Глава 4. “Смычка” деревни и города

Глава 4. “Смычка” деревни и города

Город в новейшей истории выступает как ведущая сила по отношению к деревне. Он вторгается во все сферы ее общественной жизни, ломает ее традиционный уклад, вносит в него элементы нового, которые пронизывают буквально все, начиная от экономики и кончая изменениями в массовом сознании сельских жителей. Далеко не всегда эти сдвиги могут быть оценены положительно, ибо городская культура, сложившаяся в ходе модернизационных процессов, характерных для ХХ в., сама страдает многими недостатками и несовершенствами. Перенесенные на деревенскую почву они могут вызвать далеко идущие разрушительные последствия.

Революция в России произошла в крестьянской стране и ее успех был связан с тем, что большевикам удалось повести за собой многомиллионные массы крестьянства, еще во многом воплощавшего в себе традиционный строй российского общества. Курс на построение социализма объективно означал курс на обновление страны, значит — на этой основе неизбежным было столкновение старого и нового. Большевистская доктрина была детищем прежде всего городской культуры, впитав в себя как комплекс западных идей, так и некоторых представлений, порожденных российской действительностью начала века — времени бурных событий и социальных катаклизмов. Город с его пролетариатом рассматривался как оплот социализма, а деревня — как средоточие мелкобуржуазного малообразованного и отсталого населения, доставшегося в наследие от старого режима. Большевики пришли к власти с идеями борьбы с этим наследием, но в результате кризиса системы военного коммунизма им пришлось налаживать “смычку”. В силу этого отношение большевиков к российскому крестьянству всегда было двойственным и неоднозначным. С одной стороны, понимание того, что без привлечения крестьянства осуществление революционных целей и задач в России невозможно, с другой, — постоянное его третирование, отношение к нему как к безликой второсортной массе, не осознающей и не понимающей своих же собственных интересов. Для большевиков крестьянин — труженик, но в то же время мелкий собственник, что, по их мнению, служило громадным препятствием на пути реализации социалистических идеалов. Положение усугублялось отсталостью российской деревни, ее темнотой, забитостью, дикостью. Отсюда — разговоры об “идиотизме деревенской жизни”, отсюда — постоянное противопоставление крестьянина рабочему как главному вершителю судеб России. Между тем русский рабочий и в ХХ в. еще не ушел далеко от крестьянина, будучи связанным с ним кровными узами, близкой ментальностью и стереотипами поведения. Не сильно отличался и культурный облик этих социальных групп.

Придя к власти в 1917 г., большевики сумели заразить своими идеями строительства пролетарского государства многих представителей рабочего класса, принявших деятельное участие в революционных преобразованиях. Пока советская власть осуществляла аграрные преобразования в деревне согласно Декрету о земле, она могла рассчитывать на поддержку крестьянства. Однако разворот событий под напором многих объективных и субъективных обстоятельств складывался так, что интересы крестьян и рабочих стали расходиться все больше и больше. Чтобы выжить, город осуществляет нажим на деревню через продовольственную диктатуру и продразверстку, которые проводились руками рабочих, а подчас и весьма разношерстной городской публики. В годы военного коммунизма закладывалась агрессивность государства по отношению к деревне, вырабатывались способы и методы активного вмешательства в сельскую жизнь, основанные на принуждении и насилии. Можно сказать, что в то время город буквально “замордовал” деревню, что, вообще-то говоря, и подвело к краху систему военного коммунизма и замене ее нэпом.

Сами большевики цель нэпа сводили главным образом к созданию союза между рабочим классом и крестьянством, смычки города и деревни. Под этим углом зрения рассматривалась и сущность проводимых в 1920‑е годы экономических мероприятий. Был выдвинут лозунг: «Лицом к деревне!», которая стала объектом самого пристального внимания со стороны партии и государства. О том, в какой мере город и городская промышленность шли навстречу конкретным нуждам крестьянства, частично уже говорилось в предыдущей главе. Сознательно проводимая в первые годы нэпа политика поддержки деревни дала свои плоды, хотя и не избавила ее от многих трудностей и проблем. Конечно, понятие смычки не ограничивалось экономикой. Она охватывала такие важные сферы, как социальная жизнь, образование, культура. Какой же предстает эта “смычка” в сознании различных слоев советского общества 1920‑х годов?

В письме в “Крестьянскую газету” крестьянина И. Н. Демидова с хутора Попасного Казинской волости Валуйского уезда Воронежской губернии от 2 апреля 1924 г. отражен, так сказать, официальный взгляд на смычку. Влияние газетных штампов и клише явно прослеживается в содержании письма, поскольку никаких конкретных фактов в нем не приводится. Это скорее реакция на провозглашенную новую политику.

Прочитавши несколько ваших газет, я глубоко был тронут духом радости и надежд на лучшее будущее существования крестьян и рабочих. Я вижу на факте, как мы, крестьяне и рабочие, победоносно строим лучшую жизнь, и вполне надеюсь, что мы победим разруху навсегда, лишь бы была у нас тесная связь рабочих и крестьян. И все крестьяне нашего района теперь убеждены, что мы выйдем на твердую дорогу братской жизни. «О чем раньше мечтали — теперь мы на деле видим», — говорят крестьяне. Административный порядок налаживается все лучше. Просвещение все шире захватывает массу населения. Газеты и брошюры сейчас можно встретить в любом хуторке. Население всецело заинтересовано строительством новой жизни в государстве. Кооперация все больше развивается и побеждает частный торговый рынок. И предметы сельского производства все более сходятся по ценам с фабрично-заводскими. И мы надеемся, что скоро все товары урегулируются по своей стоимости, в особенности с выпуском новых денег твердой валюты. А потому мы надеемся скоро праздновать праздник восстановления своего хозяйства. Только жаль, что нет у нас теперь нашего отца, товарища Ленина, он бы тоже что-нибудь да сделал для нашего будущего праздника.

Крестьянин Демидов Иван Никитич

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 18. Л. 293‑293 (об). Подлинник. Рукопись.

В письмах имеются и конкретные примеры осуществления смычки. Одним из ее направлений было шефство города над деревней. О том, как оно проходило на деле, рассказывает письмо крестьянина А. Кечунеева деревни Арефино Городищенского района Владимирской губернии в редакцию “Крестьянской газеты” от 10 ноября 1924 г.

Смычка города с деревней

Девятого ноября в Городищенском районе, Гороховецкой волости проходил великий акт, заключение смычки рабочего с крестьянином, смычка не на словах, а на деле, как завещал наш любимый дорогой вождь трудящихся покойный Владимир Ильич Ленин.

Мы крестьяне ничего подобного еще не видели в пределах своего, можно сказать, захолустья, куда редко проникает живая мысль. Было слишком торжественно и трогательно до слез. Из города пришли рабочие, партийные, комсомольские и профессиональные организации со знаменами и музыкой, крестьяне их встретили очень дружественно под крики: «Да здравствует смычка города с деревней!» В школе было устроено торжественное заседание, где выступавшие товарищи высказались о великом значении смычки крестьянства с рабочим, смычки, которую завещал нам Владимир Ильич. Также было уделено много времени памяти пролетарской революции, крестьяне очень внимательно слушали ораторов и, поняв цель и значение, заявили, что если за рубежом товарищ устроит свой «Октябрь» своей буржуазии, то мы готовы всегда к нему на помощь.

Самым торжественным моментом дня — это принятие шефства Волостным комитетом партии над крестьянами района и поднесение знамя от шефа крестьянам.

Докладчики указали, что крестьяне Городищенского района являются наиболее сознательными, как в культурном, так и в политическом отношении, и что цель шефства будет заключаться в поддержании смычки рабочего и крестьянства, в развитии среди отсталого крестьянства культурного и политического знания и самое главное это упрочить и установить материальную поддержку бедняцкому населению.

Волостной Комитет, отмечая политическую и культурную сознательность крестьян, считает своим долгом вручить крестьянам Красное Знамя. Принимая знамя, беспартийный крестьянин т. Игнатьев благодарит шефа за оказанную честь и выражает надежду, что и в будущем крестьянство пойдет по стопам Владимира Ильича Ленина. Красное Знамя для нас тем дорого, что оно полито кровью рабочих и крестьян.

Да здравствует международный Союз рабочих и крестьян! Да здравствует Российская коммунистическая партия! Да здравствует СССР! Да здравствует Советская власть на всем земном шаре! Да здравствует заветы тов. Ленина!

