен народный национальный капитал, который мы обязаны эксплуатировать, использовать, если вообще хотим разрешить основные задачи, которые стоят перед нами. …Это один из вопросов организации армии, а именно вопрос о привлечении военных специалистов, т. е., попросту говоря, бывших офицеров и генералов, к созданию армии и к управлению ею». 21 апреля Троцким в духе жесткого прагматизма была прочитана лекция, обращенная к выпускникам АГШ: «Советская власть от услуг специалистов науки и техники не отказывается… Генералам власть говорит: “вы учились военному делу и хорошо учились, ведь вы проходили курс военной академии. Военное дело — сложная наука, замысловатая работа… Сейчас нам надо подготовить себя в военной области, а для этого надо учиться; но чтобы учиться, нужны специалисты. Пожалуйте, господа специалисты, бывшие генералы и бывшие офицеры, мы отводим вам соответствующее место”. И далее, в той же речи: «Раз мы думаем строить армию, мы должны привлекать к этому делу специалистов. Попытаемся поставить старых генералов на службу. Если они будут честно служить, то им обеспечена наша полная поддержка». 22 апреля Троцкий выступил с пространной речью на заседании ВЦИК, где среди прочего, отметил, что «пролетариат вынужден взять себе на службу тех, которые служили другим классам. Это относится целиком и к военным специалистам. …Мы надеемся, что… извлечем из молодых поколений бывшего офицерства старой армии широкие кадры и оплодотворим нашу работу по формированию армии их знаниями, их опытом». На следующий день большевистский военный министр написал «Необходимое разъяснение», касающееся положения «военспецов» в РККА. В нем указывалось, в частности, что те бывшие генералы, хотя бы и консервативного образа мыслей, которые добросовестно работают в настоящих трудных и неблагоприятных условиях, заслуживают несравненно большего уважения рабочего класса, чем те лжесоциалисты, которые интриганствуют в разных щелях и в бессильной злобе выжидают падения власти рабочих и крестьян».¹⁵ Среди набросков доклада Троцкого о создании Красной Армии для V Всероссийского съезда Советов (июнь — июль 1918 г.) политика привлечения «старых спецов» в РККА увязана с необходимостью становления и укрепления новой армии на основе «жестокой дисциплины»: «Для создания централизованной хорошо обученной и снаряженной армии необходимо широкое использование опыта и знаний многочисленных военных специалистов из числа офицеров бывшей армии. Они все должны быть взяты на учет и обязаны становиться на те посты, какие им укажет советская власть. Каждый военный специалист, который честно и добросовестно работает над развитием и упрочением военной мощи советской республики, имеет право на уважение рабочей и крестьянской армии и на поддержку советской власти».¹⁶

В статье «Офицерский вопрос», опубликованной в июле 1918 г. Троцкий писал: «Офицерский паразитизм нетерпим, как и всякий другой. Принцип принуждения должен быть здесь применен с двойной силой. Офицеры получали свое образование за счет народа. Те, которые служили Николаю Романову, могут и будут служить, когда им это прикажет рабочий класс».¹⁷

В брошюре «Военные специалисты и Красная Армия» (издана 31 декабря 1918 г. походной типографией поезда Наркомвоенмора) Троцкий как бы вел спор с теми большевиками, кто был настроен против привлечения офицеров «добольшевистской» армии на службу в РККА. На Южном фронте таковыми являлись, например, Ворошилов, С. К. Минин, Сталин. В этом споре Председатель РВСР задает своим оппонентам вопрос в духе жесткого прагматизма: «А вы можете мне сегодня дать 10 начальников дивизий, 50 полковых командиров, двух командующих армиями, одного командующего фронтом — все из коммунистов?» И сам отвечает: «… при прочих равных условиях Советская Власть всегда предпочла бы командира коммуниста — не-коммунисту… Но никто не предлагает нам выбирать между командирами-коммунистами и не-коммунистами… даже на роли отделенных, взводных и ротных командиров мы могли выдвинуть только незначительный процент коммунистов. Чем выше командная категория, тем меньшее число коммунистов мы могли для нее найти… И если спросить, что до сих пор причинило нам больше вреда: измена бывших кадровых офицеров или неподготовленность многих новых командиров, — то я лично затруднился бы дать на это ответ».¹⁸

В Докладе «О военном положении и военной политике» на VIII Съезде РКП(б), (Москва, 18–23 марта 1919 г.), Троцкий, подводя итог совместной деятельности военкомов и военспецов в РККА, заявил: «Партия может с полным удовлетворением оглянуться на героическую работу своих комиссаров, которые рука об руку с лучшими элементами командного состава, в короткий срок создали боеспособную армию». Далее Троцкий признал, что «даже если бы /РККА/ получила возможность в течение нескольких лет планомерно формироваться и подготовлять для себя одновременно новый комсостав, — и в этом случае у нас не было бы никаких принципиальных оснований отказаться от привлечения к работе тех элементов старого комсостава, которые либо внутренне стали на точку зрения советской власти, либо силой вещей увидели себя вынужденными добросовестно служить ей». И далее: «…в рядах нынешней Красной Армии имеются очень многочисленные командиры из состава старой армии, которые с большой пользой для дела выполняют свою ответственную работу».¹⁹

2. Приказы, постановления и деловая переписка Троцкого 1918 г., касающаяся привлечения выпускников АГШ в РККА, как пример явного прагматизма. 23 августа 1918 г. Троцкий, докладывая Ленину, назвал предложение большевика Ю. Ларина «о замене «генштабистов» коммунистами… в корне несостоятельным». Вождь РККА объяснял свою позицию так: «Сейчас создаются условия, когда мы в офицерстве произведем суровый отбор: с одной стороны, концлагери, а с другой стороны, борьба на Восточном фронте…Те же победы на фронте дадут возможность закрепить происшедший отбор и дадут нам кадры надежных генштабистов… сжатие всей военной верхушки, удаление балласта необходимо путем извлечения работоспособных и преданных генштабов, а отнюдь не путем их замены партийными невеждами…»

И далее: «Больше всего вопят против применения офицеров либо люди панически настроенные, либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные военные деятели, которые сами хуже всякого саботажника не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают, а когда проваливаются — взваливают вину на генштабов».²⁰ Логическим продолжением письма к Ленину (от 23 августа) стало «Письмо к другу» (от 10 января 1919 г.), в котором Л. Троцкий писал: «Военные полузнайки, полупартизаны, полупартийные люди, которые не хотели терпеть рядом с собой ни партийных работников, ни серьезных работников военного дела. Это худший тип командиров. Они невежественны, но не хотят учиться. Своим неудачам… они всегда ищут объяснения в чужой измене… Цепко держась за свои посты, они с ненавистью относятся к самому упоминанию о военной науке. Для них она отождествляется с изменой и предательством».²¹

Итак, очевидно, что прагматизм Троцкого в деле привлечения офицеров «добольшевистской» армии в РККА в 1918 г. неизбежно сталкивался с прямо или косвенно выраженной претензией самих военкомов на высокий статус в той же армии.

3. Истинное предназначение военных комиссаров в РККА. Хотя военком и наделен был «шпионской» функцией по отношению к военным учреждениям нового режима, тем не менее, эта функция играла явно подчиненную роль по отношению к главному предназначению комиссаров в РККА: следить за точным исполнением боевых приказов военруков. В осуществлении своего контроля за деятельностью военспецов в РККА военком фактически превращался в простого исполнителя воли «центра». Для того, чтобы военком РККА на деле соответствовал своему главному предназначению, Троцкий в «комиссарском вопросе» в 1918 г. стремился проводить две основные линии.

Во-первых, с самого начала существования «института военкомов» в РККА Наркомвоенмор пытался строго разграничить их полномочия с полномочиями военспецов. Например, 19 марта 1918 г. на заседании Московского Совдепа Троцкий заявил, что в «правильно организованной армии» «военспецы будут руководить техникой дела, чисто военными вопросами, оперативной работой, боевыми действиями, тогда как политическая сторона формирования, обучения и воспитания частей должна быть целиком подчинена полномочным представителям советского режима в лице его комиссаров».²²

Впервые функции комиссаров в РККА были определены в Приказе Троцкого от 6 апреля 1918 г.: «Комиссары связывают учреждения Красной Армии с центральными и местными учреждениями Советской власти и обеспечивают содействие этих последних Красной Армии… Военный Комиссар есть непосредственный политический орган Советской власти при армии» он « блюдет за тем, чтобы армия не обособлялась от всего Советского строя и чтобы отдельные военные учреждения не становились очагами заговора или орудиями против рабочих и крестьян». И далее: «Только такие приказы Военных Советов получают силу, которые подписаны, кроме военных руководителей, по крайней мере, одним комиссаром. Если приказ подписан комиссаром, он входит в законную силу и должен быть исполнен, чего бы то ни стоило. Обязанность блюсти за точным исполнением приказов ложится на комиссара, в распоряжение которого для этой цели предоставляется авторитет и все средства Советской власти».²³ В наиболее полном виде полномочия комиссаров в РККА представлены в решениях I Всероссийского Съезда военных комиссаров (7–11 июня 1918 г.), прошедшего под руководством Троцкого. На съезде было оговорено право решающего голоса военкома в деле назначения «лиц комсостава»: «… 9) Лица комсостава… согласно декрету «О порядке замещения командных должностей от 22 апреля с. г.» назначаются командиром части и утверждаются только при непременном согласии комиссара». Закреплены были за военкомом и его «шпионские» функции по отношению к военспецам: «… 5) Военный комиссар отвечает за благонадежность работы военруков и всего комсостава… 35) При назначении на командную должность в войсках… военкому надлежит обращаться в местный военкомат для справки о благонадежности данного лица и для запроса о наличности или же отстутствия поводов к отводу».

Главная задача военкома в РККА оставалась прежней — «следить за точным и своевременным исполнением оперативных приказов военрука».

Вот как эта задача, а также прямая зависимость комиссара от «центра» были зафиксированы в решениях I Съезда военных комиссаров: «… 6) Военком должен искусно использовать военспецов для целей Советской республики. Для этого, тщательно наблюдая за их деятельностью, он не должен мешать им делать свое дело в пределах предоставленных им полномочий… 11) По отношению к военрукам военкомы имеют право под страхом ответственности временно отстранить от деятельности, а если находят нужным, арестовать такового, о чем немедленно сообщают в высший комиссариат для получения надлежащих указаний… 16) Все комиссары обязаны ежемесячно представлять в высшие инстанции и Всебюрвоенком доклады-отчеты о своей деятельности… 21) Все приказы и приказания военрука, начальника штаба и прочих должны быть подписаны хотя бы одним военным комиссаром. Если приказ подписан комиссаром, то он входит в законную силу и должен быть исполнен во что бы то ни стало. 22) Обязанность блюсти за точным исполнением приказов ложится на комиссара, в распоряжение которого для этой цели предоставляется авторитет и все средства Советской власти.

Военком, который попустительствует неисполнению приказов, подлежит немедленному отрешению от должности с преданием суду; 23) Комиссары связывают учреждения Красной Армии с центральными и местными учреждениями Советской власти и обеспечивают содействие этих последних Красной Армии».²⁴

Осенью 1918 г., подразумевая необходимость для армейских комиссаров следить за строгим выполнением оперативных приказов военруков в РККА, Троцкий отмечал: « Не в том суть, чтобы наделить комиссара какими-то беспредельными, всеобъемлющими правами. Прав у комиссара совершенно достаточно. Задача в том, чтобы на деле, на опыте научиться этими правами пользоваться, не нарушая работы других, а дополняя и направляя ее».²⁵

Во-вторых, Троцкий стремился «повязать» комиссаров, наряду с «военспецами», равной (если не более серьезной) ответственностью, как за проводимую военно-организационную работу в РККА, так и за «измены» комсостава. Летом и особенно осенью 1918 г., вследствие неудач на фронтах и измен военспецов, деятельность комиссаров в РККА была ужесточена, что нашло выражение в речах и приказах Наркомвоенмора. В Тезисах и набросках его доклада для V съезда Советов было указано: « Всероссийский съезд вменяет в обязанность военному комиссариату привлекать в первую голову к ответу тех /комиссаров/ и командиров, которые попустительствуют бесчинствам или смотрят сквозь пальцы на нарушение воинского долга».²⁶ 29 июля 1918 г. в Постановлении ЦК РКП(б) «О мероприятиях по укреплению Восточного фронта» «недостаточная стойкость красноармейских частей» была объяснена, кроме прочего, и тем, что «военкомы не умеют бдительно следить за комсоставом». Далее было сказано, что «такие случаи, как побег /Ф. Е./ Махина («генштабист» — В. К.), как самостоятельный переезд Муравьева из Казани в Симбирск, как побег /Б. П. / Богословского («генштабист» — В. К.) и прочее, ложатся всей своей тяжестью на соответственных комиссаров. …За побег или измену командующего комиссары должны подвергаться суровой каре, вплоть до расстрела».²⁷ В Приказе № 18 (издан предположительно в первой половине августа 1918 г.) Троцкий предупреждал: «… если какая-либо часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар части, вторым — командир»²⁸ К августу 1918 г. относится письмо Троцкого к Ленину: «… комиссары военсоветов… должны пользоваться равным авторитетом и равную нести ответственность… наряду с военруками».²⁹ В связи с неудачами III армии (Востфронт), Троцкий телеграфировал 8 октября 1918 г. в Пермь Членам РВС комиссарам И. Т. Смилге и М. М. Лашевичу: «Опыт других армий свидетельствует, что успеха нет, когда плохи командующие и комиссары. Предлагаю раз в неделю давать телеграфно общий обзор внутреннего состояния армии, командиров, комиссаров…» 18 октября Троцкий снова писал в РВС той же армии: «Около двух недель тому назад из Пермской дивизии перебежало несколько офицеров. Я… требовал сообщение, расстреляны ли комиссары дивизии и полков, допустившие измену лиц комсостава. Ответа не получил. Требую немедленного разъяснения…» Наконец, 23 октября 1918 г. Председатель РВСР направил в тот же РВС, а также Ленину и Свердлову телеграмму, окончательно определившую равную степень ответственности военрука и военкома в РККА: «Я считаю необходимым установить такой режим на фронте, при котором комиссары полков и прочие считают себя не вправе отступать ни при каких условиях. Такой же режим необходимо создать для комсостава… По вопросу об измене офицеров разъясняю: Комиссары ставятся у нас в первую голову для наблюдения за комсоставом. Если командир перебежал, виноват комиссар и в боевой обстановке он за это отвечает головой… он должен знать свой комсостав и за ним следить».³⁰

