Из речи т. Прамнэка. 4 марта 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Прамнэк.

Прамнэк.

Товарищи, не желая употреблять пышных слов, я должен сказать, я, как и другие товарищи, просто восхищен докладом т. Сталина. Вся партийно-политическая работа получает какой-то новый стимул для нас и новое понимание. В 1935 г., после убийства т. Кирова, мы получили письмо ЦК. Это письмо представляло большое событие для всех наших организаций. Читали мы это письмо, перечитывали, обсуждали, решение принимали, и мы думали и верили, что какие-то серьезные уроки мы извлекли, а на деле оказалось, что мы никакого урока из этого письма не извлекли, враг продолжает сидеть и работать. Уроки мы по своей организации начали извлекать лишь только тогда, когда под носом у нас раскрыли врагов, троцкистов-зиновьевцев и когда кирпичи на голову начали падать.

Когда на июньском пленуме ЦК от т. Сталина мы получили предупреждение в адрес нашей организации, то чувство стыда, переживания, нервничанья пришло в наше сознание о том, что нужно бдительность поднять, что нужно ставить острее политические вопросы. О чем это говорит? Это говорит о том, что мы, партийные работники, не умели по-большевистски воспринимать сигналы из других организаций, не умели учиться на тяжелых примерах других организаций, а каждый, когда вода подступала к горлу, тогда только начинал шевелиться. Это очень плохая черта, и нужно покончить с этим качеством. Главная гарантия, условие того, чтобы враг был разоблачен,— это сделать каждого коммуниста бдительным, воинственным, настоящим коммунистом, сделать его как бы политическим агентом на том участке, на котором он работает.

Возьмем нашу партийную организацию. У нас почти 50 тыс. коммунистов. Но таким ли является коммунист в нашей организации? Значительная часть, конечно, далеко такой не является. Раз так, значит, плохо у нас дело, значит, мы за дело еще не взялись как следует, значит, нужно за это дело взяться по-настоящему. Одно средство для того, чтобы коммунистов, всех коммунистов сделать бдительными, политически острыми, воинственными,— это хорошая полнокровная, интересная, содержательная партийная работа.

После того, что мы слышали здесь от т. Сталина, от других докладов, после этого самого замечательного решения, я должен сказать т. Сталину: хватит у нас силы воли, большевистского характера, упорства, чтобы взять так, как никогда, в свои руки партийно-политическую работу. (Сталин. А замов себе подберете?) Подберем и двух замов себе, и в райкомы подберем, и в первичные организации подберем. (Сталин. Сами лично?) Лично. (Сталин. Вы лично себе подберете?) Подберем, подберем. Мы сделаем партийно-политическую работу методом нашего руководства. Мы погрязли в массе хозяйственных, массе мелких вопросов. Мы виноваты — обкомы, крайкомы. Но я должен сказать, что нам в этом деле «помогает» и ряд центральных хозяйственных, советских организаций, целый ряд наркоматов нам в этом «помогает». Они — некоторые центральные организации, хозяйственные и советские,— своей плохой работой заставляют нас, толкают нас на эту хозяйственную работу. Я это говорю не для самооправдания, а для того, чтобы и с этого конца нам немножко помогать.

Возьмем такой участок, как совхозы. Часть совхозов нашей области входит в Наркомсовхозов. Он же ими не руководит. Больше того, он не хочет ими руководить. (Голос с места. Правильно.) И если бы мы не занимались этими совхозами, все бы они к чертовой матери разложились, а Наркомсовхозов не руководит этими совхозами. Сейчас, т. Калманович, больше за вас работать не будем, работайте сами. Хватит! (Смех. Ворошилов. А потом будете каяться, что упустили их.) Нет, пусть почувствует ответственность. Мы будем заниматься совхозами, мы будем заниматься ими, но с конца партийно-политической работы. Но вы же совершенно не занимаетесь нашими совхозами. (Сталин. Главное — не подменять хозяйственные наркоматы.) Возьмем Наркомзем. Должен сказать, что Наркомзем ослабил очень крепко свою работу за последнее время. Я не знаю, болезнь ли там т. Чернова или что-нибудь другое играет роль, но очень слаба работа, и если не усилить Наркомзем, не усилить его роль в деле воспитания кадров, то трудно будет. (Сталин. Правильно, это правильно.) Мы просим вас — ЦК и Совнарком, чтобы вы подтянули эти организации, заставили их лучше работать, тогда это поможет нам освободиться от целого ряда этих вопросов.

