Из речи т. Пахомова. 1 марта 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Пахомов. Следующий тов. Манаенко. (Сталин. А-а-а! Попался!)

Пахомов.

Товарищи, т. Антипов своим выступлением сюрприз мне преподнес в ту схему, которую я наметил. Поэтому я должен оговориться, что я отвечу т. Антипову на те вопросы, которые он затронул в конце своей речи, а сейчас я буду выступать как наметил. Я считаю, что и доклад т. Молотова, и доклад т. Кагановича, равно как и тезисы ЦК, обсуждаемые на данном пленуме, безусловно ставят перед нами вопрос о том, что нам нужно работать после этого пленума по-новому. (Сталин. Реплика не уловлена.) Работать, как мы работали до сих пор, мы уже не можем, ибо мы разумеется, работая так, тех успехов, которые требуются пленумом ЦК и тех требований, которые предъявляются к нам в данном случае как к хозяйственникам, не выполним и нужных успехов иметь не будем.

Что я подразумеваю под словами «работать по-новому»? Вот т. Молотов говорил, и в тезисах говорится, что поставленные вопросы относятся не только к тем наркоматам, доклады которых мы здесь слушали, но они относятся ко всем наркоматам. В качестве доказательства (хотя это и так ясно), я все же скажу, что мы в Наркомводе только недавно подошли к проверке наших кадров по-настоящему и на сегодня мы уже имеем довольно немалый букет вредителей. (Багиров. Когда, товарищ Пахомов?) Недавно, т. Багиров. И мы имеем букет очень крупных работников и крупных шпионов, вредителей, диверсантов, как теперь оказалось, к которым мы относились с доверием и даже большим доверием.

Например Бронштейн — бывший начальник Балтийского пароходства, сейчас арестован, Шейбухов — начальник Северо-Западного пароходства, арестован. (Молотов. А вы представляли его к награде.) Правильно, Вячеслав Михайлович, я уже сказал, что мы слишком относились с большим доверием к ним, недавно только стали проверять кадры и мы имеем уже такой букет. Сердюк — начальник Днепропетровского пароходства, Хандожко — заместитель начальника Енисейского пароходства — я называю фамилии людей, которые уже разоблачены и арестованы. (Смех.) Зимин— начальник механико-судовой службы, Кувшинов — заместитель начальника Верхне-Волжского пароходства, Бовин — начальник Центруправления Верхне-Волжского пароходства, Самарцев — зам. начальника Московско-Окского пароходства. (Сталин. Бовин тоже арестован?) Тоже арестован, тоже сволочью оказался. (Молотов. Правильно арестован?) Правильно. (Молотов. А раньше вы не догадывались?) Нет, не догадывался.

Я не стану занимать ваше время зачитыванием большого списка, у меня этот список имеется на 77 человек (Смех.), из которых 2/3 арестованы. (Сталин. Маловато что-то.) Тов. Сталин, я вам сказал, что это только начало (Смех всего зала). Это свидетельствует, товарищи, об огромнейшей засоренности организаций водного транспорта. И если вредительство имело немалые успехи в передовых отраслях промышленности, там, где партийные организации ближе находятся к этим отраслям хозяйства, а в наших водницких организациях для вредителей больше условий было, удобнее и для вредительства и для отсиживания, потому что мы еще тем штабом, как т. Молотов от нас требует, не являемся. От нас территориальные партийные организации стоят несколько дальше, зачастую нас считают отраслью маловажной и в ряде случаев еще руки до нашей организации не дошли. Поэтому условий для вредительства у нас несомненно много и для компрометации на этом участке условий тоже много.

Позвольте привести такой пример. Вот случай с Бронштейном в начале 1935 года. (Голос с места. Где он работает?) Работал начальником Балтийского пароходства, теперь не работает, а в тюрьме сидит. В начале 1935 г. он вдруг загорается энтузиазмом, хочет открыть навигацию раньше срока, ведет 15 судов в лед, лед мнет суда, ломает. Он для видимости охает. Теперь видно, что он вредитель. (Молотов. А раньше не было видно?) Что он вредитель был мы не подозревали. (Молотов. Вы его не за это к награде представляли?) Нет. После разбора этого дела я его посадил на 10 суток, но мне было сказано, что с начальниками больших управлений не следовало бы так расправляться. Если он начальник крупного управления, к нему можно другую меру избрать. Я надеюсь, что сейчас он не десять суток будет сидеть, а больше, но это уже поздно. (Молотов. Вы хотели отделаться мелочами.) Разрешите мне мою мысль закончить. Я же не могу на каждую реплику ответить, это очень трудно, я не подготовился. (Голос с места. Надо, чтобы все раньше сказали, о чем они будут реплики подавать. Смех.)

