Выдержки из протокола допроса А.Х. Артузова. 15 июня 1937 г.

Из протокола допроса

Артузова Артура Христофоровича

от 15 июня 1937 года

Вопрос: В распоряжении следствия имеются материалы о том, что Вы в своей антисоветской и шпионской деятельности были связаны с бывшим наркомом внутренних дел Ягодой.

Ответ: Не желая усугублять свою, и без того тяжелую, вину перед советским государством, должен сознаться, я скрыл от следствия свою преступную связь с Ягодой и свое участие в антисоветском заговоре, им возглавлявшимся.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы были Ягодой завербованы и что он Вам сообщил о самом заговоре и его участниках? Что в частности послужило непосредственным поводом для вербовки? Знал ли Ягода о Вашей шпионской деятельности?

Ответ: Став на путь полного раскаивания теперь уже окончательно, я решил рассказать следствию всю правду. Ягода действительно завербовал меня на почве того, что знал о моей шпионской деятельности, но не с немцами, а с французами.

Вопрос: Значит, Вы на предыдущих допросах скрыли от следствия о том, что Вы, кроме немцев, были завербованы и французами. Может быть Вы нам сразу скажете, в пользу каких разведок Вы на протяжении всех этих лет работали?

Ответ: Я работал на три разведки. В 1919 году я был завербован для ведения шпионской и разведывательной работы в пользу Франции, в 1925 году в - пользу Германии и в 1932 году - в пользу Польши.

Вопрос: Кем Вы были завербованы во французскую разведку?

Ответ: Во французскую разведку я был завербован своим двоюродным братом Фраучи А.П. летом 1919 года. Завербовал меня Фраучи А.П. на его квартире в доме № 12 по Спиридоновке.

В течение ряда бесед Фраучи А.П. долго убеждал меня в том, что я делаю безумие помогая большевистской революции, которая не может достичь положительных результатов. Советовал мне бросить мою работу...

Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах Вы были привлечены Ягодой к участию в антисоветском заговоре?

Ответ: В 1932 году мне позвонил по телефону Паукер и сказал, что меня срочно требует к себе Ягода. Я немедленно явился. В кабинете Ягоды находился Паукер. Ягода без слов показал мне агентуру Паукера, из которой было ясно, что наружная разведка Оперода точно зафиксировала мои встречи с представителем "швейцарского красного креста" Верлиным в районе недалеко от Химок. Зафиксированы были номера машин, моей и Верлина, а также факт поездки Верлина в моей машине и возвращение его к своей машине почти через час отсутствия.

Я понял, что никакие объяснения ни к чему не приведут, решил, что у меня нет другого выходы, как разоблачить себя перед Ягодой.

Вопрос: Почему Вы не попытались каким-либо путем дать иной характер встрече с Верлиным?

Ответ: Я видел бесполезность этого, т.к. улики были слишком прямые, и объяснять как-либо иначе характер встречи с Верлиным я не мог. Кроме того, я по тону Ягоды в его разговоре со мной, когда мы остались одни, решил почему-то, что я могу ему рассказать обо всем.

Вопрос: Вы говорите явную неправду. Вы прекрасно знали, что Вас ожидает за такого рода преступления и, естественно, должны были сделать какие-либо попытки к тому, чтобы характер встречи с Верлиным объяснить несколько по иному.

Вы скрываете от следствия о том, что по антисоветской деятельности Вы были связаны с Ягодой раньше.

Ответ: Я еще раз подтверждаю, что до этого я в своей антисоветской и шпионской деятельности с Ягодой связан не был. Улики против меня были настолько сильны, что у меня не было никакого другого выхода. Вместе с тем, я должен еще раз подчеркнуть, что Ягода после того, как я разоблачил себя, в процессе вопросов, которые он мне задавал, вел себя таким образом, что я почему-то решил, что могу без особой опасности перед ним раскрыться.

