Глава 2. Учет и регистрация «лиц Генштаба» в РККА в 1918 — середине 1919 гг.

§1. Численность выпускников АГШ в РККА в 1918–1919 гг.

Историки белой эмиграции (а среди них и бывшие офицеры Генштаба), видимо из чувства стыда за «честь мундира» намеренно стремились занизить численность офицеров Генштаба, служивших в указанное время большевикам. Так, известный военный историк-эмигрант и профессор «генштабист» А. А. Зайцов хотя и признавал, что « часть нашего Генштаба приняла участие в строительстве Красной Армии и этим оказала большевикам большую услугу», однако, тут же оговаривался, утверждая, что «от этого до массового перехода на сторону красных еще далеко». А. Зайцов, опираясь на «Список Генштаба в РККА», «составленный по сведениям к 15 мая 1920 г.» полагал, что «из числа 1 396 офицеров нашего Генштаба в Красной Армии во время гражданской войны состояло лишь 283 офицера или 20,3% общего состава. Таким образом, 80% офицеров нашего Генштаба было не у большевиков, а против большевиков».¹ Другой «генштабист» А. К. Баиов, опираясь на «Список Генштаба», составленный в Оргуправлении ВГШ к 15 июля 1919 г., определял численность «лиц Генштаба», находящихся на службе в РККА к середине 1919 г., в 319 чел.² Бывший Начальник АГШ А. И. Андогский считал, что их было «примерно около 460 офицеров».³

«Красные» историки, так же как и «белые», пытались принизить роль офицеров Генштаба в создании РККА, но делали это, видимо, из соображений поднятия престижа собственных «красных» командиров. Например, советский историк 1920-х гг. Г. Х. Эйхе, полагал, что «из 1 600 человек офицеров службы Генштаба царской армии к концу 1917 г. было взято на учет нашим (т. е. большевистским — В. К.) военным ведомством только 460 человек, а фактически работало лишь 323 человека, из них только 131 человек в действующей Красной Армии на штабных должностях… остальные… офицеры царского Генштаба… оказались на стороне наших противников или находились за границей».⁴ Советский историк Л. Спирин полагал, что «осенью 1918 г. в Советских вооруженных силах числилось 526 бывших чинов Генштаба: 160 генералов, 200 полковников и подполковников, остальные капитаны и приравненные к офицерам Генштаба».⁵ А. Г. Кавтарадзе полагает, что в «корпусе Генштаба РККА в 1918–1920 гг. всего служили 639 «лиц Генштаба», в т. ч. 252 генерала, 239 штаб-офицеров, 148 обер-офицеров».⁶

Данные и «белых» и «красных» авторов, какого бы этапа 1918–1920 гг. они ни касались, опираются на учетно-регистрационные и именные списки, составленные большевиками в 1918–1920 гг. и 1923 г. Вопрос в том, насколько сами большевистские регистрационные списки представителей корпуса русского Генштаба являются достоверным источником? Поскольку регистрация «генштабистов» в РККА началась весной — осенью 1918 г., обратимся к большевистской военной переписке за этот год, касающейся проблемы численности «лиц Генштаба» в РККА. Из Доклада Начальника ВГШ «генштабиста» Стогова от 18 июня 1918 г. за № 38, адресованного Управделами Наркомвоена следует, что « до 16 июня 1918 г. всего зарегистрировано» было «245 бывших офицеров Генштаба, /… не считая служащих в Центральных Управлениях и Военной Академии/, из коих в новых формированиях получили уже назначения 224 человека, а 21-му сделаны предложения занять соответствующие должности». К вышеуказанным 245 бывшим офицерам Генштаба следует прибавить еще 33 преподавателя АГШ, которые не были учтены в Докладе Стогова от 18 июня за № 38.⁷ По крайней мере до эвакуации Академии из Петрограда, они продолжали вести занятия на ускоренных курсах АГШ, готовя тем самым будущий профессиональный комсостав РККА.⁸ Получаем 278 офицеров Генштаба, находящихся в распоряжении большевиков к 16 июня 1918 г. Вряд ли цифру 278 к этому сроку можно считать соответствующей реальности, поскольку уже на 12 апреля того же года в распоряжении большевиков находились 318 выпускников АГШ, из коих официально учтены были только 176! При этом никаких следов перехода 40 «лиц Генштаба» (разница между 318 и 278) из РККА в лагерь «белых» в период с 12 апреля до 16 июня 1918 г. не обнаруживается.⁹

Далее, в Докладе Начальника ВГШ Стогова Военруку ВВС от 23 июля 1918 г. представлены сведения об «общем числе должностей Генштаба в различных штабах и управлениях», а также «… число замещенных и вакантных должностей Генштаба» По этому докладу выходит, что на 23 июля 1918 г. из 803 должностей Генштаба (705 Генштаба и плюс еще 98, которые могли быть Генштаба) замещены были 489 (т. е. 61%).

Таблица № 4

Количество замещенных и незамещенных должностей Геншаба в военных учреждениях большевиков и в штабах воинских частей на 23 июля 1918 г.¹⁰

Наименование учреждения	Количество должностей Генштаба	Количество замещенных должностей Генштаба	Количество должностей, которые могут быть Генштаба	Количество незамещенных должностей Генштаба
Штабы ВО	42	80	98	60
Дивизии и отряды Завесы	422	279	- - -	143
Штабы районов	26	20	- - - -	6
Штаб ВФ	6-10	2	- - - -	4-8
Оперод Наркомвоена	12	10	- - - -	2
ВВС	11	11	- - - -	- -
ВАК	2	2	- - - -	- - -
ВГШ	112	55	- - - -	57
АГШ	65	30	- - - -	35
Управление ВФ	3	- -	- - - -	3
Итого:	705	489	98	226-314

По данным Кавтарадзе, в 17 регистрационных списках, составленных ВГШ к сентябрю 1918 г., указано было всего «до 400 человек» — «лиц Генштаба», сообщивших о своем желании получить назначение на соответствующие должности» в РККА.¹¹ В то же время, автором этой книги впервые в научный оборот был введен Список Генштаба РККА на 28 ноября 1918 г. Анализ его данных показывает, что к этому времени у большевиков на службе находилось 362 «специалиста Генштаба». К полученной цифре следует прибавить еще 102 «генштабистов», также отмеченных в Списке. Начиная с 17 апреля 1918 г. они были зарегистрированы в ВГШ, но к 28 ноября этого года должности не имели. В итоге получаем 464 «специалиста Генштаба», которые находились в распоряжении большевиков к концу ноября 1918 г.¹² В то же время, в Списке на 15 июля 1919 г. численность учтенных в ВГШ «лиц Генштаба» составила 455 чел.¹³

Таким образом, по официальным большевистским данным выходит, что до 16 июня 1918 г. Корпус Генштаба Р ККА насчитывал «278 бывших офицеров Генштаба», включая « служащих в Военной Академии», на 23 июля 1918 г. эта цифра якобы поднялась до 489 человек, к сентябрю 1918 г. опустилась до 400, к 28 ноября 1918 г. снова поднялась до 555 чел., а к середине июля 1919 г. опять упала до 455!?¹⁴ Пишущий эти строки вынужден серьезно усомниться в реальности подобных «скачков». Рассмотрим теперь критическим образом как вышеприведенные цифры, так и «достижения» современной историографии данной проблемы.

Ни на одну из указанных цифр нельзя полагаться как на достоверную, прежде всего потому, что недостоверными являются сами списки, составленные большевиками в 1918–1920 гг. (!), на которые традиционно опирались эмигрантские, советские, и продолжают опираться современные российские историки. Недоверие автора к указанным спискам обусловлено неспособностью большевиков вплоть до конца 1918 — середины 1919 гг. создать эффективную централизованную систему учета «лиц Генштаба» в РККА. Эта неспособность имела, в свою очередь, определенные последствия.