 

§3. Южный фронт РККА: Сталин против Троцкого в борьбе за высокий управленческий статус

8 мая 1918 г. Ленин и Троцкий подписали Удостоверение на имя Военрука Севкаокр «Генштаба А. Е. Снесарева», в котором предлагалось « всем Правительственным и Советским организациям и учреждениям оказывать названному лицу всяческое содействие по всем делам, связанным с занимаемой должностью».³¹ 14 мая в Предписании № 1607, подписанном Председателем и Военруком ВВС задача, стоящая перед «генштабистом» Снесаревым, была определена как «общее руководство организацией обороны (на территории Севкаокра — В. К.) и вообще ведение всеми операциями… в борьбе со вторгшимся противником». В Предписании № 1607 указывалось также, что «все боевые распоряжения военрука Снесарева подлежат безусловному и немедленному исполнению. Все местные власти, работая в полном контакте между собой, приложат все усилия к облегчению разрешения сложнейшей задачи, возложенной на военрука Снесарева»,³² вместе с которым в штаб Севкаокра назначены и в течение почти всего лета 1918 г. добросовестно несли службу еще два выпускника АГШ: полковники Носович (Начштаба Округа) и А. Ковалевский (Начальник окружного Мобупра).³³

17 мая в ВВС из Штаба Севкаокр (г. Царицын) была передана телеграмма: «… работа тормозится местными органами. Последние крайне враждебно относятся к военным специалистам и ревниво оберегают свои насиженные места. Отсюда резкое гонение на работников, прибывающих извне, особенно из центра; крайний сепаратизм, полнейшее непонимание своих задач. Каждый город стремится стать столицей и создать свой центральный штаб. Всюду царит дилетантизм, никакой системы, никакой общей организации».³⁴ 29 мая Снесарев докладывал М. Бонч-Бруевичу из Царицына: «Что касается наших взаимоотношений, то с членами Окружного комиссариата у меня и у членов штаба округа таковые установились самые искренние и обеспечивающие вполне успешную совместную работу. Местными Царицынскими организациями мы были также встречены тепло и, по-видимому, и с ними мы сумеем установить нормальные отношения». Наряду со Снесаревым это послание подписали Носович и А. Ковалевский.³⁵ Итак, к началу лета 1918 г. взаимоотношения военного руководства Севкаокр с местными организациями и членами Окружного Комиссариата складывались непросто. Положение осложнилось еще больше, когда 4 июня 1918 г. Совнарком направил на Царицынский фронт Сталина в качестве руководителя продовольственной миссии, имевшей целью обеспечить доставку продовольствия из юго-восточных районов России в «центр».³⁶ В полномочия Сталина никоим образом не входили вмешательство в дела фронта и слежка за военспецами. Однако именно последний аспект занял важное место в его деятельности на Южфронте летом — осенью 1918 г. Ряд писем Сталина из Царицына в «центр» не только содержат прямые доносы на «местных» военруков, но и демонстрирует претензии самого Сталина на высокий командный статус в Округе.

В письме за 22 июня 1918 г., адресованном Ленину и Троцкому, Сталин отзывался о военспецах Севкаокра следующим образом: «Специалисты — люди мертвые и кабинетные, совершенно не приспособленные к гражданской войне… Я не хотел брать на себя никаких военных функций, но штаб округа сам втягивает меня в свои дела, и я чувствую, что иначе нельзя… Теперь я вижу, что было бы полезно для дела иметь мне прямое формальное полномочие смещать и назначать, например, комиссаров при отрядах, «штабах» и пр., обязательно присутствовать на заседаниях штаба округа и вообще представлять центральную военную власть на юге».³⁷

В очередном письме Ленину и Троцкому из Царицына (за 11 июля 1918 г.) Сталин переходит к прямым обвинениям против окружного штаба и лично «генштабиста» Снесарева: « Дело осложняется тем, что Штаб Севкаокра оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией… наши «специалисты» психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией… они как «штабные» работники, умеющие лишь «чертить чертежи» и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям, к делу снабжения, к контролированию разных командармов и, вообще, чувствуют себя как посторонние люди, гости… общая болезнь: наличность множества командармов и неумение /или нежелание/ Штаба подчинить их одному командованию». Снесарева Сталин обвинял в «равнодушии к делу» и в попытке бегства и далее заключал: «Такой вялый военрук, как Снесарев, тут не пригодится. Нет ли у Вас других кандидатов?». В том же письме за 11 июля Сталин вполне откровенно писал о своих управленческих намерениях в Севкаокре: «Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер (и буду принимать) вплоть до смещения губящих дело чинов и командармов, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать. При этом понятно, что беру на себя всю ответственность перед всеми высшими учреждениями».³⁸ 16 июля 1918 г. Сталин вновь жаловался Ленину на Снесарева. Причем, Ленин, получив его телеграмму, написал резолюцию, что считает нужным согласиться со Сталиным.³⁹

Следует признать готовность Троцкого летом 1918 г. пойти на определенный компромисс в деле назначений «военспецов» в Севкаокре. Например, в ответ на письмо Сталина от 11 июля, Троцкий 17 июля отвечал так: «Предлагаю такой выход: Снесарева оставить военруком округа, отняв у него оперативные функции. Организовать Северо-Кавказский Военсовет в составе Сталина, боевого военрука и еще одного комиссара. Этому совету подчинить все военные операции… Я вышлю вам военрука, вы подберете второго комиссара… Жду от вас фактического ответа. Если считаете нежелательным сохранение Снесарева в составе военного Комиссариата, сообщите, и я уберу его. Ваш Троцкий».⁴⁰ Вышеприведенное письмо Троцкого несомненно показывает, что он в значительно меньшей степени был склонен к интригам, нежели Сталин.

Летом — в начале осени 1918 г. «происки» Сталина против штаба Севкаокра в определенной степени увенчались успехом. По его распоряжению 10 августа были арестованы ближайшие сотрудники Снесарева — Носович и А. Ковалевский, причем последний, видимо уже второй раз. Однако по распоряжению Троцкого оба «генштабиста» уже к сентябрю были освобождены и направлены на ответственную работу в штаб Южфронта, где продолжали свою службу вплоть до начала ноября 1918 г.⁴¹ Был арестован сам Военрук Севкаокра А. Снесарев. Однако если учесть, что на 8 сентября он находился в отпуске, а уже на 6–18 ноября 1918 г. значился Начальником Западного района обороны, то получается, что Снесарев находился под арестом не больше 2 месяцев.⁴² К его освобождению явно приложил «руку» «центр». Вот как описывают ситуацию авторы современной публикации о Снесареве: «Конфликт обостряется (имеется в виду вышеописанный конфликт в Севкаокре — В. К.), следует арест генерала и его штаба. Однако в дело вмешивается Москва, и оно заканчивается назначением Снесарева начальником Западного района завесы, затем командующим Белорусско-Литовской армией… В июне 1919 г. Снесарева неожиданно назначают Начальником Военной Академии Генштаба».⁴³

Итак, летом — в начале осени 1918 г. «генштабисты» Севкаокра «отделались легким испугом»: Троцкому удалось «отстоять» их свободу и жизнь от посягательств Сталина. Однако на этом конфликт на Южфронте не прекратился. Он перешел в новую стадию: той же осенью открытые «нападки» Сталина, Ворошилова и других членов РВС Южфронта на Главкомфронта «генштабиста» П. Сытина стали совмещаться с жалобами на самого Наркомвоенмора.

27 сентября 1918 г. члены РВС Южфронта направили в Москву телеграмму, в которой говорилось: «…командующий Сытин не интересуется положением фронта в целом, не принимает, или не в силах принять меры для оздоровления северных участков… фронта». Первые заседания РВС проходили без участия Сытина, а 30 сентября Сталин заявил о праве РВС руководить крупными военными операциями и назначать командующих армиями без ведома П. Сытина.⁴⁴ 2 октября Троцкий телеграфировал из Москвы в Арзамас о «ненормальных отношениях» на Южфронте и отмечал, что там «никакой общей работы с П. Сытиным нет». 3 октября свою телеграмму в Царицын направил и Главком Вацетис: «РВСР категорически запрещает самостоятельную переброску частей без ведома и согласия командарма П. Сытина. …Сталину предлагается немедленно выехать в Козлов для совместного выполнения с П. Сытиным поставленных последнему задач. РВС /фронта/ категорически запрещает смешение командных функций, и неисполнение требований РВСР будет сурово преследоваться». Тем же 3 октября Троцкий направил Сталину приказ «немедленно образовать Военсовет Южфронта на основании невмешательства комиссаров в оперативные дела… Неисполнение в течение 24 часов этого предписания заставит… предпринять суровые меры». Однако Сталин не намерен был терпеливо выслушивать наставления Троцкого. Уже в письме Ленину за 3 октября из Царицына Сталин писал, что на Южфронте « вся эта Троцкистская дисциплина состоит на деле в том, чтобы виднейшие деятели фронта созерцали заднюю военспецов из лагеря «беспартийных» контрреволюционеров и не мешали бы этим последним губить фронт (это у Троцкого называется невмешательством в оперативные дела)… прошу своевременно, пока не поздно, унять Троцкого и поставить его в рамки, ибо боюсь, что сумасбродные приказы Троцкого, если они будут повторяться, отдавая все дело фронта в руки  заслуживающих полного недоверия т. н. военспецов из буржуазии, внесут разлад между армией и комсоставом и погубят фронт окончательно… если сейчас же не создадим узду для Троцкого, он испортит нам всю армию в угоду «левой» и «красной» дисциплине». Тогда же Сталин и Ворошилов адресовали Ленину телеграмму, характеризующую приказ Троцкого от 3 октября, как « написанный человеком, не имеющем никакого представления о Южфронте» и что «этот приказ… грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и, потому, вредного. Губить фронт ради одного ненадежного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не РВСР, а приказ Троцкого не приказ РВСР …мы, как члены партии, заявляем категорически, что выполнение приказов Троцкого считаем преступным, а угрозы Троцкого недостойными. Необходимо обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военспецов и в ущерб интересам фронта и революции. Поставить вопрос о недопустимости издания Троцким единоличных приказов, совершенно не считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом. Пересмотреть вопрос о военспецах из лагеря беспартийных контрреволюционеров». 5 октября Сталин «жаловался» Свердлову на «намеренно оскорбительный разговор с Троцким», который был «оборван Троцким».

Но и Троцкий не сидел сложа руки. 4 октября он телеграфировал Свердлову: «Сталин и С. К. Минин установили коллективное командование, что нами категорически отвергается и что независимо от личности командующего ведет к раздроблению командования и анархии». 5 октября Троцкий телеграфировал в РВСР из Арзамаса: «К. Е. Ворошилов, командарм-10 подчинен прямо и непосредственно П. Сытину. Этого порядка нужно строжайшим образом придерживаться. Все снабжение должно идти через козловский штаб. Проводите строжайшим путем эту линию, и мы заставим царицынских дезорганизаторов войти в колею».

4 октября Председатель РВСР из Тамбова телеграфировал Председателю Совнаркома в Москву: «Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На Царицынском фронте неблагополучно. Ворошилов может командовать полком, но не армией в 50 000 солдат, тем не менее я оставлю его Командармом-10 Царицынской на условии подчинения Командарму Южной Сытину… коллегиальное командование (Сталина и Минина — В. К.) мы признать не можем… У нас успехи /во/ всех армиях, кроме Южной, в особенности, Царицынской, где у нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах. С этим можно совладать в 24 часа, при условии Вашей твердой и решительной поддержки; во всяком случае, это единственный путь, который я вижу для себя». В дело вмешался и Главком Вацетис. В телеграмме от 4 октября он выговаривал Сталину за его неподчинение П. Сытину: «Ваша деятельность за последнее время является сплошным нарушением постановления о военных комиссарах и ведет к недопустимой дезорганизации действий Южфронта». 5 октября Троцкий отправил Свердлову следующую телеграмму Вацетиса: «Боевой приказ Сталина № 118 надо приостановить исполнением.