После того, как Паукер удалился, я рассказал Ягоде во всех подробностях о моей преступной связи с Верлиным. Ягода внимательно выслушал и к крайнему моему удивлению поставил вопрос: нельзя ли мою связь с Верлиным использовать на пользу ОГПУ. Я вначале подумал, что речь идет о вербовке Верлина, сказал Ягоде, что Верлин на вербовку не пойдет. Тогда Ягода мне сказал, что в разведке всякие связи пригодятся. Приказал мне молчать. О моей связи с Верлиным никому не говорить, заявил, что никто, кроме меня и его, об этом не должен знать; связь с Верлиным продолжать, но не давать ему слишком секретные материалы, не давать ничего, что могло бы повлечь провал нашей агентуры, но вместе с тем не портить отношения с Верлиным. О каждой моей встрече с Верлиным, а это было не чаще чем раз в полтора-два месяца, Ягода приказал мне подробно ему докладывать.

После этого я докладывал Ягоде о каждой встрече с Верлиным. Говорил ему примерно, какие материалы мною передавались.

С тех пор, как Ягода узнал о моей связи с французами, он при моих докладах начал постепенно вести со мной откровенные антисоветские разговоры. Это не являлось нечто цельным, а говорилось отрывочно, иронически, со свойственной Ягоде манерой разговаривать.

Высказывания примерно были такого порядка:

1. "Ну, как Вы живете, не помочь ли Вам в чем-нибудь? Ведь у нас только слова насчет заботы о человеке! На самом деле никакой заботы нет. Оступись на апельсиновой корке - какие бы заслуги ты не имел - руки помощи не жди. Сдохнешь, никто о тебе не вспомнит, до некролога. Кто, кроме Ягоды, заботится о людях? Никто. Помните это и цените".

2. "Деспотизм руководства находится в кричащем противоречии с нашими декларациями о советской демократии. Наша конституция - насмешка над демократизмом при нынешнем руководстве. Сделайте в нашей стране свободные выборы, и Вы увидите результаты".

3. "Что нос повесил, Артузов? Не унывайте, дело подвигается, посмотрите на молодежь, на студентов. Вот идет настоящая наша демократия. Эту силу не очень возьмешь в шоры".

4. "А что Вы думаете, армия строителей канала - бессловесная масса что ли? Это тоже граждане нашей страны и перековка у каждого идет по-своему. Культурных сил среди них немало. Советская демократия их исключить не может".

5. "За таким аппаратом, как наш, не пропадешь. Орлы - сделают все в нужную минуту. Ни в одной стране министр внутренних дел не сможет произвести дворцового переворота, а мы и это сумеем, если потребуется, потому, что у нас не только милиция (полиция), но и войска.

Военные оглянуться не успели бы, как все было бы уже сделано".

Вопрос: В какой связи Ягода говорил относительно "дворцового переворота"?

Ответ: Я назвал отрывки из разговоров, которые мне особо запомнились. О самом "дворцовом перевороте" Ягода мне сказал впоследствии, как о задаче заговорщиков, имевшей целью изменение государственного строя в СССР. А это просто были отрывки, которые постепенно должны были, очевидно, подготовить мое активное участие в антисоветском заговоре.

Вопрос: С какого времени Вы принимаете активное участие в заговоре?

Ответ: Ягода окончательно привлек меня к активному участию в антисоветском заговоре в 1935 году.

Вопрос: Каким образом?

Ответ: В число заговорщиков я был привлечен Ягодой на основе открытой им моей связи с Верлиным.

В мае месяце 1935 года Ягода утром вызвал меня в кабинет, поставил передо мной вопрос, могу ли я, пользуясь своей шпионской связью с Верлиным, обеспечить доставку во Францию лицу, которое он укажет, очень нужных и весьма секретных материалов. Надежен ли Верлин в том отношении, что материалы эти будут доставлены в сохранности. Я охотно согласился, но сказал, что все-таки переговорю с Верлиным.

В ближайшую встречу с Верлиным я спросил у него, сможет ли он выполнить поручение Ягоды.

Вопрос: Вы Берлину сказали, что пакет идет от Ягоды?

Ответ: Нет, сказал, что от моих друзей, но фамилии называть не стал.

Получив согласие Верлина, я об этом доложил Ягоде.

Тогда Ягода вручил мне запечатанный пакет, адресованный Пьеру Лавалю, и сказал, что именно этот пакет должен быть доставлен через Верлина. Тут же он добавил, что мою связь с Верлиным он будет и дальше использовать не только для пересылки, но для получения корреспонденции из-за границы на его имя.

Вопрос: О каком Пьере Лавале идет речь?