Во-первых, и в 17 Регистрационных Списках, составленных в ВГШ РККА с 17 апреля до сентября 1918 г., и в последнем Именном Списке за 1918 г. (на 28 ноября), и в аналогичном Списке на 15 июля 1919 г. нередко отсутствует информация, касающаяся реальных мест службы значительного количества «лиц Генштаба» на разных этапах периода 1918 — середины 1919 гг. В то же время, такую информацию можно обнаружить в «Списке лиц с высшим военным образованием…», составленном к 1 марта 1923 г.¹⁵ Именные списки на 28 ноября 1918 г. и на 15 июля 1919 г. отнюдь не являются полными и в смысле количества указанных в них «генштабистов».

По глубокому убеждению автора, во всех названных списках было официально зарегистрировано на службе в РККА и в распоряжении большевиков намного меньше «специалистов Генштаба», чем их находилось там на самом деле! Из-за отсутствия эффективной учетно-регистрационной системы большевики в 1918–1919 гг. не только не имели достоверных сведений о тех должностях, которые занимали в РККА те или иные «специалисты Генштаба», но даже не знали сколько действительно «генштабистов» находится в их распоряжении. В таких условиях, по меньшей мере наивно звучит утверждение историка 1920-х гг. К. В. Скерского о том, что в 1918 г. большевиками « офицеры Генштаба были привлечены поголовно к службе»¹⁶.

Во-вторых, серьезной ошибкой современной историографии следует считать восходящее еще к периоду русской эмиграции стремление при подсчете численности корпуса Генштаба РККА 1918–1920 гг. руководствоваться лишь теми данными, которые имелись в распоряжении Мобупра большевистского ВГШ к какому-то определенному сроку, например, к июлю 1919 г., августу 1920 г. и т. д. Интересно, что в данном вопросе Западная историография явно некритическим образом восприняла сведения, предлагаемые историографией советской, всецело опирающейся на весьма проблематичные данные Мобупра ВГШ.¹⁷

В-третьих, учеными зачастую игнорировался факт службы в РККА тех категорий «генштабистов», которые, прослужив определенный период времени у большевиков, в силу тех или иных обстоятельств оказывались в распоряжении «белого» лагеря на востоке или юге России.

Между тем, не должен вызывать сомнения тот очевидный факт, что поскольку выпускники АГШ обладали высочайшей профессиональной квалификацией, их пребывание, пусть даже непродолжительный срок, на службе в РККА должно было способствовать существенному укреплению последней.

В-четвертых, при подсчете общего количества «лиц Генштаба», находившихся на военной службе у большевиков, исследователи пренебрегали теми из них, которые оказались в тыловых учреждениях. Такой подход представляется неправомочным, поскольку они, оказываясь на тыловых должностях РККА, на преподавательской работе, или даже на хозяйственных должностях, внесли свой «вклад» в дело строительства и укрепления Красной Армии, наряду с теми, кто занимал строевые и штабные должности в боевых частях.

В-пятых, недостатком современной историографии является недооценка коренного изменения статуса АГШ в 1917–1918 гг. А ведь этот статус изменился настолько значительно, что фактор окончания или даже обучения в Академии приобрел значительно более существенное значение, чем фактор причисления к Генштабу, бывший столь важным до 1917 г. В таких условиях при подсчете количества выпускников АГШ, находившихся на службе у большевиков на разных этапах периода с конца 1917 — на протяжении 1919 гг. следует с полным основанием учитывать тех, кто закончил АГШ до 1917 г. по II разряду, или неполный курс (2 класса) и не был поэтому причислен к Генштабу; тех, кто закончил ускоренный курс АГШ в 1917–1918 гг., и даже тех, кто еще в 1918 г. оставался курсантом АГШ.¹⁸

«Вина» современной историографии за несоответствующую действительности интерпретацию численности «лиц Генштаба», находящихся на службе в РККА в 1918–1919 гг., может быть, в значительной мере, объяснена неспособностью самих большевиков в это «смутное» время организовать эффективную систему учета и регистрации «генштабистов».

Теперь попробуем выдвинуть собственную версию численности корпуса большевистского Генштаба периода 1917–1919 гг. В силу относительной краткости срока службы в РККА определенного количества «лиц Генштаба», установить их численность на этой службе к какому-то определенному сроку внутри указанного периода, зачастую весьма сложно. Поэтому автор считает целесообразным говорить об общей численности «лиц Генштаба», служивших у большевиков на различных этапах периода с ноября 1917 — на протяжении 1919 г. Выясняется, что на различных этапах указанного периода на военной службе у большевиков состояло всего 703 «специалиста Генштаба», из них — 256 генералов, 268 штаб-офицеров и 168 обер-офицеров (у 11 чел. последний чин установить не удалось).¹⁹ Прежде чем обратиться непосредственно к анализу учета и регистрации «лиц Генштаба» в 1918–1919 гг. посмотрим, как обстояло дело с обеспечением РККА грамотным комсоставом.

 

§2. Потребность в выпускниках АГШ в РККА в 1918 г.

Хотя выборное начало в РККА официально было ликвидировано Декретом ВЦИК «О порядке замещения должностей в РККА» от 22 апреля 1918 г.,²⁰ последствия существования выборности комсостава давали себя знать в РККА еще достаточно долго. Так или иначе, к концу лета — началу осени 1918 г. профессиональная несостоятельность выборных командиров, как и нехватка грамотного комсостава стала очевидна, о чем свидетельствует большевистская военная переписка.²¹ Сам Троцкий фактически признал профессиональную непригодность т. н. «красного» комсостава. В телеграмме Ленину от 23 августа 1918 г. он указывал на «таких партийных военных деятелей, которые… хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают».²² Подводя итоги 1918 году, Троцкий писал в брошюре «Военные специалисты и Красная Армия», что были «загублены целые полки» «из-за боевой неподготовленности комсостава, из-за того, что командир полка не сумел наладить связь, не выставил заставы или полевого караула, не понял приказа или не разобрался по карте».²³

На протяжении 1918 г. большевистское военное руководство старалось ликвидировать нехватку грамотного комсостава в своей армии. В соответствии с Приказом Наркомвоена № 130 от 14 февраля 1918 г. «Об открытии курсов по подготовке командного состава Красной Армии» в Москве и Петрограде приступили к работе несколько очередей командирских курсов для всех родов войск.²⁴ К концу 1918 г. «красные» командирские курсы были открыты во многих провинциальных центрах.²⁵ В сентябре 1918 г. таких курсов было 34, в декабре — уже 50.²⁶ При этом, в течение всего 1918 г. командные курсы всех родов войск подготовили лишь 1 773 красных командира.²⁷ Такое количество не могло удовлетворить нужду в грамотном комсоставе даже для 100-тысячной армии.²⁸ Профессиональная подготовка «красных офицеров» в 1918 г. оставляла желать лучшего. Наркомвоен Подвойский в телеграмме № 135 (от 7 декабря 1918 г.) Председателю РВСР Троцкому, откровенно признавал, что «красные офицеры ускоренных выпусков поражают своим незнанием военного дела».²⁹

В условиях, когда принцип выборности комсостава себя не оправдал, а «своих» командиров большевикам явно не хватало, невозможность строительства РККА без офицеров «добольшевистской» армии стала очевидной. Этот факт неоднократно признавал сам Троцкий.³⁰ Однако еще более насущной являлась необходимость привлечения к делу создания боеспособной армии выпускников АГШ, как военных специалистов высшей профессиональной квалификации.

Об острой нужде РККА практически на протяжении всего 1918 г. в выпускниках АГШ свидетельствуют различные категории документов. Во-первых, это приглашения на службу, которые Отдел Делопроизводства по службе Генштаба (он же — Отдел л/с Генштаба) при ГУГШ (ВГШ) рассылал выпускникам Академии в апреле — августе 1918 г., а также назначения их на соответствующие должности.³¹ Во-вторых, это ряд общих докладов руководителей различных большевистских военных ведомств, а именно: Доклад Начальника ВГШ Стогова Управделами Наркомвоена от 18 июня 1918 г. за № 38; Доклад Начальника ВГШ Военруку ВВС от 23 июля 1918 г. и Доклад Начальника Оперупра ВГШ Генштаба генерал-майора С. А. Кузнецова Начальнику ВГШ от 8 октября за № 78.³² Наконец, в-третьих, это переписка командования Восточного и Южного фронтов с большевистским центральным военным руководством.³³

Максимальной остроты нужда РККА в «лицах Генштаба» достигла к концу лета — осенью 1918 г. с обострением обстановки на фронтах гражданской войны. Особенно от некомплекта «специалистов Генштаба» страдали именно фронтовые части. В вышеупомянутом Докладе № 38 Стогов указывал, что «вакантных должностей сейчас в 7 раз больше, чем кандидатов для их замещения и с ростом новых формирований число незамещенных должностей Генштаба будет увеличиваться».³⁴ Из-за стремительного наступления чехов весной — летом 1918 г.³⁵ большевиков вплоть до конца осени 1918 г. особенно серьезно беспокоил Востфронт. Сказанное можно проследить по большевистской военной переписке второй половины 1918 г.