Командующему Южфронтом Сытину мною даны все указания. Действия Сталина разрушают все мои планы…» 17 октября Вацетис направил Ворошилову телеграмму (№ 01686) с копией П. Сытину: «Еще раз подтверждаю, что за всеми распоряжениями и указаниями вам надлежит обращаться к Командюжфронтом П. Сытину и действовать в полном с ним контакте». Осенью 1918 г. «линия Троцкого» победила. 5 октября 1918 г. Свердлов направил Сталину, С. К. Минину и Ворошилову телеграмму: «Получил телеграммы РВСР с указанием на ряд случаев неподчинения; получил телеграмму Л. Д. Троцкого с аналогичным указанием. Считаю до отмены решения безусловное исполнение. Отказ посылать по требованию Л. Д. Троцкого сводки /считаю/ недопустимым. Настаиваю на исполнении. Прошу не осложнять тяжелого положения внутренними конфликтами». 5 октября по решению ЦК РКП(б) Сталин был отозван в Москву.⁴⁵

Троцкий тем временем существенно упрочил командный статус «генштабистов» в РККА в целом и Командюж П. Сытина, в частности. В первой половине октября 1918 г. Председатель РВСР издал ряд приказов и распоряжений, фактически узаконивающих четкое соблюдение командного статуса военрука, назначенного «центром». 7 октября им был издан Приказ № 764: « Командующий П. Сытин, опытный боевой военачальник, на деле доказал свою верность рабочей и крестьянской революции… Командиры и комиссары, которые осмеливаются нарушить дисциплину, будут независимо от их прошлых заслуг немедленно преданы суду революционного военного трибунала Южфронта».⁴⁶ 9 октября 1918 г. Троцкий направил весьма жесткую и категоричную телеграмму Военкому ОрлоВО А. Я. Семашко, позволившему себе «угрожать арестом» Командюжу П. Сытину: «Ваша телеграмма командующему Южным фронтом, заключающая в себе угрозу арестом, представляет собой акт недопустимого бесчинства. Командующий назначается РВСР и является членом РВС Южфронта. Если вы возбуждаете обвинение против командующего, должны его направить по инстанции, а не угрожать арестом лицу, которое вам не подчинено ни в каком смысле и выполняет крайне ответственную работу. Если бы не ваша энергичная работа по формированию, заслуживающая полного одобрения, вы подлежали бы немедленному увольнению за подобного рода преступные выходки».⁴⁷ 10 октября 1918 г. приказом Председателя РВСР № 619 П. Сытину был выдан Мандат, которым ему, как Командюжфронтом, была « предоставлена полная самостоятельность в вопросах стратегически-оперативного характера, а также право назначения, перемещения и отставления от занимаемых должностей всего командного состава войск и военных управлений и учреждений Южфронта… Командюжфронта П. Сытин в своих действиях стратегически-оперативного характера ответственен /и/ подотчетен только Главкому всеми вооруженными силами Республики; во всех же прочих отношениях несет ответственность только перед РВС Южфронта и всеми теми Установлениями и Учреждениями Российской Республики, которым подчиняется РВС Южфронта. Никакое правительственное место, учреждение или лицо в РСФСР, кроме вышеуказанных, не могут давать Командующему армиями фронта предписаний или требовать от него отчетов. Право отстранения П. Сытина от должности принадлежит только Главкому и РВСР и Учреждениям и Лицам, выше стоящим этих Учреждений Республики. Право ограничения власти Командфронтом, кроме стратегическо-оперативного характера и касающееся личного состава всех военнослужащих Фронта, принадлежит РВС Южфронта, причем, надлежит каждый раз об таком случае доноситься РВСР» (сохранен стиль документа — В. К.)⁴⁸ 12 октября 1918 г. был издан приказ № 68, подписанный Председателем РВСР: «Один из окружных комиссаров угрожал арестом Командующему армиями фронта… Вышеупомянутая угроза высокому должностному лицу на службе Республики и в то же время члену РВС фронта представляет собой акт недопустимого бесчинства. Реввоенсовет Республики считает необходимым объявить об изложенном и предупредить всех должностных лиц, что отдача распоряжений, объявление замечаний, выговоров, а тем более угрозы допустимы лишь по отношению к подчиненным лицам. За нарушение сего в будущем, несмотря на занимаемую должность и положение, виновные будут караться по всей строгости революционных военных законов».⁴⁹ РВСР во главе с Троцким к концу 1918 г. продолжал успешно управлять РККА. И можно вполне согласиться с E. Mawdsley, оценившим завершение конфликта на Южном фронте осенью 1918 г. «как важную практическую победу троцкистской политики централизма».⁵⁰

Конфликт на Южфронте на исходе 1918 г. не прошел бесследно для служащих его штабов. Своеобразным наследством, оставшимся после пребывания Сталина членом фронтового РВС, стали аресты и расстрелы некоторых служащих в Штабе Южфронта «генштабистов». Учитывая такую обстановку, более понятным станет «переход» Начштаба Севкаокра Носовича в начале ноября 1918 г. из РККА в Донскую Армию: беспокоясь за свой статус, он не хотел быть вторично арестованным.⁵¹ После «перехода» Носовича был в третий раз арестован и теперь уже расстрелян Начальник Оперод Южфронта А. Ковалевский,⁵² а Командюжфронта П. Сытин «распоряжением РВС Южфронта… был заключен под домашний арест». Тюремного заключения, однако, так и не последовало, поскольку, как отмечал сам П. Сытин, « личное распоряжение т. Ленина избавило меня от этого самовольного приказа РВС Южфронта».⁵³ Хотя с должности Командующего фронтом П. Сытин был отозван, его «избавление» от ареста и последующее карьерное продвижение состоялось явно не без помощи Троцкого. Не случайно в Протоколе заседаний РВСР за 7 ноября 1918 г. читаем: « РВС Южфронта поручается препроводить в Москву в распоряжение Троцкого П. Сытина».⁵⁴ С середины ноября 1918 г. до конца мая 1920 г. П. Сытин исполнял обязанности Начальника ВАО Управделами РВСР, которым как раз и заведовал Троцкий.⁵⁵

Финал конфликта Троцкий — Сталин (весна — лето 1919 г.) может быть прослежен по официальной партийной документации указанного периода.

Прежде всего, на обсуждение VIII Съезда РКП(б) (18–23 марта) был поставлен «вопрос о буржуазных специалистах в армии». Несмотря на «антиофицерские» выступления некоторых большевиков (например, И. Н. Смирнова) на Съезде была принята в целом троцкистская резолюция. Она одобряла практику « привлечения военспецов на командные и административные должности» в РККА с оговоркой о необходимости «подбора надежных элементов» и установления за ними « неослабного, осуществляемого через комиссаров централизованного партийно-политического контроля». Мало того, «военная политика» Троцкого на Съезде была «страстно» поддержана самим Лениным, отметившем в своем докладе, что «по отношению к специалистам мы не должны придерживаться политики мелких придирок».⁵⁶

26 марта был принят Проект Постановления Политбюро ЦК РКП(б), положения которого могут навести на мысль об определенном ослаблении позиций Троцкого в указанном вопросе. Например, в Проекте было отмечено: « 3) просить т. Троцкого увольнять и перемещать военных работников-коммунистов не иначе как через парторганизацию (Оргбюро ЦК)… 5) указать Троцкому на необходимость как можно более внимательного отношения к работникам-коммунистам на фронте, без полной товарищеской солидарности, с которыми невозможно проведение политики ЦК в военном деле». Наряду с Лениным, Л. Каменевым и Н. Крестинским указанный проект был подписан и Сталиным.

Летом 1919 г. Троцким была одержана решительная победа. Когда после очередных «партийных склок» Председатель РВСР 5 июля подал в ЦК РКП(б) заявление об отставке, ответом ему была резко отрицательная реакция самого Ленина. Троцкий не только не был смещен с должности Председателя РВСР (он же — Наркомвоенмор), но наоборот, ему были предоставлены еще более широкие военно-административные полномочия. В Проекте Постановления Орг. и Политбюро ЦК РКП(б) отмечалось, что указанные учреждения « предоставят т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе». И далее: «…отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. — и Политбюро ЦК настоятельно предлагают т. Троцкому не возбуждать больше этого вопроса и исполнять далее свои функции максимально»!⁵⁷

Одной из важнейших заслуг Троцкого стал тот факт, что штабы Севкаокра и Южфронта отделались от сталинского «участия» в их «судьбах» относительно «малой кровью»: пострадали лишь 4 «генштабиста», тогда как 48 выпускников АГШ благополучно служили большевикам в указанных штабах на разных этапах 1918–1919 гг.58 Причина столь «благополучного» для «генштабистов» исхода внутрипартийного конфликта лета — осени 1918 г. крылась во-первых, в более внушительной, чем у Сталина в то время «харизме Троцкого», сумевшего в целом оградить своих «подопечных» от преследований. Во-вторых, 1918 год — не 1937, и даже не 1931; сам «режим еще не вошел в силу», и у Сталина еще были слишком «коротки руки» чтобы окончательно расправиться с «генштабистами».

 

§4. «Дуэты» комиссаров и «генштабистов» в 1918 г. в РККА.

Конфликты комиссаров с «лицами Генштаба» в «центре».

Российский историк А. А. Арутюнов приводит документ, из которого следует, что еще на 6 февраля комиссары А. Йоффе и Л. Троцкий планировали установить наблюдение за «генштабистом» М. Бонч-Бруевичем.⁵⁹ Между тем, спустя чуть больше месяца М. Бонч-Бруевич стал Военруком большевистского ВВС, Председателем которого большевиками был назначен Троцкий.⁶⁰ И в дальнейшем ни о какой «враждебности» между ними говорить не приходится; напротив, Наркомвоенмор нередко поддерживал Военрука ВВС.⁶¹ По некоторым данным, в первой половине марта военные комиссары Подвойский и Крыленко пытались привести компрометирующий материал на «генштабистов» Д. Парского и К. Баиова, назначенных ВВС военруками участков Завесы.⁶² Однако такой компромат (если он реально вообще имел место) никакого «отрицательного» влияния на карьеру указанных «лиц» в РККА в 1918–1919 гг. не оказал.⁶³ 27 июня в докладе Начальника Оперупра ВГШ был представлен серьезный профессиональный анализ военно-стратегических последствий германского вторжения в Россию. Доклад был подписан Помощником Военрука ВВС «генштабистом» С. Лукирским. Весьма примечательна запись на полях доклада, оставленная, видимо, кем-то из высшего комиссарского состава: «Доклад хорош, но он не революционен, он пропитан старым, в нем нет ни одного намека на революцию мира. Это старый закал генералов, которых не исправила революция, но есть надежда, что время их исправит».⁶⁴ Такая запись бесспорно свидетельствует о наличии в рассматриваемое время комиссарской слежки за «лицами Генштаба» вообще и за самим Лукирским, в частности. Тем не менее карьера Лукирского в РККА в 1918–1920 гг. от этого ничуть не пострадала.⁶⁵

19 июля Комиссар ВГШ Вельяминов в своем докладе в Наркомвоен обвинял Начальника ВГШ Стогова в нежелании « считаться с тем, что существует Совет Штаба», в том, что «в своей деятельности /Стогов/ старается обособиться от комиссаров, сам же не сторонник живой и энергичной работы для Советской Республики, в дело создания Красной Армии не только не верит, наоборот, считает наши цели иллюзией. На существующий строй смотрит как на временный и высказывается, что большевиков ждет та же участь, что и Керенского». Далее Комиссар Вельяминов продолжал: «Такую работу я не могу считать честной, и пользы для дела, конечно, не может быть, тем более, что за Начальником Штаба, по его примеру, следуют… Начальники управлений, а за ними и весь низший состав». И в другом месте: «… та атмосфера и обстановка, которые создаются Начальником Штаба (Стоговым — В. К.), не создадут доверия к ВГШ… до сих пор Штаб не оказывал влияния на Красную Армию». Наконец, комиссар Вельяминов заключает: «Необходимо заменить немедленно Начальника ВГШ человеком свежим, энергичным, желающим честно работать с Советской властью, не консерватором и монархистом в военном деле, а понимающим дух революции… Задача это неотложная…»⁶⁶ К 3 августа Стогова на должности Начальника ВГШ сменил «генштабист» А. Свечин.⁶⁷ Нет прямых доказательств того, что указанная замена была как-то связана с вышеприведенным «доносом» Вельяминова. Так или иначе Стогова вряд ли можно отнести к «пострадавшим»: вплоть до 30 октября он пребывал в должности Постоянного Члена ВЗС.⁶⁸

25 июля Член Коллегии Наркомвоена и ВВС В. А. Антонов-Овсеенко предлагал Л. Троцкому «2) принять решительные систематические меры по собиранию всех мало-мальски подозрительных офицеров в концлагери; 3) произвести значительную чистку в наших штабах».⁶⁹ Однако жесткий прагматик Троцкий вместо «собирания» бывших офицеров (а особенно «лиц Генштаба») в концлагери предпочитал их активную службу в РККА.⁷⁰ 31 июля Руководитель фронтовыми ЧК на Востфронте М. Лацис докладывал Троцкому, что « РВС /фронта/ следит за каждым… шагом» Главкома Вацетиса, который « пока вне всяких подозрений. Проявляет здоровый оптимизм и неутомимость в работе».⁷¹ 1 августа Ленин в письме работникам Востфронта Кобозеву, Данишевскому, Мехоношину и Раскольникову запрашивал, насколько «хорош… контроль комиссаров» за военруками фронта и за Вацетисом.⁷² 20 августа Предсовнаркома просил Троцкого «подумать» о назначении Вацетиса Главковерхом. А 30 августа, видимо, с обострением обстановки на Востфронте Ленин телеграфировал Троцкому: «… надо принять особые меры против высшего комсостава, объявить ему, что мыслимо применим образец французской революции и отдать их под суд и даже под расстрел как Вацетиса, так и командарма под Казанью и высших командиров в случае затягивания неуспеха действий?»⁷³ В сентябре началось контрнаступление большевиков в Поволжье, которое завершилось изгнанием Комуча из многих городов этого края,⁷⁴ а Вацетис не только не был осужден и расстрелян, но получил грандиозное повышение по службе: он был назначен Главкомом всех вооруженных сил Республики.⁷⁵ Отношение Председателя СНК к Главкому Вацетису находилось в прямой зависимости от его военных успехов.

Конфликты «генштабистов» с военкомами из-за командного статуса.