Беспартийный крестьянин

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 129. Л. 4‑5. Подлинник. Рукопись.

Перед нами одно из разовых идеологических мероприятий по пропаганде смычки, которые очень часто проводили на селе в 1920‑е годы партийные и профсоюзные организации. Сообщения об этом имеются во многих письмах и крестьян, и время от времени наезжавших в деревню городских жителей. Деревня, безусловно, нуждалась в росте культуры и образования, особенно в свете наметившейся в стране общей тяги к образованию и культуре, усиленно поддерживаемой большевистским руководством. В этом смысле его мероприятия находили полное понимание в крестьянской среде. Об этом свидетельствуют документы 1920‑х годов, в том числе и письма. Приведем, например, письмо А. Стихарева в редакцию “Крестьянской газеты”, написанное в 1925 г. без указания адреса от имени, так сказать, всей деревни.

Деревня от города!

Шаг за шагом деревня отстает от городов. Если нам заглянуть в города, то мы увидим целый ряд клубов, красных уголков, библиотек и читальней, которые имеют громадное обилие книг. А в деревне очень и очень мало мы встретим, а если встретим, то в доме какого-либо кулака, который покинул деревню. Деревня построить новую красную избу-читальню пока не в состоянии, она бедна. От города агитация к деревне, о постройке избы-читальни. Хорошо рассуждается нравится и нам это ... [слово неясно] начато. В городах с этим обстоит хорошо, города снабжены домами удиравших белогвардейцев, буржуев, есть, где построить красный уголок. А в деревне один только уголок у крестьянина, в котором навешено целый ряд деревенских икон, которые не приносят нам никакой пользы, а понять это мы не в состоянии, ввиду того, что отсутствуют книги. За неимением читальни не имеем книг, очень и очень печально, мы тоже хотим их читать и учиться.

А посему и просьба к городу от деревни поделиться с нами вашими книгами, которые вы прочитаете по нескольку раз, книги политических, которых мы не видим в деревне, а также по поднятию нашего сельского хозяйства, многое количество слов о четырехполье, а материалу не имеем. Вот в том-то наша и смычка города с деревней. Место для книг до красной читальни, при школе или же сельсовете и поручим дело хорошим работникам.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 43. Л. 41. Подлинник. Рукопись.

Помощь города в подъеме культурной жизни деревни была, конечно, значительной. Правда, в материальном отношении в период нэпа она оставляла желать лучшего. Остро не хватало школьных помещений, квалифицированных кадров учителей. Их недостаток возмещался активно проводимыми кампаниями и массированной пропагандой, внедрением в сознание людей назойливых штампов и лозунгов, льющихся со страниц газет и распространяемых массовым тиражом брошюр, содержание которых усваивалось подчас весьма своеобразно. Как следствие, возникал особый склад людей, в головах которых образовывались мешанина и сумбур из обрывков разных идей, отрывочных мыслей, личных, годами не решаемых проблем, что производило весьма странное впечатление, заставляющее усомниться в умственной полноценности авторов. Вот, например, как выглядит рабоче-крестьянский союз в письме крестьянина И. М. Закотнова с хутора Плешаков Каменского района Шахтинского округа Северо-Кавказского края, полученном “Крестьянской газетой” 7 апреля 1926 г.

Кипучая мысль не дает спокою, открываются болезни, болеет всегда моя голова, и нет уже терпенья через эти непорядки (пьянство, хулиганство и всякого рода сор, машейство [видимо, мошенничество], зверство, скрытие хозяйства от налогов и так далее). Дорогие и милые братики, если бы ко мне хотя бы один приехал верный политический товарищ, я бы все раскрыл бы машейства и вредную подполью врагов, начиная с 1917 года и по настоящее. Вот, милые братики, я еще с 1916 года начал бороться, когда были восстания в Москве и городе Богородске, когда рабочие восставали, фабрик Морозовых и русско-французские заводы в Павловском Посаде. Я тогда еще имел связь с рабочими и я как раз там служил. И дорогие товарищи брат[ики], с тех пор я ни шагу не отступил назад, борюсь честно и сердечно с несправедливостью буржуазных законов, под какими были закованы рабочий и крестьянин. И я, товарищи, очень нетерпелив, всегда горячо и сердито, с большой нетерпимостью веду спор, я не могу удержаться, но еще у нас такой народ зажиточный и гордый. И как раз я попал в такие тысы [тиски], что малосознательный народ, и меня, дорогие товарищи, со всех сторон давят, насколько хватает у них силы, всякого рода угрозы убить, критикуют и [т.] д., издеваются и тормозят мое хозяйство. Я, дорогие братья, в работе хлеборобов очень горючий и пылкий человек, а перед несправедливостью еще пламенней. А тут еще все мои враги со дня революции поджигают мою родительницу, а родит[ельница] каждый день берет дубину и гонит со двора и собирается убить или отравить. Я хотел хозяйство вести культурно, а от своего душевного в борьбе ни на минуту не прочь, у меня это в душе — несправедливости, это первое, и хозяйство дороже всего (правда), потому что сотни уже лет добывается замученными людьми эта правда диктатуры пролетариата. И я, дорогие и милые мои товарищи, крестьянин-хлебороб, твердо и крепко подтверждаю, что это народная воля. Маяк коммунизма далеко способней, далеко светлей и научней в смысле человека и машины ... [слово не ясно] и машина — мозоль, рабочая рука. И так, милые товарищи, сколько я рвусь с нетерпением ко всем работам нового правления, к ... [слово не ясно] организации разных объединений, собеседований, сколачивания артелей, обществ не приходится. Почему? Да вот куда я ни пойду, что ни начну говорить, с меня смеются, обставляют также и всячески. То же самое и секретарь ячейки обставляет: «Что тебе в голову залез Ленин, а ты и одурел». Никогда в ячейке не бывает собеседований и ничего в ней не понятно, всегда игрушки и насмешки. И так, дорогие мои товарищи, мне забили голову кругом, и работать уже невозможно, всегда болит сильно голова.

Иван Михайлович Закотнов

И шлю дорогим братьям-спецам труда народного хозяйства чистосердечный привет, всесоюзным братьям Сельмаш*, в чувствах моих тайно вздыхая к братьям всего мира, рабочей руке, для творчества производства, для новой машины и вечного двигателя. Братья родные, к рабочей руке все мысли мудренее, в свободной стране мысли вся машина крепче и сделана плотнее, без подполья, фальши и натуры. Все будет в работе честнее, свободный путь сольет машины больше, чем людей. И я подтверждаю, что свободный рабочий путь перешибет буржуазной технике [и] теории хвост, потому что она в развитии доступности, она была притуплена, она была в большом размахе, в бешеной эксплуатации и наживе, под угнетением и сосаньем рабочей крови. И эта буржуазия веками держала и строго путала, стреножила и взнуздала, и ставила защиты от переда и до хвоста. И этой же рабочей кровью совершила себе орудие для уничтожения этого же рабочего. Теперь, дорогие товарищи, надо наоборот повернуть это дуло в их пузатую и широкую жопу и вернуть свою братскую кровь алую. Это наша правда дорогого вождя В. И. Ленина.

Иван Михайлович Закотнов

РГАЭ. Ф 396. Оп. 4 Д. 26. Л. 715‑716 (об). Подлинник. Рукопись.

___________

* Скорее всего, обращение касается строителей Ростовского завода сельскохозяйственного машиностроения.

Как видим, человек буквально одержим своими мыслями, хотя до поры до времени и не встречает понимания среди окружающих. Впрочем, писем с подобным стилем и выражениями встречается немало.

Что касается конкретной помощи деревне, то об этом также имеются многочисленные свидетельства, в частности в письме избача села Лука Жлобинской волости Рогачевского уезда Гомельской губернии М. Р. Бирюкова в редакцию “Крестьянской газеты” от 20 мая 1924 г.

Шефы помогают деревне

Осенью 1923 г. Жлобинский местком № 1‑а службы тяги принял шефство над нашим селом. Раньше принятие шефства выражалось в следующем: пройдут один раз в месяц или в два месяца раз поставят какой-нибудь доклад, привезут старых-престарых газет “Гудка”, которые для многих крестьян не понятны и не интересны, так что этим шефством крестьяне оставались недовольны. Но в настоящее время положение изменилось. Шефы стали посещать почаще, знакомятся с положением деревни, объясняют вопросы, задаваемые крестьянами, а самое главное выпишут для себя газеты 6‑ть экземпляров “Крестьянской газеты”, 2 — “Бедноты”, 2 экз. журнала “Крестьянка” и прочие. Теперь, если крестьяне сталкиваются с непонятными вопросами или видят что-нибудь непонятное ему явление в сельсовете, кооперации говорят: «Приедут шефы — спрошу». Крестьяне очень ожидают приезд Шефов в село и благодарят за выписуемые ими газеты, которые так полезны для деревни, говорят: «Вот если бы шефы еще чаще приезжали в деревню — от этого и была бы нормальная спайка рабочего с крестьянином».

