Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Турции Л. М. Карахана в Народный Комиссариат Иностранных дел СССР. 25 апреля 1937 г.

25 апреля 1937 г.

На устроенном сегодня у Иненю завтраке последний жаловался на существующее у нас к Турции недоверие, которое, несмотря на все старания, турки не могут устранить. Я подтвердил, что недоверие существует, но что турки ничего не делают, чтобы его рассеять. Простое заявление, что дружба с СССР неизменна и что в позиции Турции не произошло никаких изменений, неубедительно и как раз подтверждает сомнение, ибо, я заявил ему, произошло изменение, которое нельзя отрицать и в котором турки не хотят признаться. Иненю в ответ на мои обвинения признал, что кое-что изменилось. Раньше они хотели быть нашими союзниками и добивались этого, а теперь они боятся этого, не желая быть автоматически втянутыми во всякую войну, в которой мы окажемся участниками. Они не хотят воевать, если их прямые интересы не затронуты. Рассказывая о путешествии в Югославию, он с гордостью сообщил, что главное, что он констатировал, прощаясь со Стоядиновичем в Югославии, во-первых, что ни Югославия, ни Турция не сочувствуют и не окажут никакой поддержки оси Рим — Берлин, и, во-вторых, что ни Югославия, ни Турция не примут никогда никакого участия в комбинациях, направленных против СССР. Что касается Италии, то турки ее не отталкивают, но отношение недоверия к Италии у них не изменилось, но они считают полезными дружественные маневры, имеющие сейчас место. Он всячески убеждал меня, что дружба с СССР так глубока и прочна, что никакие неизбежные маневры не могут ее поколебать, но они признают, что находятся в каком-то тупике: Турция заверяет в неизменности дружбы, а Москва не верит. Он надеется при встрече с Литвиновым в Лондоне откровенно с ним объясниться. Он возлагает также большую надежду на поездку Араса в Москву, который даст непосредственное объяснение руководителям нашей политики.

Он зондировал возможность поездки с Арасом министра внутренних дел и генсекретаря партии Шюкрю Кая, что я горячо поддержал. С Шюкрю Кая будет интереснее разговаривать, он прямее и откровеннее Араса. Иненю интересовался, застанут ли Шюкрю Кая и Арас в Москве Сталина.

После всяческих излияний по поводу моего отъезда Иненю сказал, что турки не могут не видеть в моем отъезде политического значения и что в нынешних условиях это особенно неприятно.

Полпред