Конфликт в Штабе Карельского района (СУОЗ). Одной из первых зафиксированных жалоб «лиц Генштаба» РККА на приставленных к ним комиссаров можно считать письмо Д. Надежного М. Бонч-Бруевичу от 26 марта 1918 г.: «Мне известно, что только что прибывшим политкомиссаром… Глазуновым возбужден вопрос об отчислении меня с должности Военрука Карельского района… полагаю, что причины /этого/ — желание Глазунова устроить своего человека, не считаясь с его военной подготовкой, и недоброжелательность ко мне». И далее: «… начало наших отношений с комиссаром не обещает в будущем ничего хорошего, а потому, не признаете ли возможным нас разъединить…»⁷⁶ По всей вероятности, просьба Надежного о «разъединении» с комиссаром Глазуновым была услышана в «центре»: 22/26 апреля он был назначен Военруком УралВО. И вообще, карьера Д. Надежного в РККА сложилась довольно успешно.⁷⁷

Конфликт в штабе ЯросВО (21 июля — начало августа 1918 г.). 26 июля 1918 г. Начштаба ЯросВО Зайченко отправил Военруку ВВС телеграмму: «Создавшаяся обстановка затрудняет мою дальнейшую совместную службу /с/ Военкомокр Аркадьевым. Прошу /о/ переводе моем / во/ Всероглавштаб или разрешения прибыть /в/ Москву для подачи прошения об увольнении в отставку».⁷⁸ Подробности конфликта Зайченко с комиссаром Аркадьевым были изложены в письме этого «генштабиста» от 4 августа того же года, направленном в Оргуправление ВВС. Из письма следует, что конфликт начался 21 июля, когда Аркадьев прибыл в Ярославль. В письме Зайченко жаловался на «недоверие и подозрительность к… военным специалистам со стороны Аркадьева», заявлял, что Аркадьев угрожал его, Зайченко, « арестовать и расстрелять, т. к. агентурные сведения указывали на то, что» Зайченко «будто бы участвовал в выступлении белогвардейцев в Ярославле, но под фамилией не своей».

«Специалист Генштаба» Зайченко на непризнание комиссаром своего высокого военного статуса был обижен не меньше (если не больше!), чем обвинениями в «контрреволюции». Не случайно, одной из причин своего конфликта с Аркадьевым Зайченко назвал «игнорирование» комиссаром его служебного достоинства как лица, исполнявшего должность Военрука Окружного Комиссариата, члена Коллегии, стоящей во главе Округа, равного по власти и значению с т. Аркадьевым». И далее: «… казалось бы т. Аркадьев должен был бы понять и знать, что Военрук в Округе есть лицо, равнозначащее ему — Аркадьеву, и Комиссару следовало поддерживать внешний престиж Военрука, а не ставить его в положение состоящего для поручений при Окружном Комиссаре»! По мнению Зайченко, ущемление комиссаром его служебного статуса проявилось и в деле, касающемся размещения в г. Иваново-Вознесенске окружных Штаба и Комиссариата. В письме от 4 августа Зайченко писал: «К размещению в Иваново-Вознесенске Окружных Управлений т. Аркадьев меня, как Военрука, не привлекал, а предпочел распоряжаться этим делом единолично… результатом таких распоряжений явилось: широкое, удобное размещение Управления Окружного Комиссариата и в высшей степени тесное размещение Штаба Округа». Необходимость оспаривать у комиссара округа Аркадьева право ехать в одном с ним, более удобном вагоне, Окружной Военрук Зайченко также воспринял как ущемление своего служебного достоинства! Сам Зайченко заявил об этом следующим образом: «Для меня персонально безразлично в каком вагоне… ехать или жить; но поступок т. Аркадьева по отношению ко мне, как члену Коллегии Окружного Комиссариата, возмутил меня, как роняющий мое достоинство и престиж»!⁷⁹

Реакция большевистского руководства на конфликт Зайченко-Аркадьев не менее интересна, чем сам конфликт. 30 июля Троцкий направил Члену ВВС Антонову в Иваново-Вознесенск телеграмму: «И. д. Военрука Зайченко жалуется на невозможность совместной работы с комиссаром Аркадьевым, ходатайствует /об/ увольнении /в/ отставку. Предлагается Вам выяснить сущность конфликта и внести свои соображения на утверждение Наркомвоен». Как следует из телеграфного разговора от 4 августа, который вел генерал-майор Ф. Ф. Новицкий (Военрук ЯросВО с 28 июля/ начала августа⁸⁰) с Начштаба ВВС Н. Раттэлем, расследование по делу конфликта вела в это время также и ЧК. 12/13 августа М. Бонч-Бруевич направил Начальнику Управления по комсоставу ВГШ телеграмму за № 4998/983: «Начальник Штаба ЯросВО Генштаба Зайченко оставил свою должность и прибыл в Штаб ВВС. Прошу уведомить, на какую должность желателен Генштаба Зайченко». Тем же 12/13 августа, но более ранним номером (№ 4397/984) датируется телеграмма Военрука ВВС самому Зайченко: «Прошу уведомить, не желаете ли Вы отправиться в Воронеж в распоряжение Военрука Южного участка Чернавина для командования дивизией или в другое место на должность начдива».⁸¹ 18 августа Зайченко прибыл в Москву и предписанием Военрука ВВС за № 4568/1071 был командирован в распоряжение Начальника ВГШ.⁸² В соответствии с телеграммой Главкома Вацетиса № 0469 Зайченко подлежал командированию на Востфронт, куда к 30 сентября и выехал. Причем, Оперуправление ВГШ ходатайствовало о предоставлении ему командировочных в размере 2 000 руб.⁸³ Вскоре по прибытии на место, Зайченко занял должность Военрука ПриволжВО, прослужил месяц в ВВИ, а потом, в течение 9 месяцев возглавлял ОрлоВО.⁸⁴ Учитывая вмешательство в дело большевистской политической полиции, тем более показателен тот факт, что «генштабист» Зайченко ни в коей мере не был осужден большевиками ни за свой конфликт с их военно-политическим представителем, ни за явно выраженную претензию на уважение к своему служебному положению. Напротив, большевистское военное руководство проявило весьма активное «участие» в обустройстве дальнейшей службы «генштабиста».

Конфликт Военрука Брянского района ЗУОЗ П. Сытина⁸⁵ с комиссаром Виноградовым. В письме от 28 июля на имя Военрука ВВС П. Сытин писал: «Всякая свободная с моей стороны инициатива, стремящаяся к общей пользе дела, у меня отнята, в самые пустые отправления моей работы чисто технического значения вмешиваются комиссары не будучи даже осведомлены в простых вещах. Я потерял всякий авторитет среди подчиненных, и не уверен, что мои распоряжения будут исполнены всеми, кто ранее не задумывался бы их исполнять. В большинстве случаев Комиссары не считаются даже с существующими положениями, исходя из основного положения, что все зависит от обстановки, которая может изменить даже декрет высшей власти. Особенно вызывающе ведет себя комиссар Виноградов, который признает лишь право своей верховной власти и это стремится подчеркивать на каждом шагу». И далее: «Неся на себе ответственность за все, что совершается в пределах моей дивизии, я, в сущности, лишен всякой власти, не имея права не только проводить в жизнь дело технического руководства дивизией, но даже лишен возможности самолично отдавать такие распоряжения, которые исключительно принадлежат моей компетенции. Я лишен возможности подобрать себе надлежащих помощников, я должен работать с теми лицами, которые поставлены комиссарами помимо моего желания, иногда помимо представленных мною основательных данных о негодности этих личностей».⁸⁶ Военрук П. Сытин не только не пострадал от конфликта с комиссаром Виноградовым, но и получил в РККА дальнейшее повышение по службе.⁸⁷

Конфликт в Штабе III Московской дивизии ЗУОЗ (конец июля — август 1918 г.). Не раньше 10 июля и не позднее 5 августа 1918 г. военкомы III Московской дивизии Скребнев и Подгорецкий представили на имя Члена ВВС В. Антонова доклад «о деятельности» Начдива бывшего генерала Триковского и его помощника Генштаба подполковника И. И. Салимова, которых обвиняли в потворствовании «чинопочитанию и титулованию». В докладе указывалось, что «подобная атмосфера, устанавливающая отношения, основанные на чинопочитании, создает недоверие к комсоставу со стороны красноармейцев, что крайне мешает работе политических комиссаров в… армии и поддержанию в ней дисциплины». В заключении доклада было указано, что «в настоящее время общее желание ЧК, представителей Компартии, губернского и дивизионного комиссариата освободить Тверь от явных реакционеров, которые во время белогвардейских выступлений станут в центре мятежей. Просьба дивизионного комиссариата оказать содействие обеспечению нормальных условий по формированию /дивизии/ путем увольнения Триковского и Салимова». Конфликт между командованием 3-й Московской дивизии и ее комиссарами больше походил на соперничество за командный статус в дивизии, чем проявление беспокойства комиссаров относительно «специфических политических симпатий» военруков. Жалобы комиссаров на «реакционную физиономию» Начдива и его Помощника были не более чем прикрытием комиссарских стремлений добиться права единоличного управления в дивизии. Подтвердим сказанное примерами.

26 июля комиссарами Скребневым и Подгорецким была отправлена Начдиву-3 Московской телеграмма, в которой содержалась просьба: «… завтра 27 июля в 13 ч. собрать всех инструкторов, состоящих на службе в резерве III Московской дивизии для совещания в связи с формированием дивизии». Триковскому такая телеграмма не понравилась, и в тот же день (26 июля) он ответил комиссарам телеграммой, составленной человеком, переживающим из-за ущемления своего служебного статуса: «Собрание подведомственных мне офицеров без согласия со мной является для меня полной неожиданностью. Формирование дивизии поручено исключительно мне, и ответственность /возложена на/ Военного Руководителя Московского района. О чем будут беседовать на собрании мне не известно и быть только безгласным сборщиком офицеров я не согласен. Прошу точно формулировать цель собрания и впредь по этому поводу входить в согласие со мною». 21 августа и. о. Начдива-3 Московской «генштабист» И. Салимов направил Начальнику Штаба ВВС рапорт с жалобой на поведение Военкома дивизии Скребнева. Салимов, в частности, писал следующее: «Я лично вижу ежедневное вмешательство комиссара в командование… вплоть до отдачи им от себя письменных приказаний командирам полков… Права командования комиссар не имеет, что и подтверждено приказом Народного Комиссариата по военным делам от 5 сего августа за № 617. Работа комиссара — политическое руководство и наблюдение…» По словам Салимова, комиссар Скребнев 12 августа ответил ему, что « приказ 5 августа отдан лишь для того, чтобы поддержать комсостав, что политическая власть, каковою является Комиссар несомненно имеет право приказывать и командовать». Подполковник Салимов в ответ заметил комиссару, что « это его глубокая ошибка, приказ ясен и не допускает толкований». В « ответ комиссар Скребнев заявил в резкой, чтобы не сказать в грубой, форме, что он «ширмой мне (Салимову — В. К.) быть не желает и не будет». Свой доклад Салимов заключал следующим образом: «Так как вся моя служебная деятельность, да и частная жизнь у всех на виду и ни в какой ширме я не нуждаюсь, то указал на это комиссару, вместе с тем доношу об изложенном для доклада Военруку ВВС из желания оградить себя от резкостей, грубостей и оскорбительных выпадов со стороны комиссара, бывших уже неоднократно». Тот факт, что в штабе формирования 3-й Московской дивизии конфликт между комиссарами и военруками произошел именно на почве выяснения служебного статуса, и существенную роль играли личные взаимоотношения между сторонами, подтверждается, кроме прочего, двумя весьма характерными резолюциями, обнаруженными автором этой книги.

24 августа Военрук ВВС на докладе от 21 августа врид. Начдива Салимова оставил следующую запись: «У меня сложилось впечатление в крайней подозрительности комиссара и о том, …кто действительно желает командовать дивизией, что… по закону не полагается» (так в документе — В. К.)! Не менее примечательную резолюцию на том же докладе Салимова оставил 26 августа Военком ВВС В. Г. Шарманов: «Полагаю, что желательность работы зависит от большого такта с обеих сторон. Приказ № 617 ясен».⁸⁸

31 августа в Оргупре ВВС было получено уведомление, в котором указывалось, что «Всебюрвоенком считает необходимым, на основании изложенного в переписке» Салимова от занимаемой должности «отстранить незамедлительно». В то же время, «по разъяснению Наркомвоена А. С. Енукидзе» указывалось, что Салимов может быть назначен на соответствующую должность в других дивизиях с немедленным отстранением от должности командира бригады в III Московской дивизии». 25 августа руководством ВВС Салимову была предложена должность Военрука Владимирского Губвоенкомата, занять которую он согласился. Однако к 31 августа было решено как можно скорее назначить его на должность Инспектора Отдела ВСЕВОБУЧа ВГШ. Так или иначе, без новой должности Салимов явно не остался.⁸⁹

Конфликт Штаба II Тверской дивизии с комиссарами Ржевского Военкомата. Чтобы разобраться в этом конфликте из «центра» в Ржев 8 августа был командирован инспектор Заколдаев. В своем Докладе Заколдаев писал, что в ответ на вопрос, « что послужило поводом к аресту Романова и /К. В. / Алексеева (последний — Генштаба генерал-майор — В. К)», вызванные им военкомы Зарюкаев и Никитин «… предъявили обвинения (указанным военрукам — В. К.) в контрреволюционной деятельности, в несогласованности действий со всем штабом дивизии, в нежелательности считаться с военными комиссарами, строго разграничивая их функции». Заколдаев, конечно, не мог открыто вступиться за «старорежимных» военруков против большевистских военкомов. Тем не менее в выводе Заколдаева легко просматривается намек на невиновность военруков: «Материалов, …обличающих виновность в контрреволюционной деятельности Романова и Алексеева нет, кроме тех, которые нам уже известны. А потому говорить о подсудимости последних не приходится».⁹⁰

Учитывая крайнюю заинтересованность большевистского военного руководства в реальном замещении «лицами Генштаба» предназначенных им должностей, легко понять тот факт, что большевистская военная «верхушка» решение комиссаров Ржевского Военкомата об отстранении от должности Военруков Алексеева и Романова попросту пыталось проигнорировать! 16 августа 1918 г. Военрук ВВС М. Бонч-Бруевич направил в Ржев врид. Начдива II Тверской Баранову следующую телеграмму за № 4584/1083: «Алексеев и Романов отстранены не установленным порядком, почему их следует считать временно отстраненными впредь до нового назначения или увольнения от службы, а время, проведенное в Москве, нахождением в командировке». В тот же день Начальник Штаба ВВС Н. Раттэль направил телеграмму сходного содержания в Управление по Комсоставу при ВГШ. Однако ржевские комиссары «сдавать свои позиции» не собирались. Например, на телеграмме № 4584/1083 автором этих строк обнаружена была весьма примечательная резолюция комиссара Зарюкаева, датированная 20 августа 1918 г.: «Телеграмма Бонч-Бруевича для нас не обязательна»! А ниже резолюции комиссара Зарюкаева помещена ответная резолюция Военрука ВВС от 22 августа: «Смотря какие телеграммы: если по военным /вопросам/, то обязательны»! Официально свои претензии к ржевским комиссарам М. Бонч-Бруевич высказал в телеграмме от 22 августа, адресованной Начдиву-2 и Военкому-2 Тверской. В ней, среди прочего, было заявлено, что « отчислять /военруков / от должности комиссары дивизии не имеют права …Комиссары могут лишь временно отстранять от должности в случаях, не терпящих отлагательств, но поступив так, они должны сообщить причины и доставить материалы»!