Избач Бирюков.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 91. Л. 47(об). Подлинник. Рукопись.

Обратим внимание, как уважительно относится автор к шефам, обозначая это слово с заглавной буквы, как благодарен им за то, что они проявляют интерес к крестьянской жизни. О существенной помощи, которую шефы оказали селу, говорит письмо Д. Т. Есипова из Кончинской волости Каширского уезда Московской губернии в редакцию “Крестьянской газеты” от 27 декабря 1924 г.

Как работает наш шеф

Кончинская волость имеет с апреля 1924 г. шефа - Народный комиссариат внешней торговли. За 9 месяцев шефской работы волость имеет успехи — скажу об этом кратко. Самая главная работа, какую сделал шеф, такова: вол. ячейка РКП с помощью шефа провела осенью политические курсы для учителей нашей волости, оказана помощь в снабжении школ учебниками и шеф в своей работе помог кооперации стать на ноги твердо. Шеф всю свою работу вел в договоренности с волостной ячейкой коммунистов и на все проводимые кампании высылал и высылает докладчиков и литературу. Благодаря тому, что в ячейке НКВТ серьезно смотрят на великие задачи шефства — союз города и деревни — мы, крестьяне, имеем вместо 2‑х изб-читален (до шефа) сейчас 22 культурных красных уголков и вместо одной комсомольской ячейки в волости в декабре уже около десятка организаций Комсомола. Вол. Ячейкой и шефом начата работа с женщинами. Избраны делегатки — крестьянки. С помощью шефа вол. изба-читальня улучшает свою работу и снабжает деревни (сельские избы-читальни) газетами, журналами и книгами. Учительство принимает большое участие в работе с молодежью и в избах-читальнях. Крестьянство наше в этом году на перевыборах сельсоветов и к-тов взаимопомощи выдвинуло честных работников, а при выборах Волисполкома доверило руководство волостью надежным людям, которым поможет хозяйствовать и управлять. Шеф помог организациям нашей волости купить 2 трактора, чтобы весною с проведением землеустройства пособить перейти к улучшенному хозяйству.

Вол. ячейка коммунистов окрепла, увеличилась; шеф свою работу правильно наметил и ведет. В Братском союзе города с деревней мы и идем к лучшей жизни.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 93. Л. 6. Подлинник. Рукопись.

Тем не менее за внешне идиллической картиной во взаимоотношениях города и села скрывались многие проблемы и противоречия, вызывавшие подчас крайне резкие высказывания, как, например, в письме крестьянина Ф. Морозова из деревни Высоково Хабоцкой волости Бежецкого уезда Тверской губернии, написанное в июне 1924 г.:

Многоуважаемый гражданин редактор, хотелось бы услышать Ваш ответ! Почему все достохвальные работники и созидатели Советской республики ополчились против крестьянства и стараются выжать из него последние капли крови? Все подавай крестьянин: содержание армии, промышленности, двойной административный аппарат — выборный и партия, — и все организации без исключения в Республике висят на шее одного крестьянина (при хорошем урожае покупающего в два года одну ситцевую рубаху). И Вы, то есть “Крестьянская (пожалуй, не совсем) газета” занимаетесь чем? Травлей крестьянства друг с другом. Мне думается, лучше было бы писать советы агрономов, а не вносить в крестьянские массы дезорганизацию. Вы мечтаете, что там делаете и говорите одну справедливость, а здесь аукается одна пакость и провокация. Вот пример: т. Калинин сделал доклад на съезде компартии о крестьянстве!* Что знает бывший пробочник из казенных о крестьянине? Насмешка, не более. Но конечный сельхозналог 1924‑25 года тоже насмешка самая страшная. Крестьянство этого не забудет! Царизм драл-обирал и спаивал крестьянство, а вы, его защитники, что сделали? Налог в десять и более раз больше, и берете за горло. Кто хуже делает? Дайте крестьянству их союз, то есть крестьянский, и мы будем знать, что вы за нас! Иначе вы наемщики партии жидов, а крестьянин заикнется о союзе — слышен ответ защитников: «Восемнадцатым годом пахнет». Но не забудьте, что всему бывает конец, так и игу крестьянскому будет.

Жду ответ наболевший.

Крестьянин Морозов Федор

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 18. Л. 412‑413. Подлинник. Рукопись.

___________

* Речь М. И. Калинина на XIII съезде РКП(б).

В документе перечислены вопросы, по которым политика советской власти вызывала недовольство крестьянства. Это продолжающийся нажим на деревню посредством высоких налоговых ставок. По мнению автора, это ничем не оправдано, кроме как содержанием огромного бюрократического аппарата — партийного и советского. Крестьянин, по всей видимости зажиточный, недоволен тем, что власти вносят раздор в крестьянскую среду, разделяя их на социальные группы, вместо того, чтобы словом и делом озаботиться развитием сельскохозяйственного производства. Любопытно его отношение к земляку — “всесоюзному старосте” М. И. Калинину, который в политике государства символизировал союз рабочего класса и крестьянства: будучи крестьянином по происхождению, он затем много лет работал на заводах Петербурга/Петрограда. По мнению автора письма, тот ничего не понимает в крестьянских делах, хотя Калинин в большевистском руководстве слыл за знатока в этой области. Автор сетует на то, что в стране нет организации, призванной защищать интересы крестьянства, и ратует за создание “Крестьянского союза”. Поскольку эта идея довольно часто фигурирует в документах 1920‑х годов, необходимо сказать о ней несколько слов.

Крестьянский союз в России как политическая организация возник в ходе революции 1905 г. В 1917 г. Союз находился под сильным влиянием партии народных социалистов (энесов). После Октября выступил против большевиков и был ими распущен. Деятели “Крестьянского союза” принимали активное участие в вооруженной борьбе крестьянства против советской власти летом 1918 г. По-видимому, это подразумевает автор фразой «крестьянин заикнется о союзе — слышен ответ защитников [советской власти]: “Восемнадцатым годом пахнет”».

Так образуется перекличка между событиями 1920‑х годов и недавней гражданской войны. По всем меркам тогдашней идеологии письмо крестьянина Морозова должно относиться к мнению ярого антисоветчика-кулака. К тому же в нем явно сквозит антисемитизм — представление о власти большевиков как “жидовской”.

Но недовольство было частым не только среди зажиточных элементов деревни. О том, что не устраивало крестьян-бедняков в “рабоче-крестьянском союзе” говорится в письме крестьянина П. И. Бажина из деревни Старых Копков Малмыжского уезда Вятской губернии от 13 июня 1925 г.:

Я, крестьянин, сим написал в контору “Крестьянской газеты” вот эти злободневные вопросы. Я, Бажин Прокопий Иванович, читал раньше книги царского правительства, редко попадали и политические книги. Я видел на деле в царском правительстве земских начальников, исправников и полицию и как управлялись. Памятен 1905 год, когда видел в нашем селении ссыльных людей с Кавказа, украинцев, людей честных, совестливых, видно из того, что эти люди были высланы за правду, за совесть в нашу Вятскую губернию. В 1905 году Николаем II был издан Манифест 17 декабря [октября] слова свободы и печати. И что же? Вместо этого получили по селам по 15 конных полицейских стражников, а по деревням пеших по одному полицейскому, да еще ссыльных людей. От дарованного Манифеста 17 октября Николаем II была собрана Первая государственная дума с представителями от крестьянства, которая решала суждение в интересах трудящегося народа, она была разогнана. Была созвана Вторая дума с представительством от помещиков и купечества во главе царского министра Столыпина* утвердила собственность, которая для трудящейся массы оказалась плачевной. Факт этот Бажин Прокопий знал и тоже этим был недоволен, и скрывая это от других, шел против царизма.