Я хочу сказать, что у нас на водном транспорте немало возможностей вредить и компрометировать не только наркомат. Вот второй случай. В начале истекшей навигации, только что закончили теплоход, название ему было «Рыков». Теперь ни Рыкова не будет, ни парохода его имени не будет. (Смех. Голоса с мест. Вы только его не потопите. Не сожгите.) Только он вышел из ремонта, на нем мы отправили иностранную делегацию, которая праздновала у нас на первомайских торжествах, отошел теплоход в море, вдруг сломался вал. Мы рассматривали это явление как грубейшую бесхозяйственность. Я выгнал механика, я выгнал начальника механико-судовой службы, под арест некоторых посадил, но расправились не как с вредителями, а сейчас, мне кажется, что нужно это дело пересмотреть, что это дело не простой случайности. Там, на теплоходе были иностранные рабочие, которые имели двухнедельный или другой какой-нибудь определенный отпуск. Судно в море болтается около четырех суток, приходит в Лондон позже на четверо суток. Рабочие пропускают сроки отпуска, у предпринимателей полное право уволить их, потому что они нарушили сроки.

Мы рассматривали это как недостаток работы. Я выгнал Цапенко, начальника механико-судовой службы, которого подобрал Бронштейн.

Этот Цапенко сидел шесть лет в Балтике. Я имел полное основание предполагать, что он первый виновник за этот пароход, уволил его, а рыбники его взяли. Товарищи, я не говорю о том, что каждую сволочь можно разглядеть, но я говорю о фактах. Имел место такой факт, и нам нужно проверить, что это за Цапенко. (Гамарник. А там он хорошо работает?) Не знаю. (Гамарник. А Микоян говорит, что он хорошо работает.) Не знаю, но сомневаюсь в его хорошей работе.

Второй момент, товарищи. Я привел этот пример для того, чтобы подчеркнуть, что если мы Бронштейна посадили, то у Бронштейна есть его люди, которые остались и которые продолжают работать. Почему я говорил — надо пересмотреть это дело? Мы должны работать по-новому, а для этого мы должны прежде всего раскрыть всех вредителей. Как их можно раскрыть? Если этот факт взять и по-настоящему рассмотреть, по-новому рассмотреть, почему это случилось, то мы дороемся и выявим еще одного-двух сволочей, уверяю вас. А как только двух-трех сволочей поймаем, эти две-три сволочи дадут еще двух-трех сволочей (Смех). А если мы не дороемся здесь, несомненно мы тогда не вскроем этого дела, так оно и останется нам неизвестным.

Теперь второй пример, который я хотел здесь привести. Вот о Махачкале. Товарищи, я недавно по решению Совнаркома был в Махачкале и столкнулся с таким случаем, который считаю вредительским. В Махачкалу мы должны завозить ежемесячно нефтепродуктов 900–960 тыс. тонн. Еще в 1934 г. Совнарком принял решение и обязал Наркомвод и Главнефть построить новые причалы для пропуска нефти. Когда я был в 1935 г. по решению ЦК в Баку, там работал еще Зоф. Уже тогда было видно, что Зоф ведет не советскую работу. Я должен оговориться, что ни в каком вредительстве я его тогда не подозревал, но человек брюзжал как злейше настроенный прежде всего против наркомата. Я видел, что ничего из его работы не выйдет и попросил ЦК снять его с этой работы. ЦК удовлетворил мою просьбу, и он был снят, послали его в Бердянск, затем он перешел, кажется, в тяжелую промышленность, а затем наверное попал в тюрьму.