Наконец, большевистским ВГШ было принято решение, не лишенное выгоды для вышеназванных военруков. 22 августа Штабом Минского ВС в Управление по комсоставу при ВГШ за № 4762/1154 было направлено следующее положение: « ВВС 20 сего августа утверждено устранение от должности Начальника Штаба Алексеева и Начальника отдела снабжений Романова, что, однако, не должно служить препятствием к предоставлению им должностей вне города Ржева и II Тверской дивизии. Впредь до получения новых назначений или подачи просьб об увольнении от службы Алексеев и Романов прикомандировываются к Управлению по комсоставу Всероглавштаба, с производством им содержания по окладам занимаемых ими до устранения должностей»!⁹¹

Справедливости ради следует указать, что нередко в 1918 г. в РККА между «специалистами Генштаба» и большевистскими комиссарами складывались не только «нейтральные», но и вполне конструктивные и даже дружеские взаимоотношения.

Формирование Троцким привилегированных групп внутри комсостава РККА вообще и корпуса Генштаба, в частности. Троцкий «сотворил» поистине невиданное «чудо», например, для 137 слушателей и выпускников II очереди ускоренных курсов АГШ, поступивших на службу в РККА в 1918 г. Приказом Начальника большевистского Генштаба Н. Потапова № 22 от 23 марта 1918 г. (и несомненно с ведома самого Троцкого) они все были причислены к Генштабу,⁹² а затем, Приказом ВГШ № 18 от 27 июня 1918 г. переведены в Генштаб «на условиях и правах выпусков 1915 и 1916 гг.».93 Так двумя «росчерками пера» несколько десятков выпускников АГШ «военного времени» стали полноправными членами корпуса Генштаба без прохождения дополнительного курса в Академии, без прохождения строевого ценза, наконец, без сдачи сколько-нибудь серьезных экзаменов! Явление до сих пор в истории русского Генштаба небывалое! Недаром «старые» «генштабисты», окончившие АГШ до 1917 г., называли офицеров, окончивших ту же Академию в 1917–1918 гг., «недоучками, которым надо сначала откомандовать ротой, а потом вернуться снова на академическую скамью и написать три военно-научных доклада, как это сделали когда-то они, старые генштабисты».⁹⁴ Внутри самой группы выпускников 1917 г. к лету — осени 1918 г. сформировалась своя особо привилегированная категория, к которой следует отнести 21 служащего Оперод Наркомвоена. Их служебная занятость в указанном учреждении в 1918 г. представлена в предлагаемой ниже таблице.

Таблица № 6

Консультанты Оперод Наркомвоена (весна — осень 1918 г.)⁹⁵

№№	Ф. И. О.; срок окончания АГШ; последний чин в «добольшевистской» армии	Должность в отделениях Оперод большевистского Наркомвоена и сроки ее замещения
1.	В. И. Самуйлов, 1917, Капитан	С 9 апреля и на 27 июня — Управляющий Канцелярией Наркомвоенмора
2.	В. И. Боголепов, 1917, Капитан	На 27 июня — Помощник Управляющего Канцелярией
3.	А. Н. Виноградов, 1917, Подполковник	На 9 октября — 28 ноября — Помощник Консультанта Учетного Отделения
4.	Ю. И. Григорьев, 1917, Капитан	21 мая — 27 июня и на 28 ноября — в Оперативном Отделении (Разведотделение)
5.	Н. Н. Доможиров, 1917, Капитан	На 27 июня — Консультант Оперод
6.	Н. А. Киселев, 1917, Капитан	С 3 марта и на 27 июня — В Оперотделении Оперод
7.	Т. С. Косач, 1917, Капитан	На 9 октября — Помощник Консультанта Оперод
8.	Б. И. Кузнецов, 1917, Капитан	С 17 марта / 11 мая по 3 октября — в Разведотделении Оперод
9.	Г. Я. Кутырев, 1917, Есаул	На 28 ноября — Консультант Отделения Связи Оперод Наркомвоена
10.	Б. П. Лапшин, 1917, Капитан	На 27 июня — в Оперод
11.	В. И. Максимов, 1917, Капитан	С 16/23 мая — до 23 октября — в Учетно-Строевом Отделении
12.	Г. О. Маттис, 1917, Ротмистр	С 17 мая и на 10 июля — в Учетно-Строевом Отделении
13.	И. Д. Моденов, 1917, Капитан	На 9 октября — 28 ноября
14.	Б. Н. Скворцов, 1917, Капитан	На 27 июня
15.	В. А. Срывалин, 1917, Штаб-ротмистр	На 9 октября — 28 ноября — Консультант и Помощник Консультанта Оперод
16.	В. Ю. Стульба, 1917, Капитан	На 27 июня — 28 ноября — Консультант и Помощник Консультанта
17.	А. Д. Тарановский, 1914–1915, Полковник	На 27 июня — Консультант Оперод
18.	В. Ф. Тарасов, 1917, Капитан	На 27 июня — в Отделении Передвижения Оперод
19.	Г. И. Теодори, 1917, Штабс-капитан	На начало июля — Начштаба Оперод
20.	Б. Ф. Черниговский-Сокол, 1917, Капитан	С 16 мая и на 28 ноября — в Регистрационном Отделении
21.	И. Д. Чинтулов, 1917, Капитан	С 21 июня и на 28 ноября — в Регистрационном Отделении

«Генштабисты», перечисленные в таблице № 6, занимали должности с окладом, равным окладу должности Начштаба дивизии (800 руб.), каковую исполняли в дивизиях, организованных летом 1918 г. из частей Завесы, бывшие Генштаба штаб-офицеры и генералы, имевшие солидный стаж штабной работы!⁹⁶ Приказ Троцкого № 21 от 11 августа 1918 г., восхваляющий «геройство» «молодых генштабистов» на Востфронте, по сути, также способствовал формированию внутри комсостава РККА привилегированных групп, которые « будут призваны строить Рабочую и Крестьянскую Армию возрожденной России».⁹⁷ «Сильную» протекцию, предоставленную Троцким выпускникам АГШ 1917 г., следует расценивать как прагматическое стремление сформировать лично себе преданные кадры комсостава РККА. Его можно считать прямым или опосредованным покровителем для каждого из 703 «специалистов Генштаба», служивших большевикам на различных этапах периода с конца 1917 г. — на протяжении 1919 г.!⁹⁸ Он с момента своего вступления в должность военного министра и в течение 1918–1919 гг. неуклонно проводил политику интенсивного привлечения указанных «лиц» на службу в РККА и активно поддерживал военно-организаторскую деятельность высших руководителей Красной Армии — Главкома Вацетиса, Военрука Севкаокр А. Снесарева, Командюжа П. Сытина и др.⁹⁹

Летом 1918 г. особую поддержку Троцкий оказывал и Военруку ВВС М. Бонч-Бруевичу. Троцкий указывал Главкому Вацетису на необходимость подчинения указаниям Военрука ВВС.¹⁰⁰ Когда к 21 августа 1918 г. от М. Бонч-Бруевича в Совнарком поступило прошение об отставке, именно Троцкий был тем человеком, который таковую принять отказался. 21 августа он писал Ленину: «… предлагаю ее (т. е. отставку — В. К.) не принимать, а дать ему отпуск для поправления здоровья на две недели или на месяц. Он нам нужен, заменить его некем… Возможно, что его в мое отсутствие стали ущемлять. Увольняя его в отпуск, нужно выдать ему известную сумму на поправление здоровья». В тот же день Троцкий направил телеграмму М. Бонч-Бруевичу: «Ваша просьба об отставке явилась для меня чрезвычайной неожиданностью. Поскольку причиной Вашего шага является состояние здоровья, я со своей стороны настаивал бы на отпуске для поправления здоровья. Относительно продолжительности отпуска можно бы сговориться без затруднений. Не сомневаюсь, что вы не отстранитесь от работы по воссозданию армии» (курсив везде мой — В. К.).¹⁰¹ Ясно, что «трогательная забота» Наркомвоенмора о Военруке ВВС была продиктована не симпатией (хотя может и она имела место), но стремлением сохранить централизованную систему управления РККА, прагматичным подходом Троцкого к «хорошему качеству материала». Примером протекции Троцкого по отношению к «лицам Генштаба» может служить его запрос согласия Председателя ВЦИК Свердлова и Предсовнаркома Ленина на назначение Начальником АГШ РККА Генштаба генерал-майора А. К. Климовича (за 5 октября 1918 г.). При этом Троцкий приводил характеристику Климовича, данную Вацетисом: «после октябрьского переворота все время работал с советскими войсками… имеет отличные рекомендации от советских организаций».¹⁰²

Особо должна быть отмечена деятельность Военкома Э. Склянского. В 1918 г. именно Склянский утвердил ряд важных документов, касающихся привлечения «генштабистов» на службу в РККА. 2 января 1918 г. Склянский подписал неоднократно упоминаемый выше Приказ Наркомвоена № 5 «Об окладах жалованья для военнослужащих».¹⁰³ Обращение Склянского к Начальнику ВГШ, содержащее просьбу Вацетиса « выслать в его распоряжение» ряд «лиц Генштаба» (№ 229/271а, от 2 сентября), положило начало не только командировочной политике большевиков осенью 1918 г.¹⁰⁴, но и существенно способствовало дальнейшему карьерному росту целого ряда «генштабистов» в РККА. Вместе с Троцким Склянский подписал в 1918 г., в частности, следующие документы: а) Приказ Наркомвоена № 289 и Приложение к нему в виде новой «Табели окладов содержания штатным военнослужащим…» (от 20 апреля); б) Решение Совета ВВС о регистрации «лиц Генштаба» в Оперод ВГШ (от 11 июня); в) Приказы Наркомвоена № 721 (от 21 августа), объявившего «Правила о назначениях на должности Генштаба» в РККА, и № 722, объявившего «Правила о зачислении в распоряжение начальника ВГШ специалистов Генштаба для назначения на должности Генштаба в формируемой армии».¹⁰⁵ Весной — летом 1918 г. Склянский, наряду с Троцким и Военкомами К. Мехоношиным и Подвойским, а также сам лично подписывал назначения целого ряда «лиц Генштаба» на различные должности в Управлениях ВГШ, в окружные управления, на командные и штабные должности в дивизии. Он же подписывал приказы о переводе некоторых выпускников АГШ в Генштаб.¹⁰⁶

Военкомы Наркомвоена, ВВС, ВГШ, ПШ РВСР и фронтовых РВС. Одним из первых большевистских военных учреждений, в работе которого «генштабисты» приняли активное участие, стал ВВС. В нем вполне согласованно работали вместе «генштабисты» М. Бонч-Бруевич (Военрук), Н. Раттэль (Начштаба) и Военком В. Шарманов. И если обратить внимание на совместно подписанные ими документы и на военную переписку большевиков того времени, то станет очевидно, что все трое были в одинаковой степени заинтересованы в привлечении «лиц Генштаба» на службу в РККА и в удержании этих «лиц» на указанной службе.¹⁰⁷ Тот же Шарманов являлся членом Совета ВГШ и в этом качестве подписал, в частности, Приказ ВГШ № 58 (7 декабря 1918 г.), объявлявший «для исполнения Декрет СНК от 7 декабря 1918 г.» о призыве на действительную службу в РККА бывших офицеров.¹⁰⁸

О заинтересованности руководителя Всебюрвоенкома К. К. Юренева в привлечении «генштабистов» на службу в РККА свидетельствует, в частности, отправленная им 20 июня телеграмма (в Оргупре ВВС получена 28 июня 1918 г.): «Прошу срочно командировать в распоряжение Калужского Губернского Военкомата возможное число лиц военных руководителей». ¹⁰⁹

Сходную заинтересованность можно заметить у комиссара ВГШ Н. И. Бессонова. 30 июля в Оргуправлении при ВВС была получена телеграмма, подписанная Бессоновым вместе с Начальником ВГШ Стоговым: « Московскому Штаокру предложено набрать необходимый контингент комсостава, зачислив его /в/ резерв округа, и немедленно командировать /в/ Екатеринбург, извещая /о/ сем Уральский Окружком, ВВС и Управление /по/ комсоставу армии».¹¹⁰ Фонд ВГШ содержит богатый материал о той колоссальной работе по привлечению «лиц Генштаба» в РККА, которую вел в 1918 г. Начальник Оперупра ВГШ «генштабист» С. Кузнецов.¹¹¹ Комиссаром Оперупра ВГШ к осени 1918 г. состоял некий В. К. Фаворский.¹¹² В 1918 г. он не подписал ни одного документа, касающегося привлечения «лиц Генштаба» в РККА, под которыми подписывался С. Кузнецов. В то же время, нет оснований считать, что Фаворский «вредил» Начальнику Оперупра. Возможно, указанный военком вообще не вмешивался в деятельность Управления и, тем самым, позволял С. Кузнецову успешно выполнять свою работу.