Ответ: О крупном французском политическом деятеле, занимавшем тогда пост премьер-министра во французском правительстве.

Вопрос: Вы пакет Берлину вручили?

Ответ:    Да, вручил, примерно через 5-6 недель, при очередной встрече с Верлиным он мне вручил пакет с надписью на конверте "д". Этот пакет в тот же день я вручил Ягоде. Он его принял, ничего не сказал, при мне читать не стал. Через несколько дней он меня снова вызвал и сказал, что необходимо послать два письма, одно в - Париж и другое в - Лондон. Я выразил опасения, сможет ли Верлин доставить пакет в Лондон, но Ягода предложил мне все же переговорить с Верлиным и убедить его в необходимости доставления пакета и в Лондон.

Как я и думал, Верлин охотно снова взялся доставить пакет в Париж, но сказал, что доставление пакета в Лондон он не сможет обеспечить. И только после долгих моих уговоров согласился на пересылку пакета в Лондон, сказав мне, что пакет этот он перешлет через одного чиновника швейцарского министерства иностранных дел. Через несколько дней я получил от Ягоды два пакета, один - в адрес Лаваля, другой в - адрес бывшего английского премьера Макдональда. Оба эти пакета я передал Верлину, который мне некоторое время спустя заявил, что пакеты эти доставлены по назначению.

Вопрос: Вам известно содержание пересылаемых Ягодой материалов?

Ответ: Содержание пакетов мне не было известно, они мне давались запечатанными специальным способом. Пакеты довольно толстые.

Вопрос: Посылалась ли еще после этого корреспонденция от имени Ягоды за границу?

Ответ: Начиная с 1935 года после визита Лаваля в Москву, письма посылались почти до самого ухода Ягоды из НКВД. Всего почта посылалась 7 раз, ответов было на один меньше.

Вопрос: Расскажите подробнее, что Вам известно об антисоветском заговоре, о роли Ягоды и Вашем личном участии?

Ответ: Как я уже Вам показывал, вовлечению меня непосредственно в антисоветский заговор предшествовал целый ряд бесед с Ягодой. Уже после того, как через меня была налажена связь Ягоды с Лавалем и Макдональдом, Ягода в целом ряде бесед со мной, которые носили все более откровенный характер, рассказывал мне примерно следующее: нынешняя политика партии и правительства привела страну к тяжелому положению. Коллективизация сельского хозяйства, по существу, не достигла своей цели. В стране и особенно в партии царит большое недовольство руководством, и, что такое положение создает благоприятные условия для того, чтобы добиться изменения форм руководства. Он мне сказал, что наиболее правильная политика, которая действительно приведет страну к расцвету - это политика правых, и что он сам разделяет их платформу. Нужно, говорил Ягода, добиться более спокойного и уравновешенного руководства. Необходимо ослабить изоляцию СССР от Европы и создать более спокойные международные отношения.

В последующих беседах Ягода все больше приоткрывал карты и, в конечном итоге, мне стало от него известно о существовании антисоветского заговора, во главе которого стоят Рыков, Бухарин и Томский, и что к этому заговору привлечены также и военные, которые представлены Тухачевским.

Ягода мне говорил, что в заговоре принимает участие целый ряд руководящих партийных, советских и военных работников, но кто именно - он мне не назвал. Он мне говорил также, что к участию в антисоветском заговоре им привлечено большое количество руководящих работников НКВД: Прокофьев, Миронов, Молчанов, Гай, Паукер, Шанин, Буланов, Островский, Волович, Горб, Черток, Станиславский, Фирин и Маркарьян.

Несколько позднее я узнал от Ягоды, что участники антисоветского заговора и он сам были связаны не только с англичанами и французами (что я узнал благодаря тому, что передавал через Верлина корреспонденцию), но и с немцами. Ягода мне тогда не говорил, кто именно конкретно вел переговоры с представителями западноевропейских стран, но сказал, что эти переговоры велись.

В одну из бесед Ягода цинично передал мне основные установки заговорщиков.

"Основная задача - это восстановление капитализма в СССР. Совершенно ясно, - говорил я, - что никакого социализма мы не построим, никакой советской власти в окружении капиталистических стран быть не может. Нам необходим такой строй, который приближал бы нас к западноевропейским демократическим странам. Довольно потрясений, нужно, наконец, зажить спокойной обеспеченной жизнью, открыто пользоваться всеми благами, которые мы, как руководители государства, должны иметь".