25 июля М. Бонч-Бруевич направил Начальнику ВГШ срочную телеграмму: «По полученным сведениям Военно-революционный штаб, /который/ находится в Казани, крайне нуждается в офицерах Генерального Штаба… С военной точки зрения в чисто оперативном смысле удовлетворение этой потребности представляется крайне необходимым. Ввиду этого прошу Вашего распоряжения о направлении в Казань в Военно-революционный штаб названных лиц в возможно непродолжительный срок». 8 августа Военрук ВВС вновь направил Начальнику ВГШ телеграмму: «Ввиду крайней необходимости /в/ лицах Генштаба /в/ Штарме-3 /в/ Перми прошу срочным распоряжением о высылке /лиц/ Генштаба /в/ Пермь помочь безвыходному положению». В телеграмме М. Бонч-Бруевича, составленной не позднее 20-х чисел августа и направленной Начальнику ВГШ говорилось: «Передаю категорическое требование Наркомвоен Троцкого прислать /в/ его распоряжение лиц Генштаба». 26 августа на Московском телеграфе была зарегистрирована телеграмма за подписью Главкома Востфронта Вацетиса: «Убедительно прошу войти в тяжелое положение армии фронта и командировать достаточное число опытных генштабистов для работы во всех армиях по оперативным вопросам и по управлению войсками … Несмотря на мои неоднократные просьбы о командировании на фронт генштабистов, я не только не получаю таковых, но даже сформированные бригады и дивизии прибывают на фронт без своих штабов, которые почему-то остаются в тылу на местах, и войска здесь попадают под руководство совершенно чуждых им начальников». 28 августа Вацетис докладывал Начальнику ВГШ А. А. Свечину и Троцкому о положении III армии: «… /В/ интересах общего дела еще раз прошу командировать на фронт достаточное число специалистов Генштаба, и в первую очередь, не менее 5 человек командируйте /в/ Пермь /в/ распоряжение Командарма-3. /В/ тыловых учреждениях для работы по формированию войсковых частей генштабистов без особого ущерба делу можно заменить бывшими строевыми офицерами и штабными, а работа генштабистов крайне важна на боевом фронте». 4 сентября руководством штаба Востфронта на имя Троцкого была отправлена телеграмма: «Командарм-5 телеграфирует, что дальнейшее промедление в высылке комсостава грозит катастрофой, а потому прошу самой срочной высылки в распоряжение Командарма-5, вполне надежного и достаточного количества лиц, которые могут занять командные посты». К 11 сентября ВГШ вынужден был «временно» прекратить « назначение на должности Генштаба в центральных учреждениях… до полного укомплектования полевых штабов, где ощущается крайний недостаток специалистов Генштаба». Не позднее 12 сентября Командарм-3 Я. Берзин отправил на имя Троцкого следующую телеграмму: «До сих пор не прибыло в Штарм-3 ни одного Генштаба. Имеющиеся здесь Генштабы до смерти измучены». 11 сентября Наркомвоенмор переправил эту телеграмму Начальнику ВГШ Свечину, предложив « принять самые энергичные меры к побуждению упирающихся штабов дивизий и Советов Завесы и направить на место назначения. Дайте им ультимативный определенный срок». 12 сентября Свечин отправил Троцкому ответную телеграмму, в которой сообщал о том, что «приняты срочные меры /по/ командированию о с т а в ш и х с я (разрядка из текста — В. К.) штабов и дивизий и Советов Завесы и командированию на Восточный фронт всех лиц Генштаба, занимающих должности не Генштаба».³⁶ Наличие серьезной нужды в «лицах Генштаба» на Востфронте осенью 1918 г. подтверждается и тем фактом, что на 30 сентября 61 выпускнику АГШ военным руководством большевиков были отправлены командировочные предписания об отправлении на этот фронт.³⁷

Осенью 1918 г., с обострением обстановки под Царицыном в связи с наступлением белоказачьего генерала П. Н. Краснова,³⁸ большевиков всерьез начинает беспокоить проблема обеспечения «лицами Генштаба» Южфронта. 7 октября в Отделе Делопроизводства по службе Генштаба при ВГШ вх. № 1347 была зарегистрирована внеочередная телеграмма из Управления РВСР: «… для Южного фронта необходимо командировать… в распоряжение Сытина 2 командармов, 3 наштармов, пять наштадивов, 10 младших офицеров Генштаба. Во исполнение этого теперь же…» следовало командировать из Москвы и Петрограда всего 10 «лиц Генштаба». 8 октября о необходимости командирования указанных «лиц» в распоряжение командования Южфронтом тем же Отделом ВГШ было телеграфировано Начальнику штаба Северного участка отрядов Завесы (СУОЗ), а также Губвоенкому Москвы и Начальнику окружного штаба МоскоВО. О серьезном беспокойстве большевиков осенью 1918 г. проблемой обеспечения Южфронта «лицами Генштаба» свидетельствует также телеграмма Начальника Оперупра ВГШ С. Кузнецова за № 922 от 8 ноября, адресованная Начальнику Штаба РВСР и содержащая отчет о розыске и отправке целого ряда «генштабистов» на Южный фронт.³⁹ Не позднее ноября 1918 г. на Южфронт были вызваны 46 выпускников Академии Генштаба, зарегистрированных ВГШ.⁴⁰

Той же осенью в условиях крайней нужды в «генштабистах» в штабах фронтовых частей военное руководство большевиков пыталось решать указанную проблему путем перевода «специалистов Генштаба» из тыловых учреждений в полевые и даже стало практиковать отказы на занятие должностей Генштаба в центральных военных учреждениях.⁴¹ Отдавая приоритет фронту, большевики, тем не менее, не могли оставить свои центральные военные учреждения вообще без «лиц Генштаба». В докладе Начальника Оперупра ВГШ за № 34 от 8 сентября было сказано, что командирование «лиц Генштаба» на фронт из состава различных отделов ВГШ « доводит некомплект… в Оперотделе до 70%, в Статистическом — до 79%, во всем Оперуправлении — до 74%».⁴² 12 сентября Начальник ВГШ Свечин предостерегал Вацетиса о том, что « дальнейшее командирование лиц генштаба из состава ВГШ, увеличивая общий некомплект генштаба некоторых управлений до 60% доводит работу Генштаба этих управлений до полного напряжения и приведет к сокращению компетенции ВГШ».⁴³ Как бы то ни было, даже к весне 1919 г. большевики так и не сумели в достаточной мере обеспечить свою армию «специалистами Генштаба». Главком Вацетис в докладе Ленину за № 17 от 18 апреля 1919 г. отмечал, что в РККА « на штатных должностях не хватает больше 70%, а процент некомплекта на фронте достигает 82%».⁴⁴

Нужда РККА в «лицах Генштаба» на протяжении всего 1918 г., как и серьезная озабоченность большевистского военного руководства этой нуждой не вызывает сомнений. Оба эти обстоятельства (при том, что в распоряжении большевиков уже к 12 апреля 1918 г. было 318 «генштабистов») следует объяснить неспособностью самого режима вплоть до середины 1919 гг. наладить эффективную систему учета и регистрации в РККА «лиц Генштаба», а вовсе не отсутствием желания указанных «лиц» служить в новой армии.

 

§3. Регистрация «лиц Генштаба» в 1918 — середине 1919 гг.

