Из речи т. Косиора. 27 февраля 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Косиор.

Косиор.

Правильно поставлен вопрос о задачах предстоящей выборной кампании, на основании новой Конституции, нового избирательного закона. Правильно т. Ждановым поставлен вопрос о том, как нужно перестроить свою внутрипартийную работу, чтобы поднять мобилизованность партии для успешного проведения тех очень сложных задач, которые нам предстоят в связи с новой Конституцией и в особенности в связи с новыми выборами. Я хочу подчеркнуть некоторые моменты. Если раньше система агитации при выборах заключалась в том, что мы собирали собрания, выступали на собраниях и после этого проводили голосования, то сейчас вопрос поставлен по-другому. Сейчас будет голосовать каждый индивидуально, да еще путем закрытого голосования. Следовательно, такие старые формы агитации, как собрания, хотя в качестве агитационного средства и остаются, однако этого одного средства уже явно недостаточно.

Нам придется подойти индивидуально к избирателю, чтобы знать чем тот или иной избиратель политически дышит. (Голос с места. Надо изучать избирателя). Само собой разумеется, как можно узнать, что он собою представляет, если его не изучать. Значит, нужно таким образом перестроить нашу работу, создать такую систему агитации и так расставить свои силы, прибавив к нашим силам еще широкий беспартийный актив, чтобы этот индивидуальный подход и наше политическое проникновение в сознание каждого избирателя обеспечить. Голосовать ведь теперь будут все. Есть ли такие слои населения, в отношении которых мы могли бы сказать — сюда можно не ходить, здесь мы не можем рассчитывать на то, чтобы поднять свое влияние? Я считаю, что таких слоев у нас в стране нет. Так что все решительно слои населения могут и должны быть под нашим политическим и организационным влиянием, в отношении всех слоев населения мы должны сделать определенную попытку и настойчиво добиваться усиления нашего влияния. Мы должны на них влиять.

До сих пор нашу агитационную работу мы ведем с расчетом не на все слои населения. Основную ставку до сих пор мы делаем на завод. (Голос с места. Крупное предприятие.) Правильно. Мы работаем главным образом на крупных предприятиях. Правда, и здесь наша работа идет и партийная и тем более массово-политическая, с большим изъяном. Мы особенно это ярко видим после того, как всерьез начали заниматься критикой и самокритикой. Мы видим, что и эти почти единственные очаги, на которых мы ведем работу, недостаточно охвачены нами, работа наша и там сильно хромает. Если же взять более мелкие предприятия, если взять тех, кто работает на маленьких кустарных предприятиях, если взять все остальное население, которое будет составлять 50–60% избирателей, если взять такие большие слои населения, как домашние хозяйки (а теперь это огромные кадры избирателей), то туда, надо прямо сказать, наша агитация и наша организующая рука еще не проникала.

Тут трудная задача в том отношении, что нужно подойти к каждому индивидуально, узнать, что собой представляет тот или иной избиратель. Надо сказать, что у нас выработался в работе некоторый аристократизм. Мы считаем своим долгом вести работу на предприятии, даже в деревне, но считаем ниже своего достоинства вести работу среди служащих. Служащие считаются у нас народом второсортным. Тратить время и свои способности на то, чтобы широкую массу этих служащих держать под нашим влиянием, мы до сих пор не считали возможным. Здесь мы свою организующую руку еще не приложили, а сейчас придется это сделать. Придется перестроить агитационно-массовую работу так, чтобы все слои населения охватить. Даже на заводах — это известно всем — мы знаем главным образом наш широкий актив, т. е. людей, которые работают, активно проявляют себя, отстаивают задачи партии, идут за партией. Но на заводах есть довольно солидное меньшинство разных пассивных, отсталых, а порой и враждебных людей, которые усложняют нам дело, и могут быть и являются источником чуждых влияний, как это нам теперь прекрасно известно. К этим отсталым элементам подхода у нас нет. Мы идем по линии наименьшего сопротивления, а не как раньше — с напором по линии наибольшего сопротивления. Нам придется сейчас взять под свое влияние огромнейшее количество людей, среди которых мы раньше не работали или почти не работали, ибо мы раньше выбирали огулом, просеивали через сетку и имели почти полную гарантию, что чуждые люди не пройдут.