Я тогда его снял, сняты были со стройки и еще целый ряд людей. Посадили людей более проверенных. Мы, Наркомвод, должны были построить мол и причалы, чтобы суда могли подходить, а Нефтесиндикат должен был сделать резервуары и раскачку их чтобы принимать нефть. Что же вышло? Мы кончили свою работу после того, как сняли целый ряд людей и посадили более проверенных, а Нефтесиндикат своей работы не закончил. Мы должны были вложить в стройку 6 млн. руб., мы эти 6 млн. руб. вложили. А Нефтесиндикат должен был вложить 2,5 млн. руб., он этих средств не вложил. А что получается? Мы имеем танкеры грузоподъемностью в 9 тыс. т, а керосиновая емкость хранилища 21 тыс. т, у нефтяников и баржа — 4 тыс. т, всего 25 тыс. тонн. Три танкера подходят, слили, а остальным сливать некуда. Что получается? Получается, что выход нефти зашили, флот стоит там сутки — двое-трое, а в последнее время — на 22–23-е, танкеры простаивают до 10 суток. Один танкер стоит 9 млн. руб., а вся работа, которая нас теперь держит, стоит 2,5 млн. руб., и она не сделана до сегодняшнего дня.

Мне известно, что зам. наркомтяжпрома Гуревич 26 декабря 1936 г. утвердил проект строительства на этой площадке — 26 декабря, в то время, когда по решению СНК 1 января, т. е. через четыре дня, нефтяники должны были сдать готовым это строительство. Вредительство это или не вредительство? Вредительство. Сейчас они зашили нам флот и нефть, и вы знаете, что получается? Несмотря на то, что я пошел на ускоренный ремонт, можно вывозить этим флотом 1.300 тыс. т, мы вывозим за февраль 600–700 тысяч. Почему? Потому что около одной трети времени суда находятся в простое, некуда сливать, а сейчас у нас весна, посевная кампания.

Я просил Вячеслава Михайловича, и думаю, что это будет иметь успех, обязать Гуревича, чтобы он непосредственно под свое наблюдение взял это дело, с обязательством докладывать в Совнарком по-декадно, что они делают, чтобы хоть частично наверстать упущенное. Я там был на строительной площадке, строители говорят: раньше, чем осенью, в октябре-ноябре, мы вам строительство не сдадим. Вот что они нам обещают. Надо ли это строительство рассматривать так, что это случайная бесхозяйственность, так же, как мы рассматривали случай с Бронштейном? Я думаю, нельзя. Кто в этом деле разбирался, еще раз нужно разобраться, еще раз нужно покопаться и я думаю, что мы найдем вредителей.

Товарищи, третий случай, который я хочу привести. Безусловно, за организациями водников особый нужен... (Голос с места. Присмотр.) Именно присмотр. Я просто прочту для краткости об одном случае. Сообщает один политработник, ответственный инструктор политуправления Наркомвода Кирпиков на имя наркомата. Он пишет следующее: «С 6.Х по 12.Х.36 г. на Архангельском судоремонтном заводе «Красная Кузница» была разбросана зарубежная контрреволюционная литература. 7.Х в 7 час. утра парторгом слесарно-сборочного цеха т. Минченко найдены в ящике для газет, висящем около цеха у двери, вместе с советскими газетами, 4 экземпляра зарубежной контрреволюционной белоэмигрантской газеты «За Россию». Немедленной после этого проверкой всей территории и цехов завода, а также газетных ящиков, в одном из них, висящем около дворового цеха, найдена белогвардейская зарубежная листовка «К молодежи России».

9 октября в уборной слесарно-сборочного цеха около стеньг за трубой были найдены еще два экземпляра той же контрреволюционной газеты и одна белогвардейская зарубежная брошюра в 90–100 стр., с оторванными первыми четырьмя страницами. 10.Х.36 г. два комсомольца нашли опять в уборной слесарно-сборочного цеха один экземпляр той Же контрреволюционной газеты (№ 45). 12.Х в 13 часов сторожем цеха Шемахановым найден на полочке в тамбуре при входе в цех один экземпляр той же контрреволюционной газеты (№ 45).

Одновременно с распространением на заводе «Красная Кузница» эта контрреволюционная зарубежная литература была разбросана и по почтовым ящикам города, а также разослана по почте редакциям заводских газет завода им. Кирова в Ленинграде, горьковского Сормовского завода и завода им. Марти в Одессе. Органами НКВД установлено, что вся контрреволюционная литература привезена в СССР из-за границы на пароходе «Каганович» Черноморского пароходства машинистом Погореловым (кандидат ВКП(б)).