Первый этап. 12 апреля 1918 г. можно считать официальной датой начала учета и регистрации «лиц Генштаба» в РККА, поскольку именно в этот день большевистским ГУГШ был подготовлен специальный Доклад № 731 «Об учете всех бывших офицеров Генштаба», адресованный в ВВС и предполагающий составление первых учетно-регистрационных списков «специалистов Генштаба».⁴⁵ Указанные списки составлялись при Оперупре ГУГШ (ВГШ) и состояли из 4 колонок. В первой колонке указывались порядковые номера; во вторую, кроме имен регистрируемых, вносились их последние чины и должности в «добольшевистской» армии, а также срок окончания АГШ. В третьей колонке (она называлась «Адрес») помещались более-менее точные адреса регистрируемых (вплоть до домашних телефонных номеров!). Наконец, четвертая колонка (она называлась «Примечание») содержала информацию о пожеланиях относительно будущих должностей или указание на уже занимаемую должность в РККА.⁴⁶ Всего на сентябрь 1918 г. в Отдел Делопроизводства по Службе Генштаба ВГШ были присланы 17 учетно-регистрационных списков.⁴⁷

Наряду с первыми регистрационными списками большевистским военным руководством весной — в начале лета 1918 г. был издан ряд постановлений, которые подтверждали и разъясняли решение, принятое 12 апреля 1918 г. Так, Приказом Наркомвоена от 7 мая за № 324 был «установлен порядок регистрации всех лиц, получивших в свое время военную подготовку, в т. ч. и бывших офицеров-специалистов» (прежде всего, офицеров Генштаба — В. К.). Согласно означенному приказу « все указанные лица» обязывались « дать о себе сведения по установленной форме в надлежащие уездные комиссариаты».⁴⁸ 14 мая было выпущено предписание ВВС за № 1522. На Оперуправление ВГШ была « возложена регистрация во всей стране всех без исключения бывших офицеров Генштаба для дальнейшего назначения их на должности» в РККА.⁴⁹ 17 мая в № 16 «Известий Наркомвоена» было опубликовано следующее Объявление ГУГШ: «Ввиду предстоящей работы по генеральному штабу, всем бывшим офицерам генерального штаба предлагается срочно сообщить свои адреса в Отдел Генерал-квартирмейстера ГУГШ».⁵⁰ За резолюцией Начальника Генштаба Н. Потапова на Докладе ГУГШ в ВВС за № 731 от 12 апреля последовало адресованное Потапову Постановление Военрука ВВС от 11 июня за № 8/13: «1) Предложить в течение определенного, по возможности короткого времени, всем служившим в Генштабе лицам, зарегистрироваться в Оперативном отделе… ВГШ; 2) Все незарегистрировавшиеся будут считаться нежелающими продолжать далее службу и потому уволенными навсегда от службы в Генштабе; 3) Из числа зарегистрировавшихся предлагать вакансии по мере их открытия; отказавшиеся от 2 предложений считаются отказавшимися от дальнейшей службы в Генштабе».⁵¹

Второй этап начался в конце весны — начале лета и продолжался до начала октября 1918 г. Этап ознаменовался попыткой совместить учет и регистрацию «генштабистов» с распределением их на соответствующие должности в РККА.

Такую задачу взяла на себя Высшая Аттестационная Комиссия (ВАК), созданная согласно Приказу Наркомвоена за № 268 от 5 апреля, как «аттестационная комиссия» и переименованная в ВАК согласно приказу того же ведомства за № 323 от 7 мая.⁵² В задачи комиссии входило, кроме прочего, составление списков лиц, предназначенных (или уже назначенных) на командные должности в РККА и представление их на утверждение Наркомвоена. В списках ВАК фактически повторялись те данные, которые уже содержались в регистрационных списках ВГШ.

Причем, кроме имени и занимаемой прежде должности (иногда, указывался последний чин), отмечалась лишь должность в РККА, на которую был предназначен (или назначен) тот или иной офицер. Ни адреса, ни срока окончания АГШ офицерами Генштаба, ни принадлежности их к Генштабу в списках ВАК, как правило, не указывалось. В то же время, в указанных списках приводились сведения, касающиеся всех офицеров «добольшевистской» армии, а не только «лиц Генштаба». Все это, конечно, затрудняет точный учет «лиц Генштаба» по спискам ВАК.⁵³

Не позднее 23 июля из Штаба ВВС на имя Начальника ВГШ поступило секретное распоряжение за № 3594, в котором, среди прочего, было признано необходимым «для обеспечения правильной и непрерывной работы во всех штабах 1) равномерное распределение лиц Генштаба по штабам и должностям; 2) замещение в первую очередь лицами Генштаба всех должностей, кои по штату положены /быть/ “Генерального Штаба”».⁵⁴ Это распоряжение нашло свое отражение в Приказе Наркомвоена № 721 от 21 августа и в «Правилах о назначениях на должности Генерального штаба», прилагаемых к этому Приказу. Указанными Правилами устанавливалось: «1) Должности Генштаба во всех штабах и управлениях замещаются исключительно из числа лиц Генштаба, зарегистрировавшихся в Оперуправлении ВГШ согласно постановлению ВВС от 11 июня 1918 г. за № 8/13; 2) Назначения, перемещения и увольнения лиц Генштаба происходят только с согласия и ведома Начальника ВГШ; … 4) О назначениях, перемещениях и увольнениях лиц Генштаба в Оперуправление ВГШ должны поступать от штабов военных округов, штабов военных советов, участков Завесы и главных управлений соответствующие сношения или телеграммы…» В то же время, в Приказе № 721 постановлялось, что «в целях равномерного распределения лиц Генштаба по всем штабам и управлениям указанные правила подлежат срочному приведению в исполнение, для чего все военруки, начальники штабов и управлений незамедлительно обязаны приступить к постепенному переводу лиц Генштаба с должностей не Генштаба и тех, кои могут замещаться лицами Генштаба на должности, подлежащие, согласно штатов, обязательному замещению лицами Генштаба».⁵⁵

Приказом Наркомвоена № 722 от 21 августа объявлялся утвержденный проект «Правил о зачислении в распоряжение Начальника ВГШ специалистов Генштаба для назначения на должности Генштаба в формируемой армии». Правила устанавливали следующее: 1) Для обеспечения штабов и управлений формируемой армии необходимым контингентом специалистов Генштаба, который мог бы быть привлечен к организационной работе в управлениях и штабах /этой/ армии, …в распоряжении начальника ВГШ утверждается резерв специалистов Генштаба в размере 50 человек из лиц, получивших специальную подготовку в военной академии /Генштаба/; 2) Зачисление в распоряжение Начальника ВГШ осуществляется приказом по ВГШ и объявляется в приказе Наркомвоена; … 4) О всех специалистах Генштаба, назначенных в распоряжение Начальника ВГШ, сообщается в соответствующую аттестационную комиссию для рассмотрения их кандидатуры на соответствующую должность в Генштабе; 5) Пребывание специалистов Генштаба в распоряжении начальника ВГШ ограничивается сроком до 3-х месяцев, в течение которого эти лица в соответствии с заключением аттестационной комиссии должны получить соответствующую должность Генштаба или же быть отчислены из распоряжения Начальника ВГШ, если они не привлечены к выполнению особого поручения.⁵⁶ Спустя всего 10 дней Приказом Наркомвоена от 31 августа 1918 г. за № 791 снова «требовалось зарегистрировать всех лиц Генштаба».⁵⁷ Причем, «всем бывшим офицерам Генштаба, зарегистрированным при Штабах и Комиссариатах, но не состоящим на службе» предлагалось «поступить на таковую в 2-недельный срок». Этот срок считался «с 1 по 15 сентября включительно». Мало того, «всем штабам и комиссариатам» предлагалось « телеграфно сообщить во Всероглавштаб регистрационные сведения и сведения о вновь занятых генштабами должностях не позже 18 сентября». Не занявшие к этому сроку соответствующих должностей подлежали « отчислению от Генштаба с опубликованием их фамилий в Известиях Наркомвоена».⁵⁸

Третий этап ознаменовался Приказом РВСР № 54 от 9 октября 1918 г., которым устанавливалось, что «все части войск, штабы, управления, учреждения и заведения, подведомственные Наркомвоену, обязаны составить и вести на каждого служащего у них лица, занимающего командную или иную военно-административную должность, послужной список по форме, объявляемой при этом приказе». О том, что указанная форма предназначена была для выпускников военных академий свидетельствует тот факт, что в пункте «Образование» при наличии высшего военного образования, следовало указать, «какую Академию и когда окончил».⁵⁹