В качестве мер по восстановлению капитализма в СССР намечалось (со слов Ягоды):

а) ограничение, а затем монополия внешней торговли;

б) широкое представление всякого рода концессий иностранным капиталистам (производственных и торговых);

в) отмена ограничений по въезду и выезду иностранцев;

г) постепенное вовлечение СССР в мировой торгово-промышленный оборот. Выход советской валюты на международный рынок;

д) отмена всех привилегий для коллективных хозяйств в земледелии. Свободный выбор для крестьян форм землепользования (колхоз, совхоз, артель, единоличное хозяйство, хуторское хозяйство или старое черезполосное хозяйство);

е) увеличение норм личной собственности (очевидно, в дальнейшем без ограничения).

И другие меры, которые Ягода упоминал как средства разрядить обособленность хозяйственного положения СССР на мировом рынке.

В области политической:

а) ослабление борьбы с классовым врагом. Широкая амнистия политзаключенным;

б) обеспечение демократических свобод: слова, собраний, союзов, печати, неприкосновенности личности и жилища;

в) обеспечение свободных выборов, сперва на основе сталинской конституции. Реформа этой конституции в дальнейшем в духе приближения к конституции буржуазной республики;

г) полное фактическое равенство граждан СССР, независимо от социального происхождения, характера труда (умственного и физического) и т.д.

И далее, в духе полного отказа от прав, завоеванных народом, в пользу прав, утерянных буржуазией в результате революции.

Будучи недостаточно подготовленным теоретически, вероятно, я изложил политические цели заговорщиков недостаточно четко. Ягода тоже ведь не теоретик, и многое в его высказываниях звучало как плохой перепев чужих мыслей.

Однако, дело заключалось не в теоретических вопросах, а в практике восстановления капитализма в СССР. Все оговорки выглядели лишь как средство - не очень ошарашить собеседника наготой и циничностью, с какой заговорщики отказывались от всех завоеваний революции.

Я не знаю, каким образом Ягода просвещал других своих сообщников, мне он высказывал по частям, обрывочно то, что я постарался изложить связно.

Вопрос: Вы указали, что со слов Ягоды Вам было известно о переговорах участников заговора с иностранными державами. В какой плоскости эти переговоры велись?

Ответ: Мне было известно, что велись двоякого рода переговоры. С одной стороны, с Англией и Францией - на предмет восстановления военной группировки трех держав (восстановление Антанты). Задача - поставить Германию в положение довоенного окружения этими странами, и тем самым заставить ее отказаться от агрессивных планов. Цена соглашения - предоставление Англии и Франции исключительных привилегий в СССР в вопросе концессий, сбыта товаров, вывоза сырья из СССР, а также отказ советского правительства от поддержки Коминтерна, вплоть до выселения организаций последнего из пределов СССР. С другой стороны, соглашение с самим агрессором - Германией. Задача - удовлетворить германские потребности на Востоке в такой степени, чтобы Гитлер сам отказался от военных мер против СССР, как не вызывающихся необходимостью. (Речь шла о некоторых территориальных уступках). Цена соглашения - предоставление немцам тех привилегий, которые намечались другим по первому варианту. То же в отношении Коминтерна.

Необходимость подобных соглашений мотивировалась Ягодой тем, что после свержения сильного сталинского правительства у Германии может появиться зуд немедленно начать войну против СССР. Это могло быть гибельным для нового, неокрепшего правительства, поэтому еще до переворота надо было заручиться поддержкой той или другой группировки держав.

Ягода мне говорил, что он лично является большим сторонником соглашения с англо-французами, нежели с гитлеровской Германией, т.к. Гитлер как диктатор может впоследствии не посчитаться с предварительным соглашением.

Вопрос:    Ягода    знал    о том, что Вы ведете шпионско-разведывательную деятельность в пользу немцев?

Ответ: Думаю, что не знал. По крайней мере, он меня тогда об этом не спрашивал, и я сам также ему об этом не говорил.

Вопрос: А что Вы знаете о непосредственной связи Ягоды с немцами?

Ответ: О связи Ягоды с немцами я узнал в 1934 году.