Когда наступила Мировая капиталистическая война, то в продолжение двух лет этой войны народ мечтал надежду на царя, но в конце этой войны народ заволновался, понял дело, что в войне неправда, повсюду измена. Эта война захватила меня в 1916 году, в которой пришлось участвовать на Румынском фронте, когда стали ходить слухи про Учредительное собрание, что и пришлось голосовать мною за большевиков [список] № 6. Когда я был демобилизован и по прибытии домой и говорил в деревне, что власть Советская будет для крестьян правильная. Старики и молодые люди — защитники буржуазии на это внимания не обращали.

Когда наступил 1920 год нас взяли всех на учет и заставили [делать] непосильную работу по 12 кубов в зиму на мужчину, а на женщину 8 кубов дров распилки. Так на меня пало всего 20 кубов, а этим учетом действовали буржуазные сынки, записавшись в партию, что и накладывали к себе в карманы. И что же? Пришлось стыдить свою рожу перед теми, которые говорили: «Что хороша Советская власть?» Когда пришел 1922 год и 1923‑1924 годы, то пришлось платить, опять-таки бедному мужику больше, а у богатых-то скотина племенная и т. д. Все же находит выход.

В настоящее время в нашем крае есть организации как сельхозтоварищество, также Кульсельсоюз**, которые торгуют всеми производимыми продуктами крестьянства, продукт у крестьян скупают дешево, а фабричное производство продают дорого, а владеют опять буржуазия, которая насмехается над властью, а от нее наживаются. А сейчас мелкие кузницы, которые необходимы для деревни, для крестьян, обкладываются патентом и т. д., также и вододействующие мельницы тоже обкладываются патентом, уравнительным сбором и государственной рентой, а ведь это все падает на шею крестьянам. Когда дождется бедный человек правды?

Просим разъяснить.

Еще интересно узнать будем ли платить Франции долги, ведь это все падет на крестьян?

С подлинным верно, что и расписуюсь.

Бажин Прокопий Иванович.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 212. Л. 77‑77 (об). Подлинник. Рукопись.

___________

* Автор неточно представляет последовательность созывов Государственной думы и характер их деятельности. Первая Дума была преимущественно кадетской. Дума со значительным представительством трудовиков, выражавших крестьянские интересы, было по порядку второй и была распущена 3 июня 1907 г. Дума, которую автор называет второй, была третьей по счету.

** Видимо, местная кооперативная организация.

Недовольство крестьян вызывало политическое устройство советского государства, определяемое как “диктатура пролетариата”. Недоумение крестьян по этому поводу выражалось довольно часто, например, в обращениях (словах) крестьянина С. Гогоя из села Терновки Тираспольского района Молдавской АССР от 13 июня 1926 г.

Слово первое

Прочитав письмо т. Мохова в 23(130) номере “Крестьянской газеты”, вспомнил я, что на ячейковом собрании в марте месяце сего года был задан вопрос открыто председателю собрания, члену партии: почему везде и всюду написано «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», а не «Пролетарии и крестьянство всех стран, соединяйтесь», то есть какая разница мешает между пролетариатом и крестьянством с совместным призывом соединиться против буржуазии? Мы знаем, что рабочие и крестьяне, не имеющие ни кола, ни двора, кроме рабочих рук, это есть пролетариат, а имеющий крестьянин маленькое имущество — что, уже не пролетариат, а мелкий собственник, крестьянин, хотя он и бедняк? А нам пишут «Да здравствует союз рабочих и крестьян», приглашая даже и середняка стоять вместе заодно, не только у нас, но даже во всем мире.

Ответ партийцев крестьянину:

1) Начальник заставы сказал, что лозунг нельзя изменять, что пролетариат надежнее будет держать и подымать в других странах Советскую власть, нежели крестьяне, потому что они считаются мелкие собственники. 2) Товарищ Звягин, председатель сельсовета, партиец, сказал, что крестьянству нужно пролетаризироваться, тогда [можно будет] поместить и крестьян в вышеупомянутом лозунге. Прошу вашего разъяснения, потому что из вышеупомянутого вытекает, что крестьяне могут сомневаться в равноправии, благоустройстве всей жизни в своей стране, и касаясь данного времени у нас в СССР.

Крестьянин Гогой Сергей

Слово второе

Нам, крестьянам, еще непонятно, почему на партийных собраниях партийцы говорят: “Диктатура пролетариата”. Если мы не ошибаемся, то нам это кажется так, что пролетариат (рабочий) диктует по-своему, а крестьянин подчиняется и исполняет, хотя бы крестьянин желал бы или нет.

Нам, крестьянам, желательно гордится словами и делом “рабоче-крестьянская власть”, “государство”, “правительство”, “Красная Армия” и “рабоче-крестьянская диктатура”, а не только одного пролетариата.

Обо всем вышеизложенном, если что мы, крестьяне, не так понимаем, просим нам разъяснить.

Крестьянин С. Гогой

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 4. Д. 24. Л. 408‑408 (об). Подлинник. Рукопись.

Как видим, сами партийные и советские руководители давали на сей счет маловразумительные объяснения, ни в коей мере не удовлетворявшие крестьян. Между тем недовольство зачастую принимало форму открытой вражды к политике, проводимой коммунистами, и к рабочему классу вообще как ее проводнику. Как сообщал в письме на имя Е. Ярославского ответственный организатор Гдовского укома ВКП(б) Ленинградской губернии И. Васильев в начале 1926 г., «мне пришлось побывать в 4‑5 районах [видимо, деревнях] Спицынской волости... Главный и основной вопрос во всех районах, и не только у меня, но и по справкам других тт. во всех волостях нашего уезда — это большая ревность к рабочим, что они много получают и мало работают, что вся дороговизна на все товары и налоги на нас, крестьян, больше, потому что государство много тратит на уплату рабочим и служащим...»¹* О том же говорится в недатированном письме крестьянина Г.Масюры из деревни Михайловки Архаринской волости Завитинского уезда Амурской области, относящемся к 1925 г.

Читая “Крестьянскую газету”, особенно последние ее номера, все больше и больше приходится встречать призыв большевиков к крестьянам о сотрудничестве с рабочими в деле госстроительства. Тов. Яковлев в № 60 “Крестьянской газеты” свою статью начинает так: от крестьянина приходится (иногда) слышать такое мнение, что коммунистическая партия все, мол, делает только для рабочего, что коммунистическая партия только говорит о союзе и т. д. и еще что т. Ленин сказал: нет ничего глупее, когда люди не знают сельского хозяйства, [а] берутся учить хозяина, и еще что надо не командовать над крестьянином, а учиться у него и помогать ему.

Может быть, там в центре коммунистическая партия и думает так, если она вообще может думать о крестьянах? Но здесь, в гуще народа никому это и на мысль не приходит, ибо сколько существует крестьянство, оно еще не имело ни к кому такой вражды, какую оно имеет к рабочим вообще и к коммунистам в особенности, и причина этой вражды не здесь, не на месте родилась, а выходит из самого сердца коммунистической партии, ибо ее святой лозунг — диктатура пролетариата — и есть корень вражды. Генералов и помещиков у нее нет, чтобы проводить над ними диктатуру, осталось только над крестьянами, ибо крестьянин продает последнюю корову для налога не по доброй воле, а только под давлением диктатуры, и вместе с тем ищете союза и братства; вторая причина — сама, собственно говоря, партия, ибо всякая партия представляет из себя не что иное, как кучку, а остальное — беспартийное целое, другими словами говоря — партия на местах вылилась в оприччину, хотя она и не привязывает к седлу собачью голову как опричники Ивана Грозного, но стоит она всегда опричь от народа, крестьянин кормит и поит, обувает и одевает всех, кроме себя, так как сам часто бывает голодный и голый, а коммунист готовое подбирает и не только не помогает, а везде только мешает и в своеволии не знает границы. Интересно заключение статьи т. Яковлева, где сказано, что в будущем для “Крестьянской газеты” нет более почетной работы, как проводить союз крестьян и рабочих на деле. Да, много будет написано об этом, много будет вынесено резолюций на собраниях и съездах, но сотрудничать крестьянин и рабочий никогда не будут, и это, во-первых, потому что рабочий, работая, получает за труд, а крестьянин, работая, за свой труд платит, и, во-вторых, потому что коммунистическая партия как бы стремится всех крестьян сделать нищими, поощряет только бедноту, не помогает ей, а поощряет, и если крестьянину удастся улучшить свое хозяйство и выкарабкаться с бедноты, то его клеймят кулаком и считают врагом Советской власти, а ведь нет такого крестьянина, который не стремился бы улучшить свое хозяйство и стать в глазах партии кулаком, другими словами говоря — нет такого крестьянина, который не стремился бы сделаться врагом Советской власти.