Четвертый этап может быть охарактеризован составлением Оргупром ВГШ к 28 ноября 1918 г. Именного Списка на 555 «специалистов Генштаба» Красной Армии, который автором книги впервые вводится в научный оборот.⁶⁰ Список от 28 ноября был составлен на основе 17 регистрационных списков, собранных ВГШ с 17 апреля до сентября 1918 г., и представляет собой наиболее полное и последнее за год собрание данных, касающихся службы 555 «генштабистов» в РККА. В нем указывались ф. и. о., год рождения, срок окончания АГШ, последний чин в «добольшевистской» армии и, наконец, должность в РККА к 28 ноября 1918 г.⁶¹

Пятый этап пришелся на середину 1919 г., когда по сведениям, имевшимся в наличии в ВГШ к 15 июля 1919 г., был составлен Именной Список на 455 «специалистов Генштаба». Его главная отличительная особенность от предыдущего аналогичного «списка» на 28 ноября 1918 г., заключалась в добавлении информации (хотя и не всегда достаточно полной) о всей предшествующей служебной занятости конкретных «генштабистов» у большевиков.⁶²

Несмотря на все предпринятые большевиками усилия по учету и регистрации выпускников АГШ в РККА в 1918–1919 гг., ни 17 учетно-регистрационных списков, составленных ВГШ в апреле — сентябре 1918 г., ни Списки за 28 ноября 1918 г. и 15 июля 1919 г. не смогли отразить реальной картины наличия «генштабистов» в РККА в указаный период. Иначе говоря, большевистская учетно-регистрационная политика в отношении «лиц Генштаба» в 1918–1919 гг. явно потерпела неудачу. В чем же причины такого явления?

 

§4. Неэффективность учета и регистрации «лиц Генштаба» в РККА в 1918–1919 гг.

Всеобщий социальный хаос, творившийся в России в 1917–1919 гг., предопределил многие трудности и конечную неэффективность большевистского учета «генштабистов» в 1918 — середине 1919 гг. Мировая война и революционные потрясения 1917–1918 гг. привели к значительной разбросанности упомянутых «лиц» по территории бывшей империи, к их оторванности от своих частей. Начальник ВГШ Стогов в Докладе Управделами Наркомвоена № 38 от 18 июня 1918 г. указывал, что «недостаток лиц Генштаба объясняется тем, что в связи с условиями общей демобилизации нашей армии и последним наступлением австро-германцев, большинство лиц Генштаба штабов и управлений Западного, Юго-Западного и Румынского фронтов оказались отрезанными со своими частями (так в тексте документа — В. К.) и в настоящее время находятся в областях, занятых противником, и могут выехать оттуда только одиночным порядком, скрываясь от германских властей, не дающих им разрешений на выезд». С. Кузнецов в докладе от 8 октября 1918 г. Начальнику ВГШ отмечал, что «по демобилизации старой армии к началу формирования новой армии и организации Управлений ВГШ все лица Генштаба разделились на три категории: 1) перешедшие на службу в новую армию и управления; 2) оставшиеся после демобилизации не у дел и проживающие в пределах Республики (имеется в виду, видимо, РСФСР — В. К.); 3) выехавшие из пределов Республики на Украину, Дон и в Сибирь».⁶³ Отсутствие согласованности в действиях большевистских «центральных» и «местных» регистрационных учреждений, в значительной степени обусловленное всеобщей социальной неразберихой, отчетливо проявилось во второй половине 1918 г.

16 августа 1918 г. в Наркомвоен поступил Запрос за № 58 из Отделения по службе Генштаба ВГШ, подписанный Начальником ВГШ, в котором было указано, что «в настоящее время назначения на должности Генштаба и замещения таковых специалистами Генштаба происходят зачастую без ведома Начальника ВГШ. Такой порядок следует признать крайне нежелательным, т. к. при постоянно поступающих требованиях экстренных командирований специалистов Генштаба обыкновенно посылаются срочные телеграфные запросы тем из лиц Генштаба, кои зарегистрированы в Оперупре ВГШ, как неполучившие назначения. Между тем, очень часто выясняется, что указанные выше лица… уже состоят на службе, причем, ни штаб, ни учреждение, в котором они получили назначения, ни они сами не поставили об этом в известность Оперуправление (ВГШ), где ведется учет всем специалистам Генштаба. Такое положение дела сильно тормозит срочность назначений специалистов Генштаба на разного рода должности и экстренные командировки. Кроме того, многие штабы, преследуя свои местные личные интересы, самостоятельно принимают специалистов Генштаба и на должности не Генштаба…причем в этих же штабах низшие должности Генштаба с небольшим окладом часто остаются незамещенными… существуют штабы, где число незамещенных должностей достигает 90%».

Вследствие изложенного Начальник ВГШ «испрашивал» у Наркомвоена разрешение « сосредоточить назначения на должности и перемещения специалистов Генштаба в одном месте, с тем, чтобы должности Генштаба в военных штабах и управлениях замещались только из числа лиц Генштаба, зарегистрированных, согласно постановлению ВВС и при согласии на таковое замещение Начальника ВГШ. Только при этом условии можно будет произвести равномерное распределение лиц Генштаба по штабам и должностям и провести последовательное /их/ перемещение… на должности, подлежащие обязательному замещению лицами Генштаба». 21 августа Наркомвоен издал в качестве Приложения к Приказу № 721 «Правила о назначениях на должности Генштаба».⁶⁴

С. Кузнецов в докладе № 78 от 8 октября 1918 г. в качестве препятствия для составления точных списков «лиц Генштаба» указывал, что « очень многие назначения лиц Генштаба проводятся без уведомления о том Оперативного Управления». В том же докладе отмечалось, что регистрация « всех лиц Генштаба… шла очень медленно, т. к. Оперативное Управление не имело возможности планомерно держать связь со всеми вновь формируемыми частями и учреждениями». Главным тормозом проводимой работы было то, что « назначения лиц Генштаба на различные должности проводились не через Оперуправление, а непосредственно лицами, стоящими во главе организуемой части и учреждения … организаторы эти не считали нужным уведомлять Оперуправление о назначении лиц Генштаба. Таким образом, вести правильно регистрацию и учет лиц Генштаба Оперуправление не могло совершенно, приходилось путем расспросов и частных разговоров и сведений составлять не всегда верные списки».

Неспособность ВГШ овладеть ситуацией осенью 1918 г. подтверждается и тем фактом, что его Оперуправление не могло даже отчислить от Генштаба в указанный Приказом Наркомвоена № 791 срок (не позднее 18 сентября 1918 г.) тех «генштабистов», которые к этому времени не занимали никаких должностей. В итоге, 8 октября 1918 г. С. Кузнецов обратился к Начальнику ВГШ со следующей просьбой: «… было бы желательным отдачу приказа об отчислении от Генштаба задержать хотя бы до 15 октября с тем, чтобы управления, учреждения, заведения, комиссариаты и все воинские части, в коих 12 октября будут лица Генштаба, немедленно телеграфировали бы прямо в Оперуправление имя, фамилию и штатную должность, на которой (тот или иной «генштабист» — В. К.) состоит к этому дню».⁶⁵

