Из сводки № 2 писем крестьян в редакцию газеты «Социалистическое земледелие». 3 апреля 1931 г.
№ 33
Секретно.
Сводка составлена по письмам и корреспонденциям, поступившим в редакцию, и содержащим факты, главным образом, отрицательного характера, которые не могут быть использованы в печати.
Гр-н Загонов Н.К. (с. Бугрово Руднянского района Западной обл.) в письме в редакцию пишет:
По Руднянскому району Западной обл. в области коллективизации имеются опять «левые» перегибы. Уже существующие колхозы хозяйственно не закреплены. Не ведется достаточной разъяснительной работы по вовлечению в колхозы новых масс единоличников. Районные работники применяют меры принудительного характера по организации прилива. Эти меры они ухитрились проделывать в виде твердых заданий крестьянам середнякам и подчас даже беднякам, если последние добровольно не вступают в колхозы. В результате воодушевленности масс нет никакой, и прилив этот бумажный, не жизненный. Кулачество при таких условиях ведет большую работу, говоря, что Советская власть устраивает красный, т.е. кровавый пригон, и что в колхозы силой всех загонят и что коммунисты своими бесхозяйственными методами повыморят всех крестьян. Вот, дескать, был поволжский голод, устроенный коммунистами, когда умерли от голода миллионы людей, то же самое будет и по Западной обл. Крестьянство, находясь в таких условиях, ждет с нетерпением прихода интервентов, которые якобы их освободят от коммунистического гнета. Центру необходимо было бы своевременно обследовать Руднянский район и срочно приостановить принудительные акты, направленные против середняцких хозяйств...
Селькор т. Талицких Иван из Хворостянского района ЦЧО, с. Коробова пишет:
Хворостянский район, ЦЧО, коллективизирован на 53%. Процент, достигнутый большевистскими темпами районных работников. От 11% к сентябрю 1930 г. шагнули до 53% к 10 марта. Темпы коллективизации поистине «большевистские», но проверяя работу отдельных сельсоветов по коллективизации и организационно-хозяйственную установку работы колхозов района, установлено, что коллективизация района построена на «живую нитку». Колхоз «Борец за революцию» Подворского сельсовета, колхоз «Верный», колхоз «Максима Горького», колхоз им. Энгельса, колхоз «Новый свет» Коробовского сельсовета, колхоз «Красные Дебри», колхоз «Память Ленина», колхоз им. МОПРа55 Подворского сельсовета, колхоз «Серп и молот» Хворостянского сельсовета, организовавшись на бумаге, до сего времени не объединили рабочего скота, до сего времени не собрали полностью семенного фонда, к сбору страхфонда не приступали , к сбору концентрированных кормов и грубых кормов также не приступали, ремонт инвентаря идет в большинстве из них рабскими темпами. Сбору паевых и вступительных взносов совершенно не уделяется внимания.
При первом напоминании со стороны правлений об объединении рабочего скота и кормов, бумажные колхозники заявляют протест и выписываются из колхоза (колхоз Пустошевский Коробовского сельсовета, колхоз Богородицкий Богородицкого сельсовета). Из обследования работы колхозов видно, что большинство создано из бумажных людей и стоит одной ногой в колхозе, другой же в индивидуальном хозяйстве.
Сами руководители колхозов и сельские советы не соблюдали и не соблюдают директив Колхозцентра о мерах и способах коллективизации. При приеме в колхоз не соблюдались правила обобществления тягловой силы и семенного фонда. Наблюдаются случаи, когда гражданин, вступая в колхоз, заявляет, что не имеет ни фунта фуража для лошади, что не имеет семян для обсеменения своего ярового клина, но при проверке хозяйства обнаруживали по 10 — 20 пуд. скрытого семфонда (Коробовский сельсовет, колхоз им. Максима Горького). Такие колхозники открыто заявляли, что лучше из колхоза уйдут, нежели сдадут последний хлеб.
В большинстве колхозов: им. МОПРа, «Красные Дебри», «Максима Горького» члены и само правление так настроены, что проповедуют о грядущей интервенции и избиении колхозников. Читая газеты, открыто говорящие об угрозе интервенции, отдельные элементы по своему поясняют значение «шумихи» и готовящейся интервенции.
Наш корреспондент из Миллеровского района (Северный Кавказ) сообщает:
Успехи Миллеровского района в коллективизации исключительно высоки. Но на фоне этой образцовой работы проступают факты возмутительного головотяпства и рецидивов «левых» весенних перегибов. В с. Машлыкине, например, 6 хлеборобов не вступили в колхоз. Их посадили на подводу и стали возить по селу, заставляя кричать: «Мы против колхоза, против мероприятий Советской власти»...
Селькор т. Валенко (Николаевский район Нижней Волги) пишет:
В В .-Балыке Николаевского района Нижне-Волжского края недавно был отравлен мышьяком колодец, в результате получили отравление 11 семей, умерла колхозница колхоза «Революция» Воробьева А.П. и трое находятся при смерти. Десятки голов скота получили отравление и несколько голов рабочего скота пало.
Властями задержана бежавшая кулачка Скакалина М., грозившая колхозникам отомстить за раскулачивание.
Ведется следствие. Колхозники требуют сурового наказания кулакам-убийцам.
Следует указать, что в районе во многих местах кулак пролез в колхозы и там под видом бедняков дезорганизует работу колхоза в подготовке к весне.
