Из речи т. Постышева. 27 февраля 1937 года
Андреев. Товарищи, прежде чем дать слово другому товарищу, я должен предупредить, что некоторые из ораторов не на тему выступают, у нас ведь еще третий пункт порядка дня и четвертый пункт, а вопрос выборности, вопрос демократизма внутри партии выступающие ораторы обходят,— неправильно делают. Слово имеет т. Постышев.
Постышев.
Товарищи, по решению ЦК ВКП(б) по Киевской парторганизации о засоренности партийного аппарата я, если мне предоставят слово, будут говорить по докладу т. Сталина. Сейчас я остановлюсь только на тех вопросах, на которые только что обращал внимание выступающих председательствующий. Тов. Жданов в своем докладе сделал исчерпывающий анализ очень серьезных недостатков партийной работы партийных организаций. Главным недостатком является — это чрезвычайное ослабление партийной работы, вернее сказать, заброшенность партийной работы, это, во-первых, грубое нарушение партийного устава, во-вторых, ослабление партийной работы, особенно в городских партийных организациях. Все эти факты имели место, и в очень серьезных размерах, в Киевской парторганизации.
Я вот хотел бы обратить ваше внимание, товарищи, на период борьбы партии за осуществление сталинских пятилеток, на период перестройки сельского хозяйства на колхозный лад. Тогда партийная работа не была так ослаблена, партийные организации очень хорошо отдавали себе отчет в том, что надо мобилизовывать массы на разрешение задач, которые стояли тогда перед всей партией. Связь с первичными партийными организациями, с членами партии, с широкими беспартийными массами у обкомов, горкомов и райкомов тогда была, безусловно, крепче. Я помню очень хорошо, когда нам приходилось строить в Харькове тракторный завод. Мы очень усиленно работали со всей партийной городской организацией; и пропаганда, и агитация, и организационные вопросы тогда поставлены были, повторяю, несравнимо с тем, что имеет место в настоящий период, или когда приходилось очень серьезное сопротивление оказывать кулаку, обкомам удавалось неплохо поставить большую разъяснительную, организационную работу. Тогда мы были связаны с сельскими коммунистами и с сельскими партийными организациями гораздо крепче. Тогда не было такого положения, что мы, приезжая в то или иное село, не обращались бы в первую очередь к партийной организации или к отдельным коммунистам, если там не было парторганизации, обсуждали с ними злободневные вопросы, информировались у них и информировали их. Сейчас приезжаешь в село и видишься в первую очередь с председателем колхоза, с отдельными стахановцами, но с первичной сельской партийной организацией мало сталкиваешься.
Чем это объяснить, что тогда было так, а сейчас иначе? Тов. Сталин полностью прав, что успехи, которые мы одержали на фронте индустриализации и на фронте сельского хозяйства, они успокоили нас. Все идет неплохо, можно теперь и не нажимать особенно. Вместо того чтобы сделать основой всего партийную работу, она выпала у нас из рук. И, конечно, если бы не ударил ЦК ВКП(б) по ряду организаций (Киев, Ростов) заслуженно и правильно, мы бы сами еще долго не увидели бы этих крупнейших недостатков в нашей партийной работе. После решения ЦК ВКП(б) вскрылись наиболее грубые недочеты, чем это было отмечено в самом решении Центрального Комитета по Киеву. Если бы не поставили этого вопроса на пленуме, который примет решения по докладам т. Сталина и т. Жданова по вопросам улучшения партработы, тогда, повторяю, очевидно, дело дошло бы до более серьезных и даже опасных явлений. Но нужно сказать, что самоуспокоенность, конечно, рождает и зазнайство, и мы — руководители, и в частности я, переоценивали и свою роль, и свои заслуги. Переоценка своей роли приводила к очень серьезным ошибкам. Уже ты начинаешь вникать в практическую, повседневную жизнь партийной организации, в работу советских органов, в жизнь масс крестьян и рабочих и трудящихся вообще гораздо меньше, считаешь, что все в порядке, а если есть какие-нибудь недоделки и неполадки, то это мелочи, это устранят другие.
Нарушение устава по Киевской организации имело очень большое распространение. Особенно крепко и грубо нарушен был устав, когда правительство переехало в Киев. Часть членов Киевского областного партийного комитета мы уступили харьковскому руководству, а часть работников, которые являлись одновременно членами харьковского партийного комитета, мы с обоюдного согласия перевели в Киев, считая, что нужно укрепить Киевскую столичную организацию наиболее опытными и крепкими работниками. Потом оказалось, что почти все или значительное число из этих переведенных работников из Харькова в Киев разоблачены как двурушники, троцкисты. За один 1934 г. было кооптировано в Киевский обком 51–52 человека, причем из них оказалось 15 троцкистов. Кооптацией вообще злоупотребляли, настолько грубо попирали устав, что кооптировали даже людей, в которых для обкома или горкома не было никакой нужды (Дзенис, Ашрафян и др.).