Два отдельных вопроса я хотел бы поставить. Почему медленно растут политические кадры? Основные причины изложены в проекте резолюции. Есть еще одна причина, на которой я хотел бы остановиться. Растут партийные кадры медленно еще и потому, что у них низкий общеобразовательный уровень. Вот эти самые унтер-офицеры, о которых т. Сталин так красиво вчера говорил, они имеют очень низкий общеобразовательный уровень. Вот иллюстрация: у нас всего секретарей парткомов и парторгов в нашей организации 2353 человека. (Сталин. Сколько?) 2353 человека. Из них с высшим образованием 86 человек, со средним образованием — 350 человек и 1917 человек с низшим образованием. Правда, многие из них сейчас работают над собой, занимаются, но все-таки 1917 человек с низшим образованием — это большая цифра. Все они хотят изучать произведения Сталина, Ленина, изучать марксизм-ленинизм. Но соберите их вместе, и они ставят перед вами такой вопрос: обучите нас немного экономгеографии, обучите нас истории, обучите немножко русскому языку. И мы действительно убеждаемся, когда мы обучаем их политическим и общеобразовательным предметам, то люди значительно скорее усваивают все политические вопросы. Я считаю, что нужно более конкретно, более подробно разработать вопрос о том, как повысить общеобразовательный уровень этих партийных работников. Мы кое-что в этом отношении делаем, но это кустарно.

Следующий вопрос — о материальном положении низовых партийных работников. Надо прямо сказать, что материальное положение низовых партийных работников плохое, нужно его улучшить. Вот вам, товарищи, пример, общий для всех. На автозаводе имени Молотова в кузнице, где работает много сот рабочих, кузнец получает в среднем в месяц 600 рублей. А секретарь партийного комитета Воронин, т. Жданов его хорошо знает, являющийся квалифицированным работником, которого можно выдвинуть на любой районный комитет партии, получает 350 рублей. В силу этого обстоятельства затруднено выдвижение квалифицированных кадров. Я не говорю, что мы не выдвигаем людей. Мы выдвигаем их постоянно, заставляем людей работать, и они работают, но это является большим препятствием. А сейчас, товарищи, будут выбираться секретарями парткомов и техники, даже инженеры. По-моему, инженер может быть выбран секретарем парткома.

Я не ставлю вопроса о крайкомовских и обкомовских работниках, о работниках районов. Ничего, могут жить. Трудновато, но жить могут. Мы же, товарищи, никакими подсобными источниками не пользуемся, а тех, кто пользуется, бьем по рукам, так как это есть элемент разложения. Мы живем на то, что получаем. Мне кажется, этот вопрос также следует разрешить.

Несколько слов о пропагандистских кадрах. Тов. Стецкий, хороший пропагандист, особенно после того, как многих из них посадили, стоит на вес золота, а мы ему платим 350 рублей. (Стецкий. 350 и 450.) Я не знаю, нашим пропагандистам вы платите 350 руб., может быть, кому-нибудь вы платите и больше. Нашим пропагандистам жить очень тяжело. Имейте в виду, что людям надо книги покупать, надо им создать соответствующую обстановку. Им очень трудно. Надо этот вопрос разрешить. Одно положение. Тов. Сталин, работники ЦК мало бывают на местах. (Голос с места. Почти совсем не бывают.) Я имею в виду заведующих отделами ЦК. К нам они почти не приезжают. Я спрашивал других секретарей, оказывается, тоже не приезжают. Я не хочу сказать, что они нам совсем не помогают, они нам пишут записки, сообщения, дают материалы. Это тоже есть, конечно, форма связи, но недостаточная. Если приезд заведующего отделом ЦК будет не парадный, а деловой, конкретный, то он может очень много пользы принести. Он своими глазами посмотрит на нашу работу, он наведет критику. А мы имеем много недостатков и ошибок в нашей работе, хотя у нас есть и кое-какие достижения, кое-какой опыт. Надо этот порядок изменить. Это будет способствовать улучшению нашей работы. Надо сделать так, чтобы работники ЦК, особенно заведующие отделами, наладили большую связь с местами, изучали кадры. А я должен прямо заявить, что заведующие отделами ЦК плохо знают работников обкомов и крайкомов. (Голос с места. Правильно!)