Об этом не раз писалось в районной газете «Колхозная Стройка» и выявлено при чистке колхозов. Сейчас районной печатью ведется решительная борьба за оздоровление колхозов от кулаков.
В ответ на зверства кулаков организовались ударные бригады за завершение сплошной коллективизации, за выполнение плана второй большевистской весны.
Наш корреспондент из Татарии сообщает:
Классовая борьба в деревне достигла сейчас своего высшего предела. Кулак делает, на считаясь со средствами, отчаянные попытки сорвать весенний сев.
В д. Баландаш Сабинского района подкулачники упорно распускают слухи о приближении войны. «Весь хлеб, все семена пойдут на армию»... Отсюда они делают вывод: «Не ссыпай семена, а то весной насидишься голодным».
Этот же метод применяется раскулаченными д. Песчаные Ковали Казанского района. «Весной в поле будет делать нечего (все на войну пойдем), поэтому зря вы мечетесь», — объясняют они беднякам, готовящимся к севу.
В некоторых селениях Кайбицкого района кулацко-зажиточные элементы по примеру прошлых лет организовали нечто вроде своего кресткома, на обязанности которого лежит «помощь» бедняцким единоличным хозяйствам во время весеннего сева. Каждое такое хозяйство уже сейчас самозакрепляет себя к одному-двум бедняцким хозяйствам, давая обещание «бесплатно» обработать их земли. «Потом, когда будет хлеб, расплатишься»...
В Агрызском районе отмечены многочисленные случаи, когда раскулаченные, сами отказываясь от земельного надела, агитируют за это и среди середняцких слоев населения. «Какой же смысл обрабатывать землю, если хлеб все равно отберут?» — аргументируют они. В селениях, где во время хлебозаготовок имели место перегибы, где отсутствует разъяснительная работа — отдельные середняцкие хозяйства шли на кулацкую удочку и отказывались принимать контрольные цифры по севу. В этом же районе наблюдались факты отказа середняков и даже бедняков от принятия сортировочных обозов. Свой маневр подкулачники пытались объяснить тем, что «зимнее сортирование портит семена». Случай отказа от обоза был также в д. Аташур Токанышского района.
В Тюнтерском районе (д. Балтаси и др.) кулачество усиленно агитирует за отказ от принятия встречных планов. «Исстари засеваем землю без планов, а тут — планы! Сколько сможем, столько и засеем...» В Чистопольском и Тетюшском районах подкулачники усиленно агитируют против встречных планов, «доказывая», что «как ни расширяй посевную площадь — все излишки хлеба все равно пойдут государству»...
Гр-н Смирнов Н.Д. из д. Огарьково Грязовецкого района Северного края пишет: «Читая газету и видя несходство печати с действительностью, решил описать. Все продукты и сырье крестьянство обязано сдавать государству по твердым ценам с начислением некоторого процента премий, но оно не всегда выполняется, а если и выполняется, то их все равно оплата в сравнении с рыночными ценами низка.
...Я не знаю, какие сведения поступают о колхозах, но на местах дела плохи. Такой бесхозяйственности как в колхозах, у единоличника не было раньше. Сено осталось не скошено на колхозных полях, яровой хлеб остался в поле под снегом, до рождества лен в поле стоял. Картофель рыли без времени и был даже такой случай в одном колхозе 4 га овса осталось нескошенным, который отдали единоличникам скосить на корм скоту. Такое ведение, ясно, что не может быть примерным для единоличника».
Ввиду надвигающейся военной интервенции нынешние настроения крестьян никуда не годятся, да и порядки плохи, борьба с религией ведется не разъяснением, а только нажимом, что еще больше раздражает верующих56, а коллективизация без косвенного нажима не обходится нигде...
55 МОПР — Международная организация помощи борцам революции, известная за рубежом как «Международная красная помощь», была создана на IV конгрессе Коминтерна (декабрь 1922 г.) для оказания помощи жертвам белого террора и борцам против фашизма и войны. Действовала как международная организация до 1941 г., советская секция МОПР просуществовала до 1947 г.
56 В 1929 г. в СССР действовало 30 тыс. церквей, имелось 1,5 млн священнослужителей и 25 тыс. сектантских общин. С 1930 по 1934 гг. численность храмов сократилась на 30%, были закрыты практически все монастыри, многие священники репрессированы. В соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. под предлогом наличия в руководящих органах религиозных объединений кулаков, «лишенцев» и других лиц, враждебных советской власти, им отказывали в государственной регистрации и распускали, В 1930—1933 гг. в деревне развернулась активная антирелигиозная работа, В колхозах возникали кружки и группы безбожников, антирелигиозные музеи. Крестьян вынуждали отказываться от религиозных праздников, в дни которых в культпросветучреждениях проводились массовки, танцы, концерты, выступления участников художественной самодеятельности. Религиозным обрядам противопоставлялись «октябрины», свадьбы без венчания в церкви, но с организацией свадебных поездов, «величанием», катанием на тройках и т.д. В начале 30-х годов появились так называемые «безбожные колхозы». В 1930 г. их было 100, в 1931 г. — 300, в 1932 г. — уже почти 400. (История советского крестьянства. Т. 2, С. 271, 389; Русская Православная Церковь и коммунистическое государство: 1917 — 1941, Документы и фотоматериалы. М., 1996. С. 244 — 297).