Письмо Полномочного Представителя СССР в США Народному Комиссару Иностранных Дел СССР М. М. Литвинову. 14 декабря 1937 г.

14 декабря 1937 г.

Уважаемый Максим Максимович,

Сейчас здесь против нас ведется отчаянная пропаганда, инспирированная разными источниками, в числе которых находятся немцы, итальянцы и японцы. Кроме того, внутренняя реакция не складывает оружия, все более и более озлобляется и распространяет свою вражду на нас. Сейчас пока реакция еще не возобладала, но не исключено, что в случае обострения экономического кризиса и разочарования в политике Рузвельта реакционная кампания против «эксцессов» рабочего движения станет более успешной и в конце концов к 1940 г. реакция может взять верх.

Само собой разумеется, что внутреннее положение Соединенных Штатов отражается и будет отражаться на отношениях с нами. Мы должны сейчас учитывать, что в аппарате госдепартамента почти все американские карьерные дипломаты являются реакционными. Недаром здесь говорят, что во всем госдепартаменте имеется всего три приличных человека: Мессерсмит[1], зав. Южноамериканским отделом Даген и помощник Хэлла по торговым делам Сеир — и сам Хэлл. Вот почти все, что среди карьерных дипломатов имеется сносного в Америке. Ясно, что вся эта компания реакционеров, засевших с давних времен в госдепартаменте, работает на ухудшение отношений с нами[2].

Как неизбежное отсюда следствие — прохладное отношение к нам даже в тех случаях, когда мы являемся официальными партнерами, например, во время Брюссельской конференции. Конечно, общие изоляционистские настроения играют роль, но в отношении нас имеются некоторые и специфические моменты. С нами не хотят рвать, с нами на всякий случай поддерживают отношения, но без большого энтузиазма. Возможно, что и Великобритания в этом отношении оказывает свое влияние, но, как бы то ни было, барометр наших отношений с Соединенными Штатами не стоит в настоящее время очень высоко. Эти отношения немножко напоминают отношения с Францией, где также нет большого восторга и пылких симпатий к нам.

При настоящем положении дел, т. е. при правительстве Рузвельта, нет оснований ожидать значительных ухудшений положения. Но даже если бы нам пришлось кооперировать в области международной политики, это будет брак по расчету, а не по любви, т. е. все будет делаться постольку поскольку, а если победит реакция, то, понятно, наступит резкое ухудшение, и тогда можно ждать всего самого неприятного. Здесь больше хотят сотрудничества с Англией, чем с нами, и больше симпатизируют китайцам и даже испанцам, чем нам. Я даже думаю, что если бы мы одни втянулись в военный конфликт с Японией, то сначала нас бы в этом отношении поддерживали, а в случае решительного разгрома японской армии симпатии быстро повернулись бы в сторону японцев, против нас, начались бы крики о красной опасности и выражение сочувствия бедным японцам. Разумеется, что если можно было бы состряпать что-то вроде союза между Соединенными Штатами, Англией и Советским Союзом, то это было бы огромное дело, но англичане колеблются между своими симпатиями к фашизму и страхом за свои национальные интересы. Соединенные Штаты никому не верят, много разговоров - «а Васька слушает да ест».

Если бы мы могли продумать что-нибудь очень эффектное, что произвело бы впечатление на общественное мнение Соединенных Штатов и Англии, то это могло бы дать значительный результат. Полеты Чкалова и Громова сыграли огромную роль. Неудача Леваневского охладила пыл. Хэлл каждый раз напоминает о претензиях и долгах, но и это может иметь успех лишь в какой-то очень удачный момент, а сейчас могло бы быть истолковано как показатель нашей слабости.

Совершенно несомненно, что события в Эфиопии, Испании и Китае — все это начало большой войны, часть большого стратегического плана с большой угрозой для Англии и Франции, а также и для Соединенных Штатов. Но в этих странах люди не думают о завтрашнем дне, дрожат за свои шкуры и готовы сносить все что угодно по принципу «довлеет дневи злоба его». Чтобы расшевелить этих людей, очевидно, недостаточно занятие Пекина, Шанхая, Нанкина, может быть, Кантона, нужно, чтобы японцы обратили свое внимание на голландскую Индию, британскую Индию, Индокитай, может быть, Филиппины, чтобы немцы заняли Чехословакию и Австрию и произвели мобилизацию на границах Франции, чтобы итальянцы захватили Египет, чтобы Южная Америка открыто выступила на сторону фашизма, — тогда только мудрецы из демократических стран поймут, какая судьба их ожидает в результате успеха фашистских агрессоров.

Я стараюсь разъяснять американцам, соблюдая необходимую осторожность, что на ближайшее будущее наши границы обеспечены нашей армией в такой же степени, в какой американцы обеспечены двумя океанами, но что создание огромнейшей японской континентальной империи означает, во-первых, торжество реакции в самой Америке, во-вторых, угрозу американским интересам и на Тихом океане, и в Южной Америке, и в Атлантическом океане, потому что это все будет связано с успехом фашистских агрессоров в Европе. Во всяком случае, американцы не будут себя чувствовать дома в случае победы фашистов.

Если Америка вступила в мировую войну, опасаясь победы Германии, то сейчас для Америки уже тройная угроза — и со стороны Германии, и со стороны Японии, и со стороны Южной Америки. В Южной Америке явно неблагополучно, хотя госдепартамент в лице Самнера Уэллеса старается успокоить общественное мнение Соединенных Штатов тем, что бразильский переворот[3], явно фашистского характера, не является отступлением от принципов американской демократии. Явное стремление облегчить положение Рузвельта, который ангажировался в отношении американского «демократизма» в Буэнос-Айресе и который однажды заявил, что автором нью дила[4] является не только Рузвельт, но также и бразильский Варгас.

Я начинаю думать, что Великобритания пришла к сознанию невозможности бороться с германо-японским блоком и ищет компромисса с ними не только в силу социально-политических симпатии, но и в силу признания своей слабости, стремясь спасти за счет других все, что можно спасти от Британской империи.

Вы совершенно справедливо пишете о необходимости сдержанности, и действительно, международная обстановка диктует максимум осторожности, тем более что, ввязавшись в войну с Японией один на один, мы можем иметь трудности с другими странами и в случае победы над Японией без наличия прямого соглашения с Великобританией и Соединенными Штатами.

Совершенно несомненно, что осадить агрессоров можно было бы сейчас совместными действиями Великобритании, Соединенных Штатов и Советского Союза. Но это дело не вытанцовывается, и трудно сказать, когда эти совместные действия станут возможными. Как хорошо, что в этот критический период истории мы сильны, чтобы постоять за себя, и действительно имеем возможность выжидать и приглядываться. Хотя, конечно, установление японского протекционизма над Китаем и создание прояпонского правительства в Китае осложнит положение, но, безусловно, проглотить Китай не так-то легко. Если часть китайцев могла [бы] быть использована для борьбы с нами, все же в случае нашей войны с Японией основная масса китайского народа подымется на борьбу против японских угнетателей, и мы будем иметь на азиатском континенте союзников.

Полпред СССР в США

А. Трояновский