Вообще комиссары Наркомвоена К. Мехоношин и К. Юренев, Член Коллегии Наркомвоена и ВВС В. А. Антонов-Овсеенко, Члены РВС Востфронта и РВСР С. И. Аралов, К. Х. Данишевский, П. А. Кобозев, Комиссар ВГШ Дзевялтовский, Комиссар Оперод В. П. Павулан, Военком ВВС Шарманов, Военком ВГШ Н. И. Бессонов и другие военные комиссары, летом — осенью 1918 г. подписывались под телеграммами Главкома Вацетиса, Военрука ВВС М. Бонч-Бруевича, требующими командирования «лиц Генштаба» для замещения фронтовых или иных должностей в РККА. Те же военкомы, наряду с начальниками окружных штабов, подписывали бумаги, касающиеся замещения должностей по Генштабу в указанных штабах.¹¹³

АГШ и ее комиссар. В конце 1917 г. большевиками к АГШ был приставлен комиссар С. Ф. Васков, который никоим образом обычной деятельности Академии не препятствовал. Лучшим доказательством сказанному служат свидетельства преподавателей АГШ. Профессор Академии П. Рябиков, будущий белоэмигрант, вынужден был признать в своих воспоминаниях: «…не было… каких-либо давлений на работу… Академии со стороны большевистских главарей. Был назначен какой-то комиссар, человек весьма тихий и незаметный, присутствие которого не чувствовалось. Я лично никогда его даже не видел. Конференция Академии собиралась вполне свободно без присутствия комиссара»¹¹⁴ Другой Профессор АГШ М. Иностранцев, также позднее белоэмигрант, вообще не мог нарадоваться комиссару С. Васкову: «… нельзя не признать, что в выборе комиссара для Академии последней прямо-таки невероятно повезло. Политическим соглядатаем к нам был прислан совершенно не опасный человек … Это был прапорщик военного времени, очень демократического происхождения, не то из мещан, не то — даже из крестьян, но совершенно — не фанатик …Если для учебной деятельности Академии он совершенно не был зловреден, то для вопросов хозяйственных и административных, он оказался уже прямо-таки полезным. Так, когда в академическом кооперативе исчезали те или иные продукты и достать их не представлялось возможным, то Академии удавалось, сообщив ему об этом, через него, и вероятно, через его родственника-наркома, получать сравнительно легко все необходимое».¹¹⁵ Комиссар Васков вполне устраивал и Начальника Академии Андогского. Не случайно 12 мая 1918 г. последний обратился в Канцелярию Наркомвоена со следующей просьбой: «Прошу содействия назначению комиссаром академии /на/ новом ее расположении /в/ Екатеринбурге прежнего комиссара, бывшего /в/ Петрограде С. Ф. Васкова, оставленного ныне /в/ Петрограде при здании Академии».¹¹⁶

«Нейтральные» и «продуктивные» «дуэты» на «местах» (отряды Завесы). К концу лета 1918 г. в целом ряде отрядов СУОЗ и ЗУОЗ, а также в ряде дивизий, сформированных в это время, вместе с военруками (ими были, главным образом, «лица Генштаба»¹¹⁷) служили и большевистские военкомы. И хотя нет сведений о каком-либо особом взаимном «дружеском расположении» в этих «дуэтах», есть все основания предполагать «нейтральность» и даже «невраждебность» военкомов по отношению к военрукам-«генштабистам». По крайней мере, от обеих сторон жалоб в «центр» не поступало. Эти военкомы не мешали военрукам-«генштабистам» в рамках Завесы создавать и укреплять основы РККА и одновременно восстанавливать свой служебный и материальный статус в новой армии.

Таблица № 7

Военруки («лица Генштаба») и Военкомы в частях Завесы и в дивизиях, сформированных на их основе к концу лета 1918 г.¹¹⁸

№№	Название отряда/ дивизии	Ф. И. О. Военрука; последний чин и срок выпуска из АГШ	Срок замещения долж. Военрука и уточнение занятости	Ф. И. О. военкома
1	Московский район	К. К. Баиов, 1894 г., Генерал-лейтенант	С 27 апр. по 1 авг. — Военрук	Гоппиус
2	Особый отряд (в составе Брянского отряда)	И. Р. Гетманцев, 1917 г., Поручик	На 14 июня — 8 июля Военрук	Томашевский
3	Нижегородская дивизия	А. А. Душкевич, 1912 г., Подполковник	С 30 апр. — до конца авг. — Военрук Нижегород. Губвоенкомата; с конца авг. и на серед. окт. — Начдив Нижегородской	Краевский, Коган
4	Невельский отряд	С. С. Каменев, 1907 г., Полковник	В марте и на 1 авг. — Военрук	А. Я. Редер, Я. М. Ахманов
5	Витебский отряд	Н. С. Елизаров, 1904 г., Генерал-майор	На 30 апр. — 1 авг. — Военрук Витебского отряда	Даубе, Хасис
6	I Орловская пд.	Г. К. Ерофеев, 1913 г., Полковник	На 15 мая — 8 июля — Военрук Рославл. района (отр.); На 19 ил. — 1 авг. — Начдив-1 Орловской пех.	Богданов, Угрюмов
7	Ржевский отряд	Г. К. Корольков, 1893 г., Генерал-лейтенант	К 1 ил. — Военрук; на июль — Начдив-2 Тверской	Челохаев
8	Вяземский отряд	Н. С. Махров, 1904 г., Генерал-майор	С 10 апр. и на 1 авг. — Военрук Вязем. отря- да; с 1 ил. — Начдив-2 Московской	Нордштейн
9	Калужский отряд	Ф. Ф. Новицкий, 1895 г., Генерал-майор	С 1 ин. до 1 авг. — Военрук Калуж. отр. и Начдив Калужской	Пашков, Червяков
10	Тульский отряд	А. Н. Суворов, 1903 г., Генерал-майор	С 28 марта — Начдив-1 Тульской	Руднев
11	группа Брянских отрядов	П. П. Сытин, 1899 г., Генерал-майор	На 30 апр. — до 28 ил. — Военрук группы Брянских отрядов	Анисимов
12	Рязанский отряд	С. М. Шейдеман, 1883 г., Генерал от инфантерии	С августа — Начдив-1 Рязанской	Назаров
13	Брянский отряд	А. А. Яковлев, 1903 г., Генерал-майор	На 1 ин. — 1 авг. — Военрук Брянского района (отряда).	Анисимов, Виноградов

Несомненно, что характер взаимоотношений конкретных «генштабистов» с конкретными военкомами оказывал существенное влияние на самый процесс формирования частей РККА, в частности, в рамках Завесы летом — осенью 1918 г. Например, если Военрук группы Брянских отрядов П. Сытин в конце июля 1918 г. жаловался на комиссара Виноградова, то тот же П. Сытин в это же время давал положительный отзыв о деятельности другого своего комиссара — Анисимова: «Во время пребывания в качестве Военного Комиссара Анисимова моя работа не встречала никаких терний на своем пути. Работа была солидарна и продуктивна. Анисимов держал в руках другого комиссара Виноградова, и последний исполнял лишь поручения Анисимова, отнюдь не позволяя себе вмешиваться в дела моей компетенции».¹¹⁹ Главком Вацетис 14 октября 1918 г. провел смотр Нижегородской дивизии. Из его доклада об этом смотре, датированного 18 октября, со всей очевидностью можно заключить, что над формированием указанной дивизии «рука об руку» трудились Военрук Нижегородского Губвоенкомата и Начдив Нижегородской «генштабист» А. Душкевич и «губернские комиссары Коган и Краевский». Все трое были названы Вацетисом «опытными организаторами, понимающими толк в военном деле и приложившими к этому делу много энергии и любви».¹²⁰

Положительные отзывы и аттестации военкомов на «лиц Генштаба» способствовали дальнейшему продвижению «генштабистов» по службе. В марте 1918 г. политический комиссар при Военруке Московского района подтвердил правильность выписки из аттестации на Генштаба генерал-майора Н. Г. Семенова. Эта аттестация была сделана 13 декабря 1917 г. комитетом 84-й пехдивизии за пятимесячный срок пребывания Н. Семенова (с 20 июля по 10 декабря 1917 г.) в должности ее начальника. В аттестации офицер Генштаба выглядел прямо-таки «революционером»: «его деятельность во время командования дивизией» названа «во всех отношениях выдающейся, он показал себя настоящим революционером …Политическая роль Семенова во время командования дивизией была в высшей степени полезной: он не только поддерживал демократический строй, но своими речами и беседами с солдатами всячески старался внушить правильные понятия об обязанностях солдата-гражданина и об истинной свободе, равенстве и братстве и призывал всегда закреплять добытую свободу. Как начальник он был всегда доступен для солдат, всегда старался прийти им на помощь, а потому пользовался большой любовью».¹²¹ Мы не можем наверняка утверждать, что вышеприведенная положительная аттестация прямым образом помогла «генштабисту» Н. Семенову в РККА. Однако, совершенно очевидно, что она ему не повредила, и карьерное продвижение Н. Семенова в РККА осуществлялось вполне успешно.¹²² Взаимоотношения между Военруком ЯросВО Ф. Новицким (в должности с 28 июля — 4 августа 1918 г.) и окружным комиссаром М. В. Фрунзе (с 7 августа) сложились настолько благоприятно, что «генштабист» Ф. Новицкий ходатайствовал перед большевистским военным руководством о назначении не имеющего военного образования Фрунзе «на крупный командный пост»! Самое интересное, что Ф. Новицкому удалось этого добиться: 26 декабря 1918 г. Приказом РВСР № 470/64 М. Фрунзе был назначен Командарм-4 (видимо, формально), а Начштаба той же армии стал «генштабист» Ф. Новицкий.¹²³

Военкомы нередко содействовали «генштабистам» в получении тех самых «тепленьких» мест, к которым последние столь активно стремились! 11 сентября 1918 г. член ВС Петрограда Военком Л. Глезаров обратился к Склянскому с телеграммой: «С отъездом за последнее время многих лиц Генштаба на фронт и в демаркационные комиссии Военсовет усиленно ходатайствует об оставлении Генштаба Доможирова и Скворцова в Штапет».¹²⁴ Комиссар IV Петроградской дивизии Жабин относительно назначения на командную должность Генштаба полковника А. В. Арцишевского (1903 г. выпуска) в телеграмме от 12 сентября, адресованной в ГУГШ, писал: «Желательно иметь Военруком IV Петроградской дивизии Генштаба Арцишевского, бывшего НЭХО Особой армии, если нет препятствий со стороны ВАК». Когда же «для рассмотрения кандидатуры Арцишевского» на должность Начдива потребовалось «спешно выслать» его кандидатскую карточку, тот же комиссар Жабин ответил: «Карточка на Арцишевского не может быть выслана, так как он известен по своей работе в старой армии, как хороший специалист».¹²⁵ 21 сентября ходатайство об оставлении Генштаба С. Г. Сакварелидзе-Бежанова в составе Штаба ТАОН, адресованное в РВСР, наряду с Начальником ТАОН «генштабистом» Г. М. Шейдеманом, подписал также Военком ТАОН В. Симонов.¹²⁶ Генштаба капитан Н. В. Громов с 30 мая являлся докладчиком по оргвопросам в ВЗС.¹²⁷ «Во исполнение» телеграммы Главкома Вацетиса № 0469 от 7 сентября Громов должен был быть командирован на Востфронт.¹²⁸ Однако, самого командирования так и не произошло. 26 сентября С. Кузнецовым была подписана телеграмма, адресованная Вацетису в Арзамас: «Громов с согласия Наркомвоен Склянского оставлен в ВЗС».¹²⁹ На 26 июля «генштабист» К. Л. Евреинов был зарегистрирован в Вологодском Губвоенкомате.¹³⁰ К осени 1918 г., в числе других «специалистов Генштаба», он должен был быть командирован на фронт. Между тем, в Отделе Делопроизводства по Службе Генштаба вх. № 1510 от 28 октября 1918 г. была зарегистрирована телеграмма руководства Вологодского Губвоенкомата следующего содержания: «Генштаба Евреинов комиссаром Дзевалтовским утвержден Заведующим инструкторскими курсами. Командирован быть не может». В итоге, Евреинов в 1918 г. никуда командирован не был и на 14 декабря 1918 г. — середину июля 1919 г. продолжал заведовать инструкторскими, а затем — пехотными курсами в Вологде.¹³¹

Военком Уральского Окружного Военкомата С. Анучин не хотел расставаться с полковником В. Н. Чернышевым, который на конец июля 1918 г. заведовал Мобупром Штаба УралВО. 31 июля в указанном Штабе было получено предписание Управделами ВВИ на имя Генштаба Чернышева от 27 июля № 635 о назначении его по приказу Военкома К. Мехоношина Начштаба III армии (Востфронт). Того же 31 июля С. Анучин вместе с Начштаба УралВО Генштаба генерал-майором Г. М. Тихменевым обратились к Мехоношину с просьбой оставить Чернышева на месте. Из их прошения следовало, что Чернышев был «незаменимым специалистом», «с откомандированием» которого мог быть « надолго нарушен ход работы Мобупра Штаба». В том же прошении указывалось, что « по своим служебным качествам и складу характера Чернышев не вполне соответствует назначению на должность Начальника Штаба Армии». Далее говорилось: «На основании изложенного, дабы не нарушать Мобилизационный аппарат Окружного Штаба, Окружной Комиссариат настоятельно просит об отмене Вашего распоряжения по командированию Чернышева в штаб 3-й армии». 28 сентября тот же Анучин, вместе с Военруком УралВО Надежным, написали на Начальника Мобупра УралВО Чернышева «блестящую» характеристику.¹³² Есть все основания полагать, что военкому Анучину удалось «отстоять» В. Чернышева: на том же прошении Уральского Окружного Военкомата от 31 июля на имя Мехоношина автору удалось обнаружить резолюцию следующего содержания: «Генштаба Чернышеву остаться при исполнении своей прежней должности. К. Мехоношин».¹³³