Надо подчеркнуть в особенности одну задачу — это работу среди интеллигенции. Сейчас, когда мы занимаемся критикой и самокритикой, оказывается, что в том же Донбассе, в Днепропетровской области мы почти никакой работы не ведем среди технической интеллигенции. Правда, говорят, что это теперь уже другая, новая наша интеллигенция, но это еще ничего не решает. Это только значит, что если мы не будем вести работу среди интеллигенции, то туда могут проникать чуждые влияния, а там больше всего остатков чуждых людей. Тут у нас большой недочет. Взять, например, Донбасс, там несколько десятков тысяч инженеров и техников, если прибавить их семьи, то получится сотни тысяч избирателей, а охвачены они нашим непосредственным влиянием очень плохо. Теперь нам надо знать и другую линию — это источник чуждых влияний, откуда эти чуждые влияния могут идти. Когда у нас раньше агитационно-массовая работа была поставлена остро, мы всегда знали, всегда интересовались источником чуждых влияний, мы знали на заводе, в городе, в селе, откуда может появиться опасность, где нужно проявлять большую подозрительность и глядеть в оба. Сейчас мы разучились это делать. Сейчас наши успехи, наше благополучие приучили нас к тому, что у нас все хорошо — стоит произнести речь и все будет в порядке.

Один из таких источников чуждых влияний здесь называл т. Жданов — это всякие религиозники. Сейчас происходят интересные явления, от которых некоторые наши руководители теряются. Например, на Украине было несколько случаев, когда религиозные общины обращались за разрешением собраться, принять приветствие т. Сталину и Центральному Комитету по поводу утверждения новой Конституции (Шум, смех.) Наши товарищи в полной растерянности: не разрешить? — народ имеет право принять приветствие своему вождю; разрешить? — черт знает, что из этого выйдет.

У нас были такие собрания верующих, они принимали приветствия, любопытные приветствия, очень выдержанные, где ловко доказывали, что религия не противоречит социализму, что они будут вместе с нами строить социализм, что т. Сталин как наиболее чуткий человек понял это. Оканчиваются эти приветствия клятвой в верности советскому строю. Мы были бы наивными людьми, если бы принимали эти клятвы за чистую монету. Нас надо было бы за это бить. Между тем, у нас есть случаи, когда в этих событиях принимали участие тысячи людей. (Молотов. Ну, конечно, не тысячи, а миллион.) Совершенно правильно, т. Молотов, верующих наберется не тысячи, а пару миллионов. Следовательно, нам надо тут каким-то образом протянуть свои щупальцы, знать, что происходит, что делается, какие организующие рычаги, центры имеются. И все это надо делать заблаговременно, потому что во время избирательной кампании будет уже поздновато заниматься этими делами.

У нас есть еще один совершенно забытый участок — огромнейшие слои мелких кустарей в городах и особенно в мелких местечках. Это десятки и сотни тысяч людей. Мы абсолютно не заглядываем в эти местечки, совершенно не интересуемся этим большим слоем людей в крупных городах, совершенно не знаем, что там делается, что происходит. Мы об этом не знаем потому, что нам некогда, недосуг. Между прочим, здесь т. Эйхе правильно напомнил насчет последней переписи. Перепись показала, что у нас есть еще много примеров страшной дикости, консерватизма, косности даже в городах. Я не говорю уже о маленьких городишках, медвежьих углах. Имеются исключительно фанатично настроенные религиозники, которые питают к советскому строю нескрываемую ненависть. Очевидно, более тонких, более ловких людей среди этой публики имеется еще большое количество. Этими слоями населения мы, повторяю, почти совершенно не занимаемся. Вообще постановка нашей массово-воспитательной, массово-агитационной работы слаба. Нам это дело теперь нужно организовать по-настоящему, агитацию поставить остро и широко.

Можно прямо сказать, что в настоящее время наша агитационная работа на заводах на 70–80% беззуба. (Голоса с мест. Правильно!) В старое время, когда мы занимались агитационной работой, мы привыкли брать быка за рога. Мы знали о всех болячках, о всех больных местах, обо всех недоразумениях и всегда брали в своей агитации именно эти вопросы и на этих вопросах строили свою агитацию, поднимали ее на соответствующую политическую высоту. Сейчас большей частью наша агитационная работа беззуба. Наши агитаторы стараются как раз эти острые больные вопросы обходить, занимаются второстепенными вопросами и стараются не давать ответа массам на больные вопросы. А у нас этих больных вопросов еще сколько угодно, и безобразий немало на наших заводах и предприятиях. На все эти вопросы мы по-настоящему, так, как это нужно, не реагируем. А можем ли мы идти к избирателям, не разъяснивши им всех этих больных вопросов, не приняв мер к их устранению? Конечно, не можем. Мы должны привести все эти вопросы в полную ясность, чтобы не дать тем самым нашим врагам играть на этом. Этот вопрос имеет большое значение.