Лично мне часто приходила в голову такая мысль: что же получается, ведь первичных партийных комитетов, районных партийных комитетов, по существу, нет как выборных органов. Нужно их давно было заново выбирать, тем более, что устав, в который мы редко заглядывали, не запрещает нам этого делать, а наоборот, обязывает эти выборы производить. У нас на местах сложилась какая-то нелепая традиция, что на этот счет должно быть специальное постановление сверху и перевыборы должны быть массовыми. Мы не поставили этого вопроса перед ЦК ВКП(б), а между тем, именно мы должны были об этом хотя бы сигнализировать ЦК ВКП(б).
Конечно, ясно, что после переезда правительства и ЦК КП(б)У в Киев мы должны были поставить перед ЦК ВКП(б) вопрос о созыве Киевской областной и городской конференций, а мы этого не сделали, а занялись кооптацией и грубо тем самым нарушили устав. Безусловно, нарушение выборности и критики облегчало врагам пролезать в партаппарат и на руководящую хоз- и совработу. Ведь обычно ответработники соваппарата и хозработники являлись членами обкомов и горкомов.
В проекте постановления говорится очень правильно о том, что многие из этих кооптированных оказались или гнилыми людьми, или открытыми врагами партии, которые сейчас разоблачены. Почему? Потому, что они избавились от контроля. Так же, как раньше, до проверки партдокументов, легко можно было получить партийный билет чуть ли не от беспартийного технического работника, так и при кооптации врагам было легко проникать в партаппарат. Причем надо сказать, что кооптировали иногда не на пленуме, а просто опросом.
ЦК очень своевременно крепко ударил по этому злу. Иначе ведь это могло бы привести нас к очень серьезным последствиям. Да и как могло быть иначе, если выборность нарушалась самым грубым образом и мы имели состав районных комитетов или комитетов первичных партийных организаций только процентов на 70 выбранным, а в отдельных организациях и того меньше. Такое положение имело место и в районных, и в заводских, и в городских, и даже в областных организациях. У нас, в Киевском обкоме, выбранных членов обкома осталось процентов 60, не больше, а 40 или 45% было кооптировано. Примерно так. Перед нами стоит вопрос и о выборности в профсоюзах. Здесь уже говорили об этом. У нас на Украине выборных завкомов очень мало. А ЦК Союзов, которых сейчас очень много и которым Центральный Комитет партии и лично т. Сталин придают большое значение (роль Центральных Комитетов союзов должна быть чрезвычайно большая), до сих пор не поднимали вопроса о выборах. От выборных членов в ЦК профсоюзов остались рожки да ножки. Нельзя сказать, чтобы такие организации, как ЦК профсоюзов и заводские профкомитеты, не играли бы большой роли, роль их огромна. А нарушение выборности в профсоюзах идет от партийных организаций. Если бы партийные организации не нарушали сами грубо устава партии, глядели бы в Устав почаще и других учили бы этому, то у нас и в профессиональных организациях такого положения с выборностью, какое есть, не было бы.
В советских организациях меньше таких явлений, но и там такие явления есть. Беда в том, что очень легко и просто попираются права членов партии, членов профсоюзов. Товарищи, как вам известно, собрания активов свелись к 3–4-часовым заседаниям. 5–6 человек высказались, а потом подается записка из президиума: «Есть предложение о прекращении прений». И актив кончился. На этот недочет нам в свое время ЦК ВКП(б) указал. В профсоюзах делегатских собраний, массовых собраний членов союза за последние два года почти не существует. Понятно, что отсюда упала и ответственность и членов обкомов, и членов горкомов, и членов райкомов партии и профсоюзного выборного актива. В связи с нарушением устава практикой кооптации, в связи с нарушением выборности к чему сводится работа всех членов обкомов и горкомов? Активных членов горкомов и обкомов очень мало, большинство не включаются в партийную работу как члены обкомов, горкомов.