«Генштабист» И. П. Орешкин с 10 мая и до конца декабря 1918 г. являлся Начальником Учетного Отдела Всевобуча. На ноябрь 1918 г. он значился среди вызванных на Южфронт. К концу года за него вполне успешно ходатайствовал Начальник Центротдела большевистского ВСЕВОБУЧа Л. Марьясин, и И. П. Орешкин на Южфронт так и не попал.¹³⁴ На 7–20 июня «генштабист» М. Е. Солнышкин состоял для исполнения поручений при Штабе ОрлоВО.¹³⁵ В Отделе л/с Генштаба ВГШ 2 декабря 1918 г. была зарегистрирована телеграмма (вх. № 1826) руководства ВОСО Южфронта: «23 ноября… предназначенный /на/ должность для поручений при Начвосоюж М. Е. Солнышкин /к/ месту службы прибыл».¹³⁶ Комиссар ОрлоВО А. Семашко настолько не хотел расставаться с исполнительным порученцем Солнышкиным, что неоднократно обращался в ВГШ с ходатайствами о его оставлении в окружном Штабе. В своих апелляциях Семашко указывал на «надорванное беспрерывной работой на фронте… здоровье» Солнышкина и отзывался о нем, как о «незаменимом» работнике окружного штаба.¹³⁷

Военкомы ходатайствовали перед ЧК за освобождение «лиц Генштаба». Например, Военком Мехоношин 28 мая 1918 г. писал в Калужский Совдеп, ходатайствуя об освобождении «генштабиста» Н. Петина: «Скорейшее выделение дела Петина представляется настоятельно необходимым, ввиду заслуг Петина /в/ должности Наштадива и предстоящего назначения его /в/ новые формирования и не представит затруднения ввиду кратковременности пребывания Петина в должности Начальника гарнизона Калуги и отсутствия каких-либо противозаконных действий Петина».¹³⁸ 21 августа Военком ВВС Шарманов, наряду с Военруком ВВС, поставил свою подпись на телеграмме, адресованной в ЯросВО: «Военный Совет постановил в случае, если у Вас нет официального распоряжения Наркомвоена Троцкого об аресте /Генштаба генерал-майора/ В. С. Михеева, то немедленно пропустить его… /в/ Кострому. Если против отдельных лиц штаба дивизии имеются данные для ареста, необходимо срочно сообщить Высвоенсовету». В телеграмме Троцкому Шарманов указывал, что « Окружному Ярославскому Комиссариату… передается распоряжение ВВС об освобождении Михеева и Панфилова, если у комиссариата нет официального распоряжения от Вас об их аресте».¹³⁹

6 ноября из II Округа Погранохраны в Главное Управление Погранохраны поступил доклад, в котором в качестве одной из причин «массового бегства лиц комсостава» выдвигался « режим, проводимый местными ЧК. Режим, при котором угроза ареста и даже расстрела нависла над бывшими офицерами очень недвусмысленно». И далее: « Атмосфера, создавшаяся в Порхове и на границе в этом районе, невозможно тяжела и весь комсостав терроризирован. Хотя это объясняется эпидемическим бегством лиц комсостава, но… и самое бегство объясняется тоже слишком большим хозяйничанием ЧК». Показательно, что первым указанный доклад подписал большевистский Военком Е. Брауде.¹⁴⁰

Как уже указывалось выше, комиссары в РККА должны были являться «непосредственными представителями Советской власти» и призваны были осуществлять строгий политический контроль за деятельностью военспецов, «следя за их действиями, контролируя каждый их шаг» и при этом не вмешиваясь в «оперативно-командную область».¹⁴¹ Между тем, как мы видели выше, очень многое в процессе формирования боевых частей, работы окружных штабов и пр. на практике зависело от личных взаимоотношений между конкретными Военруком и Комиссаром. Если оба эти лица могли «решить миром» вопрос о распределении командных полномочий и управления, Комиссар становился «защитником и покровителем» для Военрука.

Если же им не удавалось найти между собой «общий язык» в указанном вопросе, конкретный Комиссар действительно превращался в «доносчика и осведомителя» на конкретного Военрука. Большевистское военное руководство в конфликтах «Комиссар-Военрук», хотя и принимало сторону «политических представителей в армии», все же его отношение к «лицам Генштаба», ссорящимся с комиссарами, выглядело достаточно «снисходительным». Ни один из таких «генштабистов» не был уволен из РККА; их «перемещали» на другие, как правило равнозначные по служебному статусу, должности. Учитывая наличие сильно выраженной социально-бытовой мотивации службы выпускников АГШ в РККА в 1918–1919 гг., есть основания полагать, что Троцкий мог бы обойтись и без военных комиссаров, как «церберов» для «генштабистов», поскольку последние и так были верны режиму, предоставившему им не только высокие денежные оклады и продовольственные пайки, но и восстановление прежнего весьма высокого служебного статуса.

 

Примечания:

1. Политический Институт комиссаров появился во время Великой Французской революции. Князь П. Кропоткин писал, что в 1793 г. « комиссары Конвента при армиях вдохновляли войска революционной энергией». См.: Кропоткин П. А. Великая Французская Революция 1789–1793 гг. М.: Наука, 1979. С. 361. Американский военный историк D. Chandler указывает на ясно выраженные карательные функции комиссаров Конвента: «… ни один генерал не мог себе позволить забыть, что эти всесильные гражданские эксперты буквально решают вопросы жизни и смерти даже самых высокопоставленных военачальников». См.: Чандлер Д. Военные кампании Наполеона: триумф и трагедия завоевателя. М., 1999. С. 35. О том же пишет российский историк А. Бауман: «… комиссары были на дружеской ноге с мадам Гильотиной», а потому «одним звуком своего имени повергали в трепет все боевое офицерство и генералитет». См.: Саундерс Э. Сто дней Наполеона. М., 2002. В России в период 1860-х гг. Комиссариатом называлось «учреждение военного ведомства, ведавшее снабжением армии». См.: БЭС. С. 609. После Февраля 1917 г. Институт военных комиссаров выполнял политические функции, которые, еще не были ясно определены: «… армия, кроме комитетов, получила еще комиссаров …без определенных, регламентированных функций и обязанностей…» См.: Станкевич В. Б. Воспоминания 1914–1919 гг. Берлин, 1920. С. 148–149. Дальнейшую легитимацию этот Институт получил в решении ВРК от 20 октября 1917 г. См.: Большевистское руководство. Переписка… С. 36.

2. Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 15, 18, 28, 30, 43, 102, 103, 129, 130, 135, 151, 190, 226, 406–407; ИН. 1918 г. 30 мая. № 25; Восьмой Съезд РКП(б). Стенографический отчет. Саратов, 1919. С. 95, 106; Геронимус А. Основные моменты развития партийно-политического аппарата Красной Армии в 1918–1920 гг. // Гражданская война… в 3 томах. / Под ред. Бубнова А. С. Т. 2. С. 113; Mawdsley E. Th e Russian Civil War. P. 62.

3. Настоящая работа, предыдущая глава.

4. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, лл. 1–4 с об.; ф. 325, оп. 1, д. 35, л. 26–26об; д. 38, л. 2; д. 42, л. 22; д. 208, л. 7; д. 466, лл. 77; Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 9, 17, 27–28, 29, 37, 43, 63–64, 99–101, 103, 113, 135, 150, 159, 169–174, 192–194, 218, 225, 228–229, 262, 312–313, 316, 318; Троцкий Л. Д. Моя жизнь. C. 416–417, 429–430; Trotsky papers. Vol. I. P. 106–108, 148, 152–154, 210–212.

5. Гуль Р. Россия во Франции. // Я унес Россию. Апология эмиграции. М.: Б. С. Г. -ПРЕСС, 2001. Т. 2. С. 305.

6. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 33, лл. 2–3.

7. Троцкий называл их «золотопогонниками», «заядлыми контрреволюционерами, старыми слугами царя», «монархистами», «изменниками», «предателями», «белогвардейцами», «врагами трудового народа», «буржуазными и помещичьими сынками», «громилами» и призывал помещать в концлагеря и расстреливать. Факты «переходов» офицеров из одного лагеря в другой Троцкий называл «офицерской проституцией». См.: Троцкий Л. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 18, 90–91, 150–151, 178, 206, 225–226, 232–233, 241, 244–245, 248, 260–261, 357, 360, 410; РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 35, л. 26; д. 38, лл. 2–3; д. 406, л. 167; д. 466, л. 77; РГВА, ф. 1, оп. 4, д. 34, лл. 8–16; ИН. 1918 г. 23 июля. № 70.

8. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 3, л. 44; д. 14, лл. 23, 41; ф. 558, оп. 1, д. 1812, лл. 1–2 с об; Большевистское руководство. Переписка… С. 40–44, 46, 51, 52–56; Ленин. Неизвестные документы. С. 255, 283–284, 292–293.

9. Все трое тем не менее были назначены на указанные должности и реально их замещали. См.: РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 3, лл. 10, 20, 60; ф. 558, оп. 1, д. 1812, л. 1об; РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 87, 129, 159, 178; ф. 11, оп. 6, д. 96, лл. 68об, 72; д. 125, л. 174об; д. 447, л. 4; ДГК. С. 821; ИН. 1918 г. 26 мая. № 23.

10. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 11, л. 1об.

11. Mawdsley E. The Russian Civil War. P. 62.

12. Colton T. J. Military Councils… // Ibid. P. 39.

13. ИН. 1918 г. 11 июня. № 35.

14. Войнов В. М. Интеллигенция Урала в годы революции. С. 134–135.

15. Троцкий Л. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 28, 29, 37, 43, 63–64, 102–103, 113, 135.

16. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 38, лл. 2–3; Партийно-политическая работа в Красной Армии (апрель 1918 — февраль 1919 гг.). М.: Воениздат МО СССР, 1961. С. 26.

17. ИН. 1918 г. 23 июля. № 70.

18. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, л. 1–1oб.

19. Восьмой Съезд РКП(б). С. 95, 96.

20. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, л. 77; Trotsky papers. Vol. I. P. 106–108.

21. Троцкий Л. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 172–173.

22. Там же. С. 27, 28.

23. Там же. С. 406–407; ИН. 1918 г. 30 мая. № 25; Геронимус А. Основные моменты развития… // Там же. Т. 2. С. 113.

24. Партийно-политическая работа… С. 80, 81, 83.

25. Троцкий Л. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 183.

26. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 38, л. 4.

27. Партийно-политическая работа… С. 29–31; Из истории Гражданской войны в СССР. Т. 1. С. 345. На т. н. «изменах» большевикам «специалистов Генштаба» Ф. Е. Махина и Б. П. Богословского автор намерен остановиться подробней в той части книги, где речь будет идти о «переходах» «генштабистов» из РККА в «белый» лагерь на разных этапах 1918–1919 гг.

28. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 35, л. 24.

29. Там же, д. 466, л. 76.

30. Там же, ф. 17, оп. 109, д. 7, лл. 2, 7, 10, 11.

31. Даниленко И. С., Снесарева Е. А. …Импозантна… // Там же. С. 75.

32. Краснов В., Дайнес В. Неизвестный Троцкий. С. 81.

33. ИН. 1918 г. 26 мая. № 23; РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 3, лл. 10, 20, 60; РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 96, л. 68об; д. 125, лл. 112об, 174об; Ленин. Неизвестные документы… С. 255; ДГК. С. 821.

34. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 4, л. 8.

35. Там же, д. 3, лл. 10, 60.

36. Argenbright R. Red Tsaritsyn… // Ibid. P. 158; Большевистское руководство. Переписка… / Примечания. С. 41. Решение о направлении Сталина общим руководителем «продовольственным делом» на юг России СНК принял 29 мая 1918 г. См.: Большевистское руководство. Переписка… / Примечания. С. 41. T. J. Colton полагает, что Сталин прибыл в Царицын 6 июня 1918 г. в качестве хозяйственного, а не военного посланника. См.: Colton T. J. Military Councils… // Ibid. P. 42.

37. Большевистское руководство. Переписка… С. 40.

38. РГАСПИ, ф. 558, оп. 1, д. 1812, л. 1–1об; Большевистское руководство. Переписка… С. 42, 43.

39. Большевистское руководство. Переписка… / Примечания. С. 44.

40. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 3, л. 44.

41. Софинов П. Г. Очерки по истории ВЧК… С. 83. О том, что А. Ковалевский за лето 1918 г. арестовывался дважды может свидетельствовать письмо Сталина Ленину и Троцкому из Царицына от 22 июня 1918 г.: «… на днях был арестован каким-то «комиссаром» специалист Ковалевский». См.: Большевистское руководство. Переписка… С. 40–41. Подробней о службе указанных «генштабистов» в штабах Севкаокра и Южфронта летом — осенью 1918 г. автором будет рассказано во второй части настоящей работы.

42. РГВА, ф. 3, д. 53, лл. 87, 129, 159, 178; РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 14, л. 41; Список лиц… С. 211; ДГК. С. 832.

43. Даниленко И. С., Снесарева Е. А. …Импозантна… // Там же. С. 74.

44. Автобиография П. П. Сытина. // Там же. С. 60.