В одной из бесед с Ягодой, на мой вопрос через кого и как он осуществляет связь с немцами, Ягода мне сказал, что эта связь поддерживается через Радека.

Вопрос: Какова была роль Радека во всем этом деле?

Ответ: Со слов Ягоды мне было известно о том, что Радек являлся участником антисоветского заговора, и через него осуществлялась связь с заговорщиками - троцкистами, и что он очень крепко был связан с руководителями заговора из лагеря правых.

Со слов Ягоды, а впоследствии, когда я установил связь с Радеком, и с его слов, я знал, что он держал связь в Москве со старым немецким разведчиком Хильгером, и был связан с небезызвестным руководителем заграничного отдела национал-социалистической партией Германии Розенбергом.

Радек рассказал мне, что связь его с Хильгером началась еще в тот период, когда в Москве послом был Боркдорф фон Ранцау. При каких условиях Хильгер завербовал Радека и каким образом поддерживал Радек связь с Розенбергом, я не знаю. Радек говорил мне, что он установил эту связь вскоре после прихода к власти Гитлера в Германии. Связь Радека с Розенбергом была не непосредственная, а посредством какого-то связывающего лица, но через кого именно она осуществлялась, я не знаю.

Весь объем антисоветской шпионской работы Радека мне неизвестен, но роль его, судя по всему, была значительна. Прямую связь со мною Радек установил по поручению Ягоды. Я в некоторых случаях являлся как-бы передаточной инстанцией между Радеком и Ягодой, для того, чтобы не бросалась в глаза их непосредственная связь, как со слов Ягоды, так и Радека, мне известно, что Радек вел прямые переговоры с немцами от имени заговорщиков. Как эти переговоры осуществлялись, мне об этом ни Радек, ни Ягода не говорили. Я только знаю о том, что целью заговорщиков являлось достижение такого рода отношений между Германией и СССР, при которых немцы отказались бы от вооруженного нападения на Советский Союз после захвата власти заговорщиками.

Позднее мне стало известно о том, что от немцев был получен ответ. Гитлер требовал экстерриториальности немцам в СССР, крупных концессий также с правами экстерриториальности, напоминающими права европейских концессий в Китае; в частности, Гитлер требовал очень больших концессий на Кавказе и в Закавказье. По вопросу о территориальном расширении Германии Гитлер требовал неофициального согласия на занятие им Литвы, Эстонии и Латвии, высказав при этом уверенность, что в случае согласия на это СССР, ни Франция, ни Англия не пойдут на мировую войну из-за Прибалтики.

Кроме этого в ответе Гитлера был еще ряд экономических условий проникновения в СССР германских товаров и вывоза из СССР нужного Германии сырья. Говорю в общих чертах, так как текст в подробностях я не помню, известно [это] мне было со слов Радека и Ягоды.

При этих условиях Гитлер был согласен оказать необходимую помощь в реализации задачи антисоветского заговора.

Вопрос: В чем должна выразиться помощь немцев?

Ответ: Речь шла о вооруженном вмешательстве. Подробностей я не знаю.

Вопрос: Вы на протяжении всех вопросов пытаетесь по важнейшим вопросам Вашей антисоветской деятельности увильнуть от прямых и исчерпывающих ответов, пытаясь представить свою фигуру в заговоре как второстепенную.

Ответ: Об антисоветском заговоре, как я уже показывал, мне было известно со слов Ягоды и, в некоторой части, от Радека. Все, что я показываю об этом, мне известно только от них, поэтому более подробных показаний по этому вопросу я дать не могу. Вспоминаю только некоторые детали. Ягода мне говорил, еще, например, о том, что в момент переворота предполагается арест всех членов правительства, что должно было производиться участниками заговора в Наркомвнуделе. Говорили мне также о том, как будут распределены портфели в будущем правительстве. Эти разговоры велись еще в 1935 году. Рыкову предназначался портфель председателя Совнаркома, Бухарин должен быть секретарем ЦК, Ягода лично, как говорил, для закрепления положения, должен был некоторое время оставаться наркомом внутренних дел, вообще же он готовил себя либо в председатели Совнаркома, либо в наркомы обороны, о последнем он говорил особенно часто.

Протокол записан с моих слов верно, мною лично прочитан Артузов