Многие пишут об изменении кое-чего в сельхозналоге, но они говорят это только потому, что боятся выразиться прямо: вы не мешайте свободе слова, отмените цензуру, не мешайте независимой прогрессивной печати, и тогда увидите, что вы, собравши желуди, подрываете корень у дуба, вы рубите сук, на котором сидите, для вас дуб — крестьянин — хоть по век не будь, вы об нем ничуть не пожалеете, вам были б желуди-налоги, вы от них жиреете...

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 105. Л. 12‑12 (об). Подлинник. Рукопись.

Автор справедливо подозревает, что “диктатура пролетариата” необходима большевикам для того, чтобы господствовать над деревней и проводить в жизнь свои лозунги, не особенно заботясь о собственно крестьянских интересах. Действительно, в 1925 г., как говорится в письме, власти сделали несколько шагов навстречу деревне, в том числе в понижении ставок сельскохояйственного налога. Однако автор ставит вопрос шире, упираясь в действительно наболевшую и острую проблему 1920‑х годов, — расширение политических прав крестьянства и демократизации советского общества. Одна из характерных черт тогдашней действительности, которая вызывала особенное недоумение крестьянства, — неравные права для рабочих и крестьян на выборах в Советы, закрепленные в конституции.

Вообще говоря, это неравенство сложилось исторически и происходило от времени раздельного существования различных типов советских органов. После их слияния в 1918 г. различные нормы представительства для городов и сельского населения были сохранены и использованы большевиками для “нужд диктатуры пролетариата”, хотя даже Ленин неоднократно подчеркивал, что данное неравенство является серьезным ущемлением демократии. Сохранение этой конституционной нормы в 1920‑е годы явно противоречило смычке и служило причиной недовольства крестьян, не без основания подозревавших, что у советской власти есть “сынки и пасынки”. Об этом говорится в письме И. Л. Чибуткина из деревни Ефремово Норской волости Ярославского уезда Ярославской губернии от 12 марта 1927 г.

Сынки и пасынки

Разбирая закон Конституцию, невольно бросается в глаза статья 9, где жителю города дано больше преимущества, чем крестьянству; там сказано, что рабочие имеют представительство на съезд на 25000 жителей одного представителя*, а крестьянство от 125000 жителей тоже одного; мне как крестьянину кажется очень странным это, и думается, что здесь есть сынки и пасынки. Я знаю, что мне на это ответят. Что рабочий это Авангард Революции. Рабочий сделал революцию, рабочий на своих плечах вынес всю тяжесть революции. За это ему и дано преимущество в представительстве. А может еще добавят, что, мол, крестьянин не так развит в политическом воспитании, как рабочий и т. д. Но я думаю, что, поскольку рабочий поднял знамя революции, постольку Крестьянство завершило ее. Ведь Крестьянин тоже отдал на алтарь революции все: отдал сына, лошадь, Хлеб и все, что было надо. А разве партизанские отряды Сибири, Украины не прогнали Колчака, Деникина, Врангеля и всю свору; прогоняли из нашей революционной Страны, разве Крестьянство не подсобляло строительству Свободы. Да! Но что ему за эти заслуги — да одна пятая часть Избирательных прав**. Где же тут смычка города с деревней, где же лозунг «Лицом к деревне!». Нет его здесь! Видно наоборот: на одну пятую только лицом к деревне. И моя статья «Сынки и пасынки» характерно докажет, справедливо ли это. Я знаю, что мне еще скажут, что Крестьянство не изжило еще Индивидуальных-собственнических взглядов и далеко, мол, ему от социальных взглядов на жизнь. Крестьянин, мол, имеет дом, Лошадь, Корову и считает их собственностью. Но, ведь, это ему нужно как рабочему машина для своих работ, и этим крестьянин подымает Индустрию, подымает благополучие страны. Но, если посмотреть глубже, то, ведь, и рабочий, да и вообще житель города, имеет склонность к собственности, а именно: рабочие имеют дома, Грамофон, Велосипед, одежа. Ни один рабочий не согласится надеть ту одежину, в какой ходит Крестьянин. И приходится слышать, что за один велосипед я отдам лошадь с телегой да теленка добавлю. А поэтому, поскольку Крестьянин Индивидуал, то недалеко отъехал и Рабочий в этом от крестьянина, и я, сколько ни знаю рабочих, все они нисколько не отличаются от крестьянина. Тем более, что рабочий и крестьянин — это общая семья, одна цепь, кованая сообща. Зачем же расслоение, которое предусмотрено 9 ст. Конституции. А поэтому я вношу свою статью «Сынки и пасынки» на суждение самих масс и прошу пересмотреть этот вопрос на очередном Всероссийском съезде Советов. Пора, ведь, уж на пороге 10 [годовщины] октябрьской революции Крестьянство вполне дозрело и вполне может встать рука об руку в социалистическом строительстве.

С рабочим бытом вполне знаком, так как был сам рабочим 15 лет.

Иван Львович Чибуткин

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 5. Д. 30. Ч. 1. Л. 459‑459 (об). Подлинник. Рукопись.

___________

* На самом деле установленная норма — 1 делегат от 25000 городских избирателей.

** Автор имеет ввиду пятикратное преимущество для города. Поскольку понятие “житель” и “избиратель” не равны, реальное преимущество было несколько меньше.

Интересно, что, по мнению автора, рабочий нисколько не отличается от крестьянина. Подобное настроение было весьма типичным для жителей “фабричных сел” Центрально-промышленного района, где крестьяне довольно часто сочетали труд в своем хозяйстве с работой на фабриках и заводах. Отсюда — близость психологии крестьянина и рабочего для данной местности, что было вовсе не обязательно для других регионов. Обращает на себя внимание расстановка в письме заглавных (прописных) букв, отражающая особенности менталитета — и не только автора письма. Очень часто таким способом люди выражали свое представление о ценностях, которым они придавали большое значение, вопреки всем правилам грамматики.

Необходимо заметить, что неравенство рабочего и крестьянина проявлялось в советском обществе не только на формальном уровне, но и в реалиях повседневной жизни. Постоянное внушение рабочим мысли об их авангардной роли давало свои плоды. Возникало отношение к крестьянам как к безответной массе, как к людям второго сорта, с которыми можно обходиться как угодно. Об одном из случаев прямо-таки издевательского отношения к крестьянам говорится в сообщении селькора Л. Ярового из села Богословского Балкашенской волости Кокчетавского уезда Акмолинской губернии от 27 июня 1925 г.:

Во время Атбасарской ярмарки, которая бывает 2‑3 июня, народу наезжает много, крестьяне едут за 200 верст из глухих деревень, где все время мало читают и редко видят такую вещь, как спектакль или духовой оркестр и т. д. И вот по окончании первого дня ярмарки вся крестьянская молодежь и даже пожилые грянули все в сад посмотреть спорт и музыку. За вход — 15 коп. Правда, недешево, но не во [и не у] всех есть деньги. И вот в [у] кого карман тонкий, тот пробрался бесплатно, но не тут-то было: комсомольцы г. Атбасара тут же заняли жандармскую должность и начали крестьянскую молодежь, у которых не было билетов, с криком и гиком и свистом вышвыривать за ворота или поснимают с них фуражки и выбрасывают за ворота, и те разбирают и идут под телегу спать, не побывав в своей жизни ни разу нигде. Вот какой подход городских комсомольцев на деревенскую молодежь. Такие взгляды городской публики на крестьянство нужно искоренять беспощадно.

Леонид Яровой

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 83. Л. 51‑51 (об). Подлинник. Рукопись.

Со второй половины 1920‑х годов с переходом к “социалистической индустриализации”, хозяйственная жизнь страны стала стремительно ухудшаться как в городе, так и в деревне. Естественным результатом стало обострение отношений между городскими классами и слоями населения и крестьянством. Начиная с 1926 г., наметились признаки изменения “генеральной линии”, что проистекало из настроений партийно-советского руководства. На словах еще сохранялась верность нэповским принципам, но на деле проводилась политика, ведущая к их свертыванию. На 1926/27 г. приходится налоговая реформа, которая акцентировала свое внимание на классовом расслоении деревни. Она меняла прогрессию обложения и систему распределения налогов. Если в 1925/26 г. от налога были освобождены 9% хозяйств, то на следующий год — 24%. В ближайшие годы намечалось увеличить эту долю до 35%. Одновременно резко возрастала налоговая прогрессия в сторону более зажиточных хозяйств.

