Письмо Полномочного Представителя СССР в Польше Народному Комиссару Иностранных Дел СССР М. М. Литвинову. 26 апреля 1937 г.

26 апреля 1937 г.

Дорогой Максим Максимович,

1. Поездка Бека в Бухарест. Собственно говоря, поскольку мы знаем хорошо Бека и ту политику сколачивания антисоветского фронта, которую он проводит во всех столицах Европы, нет особой надобности в каких-либо специальных разъяснениях о тех целях, которые преследовала его поездка в Бухарест. Весьма правильно эта поездка прокомментирована в передовице «Известий» от 24 апреля.

Если взять польскую официозную прессу и телеграфные агентства, очень много места уделявшие этой поездке, то первый вывод, который напрашивается от их комментариев, это тот, что Польша, захлебываясь своей ролью «великой державы», с радостью констатирует возвращение Румынии, после ухода Титулеску, в лоно польской политики. Красной нитью во всех этих комментариях проходит, конечно, антисоветская нотка. Особенно четко выразила эту тенденцию «Газета польска» в передовице от 22 апреля, отметив, что «союз с Польшей является для Румынии страховкой в отношении ее наиболее крупного соседа — Советского Союза, который до настоящего времени не признает формально факта возврата Бессарабии», и что «союз с Румынией оценивается Польшей как один из основных факторов равновесия и мира на территории от Балтики до Черного моря». В ряде комментариев других правительственных органов совершенно ясно высказывается желание о создании блока всех балтийских государств и Румынии, конечно, под руководством «великой Польши» и, надо полагать, в тесном сотрудничестве с Германией и эвентуально с Италией. Таким образом, антисоветское острие визита Бека не представляет никакого сомнения, и никто это уже не считает нужным скрывать. Можно быть вполне уверенным (что для нас было ясно и априори), что Бек не жалел красок в своих разговорах с королем и румынскими министрами, чтобы всячески очернить Советский Союз.

Но мне кажется, что ближайшей практической задачей Бека, задачей, являющейся практически реализуемой теперь же, было добиться дальнейшего развала Малой Антанты и изоляции Чехословакии от ее партнеров. После белградского итало-югославского соглашения, заигрываний Югославии с Венгрией узы, связывающие Югославию с Малой Антантой, весьма ослабели, чтобы не сказать больше. Теперь усиленно обрабатывается и Румыния — Германией, Италией и, конечно, Польшей. Сейчас же после ухода Титулеску польская дипломатия удвоила свои усилия — и небезуспешно — в этом направлении. Уже декларации Антонеску при посещении Варшавы носили весьма двусмысленный характер. Уход близкого к Титулеску варшавского посланника Вышояну и назначение более бесцветного и более угодного полякам Замфиреску явились практическим выражением того сдвига, который произошел в румынской политике вообще и в польско-румынских отношениях в частности. Польская пресса за это время, настроенная прежде антирумынски, резко изменила тон и не жалеет комплиментов в адрес нынешнего румынского правительства. Польша с азартом включилась в общую германо-итальянскую обработку Румынии, активно исполняя свои обязанности союзника Германии, в надежде на свою долю добычи при перекройке карты Дунайского бассейна, в первую очередь, конечно, Чехословакии. Можно без преувеличения сказать, что [за] последний год польская внешняя политика еще больше сомкнулась с линией германской политики и стала более откровенно антисоветской. Внешним выражением этого стала и польская пресса, которая, правда, и раньше не скупилась на антисоветские выпады. Но теперь эта антисоветская кампания польской прессы в вопросах внешней политики стала более откровенной и более активной. Официозная пресса теперь уже не считает нужным скрывать польских планов в сколачивании антисоветского блока и борьбы с Советским Союзом.

Визит Бека, судя по торжественной встрече в Бухаресте и по весьма дружественным комментариям румынской прессы (если верить подборкам ПАТ), дал свои результаты и, видимо, должен удовлетворить Польшу.

Мне интересно, в каких выражениях Бек будет мне комментировать свою поездку. Он как раз завтра (т. е. на другой день по своем возвращении) обедает у меня и, вероятно, должен будет коснуться этого вопроса[1].

В почте Вы найдете подробный обзор польской прессы об этом визите.