7 декабря 1918 г. Оперуправление докладывало Совету ВГШ о том, что штабом «ведутся учет и все назначения на должности лиц Генштаба и… никакие назначения низшими инстанциями не должны быть производимы без санкции ВГШ, иначе теряется весь смысл учета и назначений центральной властью». Было вновь указано на главенствующую роль ВГШ в деле командирования «лиц Генштаба» на должности «по фронтам и округам». Тут же отмечалось, что « до сих пор штабы округов и фронтов делают различные перемещения лиц Генштаба, и последнее время начали учащаться случаи назначения даже после того, как ВГШ затребует кого-либо из лиц Генштаба на другой фронт… Для устранения подобных явлений в будущем и для более равномерного распределения лиц Генштаба по фронтам и округам» Оперуправление ВГШ обратилось в Совет ВГШ с предложением «принять следующий порядок: 1) ВГШ выполняет наряды на командирование лиц Генштаба во все Центральные Управления, фронты и округа; 2) Низшие инстанции о своих нуждах ходатайствуют через фронты и округа; 3) Штабы фронтов и округов в пределах своих фронтов и округов могут перемещать лиц Генштаба по своему усмотрению, извещая каждый раз по телеграфу о всяких перемещениях; 4) Ни каких перемещений после вызова Всероглавштабом не производить и командировку выполнять незамедлительно». Однако и это предложение не изменило ситуации. 14 декабря 1918 г. Начальник ВГШ в рапорте РВСР за № 85 докладывал, что «несмотря на ряд мер, принятых ВГШ к правильному учету и назначениям на должности лиц Генштаба, до сих пор не представляется возможным поставить это дело на должную высоту. Без этого… невозможно производить укомплектование штабов… Одной из причин, сильно тормозящих… дело, является то, что лицами Генштаба распоряжаются многие инстанции… при /их/ перемещении не только не запрашивается ВГШ, но даже не уведомляется о совершившемся перемещении. Благодаря этому лицо, командированное на Юг, попадает вместо этого в Москву и т. д.»⁶⁶

Неинформированность большевистского военного руководства о точных потребностях в «лицах Генштаба» на фронтах в определенной мере была связана с интенсивным процессом образования новых боевых частей на фронтах. Например, С. Кузнецов в докладе Начальнику ВГШ за № 78 отмечал, что «за последнее время произошел ряд крупных новых формирований, что вызвало большие перемещения /лиц/ Генштаба; командировки на эти формирования еще продолжаются, и все командированные на фронт еще не распределены по должностям». В то же время, важная причина указанной неинформированности заключалась в том, что большевистское военное руководство, по крайней мере, до осени 1918 г. не располагало достоверной информацией относительно потребностей в «лицах Генштаба» на фронтах. Сказанное подтверждается следующим. Анализ Доклада С. Кузнецова от 8 октября показывает, что высшее военное руководство большевиков не имело представления даже о начале регистрации «всех лиц Генштаба» в РККА. Например, в докладе сказано, что указанная регистрация была начата Оперуправлением ВГШ «с мая 1918 г.».⁶⁷ ВГШ, как известно, образовался Приказом Наркомвоена № 339 от 8 мая 1918 г.⁶⁸ В то же время, из Докладной Записки С. Кузнецова Начальнику Генштаба Н. Потапову от 25 апреля 1918 г. за № 25 известно, что на 25 апреля 1918 г. первые два регистрационных списка были не только уже «составлены», но и «разосланы военрукам военных округов, районов и отрядов». Иными словами, регистрация «лиц Генштаба» в РККА началась раньше образования ВГШ!⁶⁹

Из переписки Москвы с командованием Востфронта в июле — августе 1918 г. создается впечатление, что руководство фронта попросту не имело точной информации относительно потребности фронта в «специалистах Генштаба». Авторское предположение подтверждается как отдельными телеграммами, так и Справкой за № 51 от 31 июля 1918 г., собранной Отделом Делопроизводства по службе Генштаба и подписанной и. о. Начальника Отделения по Службе Генштаба подполковником Ф. П. Шафаловичем. Так, «телеграммой М. Бонч-Бруевича № 2477 от 13 июля 1918 г. (направлялась в Делопроизводство по службе Генштаба. — В. К.) первоначально требовалось назначение 7 лиц Генштаба в штаб Восточного фронта». А уже 19 июля 1918 г. Комфронтом Вацетис обратился к Троцкому и Начальнику ВГШ Стогову с просьбой «срочно командировать для работы в штабах 8 специалистов Генштаба. Назначенных лиц направить /в/ Казань, /в/ Штаб фронта к 24 сего июля». 21 июля поступило экстренное требование о командировании 4 специалистов Генштаба в распоряжение Наркомвоен К. Мехоношина в Казань. Телеграммой № 0654 (от 25 июля) командованию Востфронтом требовалось «только 6 лиц», а телеграммой Наштафронта Генштаба полковника Н. В. Соллогуба № 1/187 от 26 июля на имя М. Бонч-Бруевича — « 10 лиц Генштаба». Началом августа 1918 г. датирована телеграмма Военрука ВВС Начальнику ВГШ: «Прошу срочно распоряжения /о/ высылке 6 лиц Генштаба /в/ Казань /в/ распоряжение РВС». К середине августа в Москве была получена еще одна телеграмма Вацетиса с просьбой командировать « 4 генштабистов для штабной работы». Путаница из-за незнания командованием Востфронта и лично Вацетисом истинных потребностей фронта в «лицах Генштаба» достигла такого предела, что 22 августа 1918 г. Начальник ВГШ Свечин вынужден был обратиться к Вацетису за соответствующим запросом, в котором просил разъяснить: «1) Кто /из/ лиц Генштаба и слушателей Военной Академии /на/ каких именно должностях Генштаба находится /в/ штабах армий фронта; 2) Какие должности Генштаба /в/ каких именно штабах вакантны. Изложенное необходимо /для/ срочного уравнивания некомплекта лиц Генштаба /во/ всех полевых штабах Восточного фронта, Северо-Восточного и Южного участков».⁷⁰ Вацетис продолжал «бомбардировать» Москву своими просьбами о присылке «лиц Генштаба». Заместитель Наркомвоена Э. Склянский 2 сентября 1918 г. издал в ответ Предписание № 229/271-а о « командировании в распоряжение Главкома Востфронта… 21 специалиста Генштаба», из которых «пять старых опытных генштабов и 16 генштабов выпуска 1906, 1912 гг.».⁷¹ 3 сентября 1918 г. приказ отправиться в распоряжение Главкома Вацетиса был послан 15 офицерам Генштаба.⁷²

Может лично сам М. Бонч-Бруевич и старался « любыми способами привлечь к службе в «Завесе» боевых опытных генералов и старших офицеров распавшейся армии»⁷³ тем не менее ВВС, как и все военное руководство большевиков, наладить эффективную систему обеспечения фронта «лицами Генштаба» в 1918 г. не смогло. Не случайно член Коллегии ВЧК М. Лацис 31 июля 1918 г. докладывал Троцкому о деятельности Военрука ВВС следующее: «… вместо того, чтобы предоставить Вацетису распределять силы по фронту, ему доверенному, Бонч-Бруевич стал их направлять сам и как раз в те участки, которые, по мнению РВС, совсем в этом не нуждаются в данную минуту».⁷⁴

Не способствовало созданию эффективной системы учета «лиц Генштаба» отсутствие слаженной работы внутри самого ВВС, о чем сообщал в Докладной Записке от 20 августа 1918 г. на имя Ленина Председатель ВАК бывший полковник А. И. Егоров (не-Генштаба).⁷⁵

Явно не благоприятствовали созданию указанной системы напряженные взаимоотношения между Главкомом Вацетисом и Военруком ВВС М. Бонч-Бруевичем, о чем свидетельствует переписка между ними периода конца июля — начала августа 1918 г.⁷⁶

Большевики никогда не смогли бы получить на службу в РККА 703 выпускников самой престижной военной академии России, если бы эти последние сами не захотели быть привлечены к такой службе ради восстановления своего профессионального статуса. Иными словами, приходится говорить о ярко выраженной социально-бытовой мотивации, проявленной 703 «специалистами Генштаба» в период их поступления в РККА.