Затем (об этом уже говорил здесь т. Жданов) насчет связи руководящих работников с массами, насчет их отчета перед массами. Конечно, если сейчас какой-нибудь дорогой товарищ председатель исполкома или секретарь захочет быть избранным, он должен будет в отношении рабочих, колхозных масс вести себя совсем по-другому, чем это было до сих пор. Он должен стать ближе к массе, он должен себя показать, насколько он понимает, что у нас власть народная, что каждый из нас обязан перед народом отчетом. (Буденный. Немало найдется у нас хвостистов, которые будут подделываться под массы.) Но на то мы и партия, чтобы таких хвостистов, которые будут подделываться под чужие настроения, просто выгонять. Но все-таки опасность по-моему сейчас другая. Главное заключается в том, что наши руководящие работники от настоящих отчетов отвыкли.

Что было до сих пор? Наши съезды Советов, наши пленумы исполкомов — там никакой критики по существу не было и считалось большой бестактностью, если кто-нибудь случайно выступит с критикой против председателя или кого-либо другого лица на пленуме исполкома или горсовета. Даже заведующие отделами считали для себя такую критику большим оскорблением. Сейчас же начинались большие разговоры, кто это такой, почему это и т. д. Сейчас, в новых условиях, для того, чтобы рабочая масса, крестьянство и вообще широкие слои народа руководящих работников уважали по-настоящему, надо свою связь с массами укрепить. Тут окажется много таких людей, которых придется нам выкидывать самим. Надо таким образом и в партии через партийную массу и, конечно, в рабочих массах проверить отношение к людям, сидящим на руководящих выборных постах. Как бы ни работали отдельные руководящие товарищи, у массы членов партии всегда к ним определенное отношение складывается, большей частью безусловно правильное, и то же самое у беспартийных.

Есть у нас много людей одиозных, не заслуживающих доверия, которые держатся на руководящей работе большей частью исключительно по каким-нибудь связям, или людей, которых масса иногда даже ненавидит, а мы этого не замечаем, игнорируем. В этом отношении нам самим нужно проверить, и очень основательно, те кандидатуры, которые мы будем выставлять на выборах в советские органы, чтобы эти кандидатуры отвечали тому, что партия сейчас требует, чтобы не получилось таким образом, что потом слишком много кандидатур будет проваливаться. Тов. Варейкис говорил, что тайные выборы выдвинут новый актив. Я думаю, что если мы будем ждать, пока это произойдет, мы можем попасть в большой просак. Для того, чтобы выборы прошли хорошо, надо подготовить свой актив, партию подготовить, не только партийный актив, но всю массу членов партии. Надо и комсомол впрячь в это дело... (Жданов. И профсоюзы. Здесь демократия очень нужна.) Совершенно верно. Иначе мы миллионов избирателей охватить не сумеем, а мы должны обеспечить, чтобы каждый голосовал за нас. (Каминский. Тов. Косиор, он не это имел в виду.) Я только хочу сказать, что ждать пока закрытые выборы выдвинут нам актив — это неправильно. Наоборот, надо действовать сейчас, потому что тогда будет уже поздно.

Дальше — об усилении контроля масс и ответственности советских органов перед массами. Это — вопрос величайшей важности, и отчетность и самостоятельное значение советских органов, должны быть сейчас, что называется, подняты. Почему это особенно важно? В тех решениях, которые ЦК ВКП(б) вынес по Украинской организации и Азово-Черноморскому краю, замечательно сказано насчет партийных руководителей, которые превращаются в простых хозяйственников и подменяют советские органы. Эта подмена советских органов имеет и другую сторону — она принижает значение советских органов. Сплошь и рядом сейчас приходится встречать в районах, когда районный исполком (нечего греха таить, иногда не только в районах, а и выше это бывает), председатель исполкома, не говоря уже о заведующем соответствующим отделом, обезличен, просто на побегушках. Люди никаких вопросов не решают, даже в глазах крестьянской массы эти органы ничего не решают, что на самом деле неверно. Мы не можем так дальше оставлять это дело. Мы эту самую свою опеку должны бросить, уважение к советским органам и значение их надо поднять.