В 1926 г. принимается новая инструкция по выборам в Советы, вводящая новые ограничения избирательных прав. Вместо опоры на середняка акцент был смещен на “бедняцко-батрацкий кадр” деревни и натравливание одной части крестьянства на другую. Подобный зигзаг обескуражил значительные слои деревенского населения. Проводя в предшествующие годы политику поддержки малоимущих слоев населения и сдерживания роста зажиточных, государство как бы нивелировало крестьянство. Стало быть, существование в нем неимущих и малоимущих элементов было связано не только и не столько с экономическими причинами, сколько с другими факторами, среди которых большую роль играли как объективные, так и субъективные (бюрократизм, взяточничество в советских органах, неграмотность и забитость крестьян, неумение и нежелание части из них работать, пьянство и т. п.). Выдвигая подобных людей в сельские организации: Советы, кооперативы, общества крестьянской взаимопомощи, руководство способствовало их деформации, отчуждению от реальных крестьянских нужд.

По письмам можно отчетливо проследить нарастание во второй половине 1920‑х годов элементов административного нажима по всем направлениям государственной политики и ухудшение общего положения в стране, которое вело к социальной напряженности, озлобленности, поиску виновников нарастающих трудностей, усилению конфликта между городом и деревней, и, прежде всего, между самими крестьянами. Вот, например, анонимное письмо крестьянина, видимо, украинца по происхождению. Этим отчасти объясняются особенности языка и стиля, а также многочисленные ошибки. Письмо пришло из Каракольского кантона Киргизской АО и было написано 11 августа 1928 г.

Граж. редактор, прошу поместить письмо. Я получаю третий год мне любимую Крестьянскую газету и акуратно прочитую не пропуская номеров и следя за государственной политикой и думаю своей дурной головой. Что вышая власть тоже ошибается, а именно в экономической политике упирается на пролетарию и бедняка в крестьянских групах, а середняку нет доверия как шатающему элементу. А посмотришь кто города снабжал продуктами и сырьем. Середняк...

Середняк это есть кормилец народной массы. Кулак это есть хищник чесного труда, бедняки пролетария в деревни это есть лентяи и сплаататоры чесных трудов. Кулак норовит обманом изплаатировать чесного трудовика.

А пролетария лежит ничево не делает норовит нахалом ползуваться чужим трудом еще и говорит власть наша. Мы с вами что схотим то изделаем... да власть им идет навстречу ежегодно все возможно подсобляе а они к этому привыкают а на их и середняки смотрят да постепенно к ихней групе переходят. Как говорица поднять хозяйство трудно, а пустить у два щота и указывают на бедняков: смотри они ничего не делают а также живут не хуже нас и налог не платят. Из газет смотришь, якобы беднота подымается, а выходит напротив, как посмотришь в нас в Киргизской Р.А.Р. у два раза а то и больше добавилось бедноты.

В нас был пример в 21‑м году делали разпределения. Живым и мертвым инвентарем разбили народ на три групы: кулак, середняк и беднота и стали наделять — бедняку три части, середняку полторы части, а кулаку только полчасти, как крупного и мелкого скота так и остального инвентаря и хлеба.

Что же практика показала. В этой бедноты, которая получила три части, за один год редко у кого осталась и одна корова, не смотря на то, что получали до 20‑ти голов скота и плуг, а кулаков через три года надо опять делить как было у его то и опять стало. Нажили своими трудами без изплаатации чужого труда, потому что он работает день и ночь, а середняк как был середняком так и остался середняком.

А сейчас между крестьянами идет такой разговор будим меньше сеять, чтобы налогу не платить и попасть в 35 процентов бедноты пока мы будим на их работать на лентяев мы тоже умеем бедняками из робыця вот туто и заключается, что по статистике якобы посевную площадь увеличивают, а хлеба не[до]стает. А это зависит вот в чем. Я как крестьянин середняк сейчас и при старом строе и знаю чем каждый крестьянин дышит, не только думает: раньше у нас сеял середняк 10 или 12 десятин, а записувал 6 или 7 десятин, а сейчас согласно 107 статьи* стали записывать до борозды.

И я человек мало вижу именно деревенщина, помоему так власть старается чтобы вся была пролетария и беднота, но чем же тогда должны государство существовать, если же мы крестьяне будем преобретать продуктов только для себя, а чем же будет существовать город и рабочий, без которых также крестьянин ничево не стоит. Или же в случай стехейного бедствия или неурожая то мы без запаса должны все замереть как мухи на морозе. Нас тогда государство всех не подымет на ноги потому шо нас дуже багато.

Или же власть упирает на колхозы, ця штука красива на бумаге, а на дили не так як пишут, я тоже спробував. Жил и в колективе и насылу вырвався из душею нада уперед переродить усых людей, а тоди строить комуны в крестьянской работе тоже что и у заводи не каждой усе может изделать другой такой есть что три часа запрягае лошадь а запряг поехал опрокинулся переломал а на язык посмотришь так он больше тибя знает и берется тобою распоряжаться.

Мнение середняков и мое относительно сельхозналогу бедноте дать до трех или четырех десятин и потом обложить 5 руб. или 10 руб. десятину и сей хоть пять десят или 50 десят и уплачуй за кажду по 10 руб. налогу. Тода мы бы середняки вас хлебом завалили но не надо чужих трудовых дай наш только слободу и машины и мы покажем без ваших агрономов, на которых зря государство тратит деньги каждой крестьянин хлебороб по своей месности знает как обращаться из землей и чем ее удобрить луче вашех агрономов. Только дай крестьянину середняку привелегию чтобы на тибя не указували кулак если что приобрел. Тода не ради будете и хлебом бо некуда будя дивать, а пока кончив оставлю на другой раз.

Киргизская А. О. Р. С. Каракольской кантон. С. М.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 114. Л. 771‑772 (об). Подлинник. Рукопись.

___________

* 107 статья УК РСФСР о спекуляции.

Стала обостряться враждебность и по отношению к рабочим, несмотря на продолжающуся риторику в газетных статьях об успехах нэпа и сохранении союза между городом и деревней. Вот, например, письмо крестьянина А. Ф. Шклинова из села Богуславского Бугурусланского уезда Самарской губернии от 4 января 1928 г.

Т. т. прежде всего я извенюсь со своим неопытным письмом, так как я из жизни темноты и бедняцких мозолистых рук. Т. т. пришлось мне видеть в газетке крестьянской №904/2049/ речь т. Хотиева, так как т. Хотиев приводит пример, якобы при Советской власти стали крестьяне лучше кушать, чем при старом строе, не вывозят в город белую муку, масло, мясо, все кушают сами. Т. Хотиев в этом вы глубоко ошибаетесь, крестьянский труд эксплуатируют рабочие. Правда у мужика есть всякие продукты, но они к нему не попадают, за мужика ест т. рабочий. Т. Хотиев поставил на вид, как будто рабочий труд дешевый, пример привел гвозди, сахар, что стоит все дешево, но только т. Хотиев не принял во внимание мануфактуру, в чем нуждается крестьянин, совсем не принял во внимание самую главную роль, которую всю тягость несет государству труд крестьянству, так как крестьянину приходиться платить за каждый метр пуд хлеба за сатин и за сахар за каждый фунт 20 фунтов хлеба. Вот всю жизнь заслужил рабочий, рабочий подал руку крестьянину, но сам садится ему на спину. Т. рабочий считает только труд свой дороговизным, а крестьянский труд понизил... В довоенное время можно было купить 20 копеек аршин чистого стинету и хлеб был 1 руб.90 коп. пут [пуд], а т. Хотиев приводит на все 100%, а цену нисколько не скашивают на товар. Т. Хотиев с жалостью подчеркнул о бедности, как жилось при старом строе бедноте, покупала за дорогую цену, за последние пуды. Т. Хотиев, как покупает товар беднота в данное время, состоит членом кооперации и не имеет полного пая, ему тоже товара нет ввиду своих недостатков, когда богатые разбирают, что ему надо, тогда отпускают бедняку, за то, что у него нет полного пая. Т. Хотиев говорил, сколько платили до войны за землю, а в данное время якобы дешевле. Т. Хотиев, и сейчас нелегко крестьянину, несмотря на то, что крестьянин кровь пролил за землю, несмотря, что у крестьянина продукты обирали на армию, для того, чтобы водрузить крестьян над землею, но крестьянам ничего не попало, вышел кругом обман. Воцарился над землею капитал, завхозы, да госфонды, а мужика заставляют опять лезть в ярмо в совхоз, чтобы мужик работал, как на барщине, одну часть себе и совхозу, а не хочешь, то снимай госфонд, чтобы кампания луговая обходилась 15 рублей. Вот какая бедняку, середняку жизнь. Просьба крестьян к высшей власти, чтобы понизил товар согласно хлеба довоенного времени и чтобы государство уделило землей крестьянам не по две десятины на душу, а больше, отобрала землю у совхоза.