Оказалось, машинист Погорелин, кандидат в члены партии, в прошлом военмор и все, что полагается с точки зрения благонадежности, человек как будто благонадежный, - раскрыли, оказалось, что это сволочь. И раскрыли его так: он обвязался перед выходом из судна литературой под сорочкой, под брюками, и пытался выйти на берег, но его схватили. (Сталин. Это о работе наркомата говорится?) Это говорится о подборе кадров, которые мы имеем и которые мы плохо проверяем. Оказывается, что на наших судах имеется возможность возить контрреволюционную литературу, я не сомневаюсь и связи имеются, и шифры, очевидно, и явки и прочее. (Сталин. На всех судах возят, на самых хороших? Молотов. Сам наркомат нашел хотя бы одного вредителя?)

О Бовине я вам рассказал. Бовин снят до ареста, потом был арестован. Бронштейн снят до ареста, теперь он арестован, ряд людей до ареста сняты. (Молотов. Вы их только снимали, но Наркомат не выяснил в чем тут дело.) Я вам, Вячеслав Михайлович, то, что было в материалах, сказал, больше фактов нет, выдумывать я не могу. (Косиор. Значит, нет вредительства?) Есть вредительство, я сказал, в чем оно выражается.

Каганович. У тебя ведь много крушений и аварий было. Скажи пленуму, почему происходят эти крушения и аварии и как ты думаешь с ними бороться, как ты думаешь выкорчевывать полностью вредительство и аварии в работе.

Пахомов. Лазарь Моисеевич, вы знаете, что за этот год мы на целом ряде бассейнов некоторых успехов добились, добились тем, что более жестче поставили контроль, более лучше стали подбирать, главным образом, механиков. Я взял на себя и своим правом назначаю и смещаю капитанов. Очевидно, сейчас нужно будет идти по этой линии дальше, надо и механиков, первых механиков на заграничных рейсах, на крупных теплоходах нужно, очевидно, брать в свои руки тоже. Но должен сказать, что таких пароходств с некоторым улучшением в этом году имеется очень мало. Но в целом ряде пароходств в большинстве мы еще этого понижения аварийности не добились и это наша первоочередная задача, которая стоит перед нами, чтобы мы дальше лучше дело поставили и большего добились.

Я кончаю. В заключение считаю нужным сказать, что я не старался изобразить дело так, что у нас в наркомате не имеется недостатков о чем говорил здесь т. Антипов. (Косиор. Здесь вопрос не о недостатках.) Я бы мог сказать, что он сказал очень мало, можно сказать больше и это будет правильно, потому что, повторяю, к сожалению, то, что т. Молотов говорит, чтобы овладеть техникой, вот этой техникой я лично, должен прямо сказать, в той мере, в какой надо, я ею не овладел. Я обязан буду овладевать и я всячески стараюсь это делать всемерно, в ряде случаев даже насилую себя (Хохот всего зала. Косиор. Значит, большой охоты нет.) Не в смысле охоты, а в смысле затраты времени, т. Косиор, приходится очень много себя заставлять, чтобы овладеть вопросом. (Косиор. Если есть охота, не надо себя насиловать.)

Я думаю, что, пожалуй, было бы правильно, если бы на 24 странице в предложениях, там, где говорится следующее, что «главная задача наркоматов состоит в том, чтобы выкорчевать до конца японо-немецких троцкистских агентов», думаю, что нужно как-то было бы сказать: «и агентов Бухарина и Рыкова». И далее, где говорится: «В особенности это необходимо теперь, в связи с тем, что фашизм готовит войну, ищет, будет искать всевозможных путей и способов создания в Союзе шпионских, вредительских и диверсионных организаций, используя троцкистов», я думаю, что можно было бы сказать «и бухаринцев». Это было бы правильно.

В заключение я хочу сказать, что я усвоил то, что т. Молотов говорил относительно необходимости ряда качеств, которые мы должны сейчас более усовершенствовать и усвоить. Первое — это нужно овладеть техникой и со знанием дела руководить тем участком хозяйства, который тебе поручен. Второе — иметь способность и уметь воспринимать самокритику. Третье — честное отношение к государству. Четвертое — быть бдительным и уметь разглядеть и разоблачить классового врага. И последнее, я бы добавил,— и воспользовавшись теми указаниями, которые мы здесь на пленуме слышали и которые мы услышим еще по четвертому пункту по докладу т. Сталина, вооружиться ими и повести самую решительную, самую настойчивую работу с самым бдительным вниманием, с тем, чтобы в кратчайший срок оставшихся еще врагов добить до конца.

Андреев. Объявляется перерыв на 10 минут.