Правильно ставится вопрос, что для успешного проведения выборов по новому избирательному закону, по новой Конституции, нужно подготовить прежде всего самих себя, партию. Связь этих двух вещей совершенно очевидна. На первый взгляд, когда читаешь тезисы [В стенографическую запись выступления Косиора после авторской правки внесена редакторская правка: слово «тезисы» заменено на «проект резолюции». В стенографическом отчете редакторская правка была учтена.] по докладу т. Жданова, кажется, что тут начинается об одном, а кончается о другом, непомерно сильно выпячена партийная сторона, но это абсолютно правильно, потому что если мы сами своих собственных рядов не перестроим, не начнем работать по-другому, мы будем во время выборов выглядеть очень неприятно.

При таких условиях многие организации при выборах будут иметь огромное количество всяких сюрпризов, всяких неприятностей, а мы будем только расширенными удивлением глазами глядеть на это дело. Боеспособность, подвижность, мобилизованность партии будут тут иметь решающее значение и, конечно, это будет зависеть от того, как мы поставим свою работу, как будем проводить внутрипартийную демократию, выборность партийных органов и все прочее. От этого будет зависеть активность членов партии, а сейчас эта активность оставляет желать еще очень и очень многого. В этом отношении имеются такие колоссальные резервы, которые мы обязаны организовать и ввести в дело. И в критике наших недостатков нельзя бояться перехлестывания. Наоборот, я считаю, несмотря на то, что нас бьют основательно за эти ошибки, что мы недостаточно все-таки понимаем эту силу привычки и консерватизма, которые на протяжении ряда лет въелись в нас и которые будет очень тяжело вышибать.

Такой перелом, начиная с областных организаций и кончая низовыми организациями, будет обеспечен только путем большого нажима и острой критики недостатков нашей работы. ЦК ВКП(б) сейчас ткнул украинцев носом в нарушения выборности и вообще устава партии. Действительно, приходится прямо удивляться, как мы, в большинстве своем все-таки люди опытные, старые партийные работники, зубы съевшие на этом самом деле,— как же мы смотрели и не видели величайших безобразий, которые происходили в отношении выполнения устава партии, в отношении выборности.

Вот эта самая кооптация. Когда мы сейчас проверяли партийные организации на Украине, такие города, как Киев, Харьков, Днепропетровск, оказалось, что у нас в городских организациях фактически нет выборных комитетов, большинство кооптированы. На протяжении трех лет, с 1934 г., во многих местах у нас получилась такая картина: выборный состав постепенно вымывался, постепенно уходил. Потом происходила кооптация и сейчас выборных осталось меньшинство, а в руководящем составе, в бюро иногда почти все кооптированные. Как мы могли проглядеть, как мы могли допустить такое положение и даже не заметили его? Конечно, это наша величайшая ошибка. Очень хорошо, что ЦК ВКП(б) основательно за это дело нас ударил. Это поможет нам понять, что так работать дальше нельзя. Когда присматриваешься сейчас к практике кооптации, что это такое? Это не только простое нарушение устава, это часто издевательство, это возможность для всякого рода малопартийных, а часто и чуждых элементов пролезать на партийные руководящие посты.

В Киеве было кооптировано в обком на протяжении 2–3 месяцев 50 человек. Даже принимая во внимание, что при переезде правительства из Харькова в Киев была необходимость кооптации, максимально было необходимо кооптировать 10, ну, самое большее, 15, а там было кооптировано 50 человек. Причем самое главное заключается в том, что значительная часть тех людей, которые кооптированы, не была бы выбрана на конференции, а частью это люди просто протащены как свои люди, по семейственности, как связанные личными отношениями с руководством. Кооптация тут проведена для того, чтобы устроить положение своему человеку. Затем взять район. У нас есть районы на Украине, об этом упоминал тот же т. Жданов, где состав партийного комитета уже трижды изменялся. Происходит постоянное движение. Скажем, выбрали 50 человек, сейчас тоже 50 человек, но состав партийного комитета уже трижды изменился, а конференции или общего собрания ни разу не было. Это совершенно нетерпимое положение, это грубейшее нарушение устава и выборности, это издевательство.

Все это имеет очень большое значение в смысле чувства ответственности членов партии и активности членов партии. У нас даже есть такие случаи, когда в партийных организациях, насчитывающих 25–30 человек, которые могут быть собраны хотя бы каждый день, тоже занимаются кооптацией, вместо того, чтобы собраться и выбрать двух человек. Это вошло у нас в обычай и, к сожалению, никто у нас даже не замечает, насколько все это плохо и недопустимо. К тому же это еще и очень опасная вещь.

