Телеграмма Временного Поверенного в Делах СССР в Японии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР. 13 августа 1937 г.

13 августа 1937 г.

Расчеты наиболее агрессивных кругов японского финансового капитала, отражающих устремления военщины, на приспособление правительства Коноэ и сэйюкай — минсэйтовского парламента к выполнению их агрессивных планов в отношении Китая и СССР оказались правильными. Продолжавшаяся 14 дней чрезвычайная сессия парламента, беспрекословно утвердившая свыше чем 500-миллионный дополнительный бюджет на северокитайский «инцидент»[1] и все прочие представленные правительством военные законопроекты, целиком проходила под знаком единого фронта правящей клики, военщины и парламента. Политические партии продемонстрировали на этой сессии полную свою поддержку агрессивной политики японского империализма. Минсэйто и сэйюкай опубликовали шовинистические декларации с призывом разгромить Китай. Взятые в целом принятые парламентом законопроекты представляют собой новый крупный скачок в направлении перевода страны на военное положение и ее фашизации. Таковы в особенности законопроекты о повышении налогов, о реформе закона о сохранении военной тайны, законопроект по линии минторгпрома и др.

Из всего хода северокитайских событий ясно до очевидности, что этот грабительский поход заранее всесторонне подготовлялся инициаторами его — японской военщиной и правительством Коноэ — как в чисто военном отношении, так и по линии создания в буржуазных слоях благоприятного к нему отношения. В этой тщательной подготовке буржуазного общественного мнения была широко использована и заинтересованность достаточно широких кругов японской буржуазии в колониальной эксплуатации Китая, и опасение их, что неудача похода приведет к гибели Японии как великой империалистической державы, и ура-патриотическая пропаганда, базирующаяся на серии военных провокаций, заранее подготовленных военщиной, и террор в отношении всего инакомыслящего, и свирепая цензура печати. Плодом этой внутриполитической подготовки новой агрессии было то, что в день принятия официального решения кабинета о прямом захватническом походе все существовавшие в руководящем лагере японского капитализма разногласия были на время полностью сняты с порядка дня. Этому «национальному единению» весьма способствовали также заверения военного и морского министерств о том, что нанкинское правительство не может даже и мечтать об оказании серьезного военного сопротивления японской армии и флоту, и заверения Хирота о том, что иностранные державы «ни в коем случае не пожелают вмешаться в японо-китайские дела». При этом лидеры японского правительства, и в первую очередь Хирота, в своих официальных выступлениях в парламенте нисколько не скрывали того, что все проводимые правительством военные и политические меры имеют в своей самой глубокой основе «антикоминтерновское», другими словами, антисоветское острие. В менее официальных выступлениях и в печати это подчеркивается со всей ясностью. «Единение» не было нарушено на сессии и по этой линии. Вполне в тон антисоветской речи Хирота на сессии не имели места даже те робкие призывы к улучшению советско-японских отношений, какие бывали на всех предыдущих сессиях.

Однако, несмотря на официальный победный парад в парламенте и в печати, наиболее дальновидные представители японской буржуазии проявляют глубокое беспокойство и неуверенность в успехе северокитайского грабежа. Об этом можно судить и по высказываниям многих видных японцев, и по резкому падению большинства ценных бумаг на бирже. Буржуазия по понятным причинам крайне нервно реагирует на слухи о затяжном характере японо-китайской войны; по-видимому, никто не надеется на то, что японская экономика, при ее современном состоянии, может выдержать испытание затяжной воины.

На внутриполитическом фронте японский империализм одержал еще одну «победу»: под предлогом «чрезвычайного времени» террором парализовал рабоче-крестьянское движение, начавшее за последний год быстро развертываться вокруг стачечной и арендаторской борьбы. Пущены в ход все средства для разжигания шовинизма в массах — разнузданная антикитайская и антисоветская пропаганда в кино, газетная, на митингах и т. д., наряду с пропагандой непобедимости японского оружия. Лозунг укрепления японо-германской оси, как основной лозунг внешней политики Японии, все более открыто выступает на авансцену, вскрывая этим растущую зависимость внешней политики Японии от Германии.

Дейчман