2. Антисоветская и антикоммунистическая кампания польской прессы. Я уже имел случай сообщить Вам по телеграфу, что польская официозная печать начала развернутое наступление на коммунизм, причем в эту кампанию включился и ПАТ в виде весьма тенденциозных сообщений своего корреспондента из Москвы. Эта кампания, конечно, вызвана отчасти приближением 1 Мая и ростом рабочего и стачечного движения. В этом разрезе она преследует внутриполитические цели. Изо дня в день во всех правительственных органах печатаются массивные статьи о наступлении Коминтерна на Польшу, о новых тенденциях в политике Коминтерна в сторону развязывания мировой революции и большевизации Польши и т. д. Вся эта кампания дирижируется «Газетой польской», и уже не в виде бездарных статей Отмара[2], а в редакционных передовых самого Медзинского[3] со всякими «цитатами» из постановлений Коминтерна, ВКП(б) и т. д. Конечно, Коминтерн отождествляется с Советским правительством, даже Наркоминделом, и весьма усиленно упоминается имя т. Сталина. Все это в том разрезе, что Советский Союз под прикрытием Коминтерна начал активную подрывную работу в Польше, стремясь к большевизации ее. И чтобы отпугнуть массы, все более революционизирующиеся, от этого призрака, печатаются изо дня в день всякие измышления о Советском Союзе, даются тенденциозные подборки из наших газет, стремящиеся доказать, что все у нас идет плохо. Нервозность, проявляемая в этом направлении официозной прессой, лишний раз показывает то огромное беспокойство, которым охвачены правительственные круги перед ростом всеобщего недовольства. Об этом беспокойстве мы знаем из ряда источников.

Я полагаю, что нашей прессе следует дать отпор этой кампании и фактами разоблачать все те измышления, которые фабрикуются здесь.

3. Рост стачечного движения. Даже из тех скудных сведений, которые проникают в печать, видно, что забастовочное движение принимает все большие размеры, охватывая все новые районы и новые отрасли промышленности, причем отличительной особенностью этого движения теперь является то, что рабочим удается добиваться значительного удовлетворения своих требований.

Непосредственной экономической причиной этих стачек является непрекращающийся, несмотря на все бюрократические мероприятия, рост цен и рост дороговизны жизни. Это повышение цен, борьба с которым носит чисто канцелярский характер и не затрагивает, по существу, аппетитов могущественных капиталистических картелей, вызывает сильное беспокойство у правительства, ибо ставит под удар равновесие госбюджета и эвентуально польскую валюту. Неизбежный рост зарплаты под давлением трудящихся может создать серьезные опасности для всего хозяйства и вызвать инфляцию, которую удалось пока предотвратить, в сущности, лишь благодаря французскому займу. Я уже не говорю о том, что стачечное движение в достаточно накаленной польской атмосфере грозит и серьезными политическими опасностями для правительства. В ряде мест уже были эксцессы на почве движения безработных, и 1 Мая можно ожидать новых осложнений. Прошлогодние львовские и краковские события еще на памяти у всех, и повторение их, притом в большем масштабе, отнюдь не исключается.

4. Декларация Коца. Созданный полковником Коцем «Лагерь национального объединения» (в просторечии ОЗН), взамен ликвидированного Беспартийного блока, оказался, конечно, мертворожденной и бюрократическо-полицейской организацией. Никто уже не сомневается в том, что затея Коца провалилась. Все оппозиционные партии отнеслись отрицательно к ней и сотрудничать с ней не собираются, хотя эндеки[4] и не скрывают того, что декларация Коца очень близко подходит к их политическим установкам.

Новое разочарование принесла декларация и еврейской буржуазии, до сих пор усердно сотрудничающей с пилсудчиками. Желая еще больше приблизить к себе правые реакционные круги, декларация Коца делала большой шаг в сторону антисемитизма. В последнее время в этом направлении сделаны еще более открытые уступки правым. В этом отношении весьма интересны те официальные разъяснения, которые на днях были сделаны заместителем Коца по ОЗН полковником Ковалевским (бывшим военным атташе в Москве и Бухаресте). Ковалевский прямо заявил: «Отношение лагеря (т. е. ОЗН. — Я. Д.) к евреям должно быть такое же, как отношение сионистских организаций к полякам. Приписывание мне слов, что...[5] лицо еврейского происхождения и вероисповедания может принадлежать к лагерю, поскольку это лицо может заявить себя принадлежащим к польской национальности, не отвечает действительности... Принцип христианства, на котором основывается декларация полковника Коца, будет решающим фактором при подборе членов лагеря». Это разъяснение появилось в результате нападок со стороны эндецкой прессы, обвинявшей Коца и Ковалевского в том, что они будут принимать в ОЗН и евреев. Ковалевский в пространном заявлении ясно разъяснил, что этого не будет и, кроме того, что евреи не являются поляками. Несмотря на такое категорическое отрицание всяких прав за евреями в польском государстве, орган еврейской буржуазии «Наш пшеглёнд» весьма робко выступил против Ковалевского, констатируя лишь еще раз, что 3¹/₂-миллионный еврейский народ, по существу, выбрасывается за борт польской государственности. Разница в разрешении еврейского вопроса между политикой эндеков и нынешней позицией пилсудчиков сводится лишь к методам действий. Эндеки просто устраивают погромы, Коц и Медзинский же хотят изгонять евреев из Польши более «культурными» способами.

С товарищеским приветом

Я. Давтян