Прошу ответить на “Крестьянской газете”.

А. Ф. Шклинов

P.S. Извиняюсь, что плохо писал, потому я плохо грамотный забитый темнотой недостатков.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 97. Л. 71‑71 (об). Подлинник. Рукопись.

Крестьянин недоволен необоснованной разницей цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты, отсутствием товаров в кооперативных лавках, привилегированным, по его мнению, положением городских рабочих. Кстати, на этой почве могли возникать даже любопытные казусы, о чем говорится в анонимном от 27 января 1928 г. письме одного крестьянина, пришедшем в редакцию “Крестьянской газеты” из Курской губернии и публикуемым с сохранением всех особенностей оригинала.

От бедного крестьянина

Я приступаю к вашему мнению и хотел бы передать несколько слов к вашему настроению. Как хороша и свободна наша жизнь в настоящее время, то есть по советской власти и как хороша и удобна для нас рабочих эта советская власть как ровна и свободна, свободна и равна наша советская власть, но не совсем ровна и не совсем освобождена, власть ровна, да неровно живут люди и не ровно обращают внимание на людей. Обратила власть внимание более всех на рабочего, то есть на хвабрикантов и заводчиков ему жалованье повысили и день уменьшили ему действительно свобода ему он сработает 8 часов ато и 7 а остальное время он свободин водыхе прогулке и просвищение. Но на бедного крестьянина мало мало обращают вниманье. Крестьянину нет короткаго дня нет большой жалованья, фабрикант работает 8 часов день называется рабочим, крестьянин работает 17 часов день [и] не называется рабочим, фабрикант получает 60 рублей на месяц, не платит налога, крестьянин 7 рублей вырабатывает на месяц за 17 часов дня, платит налог. Но крестьянин всею охотою помогает советской власти и готов помочь всею силою государству, то есть советской власти да не дает ему развороту не дает ему освобождение власть, не дают крестьянину лесов, что необходимо для крестьянина, на крестьянский хлеб кладут твердую цену, а что крестьянин купит нет твердой цены, если купит сапоги надо отдать 15 рублей, а жито ссыпать по 70 кг сколько надо пудов крестьянину, а крестьянину негде узять теперь опричи как с хлеба, заработать не дает власть, не дает развивать хозяйство, не дает воли, нет свободы крестьянину. Как только приподымет кто хозяйство, ему лишают право голоса, значит власть хочит чтоб все жили в нищете, нет, какая же это свобода, надо помогать, надо свободы давать крестьянину, чтобы он развивался, чтобы он наживал хозяйство, ведь крестьянин всю Россию кормит, вся Россия на его содержанию, как же не дать свободы крестьянину. Но только что называем свобода, а мы не знаем ее, вот государству понадобилось хлеба, где ево узять, давай с крестьянина, налог с крестьянина, хлеб с крестьянина, а крестьянину нет кроме хлебопашественных заработков, вот ище как ваше мнение, как она тяжела для крестьянина хотите вы, чтобы жили разными то коликтивами то, ну вообще вы хотите чтобы жили вместе. Это вы вешаете крестьянину тяжелый камень на сердце, это тяжелый гнет кладете крестьянину на шею, какая может быть жизнь под неволею, дайте крестьянину свободы, дайте ему воли пусть живеть как кому угодно, у кого как голова работает, так и пусть живут.

Желаю в газету пропишите мою письмо по газетам крустьянской Курской правды.

У [в] редакцию Город Москва 7, Воздвиженка, 9. Но я прошу, чтобы вы прописали мою письмо в газету Круст. [Крест.] [и] Курской правды. Прошу и прошу пропишите мою эту письмо по газетам, но только вы не пропишете, я уверен, что не пропишете моей письма, но я прошу пожалуста пропишите в газету.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 114. Л. 15. Подлинник. Рукопись.

Как гласит известное выражение, «против чего боролись, на то и напоролись», ибо преимущества, предоставленные рабочим, довели крестьянина до того, что те в его глазах выступают уже как фабриканты и заводчики, а само содержание письма сплошной вопль от безрадостной жизни. Главный мотив — не принуждайте, не давите, дайте нам жить, как мы хотим. В связи с ухудшением положения деревни и ростом беднейших ее элементов среди последних возникают иллюзии об их сближении с пролетариатом и совместном противодействии партийно-советскому аппарату. Об этом короткое письмо крестьянина А. А. Щипакина из Круглянской волости Орловской губернии от 14 октября 1927 г. (Фамилия, адрес и дата установлены по листку регистрации письма в редакции “Крестьянской газеты”).

Дорогие товарищи! Много крестьян теперь уже не нуждаются собственностью, так как он голодует уже десять лет революций, чуть ли не применяют мякину в хлеб. Тот, кто на госслужбе, тот и сыт по горло. Недаром был лозунг «долой лапти», и сейчас — чуни. Кто бы куда бы ни поступил, так скоро забывает жизнь крестьянина-бедняка. Я только скажу одно слово: да здравствует равенство и братство как рабочих, так и крестьян. Если кто скажет из вас, что писал кто-то с дурной башкой, но тот, кто не поверит, тот не брат крестьянину-бедняку и всему трудовому крестьянству.

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 210. Л. 518‑518 (об). Подлинник. Рукопись.

Надо заметить, что явная враждебность по отношению к служащим государственного аппарата очень часто присутствует в документах 1920‑х годов, причем в отдельных письмах авторы поговаривают о необходимости рабочим и крестьянам совместно вести против них настоящую классовую борьбу. Об этом, в частности, — письмо И. А. Русова из починка Суханов Хмелевицкой волости Ветлужского уезда Нижегородской губернии от 30 марта 1927 г.

Письмо в редакцию “Крестьянской газеты” на имя председателя ВЦИК т. Калинина М. И.

Дорогой т. Калинин М. И.! Я пишу Вам письмо при социалистическом строительстве. Не будут ли враждующих два класса и не будет ли борьба между этими классами. Первый класс — рабочие и крестьяне, которые оба класса трудящихся. Второй класс — советские служащие, именно те, кто получает прекрасное жалованье от 50 руб. и более и т. д., которые тоже получают и 100, и 200 руб. Я, конечно, не буду упирать на тех, кто везет большой воз. Борьба между служащих будет именно между теми, которые отрастили большое пузо на трудовой шее пролетариата при Советской власти. Не буду ходить далеко за примером к центральным местам, а вот взять пример с нашего крестьянина Чистякова Н. В., который служит в селе Уренье Нижегородской губернии. Когда он жил в деревне, то ел хлеб и вода была любимая еда, а когда стал служить в советских учреждениях, то отрастил свое пузо и забюрократился. Зимой сего года приезжал в нашу деревню, даже плохо разговаривает с мужиком. И во всех учрежденьях даже выборные лица проделывают эти штуки. По нашим мнениям крестьянства чтобы не нужно допускать хамово иго к управлению при строительстве социализма, ибо это отродье мешает работать и строить социализм в одной стране. Что борьба между этим классом уже начинается [говорит то, что] крестьянство стало ненавидеть таких работников, которые получают большие ставки жалования. Работы от них мало, как от козлов — ни молока, ни шерсти. Нужно как можно урезать ставки, ибо тогда не будет ненависти к совслужащим, тогда меньше будет дармоедов и тогда спадет у таких людей, как у Чистякова Н. В., пузо и гораздо меньше будут налоги на крестьянство. Почти все налоги уходят на высокие ставки жалованья, и этим будет сбережение народных средств. Все эти средства, которыми мы урежем ставки жалованья, пойдут на нашу промышленность. Кто получает 100 руб., нужно сделать так, чтобы получал не 100 руб., а хотя бы 75 руб. Я думаю, председатель ВЦИК даст ответ на мое письмо или поставить на обсуждение самих рабочих-крестьян.