Тут правильно поставлен вопрос о том, что надо изменить систему рекомендации секретарей... Та система, которая существует, никуда не годится. Незаметно для нас получилось своего рода издевательство над партийной выборностью, потому что никто партийную организацию не спрашивает, не говорит ей о том, что у нее забирают секретаря, а потом вдруг трах-тарарах присылают постановление за подписью ЦК КП(б)У, а иногда утвержденное Секретариатом ЦК ВКП(б), о том, что новым секретарем утверждается такой-то. Конечно, после этого всякий член партии, который немного уважает свой руководящий орган, если даже он и недоволен, постесняется говорить. Очевидно, эту систему надо изменить. Надо, чтобы сначала, до постановления местной организации, вышестоящие органы секретарей не утверждали. Потом надо также изменить систему передвижения и отзыва секретарей.

У нас очень легко перебрасывают людей. (Голос с места. Правильно.) Если нужно посадить человека, то для этого делается несколько перебросок по цепочке. Здесь опять-таки игнорирование принципа выборности. Не считаются с тем, что если человека выбрали, то нужны какие-то чрезвычайные условия для того, чтобы этого человека забрать. Эти условия, вызывающие необходимость отзыва секретаря, надо объяснить этой партийной организации. У нас же, когда снимают, никогда организации не говорят, почему секретаря забирают. (Постышев. А нового сажают потому, что снимают.) Это надо изменить коренным образом, поменьше перебрасывать.

Затем, правильно, что у нас теперь вводятся закрытые выборы. Эти закрытые выборы и соответствующее изменение системы выдвижения кандидатур на наших конференциях, это будет, конечно, очень большим плюсом для проведения партийной демократии, ибо вопрос, как выбирать и кого выбирать — этот вопрос имеет колоссальнейшее организационное значение. При той системе, которая существует сейчас, очень легко по принципу семейственности тащить своих людей. Сейчас иногда получается так, что в составе партийных органов и в городе и в области оказывается значительное количество людей ненужных, которые и по своей партийной ценности не должны быть в руководящем составе. У нас страшно развито составление партийного комитета по принципу должностей. Раз человек занимает известную должность, он по своему положению должен быть членом партийного комитета. Больше того, даже сплошь и рядом, если перетаскивают человека из одной организации в другую, то секретарь обещает: мы тебя введем в партийный комитет. И вводят. Все это очень просто происходит, потому что с партийной организацией не считаются и протаскивают кого угодно. Кончить с этим надо.

Безусловно, у нас найдутся для состава партийного комитета в каждой организации достойные подходящие люди. Конечно, есть особые посты, как, например, секретарь партийной организации, председатель исполкома. Если он лишается политического доверия и не избирается в партийный комитет, это значит, что его надо снять с поста. Но таких две-три должности, а остальные только по должности вовсе не обязаны быть членами партийного комитета. А у нас это вошло в обычай. Это принижает значение руководящего партийного органа.

В проекте резолюции в отношении выборов сказано, что их надо провести до конца апреля. Я в большом смущении в отношении Украины. У нас началась весна. Конечно, мы будем во время весеннего сева проводить выборы в районах, но все-таки так интенсивно, целиком уделить этому делу внимание наверное не удастся. Придется продлить срок, особенно для областных и республиканских парторганов, хотя бы до конца мая. Я думаю, что это надо учесть. (Жданов. Станислав Викентьевич, после весны лето пойдет, а потом осень.) Нет, есть такой период работы, примерно месяца полтора, в мае, например, когда время более свободно. Этот период не совпадает по краям и областям, но май для Украины такой месяц, когда и областные конференции и республиканский партийный съезд можно провести. Но этого никак невозможно сделать в апреле. В апреле мы не в состоянии этого сделать. (Икрамов. Тов. Косиор, Средняя Азия тоже присоединяется. Жданов. Тов. Икрамов, тогда до выборов время останется мало, имейте это в виду.) Выборы по новой, Сталинской Конституции будут для нас большим испытанием и конечно, мы были бы последними чудаками, если бы мы подготовку к этим выборам начали тогда, когда надо объявлять выборы. Конечно, надо сейчас с самих себя начинать. Надо начинать с постановки всей партийной работы, потому что от этого зависит подготовка массовой работы. Сейчас надо начинать с самих себя и с тех щупальцев нашего партийного аппарата, которые должны влиять на избирателя в необходимом нам духе. Нужно начинать с себя, с критики тех серьезных недостатков, которые у нас в работе имеются, и эту нашу работу как можно скорее надо перестраивать.