О работе пленумов обкомов, горкомов, райкомов. Происходит пленум областного партийного комитета, а лица пленума как коллектива, как высшей партийной инстанции в области не существует. Члены обкома, присутствующие на пленуме, слушают инструктивный доклад или секретаря обкома, или заведующего отделом обкома, которые нередко читают нотации членам обкома. Нет такого положения, чтобы член бюро обкома чувствовал себя подотчетным перед пленумом обкома. Я не знаю, как в других областях, но у нас, в Киеве, так нередко было, и я на это не раз указывал. (Сталин. Ну, а вообще-то выборы бывали когда-нибудь?). Да, т. Сталин, новые выборы у нас были почти всегда накануне съезда партии. (Сталин. Накануне съезда партии бывали, тут ведь зависимость прямая.) С XVII съезда партии у нас на Украине конференций районных, городских и областных, я говорю за свой период времени, не было. Так, т. Косиор? (Косиор. С 1934 г. не было. Варейкис. После ликвидации МТС не было.) И, к сожалению, голосов, которые требовали бы созыва таких конференций, не было. Разговоры, правда, были, но они были не настойчивые. (Сталин. Почему это, некогда было что ли?) Нельзя сказать, чтобы некогда было. (Сталин. В чем же дело?) Ждали распоряжения сверху. (Много реплик.) Да, да, ждали, что придет распоряжение сверху. (Сталин. А устав?) Устав забыли, т. Сталин.
Я со Шверником, т. Сталин, говорил только вчера, что ЦК КП(б)У вынес решение переизбрать заводские комитеты в коксохимической промышленности. Мне Шверник говорит, что нельзя. Почему? Запрещено, говорит. Кем запрещено? (Шверник. Приостановлено. Смех.) Приостановлено, и все. Мы на Оргбюро ЦК спрашивали председателей заводских комитетов — у вас есть устав, есть указания в уставе, когда переизбираться предзавкомам? Говорят, ВЦСПС запретил, мы без команды ВЦСПС не можем перевыбирать. Все несчастье нас, руководителей на местах, в том, что, конечно, нас никто этого права не лишал. А устав нас прямо обязывал строго выборность соблюдать. (Сталин. Это получилось так — дескать, линия у нашей партии правильная, ЦК неплохой, успехи есть, какого рожна еще вам нужно, какие еще выборы? Некогда!) Правильно, некогда, канителиться нужно. У нас много работы по хозяйству, обойдемся, так сказать, потерпим. Это имело место, вне всякого сомнения. (Звонок председателя.) Я сейчас кончаю.
Отчетность имеет, конечно, колоссальное значение, но она вообще ослабла по всем линиям. Я помню, года 2–3 тому назад какую отчетность вели перед рабочими работники коммунального хозяйства или торговые органы, кооперации. Сейчас это почти прекратилось. Почему? Потому что в практике партийных организаций отчетность тоже почти прекратилась. Отчетность делали только во время областной или городской партконференции. (Сталин. А самоотчеты бывали.) А самоотчеты бывали. Это местами выродилось в практику, которая, скорее, превращается в своеобразную чистку членов партии, во время самоотчетов много личного вносилось.
Общие партийные собрания должны играть в жизни партийной организации очень крупную роль. 2–3 года тому назад даже крупные работники, если они не могут прийти на собрание своей первичной организации, звонили секретарю и говорили, что заняты, не могут явиться, разрешите не быть. Теперь этого не делают. Тов. Косиор проводил собрание первичной организации аппарата ЦК КП(б)У. И я там был. Заведующие отделами не ходили на собрания своей первичной организации, просто не считали нужным ходить. (Косиор. Это было на протяжении трех лет.) Устав о выборности, о дисциплине, об отчетности нарушался, попирался самым грубым образом. Все несчастье в том, как это получилось и как мы, работники на местах, этого не заметили. (Сталин. От успехов.). Совершенно верно. Теперь, когда перейдем к тайному голосованию при выборах в руководящие партийные органы,— это замечательное предложение,— конечно, будет нам проверка, и очень хорошая проверка, и оценка работы руководителей на местах в первую очередь. (Сталин. У вас ругаться будут.) Пусть ругают, но, во всяком случае, это поднимет работу, будет крепкая проверка всей работы и руководства на местах. Как только члены партии узнают об этом, они встретят это решение ЦК ВКП(б) очень радостно, потому что члены партии всегда хотели и хотят жить полной партийной жизнью, без помехи. А вся партия в целом еще крепче сомкнет свои ряды вокруг своего ЦК и вождя.
И вот выборы в советы — это тоже серьезное дело. Если мы у себя распустились, внутри партийной организации, так где же нам справиться с многомиллионными массами. (Сталин. Депутаты пропадают.) Да, пропадают. И массы теперь иные. Мы очень надеемся на то, что у нас сейчас народ новый, очень сознательный, культурный, поднялся крепко, активный в процессе социалистического строительства. Но эти люди требуют к себе иного отношения. Я думаю, абсолютно правильно то, что предлагается в проекте резолюции по докладу т. Жданова,— то, что нужно устранить все эти недостатки внутрипартийной жизни и практики партийной работы на местах, это безобразное, беспардонное, грубое попирательство основного нашего закона — устава.