Социально-бытовой «подход к делу» службы в РККА откровенно и применительно конкретно к своим проблемам был выражен, например, Генштаба генерал-майором Э. А. Верцинским уже в начале 1918 г.: «Во второй половине марта 1918 г. мне было сделано предложение занять должность I обер-квартирмейстера ГУГШ. Это меня лично, главным образом, тем устраивало, что для меня разрешался квартирный вопрос. Мало-мальски подходящую частную квартиру я никак не мог себе найти, а без службы в военном ведомстве приходилось оставлять казенную».⁷⁷ Более общую характеристику дал очевидец событий А. А. Борман: «… попав на службу и «устроившись», обыватель довольно быстро менялся и начинал опасаться как бы не было хуже в случае новых перемен. …Эту психологию мне пришлось наблюдать как у штатских, так и у военных. Офицеры Генштаба старались выслужиться в погоне за прибавками. Рассуждение было самое примитивное — лучше пусть остается то, что есть, а то и этого не будет. Продовольственные подачки действовали далеко не только на одних рабочих» (курсив мой — В. К.).⁷⁸ Троцкий в своей брошюре «Военные специалисты и Красная Армия» (издана 31 декабря 1918 г. походной типографией поезда Троцкого) вынужден был отметить, что «большинство бывших… поручиков, капитанов, полковников и генералов… в первый период пошло /к большевикам/ на службу только ради куска хлеба» (курсив мой — В. К.).⁷⁹

«Социально-бытовая» мотивация наиболее ясно свое выражение нашла, по крайней мере, в двух основных типах источников: во-первых, в официальных документах, касающихся положения комсостава отдельных воинских частей или общих вопросов устройства службы «специалистов Генштаба»; во-вторых, в частных письмах, обращениях, ходатайствах, рапортах офицеров Генштаба к большевистскому военному руководству, содержащих их личные просьбы о предоставлении должностей, жалобы на «состояние здоровья» и материальную нужду.

В следующей главе рассмотрим каждый из указанных типов источников более подробно.

 

Примечания:

1. Зайцов А. А. 1918 год. С. 184, 186. Другой эмигрантский автор И. Горяинов полагает, что в Красной Армии во время гражданской войны служило «только 282 офицера» Генштаба. См.: Горяинов И. Офицеры Генштаба… // Там же. С. 15.

2. Баиов А. К. Генеральный Штаб… // Там же. С. 3–4. Хотя на самом деле их в этом Списке значилось 455 чел. См.: РГВА, ф. 4, оп. 3, д. 1609, лл. 1–48 с об.

3. Андогский А. И. Как создавалась Красная Армия… С. 29–30.

4. Эйхе Г. Х. Уфимская авантюра Колчака… С. 292.

5. Спирин Л. М. В. И. Ленин и создание… // Там же. С. 12–13. Л. М. Спирин в указанной статье ссылается на дело 122, хранящемся в РГВА Однако, его ссылка не корректна, поскольку в указанном деле не содержится полного Именного Списка «лиц Генштаба» в РККА, а следовательно, основываясь на нем одном, точную численность указанных «лиц» определить невозможно. См.: РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 1–541.

6. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 196.

7. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 299–300 с об.

8. Там же, ф. 33892, оп. 1, д. 89, лл. 103–104об, 167об, 168об.

9. По этой же причине, большие сомнения вызывает цифра 232 «к 30 июня 1918 г.», приводимая Л. Спириным. См.: Спирин Л. М. В. И. Ленин и создание… // Там же. С. 12. К этим 40 «лицам» могли бы быть причислены 9 «генштабистов» из штаба ПриволжВО, оказавшиеся 8 июня 1918 г. в распоряжении «белого» Комуча в Самаре. Более подробный разговор о них еще предстоит впереди. Однако, учитывая несостоятельность большевистского учета и регистрации «генштабистов» в это время, возникают серьезные сомнения в правомочности такого причисления.

10. Таблица № 4 составлена на основе следующих материалов: РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 125, л. 175об.

11. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 191.

12. Подсчитано автором по следующим материалам: РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, лл. 45–58 с об. Исключены больные, а также бывшие прежде на службе, но к 28 ноября 1918 г. оставившие ее по каким-либо причинам.

13. Подсчитано автором по следующим материалам: РГВА, ф. 4, оп. 3, д. 1609, лл. 1–48 с об.

14. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 299; ф. 33892, оп. 1, д. 89, лл. 103–104об, 167об, 168об; ф. 11, оп. 6, д. 125, л. 175об; оп. 5, д. 97, лл. 45–58 с об; ф. 4, оп. 3, д. 1609, лл. 1–48 с об; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 191.

15. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, лл. 45–58 с об; оп. 6, д. 96, лл. 53–74 с об; д. 447, лл. 1–5 с об; ф. 4, оп. 3, д. 1609, лл. 1–48 с об; Список лиц… С. 3–261.

16. Скерский К. В. Красная Армия в освещении современников… С. 27.

17. Андогский А. И. Как создавалась Красная Армия… С. 29–30; Баиов А. К. Генеральный Штаб во время гражданской войны. // Там же. С. 4–5; Горяинов И. Офицеры Генштаба… // Там же. С. 15; Зайцов А. А. 1918 год. С. 186–187; Эйхе Г. Х. Уфимская авантюра Колчака… С. 291–292; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 193–196, 236–258; Спирин Л. М. В. И. Ленин и создание… // Там же. С. 12–13; Pipes R. Russia under the Bolshevik Regime. P. 55.

18. Одним из недостатков монографии А. Г. Кавтарадзе является тот факт, что ее автор в представленных им списках Генштаба не учел выпускников АГШ, закончивших Академию до 1917 г. по II разряду, или же прошедших ее неполный курс (2 года). См.: Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 236–258.

19. Более-менее полная служебная занятость 703 выпускников АГШ «на благо» большевистского режима представлена автором в Приложении № 2: ««Лица Генштаба» на военной службе у большевиков (ноябрь 1917 — конец 1919 гг.)».

20. Организация Красной Армии 1917–1918 гг. С. 157–159; Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 403; Молодцыгин М. А. Красная Армия… С. 100.

21. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 3, лл. 5, 58; РГВА, ф. 1, оп. 2, д. 218, л. 3а; ф. 3, оп. 1, д. 57, лл. 34, 204–205, 211об, 265, 271, 279; д. 71, лл. 53–54 с об; Большевистское руководство. Переписка… С. 47–49.

22. The Trotsky Papers. Vol. 1. P. 106.

23. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, л. 1об. Брошюра была издана 31 декабря 1918 г. в походной типографии поезда Троцкого. См.: РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, лл. 1–4.

24. Из истории Гражданской войны в СССР. Сборник документов. В томах. Т. 1: май 1918 — март 1919 гг. М.: Советская Россия, 1960. С. 111–113.

25. В Астрахани, Борисоглебске, Вятке, Казани, Калуге, Курске, Нижнем Новгороде, Орле, Пензе, Рязани, Самаре, Саратове, Симбирске, Твери, Туле. См.: Приказы ВГШ. 1918 год: 8 октября. № 2; 22 октября. №№ 5, 6; 11 ноября. № 10; 12 ноября. № 14; 14 ноября. №№ 16–18, 20; 16 ноября. №№ 23, 24; Дерябин А. Гражданская война в России 1917–1922 гг. Красная Армия. М., 1998. С. 40–41; Из истории Гражданской войны в СССР. Т. 1. С. 112.

26. Леонов С. В. Рождение Советской империи. С. 238.

27. Дерябин А. Гражданская война в России… С. 41; Ефимов Н. Командный состав Красной Армии. // Там же. С. 96; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 97. По другим данным в 1918 г. было выпущено 1 753 «красных» офицеров. См.: D. Footman, Civil War in Russia.., P. 161.

28. Численность «красных» войск на одном только Востфронте выросла с 53 000 в июне 1918 г. до 70 000 к 15 сентября и достигла 103 000 к началу октября 1918 г. См: Smith S. B. The Party of Socialists-revolutionaries… P. 220. Невозможность во второй половине 1918 г. заполнить в РККА нужду в комсоставе « только выпуском инструкторских курсов» отмечается в ряде большевистских военных телеграмм, а также в брошюре Троцкого «Военные специалисты и Красная Армия». См.: РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, л. 1об; РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, л. 119; д. 71, лл. 53об, 54–54об.

29. РГВА, ф. 33987, оп. 1, д. 68, л. 13.

30. The Trotsky Papers. Vol. 1. P. 106; Троцкий Л. Д. Моя жизнь. С. 416, 417, 426, 429; Он же. Как вооружалась революция. Т. 1. С. 9, 17, 28–30, 37, 43, 63–64, 99, 103, 126, 130, 135, 159, 192, 225, 228–229, 262, 312, 316, 318; Молодцыгин М. А. Красная Армия… С. 97–98.

31. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 51, лл. 26, 27, 30, 33, 36, 40, 101об, 102об, 108, 119; ф. 11, оп. 4, д. 29, л. 144; оп. 6, д. 107, лл. 3, 6, 8, 9, 11–13, 41, 44–45, 53, 60, 62–66, 73, 74, 90; д. 125, лл. 30–31, 33–36, 39, 41, 42, 45–46, 53–55, 57, 62, 78–80, 82–83, 87, 97, 100–101, 105–108, 110, 143, 146, 147, 153, 155, 157, 162, 172, 212; д. 132, л. 8.

32. Там же, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 185–185об, 299–300; оп. 6, д. 125, лл. 174–175 с об.

33. Там же, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 144, 146, 169, 174об, 175об, 183; д. 57, лл. 144, 269, 276–276об, 286; ф. 11, оп. 4, д. 29, 5, 16, 17oб, 26–31, 33–33oб, 37–38oб, 44–44об, 48–48об, 49, 52–58, 63, 66–69, 74, 76, 78–79, 81, 92, 95–96, 103–104, 106–110, 122, 127, 144, 146–148, 151, 153–154, 161–165, 167, 195; оп. 5, д. 97, лл. 65–67; оп. 6, д. 125, лл. 174–175 с об, 270, 275; д. 133, лл. 4–8 с об, 17; д. 132, лл. 55, 57–57об, 61–62, 105–105об, 116; д. 134, лл. 8, 12, 14–16, 51, 93, 98; Trotsky Papers. Vol. 1. P. 96–98, 100, 104; ДКФ. Т. 1. С. 196.

34. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 299об.

35. В течение мая — августа 1918 г. чехи захватили, по крайней мере, 12 крупных городов Сибири, Урала и Поволжья. — См. например: РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, л. 2; Эйхе Г. Х. Уфимская авантюра Колчака… С. 267; Pipes R. The Russian Revolution. P. 628, 630, 632, 659; Footman D. Civil War in Russia. P. 97, 313, 314.

36. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 53, лл. 175об, 183; ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 33об, 69, 71, 78, 95, 96, 122, 132, 162–164.

37. Там же, ф. 1, оп. 1, д. 253, л. 44–44об; ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 103–106, 122, 127–128, 138, 141, 142, 144, 147, 148, 152, 168–168об, 184, 197; оп. 5, д. 97, л. 65–65об; оп. 6, д. 132, лл. 13–13об, 34, 51, 55, 61–62, 63, 105–105об, 116, 135, 139.

38. О напряженности боев под Царицыном в конце лета 1918 — зимой 1919 гг. свидетельствует хотя бы тот факт, что в этот период большевики вынуждены были отражать три наступления казачьих частей генерала Краснова (в июле — августе, сентябре 1918 г. и в январе 1919 г.). См.: БЭС. С. 1470; Гражданская война… Энциклопедия. С. 405–407.

39. РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 134, лл. 12, 14–16, 51.

40. Там же, оп. 5, д. 97, лл. 39–39об, 42–42об.

41. Там же, оп. 4, д. 29, лл. 122, 127, 132, 138, 142.

42. Там же, оп. 6, д. 132, л. 54.

43. Там же, оп. 4, д. 29, л. 161.

44. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 41, л. 6–6об.

45. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 74, 90.

46. Там же, оп. 6, д. 96, лл. 53–74 с об; д. 447, лл. 1–5 с об.

47. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 191.

48. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 51, л. 303; Шиловский М. В. Размежевание офицеров Русской Армии… //Там же. С. 28.

49. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 110.

50. ИН. 1918 г. 17 мая. № 16.

51. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 57, л. 7; ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 299.

52. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 79–80.

53. ИН. 1918 г.: 19 мая. № 18; 4 июня. № 29; 5–6 июня. №№ 30–31; 16 июня. № 39; 20–21 июня. №№ 42–43; 23 июня. № 45; 30 июня. № 51; 12–13 июля. №№ 61–62; 8–9 августа. №№ 84–85; 17 августа. № 92; 25 августа. № 98; 3 сентября. № 104; 4 сентября. № 105; 7 сентября. № 108; 26 сентября. № 123; 22 ноября. № 169; 7 декабря. № 175.

54. РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 125, л. 188.

55. Там же, д. 90, л. 5об; ИН. 1918 г. 23 августа. № 96.

56. РГВА, ф. 11, оп. 6, д. 90, л. 4–4об.

57. Там же, оп. 5, д. 122, л. 185–185об.

58. Там же, л. 185; оп. 6, д. 133, л. 4; ИН. 1918 г. 3 сентября. № 104.

59. Приказы РВСР. 1918 г. 9 октября. № 54.

60. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, лл. 45–58 с об. Как эмигрантские историки 1920–1930-х гг., так и советские 1960–1980-х гг. при подсчете численности Корпуса Генштаба РККА в 1918–1920 гг. опирались, как правило, на более поздние списки, датируемые 1–15 июля 1919 г., 24 мая и 7 августа 1920 г. См.: Баиов А. К. Генеральный Штаб… // Там же. С. 3–4; Горяинов И. Офицеры Генштаба… // Там же. С. 15; Зайцов А. А. 1918 год. С. 186; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 236–258.

61. РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 97, лл. 45–58 с об. По крайней мере, в ф. 1 (фонд Наркомвоена), ф. 3 (фонд ВВС), ф. 4 (РВСР) и ф. 11 (фонд ВГШ) РГВА, где собраны основные учетно-регистрационные материалы, касающиеся поступления «лиц Генштаба» на службу в РККА и службы в ней в 1918–1919 гг. более позднего списка обнаружить не удалось. См.: РГВА, ф. 1, оп. 1, дд. 247, 253, 263; ф. 3, оп. 1, дд. 36, 42, 51, 53, 57, 71, 92, 112; ф. 4, оп. 3, д. 1609; ф. 11, оп. 4, дд. 29, 111, 115, 116; оп. 5, дд. 90, 97, 122; оп. 6, дд. 90, 91, 96, 107, 115, 125, 132, 133, 134.

62. Там же, ф. 4, оп. 3, д. 1609, лл. 1–48 с об.

63. Там же, ф. 11, оп. 5, д. 122, лл. 185, 299об. С. Кузнецов не упомянул 4 категорию: агентов России за границей; на начало осени 1918 г. среди них было, по крайней мере, 28 выпускников АГШ различных сроков. См.: Там же, д. 97, лл. 60–62 с об; оп. 6, д. 91, лл. 16–17 с об, 19–19об, 23–24об.

64. Там же, оп. 6, д. 90, лл. 5об, 6–6об.

65. Там же, оп. 5, д. 122, л. 185–185об.

66. Там же, оп. 6, д. 90, лл. 2, 3.

67. Там же, оп. 5, д. 122, л. 185–185об.

68. ИН. 1918 г. 10 мая. № 11.

69. На Записке резолюция Начальника Генштаба Н. Потапова: «Список передан в Аттестационную Комиссию. 27 апреля 1918 г.» См.: РГВА, ф. 11, оп. 5, д. 122, л. 74. Жертвой ошибки военного руководства 1918 г. стал историк Кавтарадзе, из рассуждений которого можно заключить, что регистрационные списки начали поступать в Отдел Делопроизводста по службе Генштаба при Оперупре ВГШ «с мая 1918 г.». См.: Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты… С. 191.

70. РГВА, ф. 11, оп. 4, д. 29, лл. 16, 17об, 26, 37–37об, 52, 75об, 76.

71. Там же, л. 106; оп. 5, д. 97, л. 65.

72. Там же, оп. 4, д. 29, лл. 103–104.

73. Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам. С. 285.

74. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 407, л. 104.

75. Там же, д. 466, лл. 48, 49. Ниже о деятельности ВВС будет рассказано подробнее.

76. РГВА, ф. 11, оп. 4, д. 29, л. 36, 44–44об; Собрание оперативных телеграмм Вацетиса. С. 159.

77. Верцинский Э. А. Год революции… С. 47.

78. ГАРФ, ф. 5881, оп. 1, д. 81, лл. 82–83.

79. РГАСПИ, ф. 17, оп. 109, д. 40, л. 4.