Русов Иван Архипов

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 5. Д. 30. Ч. 2. Л. 721‑722 (об). Подлинник. Рукопись.

Как видим, предлагается даже совместная платформа действий рабочих и крестьян против тех, кто “отрастил большое пузо”, на основе уравнительности и экономии средств для нужд индустриализации и социалистического строительства.

Уже говорилось, да и документы, которые приведены в данной главе, подтверждают, что большинство крестьян было настроено против коллективных хозяйств. Тем не менее на селе были настроения в пользу коллективизации и даже соображения насчет того, как лучше организовать коллективные хозяйства, например, в письме А. И. Сечко, жителя станции Соть Северной железной дороги (Даниловский уезд Ярославской губернии) в редакцию газеты “Гудок”, датированное 14 июля 1928 г., и по каким-то причинам попавшее в фонд “Крестьянской газеты”.

Специально для крестьянского уголка.

Труд крестьянина теперь, при разрозненном, мелком хозяйстве — и при коллективном хозяйстве. На каких началах должны строиться колхозы.

Я живу в Ярославской губ., где хлеба своего не хватало и раньше, и теперь не хватает. Приходится наблюдать как крестьяне стоят в очереди за печеным хлебом у своего кооператива. Не верится, смешно? Да, крестьяне стоят в очереди за печеным хлебом, и это факт! (Предтечевский кооператив Даниловской волости). Живут сейчас крестьяне-ярославцы — хуже быть не может: форменно сидят на одном молоке (спасибо, корова выручает), и то беда — помирай с голоду, так как ни хлеба, ни картошки, ни мяса, нет ничего. Причина такой бедноты кроится [кроется] в том, что хозяйства мелки, земля скверна, а побочного заработка очень мало. Теперь крестьянин работает, не зная никаких кодексов-законов о труде, работает как каторжник и за свою работу получает только-только, чтобы не помереть с голоду — труд его неблагодарный. Другое дело было бы, если бы крестьяне организовались в колхозы. К примеру, скажем, две-три смежные деревни организовались бы, слились бы в одно коллективное хозяйство, выбрали бы правление, назначили заведующего хозяйством — и дело пошло бы совсем иначе. Уже один тот факт, что в крупном хозяйстве, как и во всяком крупном деле, работать гораздо выгоднее, должно заставить крестьян подумать об организации колхозов. Колхозы организуются на кооперативных началах и представляют из себя вид производственной кооперации, но я хотел бы предложить организацию колхозов на коммунальных началах, и хотя я знаю, что против моего предложения будет масса противников, но тем не менее я попробую доказать всю целесообразность и выгодность такого коммунального ведения хозяйства. Возьмем две-три (чем больше — тем лучше) смежные деревни, объединим их, учтем все наличие скота, инвентаря и все нужное, выберем и сдадим правлению, а ненужное ликвидируем и на вырученные деньги приобретем нужное. Таким организациям, как известно, государство предоставляет широкий кредит и всячески помогает. Работа и жизнь в таких коммунхозах (я их буду так называть) должна вестись также по коммунальному принципу, то есть каждый член делает определенное порученное ему дело и за свой труд получает все ему необходимое из склада организации, а все продукты производства сдаются также на склад. Правление организации учитывает свою потребность и все лишнее сдает государству в обмен на необходимые ему, то есть данному хозяйству, предметы нашей госпромышленности или на деньги, или на то и на другое, сообразуясь с необходимостью, с обстоятельствами. При широкой помощи государства, которая несомненно будет оказана таким хозяйствам, и при правильном ведении последнего в течение небольшого периода в 3‑4 года можно достичь богатых результатов. Хозяйство будет иметь своего агронома, все полевые работы будут механизированы, скотоводство будет развито также в должной степени и, главное, труд членов хозяйства будет трудом благородным, не придется больше работать от зари до темна и сидеть полуголодному, труд будет охранен теми же законами охраны труда, какими он охраняется у нас в городах на производстве.

Даниловский [Псевдоним] Алексей Иванович Сечко

РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 61. Л. 291‑291 (об). Подлинник. Рукопись.

От предлагаемого проекта, написанного, по всей видимости, человеком, который крестьянским трудом никогда не занимался, так и веет прожектерством и утопизмом, свойственным периоду военного коммунизма. Напрямую с гражданской войной перекликается письмо рабочего А. Н. Кузнецова из деревни Кресты Панинской волости Ржевского уезда Тверской губернии от 15 марта 1928 г. Оно даже составлено в духе своеобразной переклички времен.

Откликнетесься

Четыре года тому назад работал на МББ железной дороге* на 29 участке слу[жащим] пути, слесарем. Было сокращение штатов, и я задал себе вопрос: почему крестьяне все не объединяются в коллективы, когда общественная запашка полезная для самого участника коллектива. И я решил добровольно уволиться, оставить место сокращенному. Никогда не жил в деревне, решил поехать в деревню и поделиться своим полезным знанием в деле строительства социализма, за что [в] 1919 г. из Ижевского завода первый с наступлением Колчака по призыву коммунистической партии добровольно пошел на фронт 15 февраля, несмотря на семейное положение. Ижевляне, откликнетесься. 18 апреля 1919 г. за газету “Бедноту”, ее чтение был бит зверски белогвардейцами в самое отступление красных. 19 апреля 1919 г. бежал к красным. Газета “Красный воин” от 25 апреля 1919 г., откликнись. [В] 1920 г., в начале был комендантом охраны ... [слово не ясно] завода в Твери у комиссара особых поручений т. Сакса. Кто первый добровольно пошел на польский фронт, т. Сакса, откликнись. Кто действительно в политуправлении Реввоенсовета Западного фронта кормил политработников 1920 г. и [в] 1921 г. во время эвакуации из города Минска кто на своих плечах [вынес] продукты сотни пудов, чтобы не воспользовались белопаны. Политработники, откликнитесь. 5 августа 1921 г. пошел в бессрочный отпуск со своим сочиненим-стишком, который будет написан на последний стар. В 1924 г. подговорил крестьянина уехать к нему в деревню Кресты Панинской волости, Ржевского уезду, Тверской губернии обучить его двоих детей ремеслу на условии заработок пополам. Такому куску крестьянин был рад. И я в деревне — мое ремесло: 1) кузнец по всевозможным сельскохозяйственным орудиям и кустарному, 2) слесарь механический по швейным машинам, часам, пишущим машинам и кустарному, 3) медник, 4) жестянщик и могу быть в общественной жизни полезен, так что мое ремесло в крестьянской жизни нужно. В течение трех лет я стремился создать коллективы, но крестьянин на это не пошел, заинтересованный шкурничеством. Звали всяк к себе, предлагал кредитным и мелиоративным товариществам — и те не пошли навстречу, а завидуют тому, у кого работаю, говорят, что «твой хозяин родился в рубашке». Среди большой окружности завоевал популярность от населения, 2 года член сельсовета, семья у меня из 7 чел.: 4 труженика, 3 малолетки. Ищу коллективного хозяйства, чтобы могли меня использовать, честного, полезного работника. Поймите меня, ведь я могу быть всем трудящимся полезен, даю свое гражданское завоеванное слово, что буду верен до гроба рабоче-крестьянскому государству. Кому нужен, откликнетесься, хотя в Сибирь.

Н. Кузнецов

Смычка города с деревней. Завет Ленина.

Шлю сердечный привет Красной Армии, стоящей на страже всего мира, общественного социализма. Товарищи, и мы, старые красноармейцы, рассыпанные по всем уголкам рабоче-крестьянской советской республики, охраняем республику, винтовку не за были держать, ежели придется, будем бить в глаз и бровь.

Николай Михайлович Кузнецов

 РГАЭ. Ф. 396. Оп. 6. Д. 61. Л. 14‑15 (об). Подлинник. Рукопись.

___________

* Московско-Брянско-Белорусская железная дорога.

Несомненно, что большевикам путем постоянного внушения удалось заразить своими идеями рабочий класс. Уже накануне массовой коллективизации многие из его представителей агитировали за колхозы, олицетворяя их с магистральным путем строительства социализма на селе. Так создавалась база для “массового похода рабочих в деревню” во время “великого перелома”. Так теперь выглядела на практике смычка и так звучали аргументы в пользу коллективизации: «винтовку не забыли держать, ежели придется, будем бить в глаз и бровь».

Примечание:

¹* РЦХИДНИ. Ф. 89. Оп. 3. Д. 152. Л. 5.