45. РВСР. Протоколы 1918–1919 гг. С. 71–74; Большевистское руководство. Переписка… С. 52–55; Trotsky papers. Vol. I. P. 134–136, 140.

46. ИН. 1918 г. 11 октября. № 135.

47. РВСР. Протоколы 1918–1919 гг. С. 67.

48. РГВА, ф. 4, оп. 1, д. 2, лл. 37–37об.

49. Приказы РВСР. 1918 г. 12 октября. № 68.

50. Mawdsley E. The Russian Civil War. P. 90.

51. Подробнее обстоятельства «перехода» Носовича к белоказакам Краснова осенью 1918 г. автор намерен осветить в той главе, где речь будет идти о «переходах» «генштабистов» из РККА в «белый» лагерь.

52. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, л. 49; Ленин. Неизвестные документы… С. 255.

53. Автобиография П. П. Сытина. // Там же. С. 57.

54. РВСР. Протоколы 1918–1919 гг. С. 97. По другим данным П. Сытин оставался в должности Командюж до 11 ноября 1918 г., когда был отозван в Управделами РВСР. В то же время, из последнего за 1918 г. Именного Списка «лиц Генштаба», составленного большевиками к 28 ноября узнаем, что на этот момент П. Сытин еще оставался в должности Командюж. Так или иначе, факт отзыва П. Сытина с должности Командюжфронта в ноябре 1918 г. не вызывает сомнений. См.: ДКФ, С. 773; РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, л. 55.

55. РГВА, ф. 4, оп. 3, д. 1609, л. 40об; Список лиц… С. 225; Автобиография П. П. Сытина. // Там же. С. 60. Распоряжением РВСР от 31 мая 1920 г. П. Сытин «был назначен военным атташе от РСФСР в… Грузию». См.: Автобиография …П. П. Сытина. // Там же. С. 57; Список лиц… С. 225. П. Сытин был арестован 27 февраля 1938 г. и расстрелян 22 августа, но это имело место уже в совершенно иную эпоху новейшей русской истории. См.: Сувениров О. Ф. Трагедия РККА. С. 493.

56. Восьмой Съезд РКП(б). С. 41, 103–106; Троцкий Л. Д. Моя жизнь. С. 426.

57. Ленин. Неизвестные документы. С. 284, 292–293.

58. Приложение № 2 к настоящей работе

59. Арутюнов А. А. Досье Ленина без ретуши. М.: Вече, 1999. С. 252.

60. Декреты Советской власти… Т. 1. С. 522–523; Trotsky papers. Vol. I. P. 98, 104; Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 408; Бонч-Бруевич М. Д. Конец царской армии. // Там же. С. 86.

61. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, лл. 69–71; Trotsky papers. Vol. I. P. 96–98, 100; Вацетис И. И. Гражданская война. 1918 год. // Там же. С. 57–58.

62. Молодцыгин М. А. Красная Армия… С. 85–86.

63. Д. Парский был к 3 декабря 1918 г. арестован Петроградской ЧК. Однако к указанному компромату этот арест вряд ли имел какое-то отношение; к началу февраля 1919 г. Д. Парский был уже освобожден. См.: Приложение № 2 к настоящей работе.

64. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 71, лл. 2–12 с об, 12об (a).

65. Там же, ф. 40895, оп. 1, д. 158091; ДГК, С. 824; Список лиц… С. 134.

66. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 407, л. 94–94об.

67. РГВА, ф. 40895, оп. 1, дд. 240640–240641; Рутыч Н. Н. Биографический Справочник… С. 230.

68. Стогов был освобожден от нее Приказом РВСР за № 179. См.: Приказы РВСР. 1918 г. 30 октября. № 179.

69. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 407, л. 95.

70. См., например: Настоящая работа, предыдущая глава.

71. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 407, лл. 103об, 104об.

72. Ленин В. И. П. А. Кобозеву, К. Х. Данишевскому, К. А. Мехоношину, Ф. Ф. Раскольникову. 1 августа 1918 г. // ПСС. пятое изд. Т. 50. С. 133.

73. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, лл. 50, 84а, 85.

74. Гражданская война… Энциклопедия. С. 116, 131, 443, 485–486, 654.

75. ДГК. С. 815; РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, л. 46; ф. 4, оп. 3, д. 1609, л. 7.

76. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 51, лл. 4–4об.

77. Там же, л. 96; ф. 11, оп. 5, д. 97, л. 51об; ф. 40895, оп. 1, д. 185127; ИН. 1918 г. 18 мая. № 17; ДГК. С. 826.

78. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 42, л. 41; д. 57, л. 146.

79. Там же, д. 42, лл. 38–41 с об.

80. Там же, л. 45; д. 57, лл. 196, 233, 294об, 313.

81. Там же, д. 57, лл. 167, 196, 258, 259.

82. Там же, л. 294; ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 204–205; Список лиц… С. 80.

83. РГВА, ф. 1, оп. 1, д. 253, л. 44; ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 198–198об, 202–202об; оп. 6, д. 132, лл. 55, 105, 116.

84. Список лиц… c. 80.

85. П. Сытин занимал должность Военрука Брянского района в период с начала 1918 г. до 30 августа, когда тем же днем Постановлением ВВС был назначен военруком ЮУОЗ. См.: РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 36, лл. 4, 26об, 44; д. 57, л. 180; ДГК. С. 832; ДКФ. С. 772.

86. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 57, л. 181.

87. Постановлением РВСР от 6 сентября 1918 г., которое было подтверждено Приказом РВСР № 3/2 от 11 сентября 1918 г. П. Сытин был назначен Командюжфронта. См.: РВСР. Протоколы 1918–1919 гг. С. 18; РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 11, л. 1об.

88. Упоминаемый конфликт пришелся на время формирования III Московской дивизии. Штаб формирования находился в г. Твери. См.: РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 75–84 с об.

89. А 16 сентября в Оргупре при ВВС была получена телеграмма Начальника Отдела ВСЕВОБУЧа, в которой относительно нового назначения Салимова было указано, что « желательно было бы перемещение его на новую должность в кратчайший срок». См.: РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 82, 103, 133, 134, 139; Приложение № 2 к настоящей работе.

90. 15 августа 1918 г. доклад Заколдаева был получен во Всебюрвоенкоме, а 21 августа — в Оргупре ВВС. См.: РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 59–60.

91. Там же, лл. 62, 65, 69, 88–88об, 90.

92. Там же, ф. 33892, оп. 1, д. 39, л. 17.

93. Там же, ф. 11, оп. 6, д. 115, лл. 46–47 с об, 50–51 с об, 58об.

94. Вацетис И. И. Гражданская война. 1918 год. // Там же. С. 49.

95. Таблица № 6 составлена автором на основе следующих материалов: РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 41, лл. 7об-8; РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, лл. 46, 46об, 51, 54об, 56об, 57; д. 122, лл. 399–400, 408–411, 451; оп. 6, д. 115, лл. 46–47 с об, 50об; ф. 33892, оп. 1, д. 11, лл. 1–5 с об.; ф. 40895, оп. 1, дд. 42179–42180, 130560–130562, 139801–139806, 162982–162983, 162985, 179143; Список лиц… С. 29, 39, 58, 114, 122, 138, 143, 197, 209; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 199. Автор счел возможным включить в приводимый здесь список капитана В. И. Самуйлова, как «Управляющего Канцелярией Наркомвоена Троцкого» и его помощника — капитана В. И. Боголепова на том основании, что Оперод вероятно подчинялся указанной Канцелярии. Кавтарадзе называет только «11 военных специалистов-консультантов». См.: Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 199. В 2 Списках, представленных «генштабистом» Теодори в Оперупр ВГШ на 10 июля 1918 г. значится 10 консультантов. См.: РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 408–411. Учитывая несовершенство большевистской системы учета и регистрации «лиц Генштаба» в 1918 г., вряд ли можно полагаться на полноту таких списков. Зато путем сравнительного анализа ряда именных списков автор этих строк счел возможным определить общее количество служащих Оперод Наркомвоена и Канцелярии Наркомвоена в 21 человек.

96. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 274об, 275, 330, 403, 409–411, 414, 420, 436–436об, 510.

97. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 35, л. 26–26об; Троцкий Л. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 150.

98. Приложение № 2 к настоящей работе.

99. Настоящая работа, эта же глава выше.

100. Вацетис И. И. Гражданская война. 1918 год. // Там же. С. 57–58.

101. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, лл. 69–71; Trotsky papers. Vol. I. P. 96–98, 100.

102. Trotsky papers. Vol. I. P. 140.

103. Собрание узаконений… 1918 г. 9 января. № 14.

104. РГВА, ф. 11, оп. 4, д. 29, л. 106.

105. Там же, оп. 6, д. 90, лл. 4–4об, 5об; ИН. 1918 г.: 30 апреля. № 7; 27 июня. № 48; 23 августа. № 96.

106. РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 91, лл. 7, 8, 10, 34, 35, 45, 93, 99, 100, 125–127; ИН. 1918 г.: 12 мая. № 13; 14 мая. № 14; 26 мая. № 23; 18 июня. № 40; 4 сентября. № 105; 23 ноября. № 170; 29 декабря. № 194.

107. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 81–82, 88–88об, 91, 101, 103, 104, 109, 130; д. 57, лл. 29–30, 190, 315, 320, 325.

108. ИН. 1918 г. 25 декабря. № 190.

109. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 57, л. 8. О пребывании Юренева в указанное время в должности Председателя Вссебюрвоенкома см.: Молодцыгин М. А. Красная Армия… С. 118.

110. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 57, л. 145.

111. Там же, ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 2, 5, 9, 12–15, 21, 29, 31, 34, 47, 57, 63–68, 70, 74, 79, 86, 88–89, 99–102 с об, 103–105, 111, 117–120, 122, 125 с об, 130, 132 с об, 138, 141–142, 144об, 146–148, 151–154, 165, 168 с об, 178 с об, 179, 182, 184 с об, 195, 199; оп. 5, д. 97, лл. 61, 62–67 с об, 77 с об, 78; д. 122, лл. 23об, 33 с об, 40 с об, 45, 59, 65 с об, 74, 76 с об, 81 с об, 90 с об, 107 с об, 110 с об, 146, 185 с об; оп. 6, д. 96, лл. 52, 58; д. 107, л. 90об; д. 115, лл. 49, 51; д. 125, лл. 28, 30, 33–36, 41–42, 45–46, 55–57, 59, 62, 76, 78–80, 87–88, 97, 100, 101, 138, 143, 209, 251, 267, 270, 273, 275 с об, 313–314, 342 с об, 367; д. 132, лл. 11 с об, 13 с об, 22, 24, 34, 36, 51, 55 с об, 57об и пр.

112. Там же, оп. 5, д. 97, л. 72.

113. Там же, ф. 3, оп. 1, д. 53, л. 63; д. 57, лл. 29–30, 145, 190; ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 107–110, 127,

137; оп. 6, д. 125, лл. 337–338 с об, 340–341 с об; д. 132, л. 61; д. 134, лл. 12, 98; ИН. 1918 г. 23 ноября. № 170.

114. ГАРФ, ф. 5793, оп. 1, д. 45, л. 8об.

115. Там же, ф. 5960, оп. 1, д. 4, лл. 242, 244.

116. РГВА, ф. 1, оп. 3, д. 64, л. 87.

117. Там же, ф. 3, оп. 1, д. 36, лл. 1–152 с об; ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 272–275 с об, 330, 357 с об, 358, 360, 387–389 с об, 403, 414, 420, 436 с об, 437.

118. Таблица № 7 составлена на основе следующих материалов: РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 11, л. 13об; д. 36, лл. 1–152 с об; д. 51, л. 258; д. 57, л. 180–180об; ф. 11, оп. 4, д. 111, л. 10; оп. 5, д. 122, лл. 330, 357, 380, 403; оп. 6, д. 107, л. 396; ф. 40895, оп. 1, дд. 53183–53185, 80188–80189, 129380–129381, 170383–  170387; Список лиц... С. 143, 161; ДГК. С. 817; ВЭС. С. 196; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 201–206.

119. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 57, л. 181.

120. Там же, д. 11, л. 13об.

121. Там же, д. 51, л. 5.

122. Приложение № 2 к настоящей работе.

123. РГВА, ф. 3 оп. 1, д. 11, л. 312; Новицкий Ф. Против Колчака и на путях к Туркестану (1918–1920 гг.). // Гражданская война 1918–1921 гг. В 3 томах. / Под ред. Бубнова А. С. Т. 1. С. 164–167.

124. РГВА, ф. 11, оп. 4, д. 29, л. 167.

125. Там же, оп. 6, д. 107, лл. 90–92.

126. Там же, д. 132, л. 103об.

127. Там же, ф. 40895, оп. 1, дд. 62335, 62336.

128. Там же, ф. 11, оп. 4, д. 29, л. 127; оп. 5, д. 97, л. 65 с об; оп. 6, д. 132, л. 13 с об.

129. Там же, д. 132, л. 135.

130. Там же, оп. 5, д. 122, л. 425.

131. Там же, оп. 6, д. 132, лл. 131, 254.

132. Там же, д. 125, лл. 231–231об, 237–237об.

133. Там же, оп. 5, д. 97, л. 56об.

134. Настоящая работа, часть 1-я, глава 4, примечания №№ 94–96.

135. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 423; оп. 6, д. 96, л. 73.

136. Там же, д. 133, л. 110.

137. Там же, д. 134, лл. 20–21, 25–26об.

138. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 90, лл. 201, 202, 205. Н. Н. Петина в указанное время обвиняли в расстреле Калужского Совета.

139. Там же, ф. 3, оп. 1, д. 57, лл. 315, 320.

140. Там же, д. 112, лл. 46–47 с об.

141. Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 15, 18, 28, 30, 43, 103, 105–106, 129, 130, 135, 151, 173, 183, 184, 190, 195, 226, 227, 318, 406–407.