Доклад СОУ ОГПУ за время с 1 по 15 апреля 1930 г. об операции органов ОГПУ по кулацкой контрреволюции. 10 мая 1930 г.

 

Не ранее 10 мая 1930 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Предварительные итоги и оперативные выводы

I. Общая характеристика кулацкой контрреволюции к моменту операции.

Бурный рост кулацкой контрреволюционной активности. Экономические и социальные корни кулацкой контрреволюции. Общий канал контрреволюции. Массовость и организованность кулацкой контрреволюции. Вокруг чего?Формы и методы кулацкой контрреволюции. Конкретное выражение активности кулацкой контрреволюции.

II. Наш оперативный удар по кулацкой контрреволюции.

Необходимость и своевременность удара. Содержание удара. Организация его. Мобилизация наших сил. Конкретное выражение удара по I категории. То же по II категории.

III. Конкретная характеристика кулацкой контрреволюции по данным об операции.

Классификация ликвидированных контрреволюционных группировок и организаций. Бандитизм. Кулацкий террор. Массовые выступления. Контрреволюционная кулацкая агитация и провокация. Попытка создать контрреволюционные настроения в Красной Армии. Маневренная гибкость и плановость в действиях контрреволюции. Различные контрреволюционные группировки, организации и повстанческие движения: 1) Петлюровская повстанческая организация «Штаб вийська Украинсьского»; 2) Диверсионно-повстанческая организация в Мозырском округе БССР; 3) Кулацко-поповская организация в Брянском окр. Западной обл.; 4) Латышская диверсионно-шпионская повстанческая организация в Витебском округе. Западная обл.; 5) Кулацко-террористическая группировка в Смоленском округе. Зап. обл.; 6) Повстанческая организация «НРСП» на УССР и СКК; 7) Контрреволюционное повстанческое выступление в Карачае СКК; 8) Контрреволюционное повстанческое выступление в Енотаевском районе НВК; 9) Контрреволюционное повстанческое выступление в Барабинском округе Сибирского края.

IV. Основные оперативные недочеты по данным об операции.

V. Оперативные выводы.

VI. Приложения.

 

1. Общая характеристика кулацкой контрреволюции

Конец 1929 г. и особенно начало 1930 года в связи с хлебозаготовками, сборами семфонда и налогов, особенно по индивидуальному обложению, и главным образом в связи с интенсивно развернувшимися процессами коллективизации и ликвидации кулака как класса, были временем максимального обострения классовой борьбы на селе вообще и особенно бурного роста и проявления организованной кулацко-белогвардейской, поповской контрреволюции. Активность, особенно организованная, батрацко-бедняцких и середняцких масс в этот период, несомненно, во многих местах не поспевала за активностью кулацкой контрреволюции, во многих же местах сумевшей в связи с прокатившейся там волной грубейших перегибов и извращений партийно-советской линии взять под свое влияние и использовать по существу в контрреволюционных целях значительные слои середнячества и даже часть бедноты.

Экономические и социальные корни кулацкой контрреволюции

Экономические и социальные корни деревенской, кулацкой контрреволюции за этот период вскрылись и обнажились больше, чем когда-либо до того: кулак, все капиталистические элементы на селе реально почувствовали свою гибель в условиях провозглашенных и начавших проводиться на деревне мероприятий партии и советской власти по социалистическому переустройству сельского хозяйства.

В эволюции деревенской, кулацкой контрреволюции за последние годы ясно прощупываются три основных этапа: первый — подъем кулацкой контрреволюционной активности в связи с курсом партии «лицом к деревне»; тогда она поставила перед собой задачу расширить и использовать легальные возможности борьбы с советской властью, добиваясь политического нэпа. Но партия и советская власть не пошли по пути чаяний кулацкой и сменовеховской контрреволюции. Наоборот, они пошли к дальнейшим ограничениям эксплуататорских тенденций кулачества и в условиях обострившейся кулацкой контрреволюционной активности (с новыми формами и тактикой — преимущественно противодействия срыву политики партии и советской власти на селе), — второй этап, и на основе созданной базы для замены крупного кулацкого сельскохозяйственного производства крупным производством колхозов — к политике ликвидации кулака как класса, выкорчевывания последних существенных корней капитализма в стране.

Пробил час экспроприации деревенских экспроприаторов. Кулак, все капиталистические элементы на селе поняли, что выполнение этого плана вколачивает осиновый кол в могилу капитализма в СССР. Отсюда — объединение вокруг плана партии и советской власти широчайших трудящихся масс города и деревни, но отсюда же — объединение в борьбе против своей неминуемой гибели как класса кулака, всех контрреволюционных элементов на селе. Вот корни невиданного обострения вообще классовой борьбы в деревне и, в том числе, кулацкого контрреволюционного напора на партию, советскую власть и их мероприятия. Особенно в борьбе с процессами начавшейся массовой коллективизации и параллельно с ней проводившегося раскулачивания наблюдается за это время прогрессивно возрастающая концентрация и бурное обактивление всех антисоветских сил деревни.

Общий канал контрреволюции

Кулак, белогвардеец, репатриант, поп и сектант, эсеро-анархо-меньшевиствующий элемент, бандит, национальная контрреволюция, петлюровец, муссаватист и иттихадист, дашнак и грузмек, антисоветская часть интеллигенции — все быстро образует в этих условиях общий, единый канал антисоветских настроений, планов и прямых контрреволюционных действий. Этот процесс кулацкого контрреволюционного обактивления на селе к тому же совпал с одновременно проводящимися чистками не только партии, но и всего советского, кооперативного и профсоюзного аппаратов, и многие вычищенные, а потому еще более озлобленные пополнили во многих случаях кадры кулацкой контрреволюции. Одновременно с этим в интересах социалистического переустройства сельского хозяйства в виде технической помощи были двинуты в деревню значительные кадры городской интеллигенции, в известной своей части, несомненно, отражающей антисоветские настроения и планы городской контрреволюции, уже давно лелеющей мысль возглавить антисоветское движение в деревне. Эти два обстоятельства— появление озлобленных, вычищенных из советского и общественных аппаратов и просачивание антисоветских элементов, [а также неоказание] технической помощи деревне — не только расширили кадры деревенской, кулацкой контрреволюции, но и послужили во многих случаях к организационному оформлению и усилению руководства со стороны городской контрреволюции по отношению к деревенской, кулацкой. Смычка этой городской и кулацкой контрреволюции прощупывается во многих ликвидированных группировках и организациях.

За период конца [19]29 и начала [19]30 года, чрезвычайно активизировав свою работу против советской власти и ее мероприятий на селе, контрреволюционный элемент всех оттенков и направлений повсюду стремится установить связи между собой, сблокироваться, установить единый фронт. В этом отношении типична не только отмеченная смычка городской и сельской контрреволюции, но и поиски и факты самого блока национальной (восточной) и русской кулацкой контрреволюции, а также разных националистических контрреволюционных сил вплоть до «трогательного» единения муссаватистов, иттихадистов и дашнаков под лозунгом «Единение Корана и Евангелия».

Этим же стремлением к единению всех антисоветских сил и сознанием невозможности бороться против советской власти иначе, как под едиными, правда, затрепанными, знаменами по существу белогвардейско-кулацко-поповско-бандитской контрреволюции, объясняется и то, что выступая в разных местах под разными лозунгами, — где прямо монархически-романовскими, где «народными», где крестьянскими, народническими, а где и под лозунгом «чистых советов», однако повсюду защищая фактически лозунги «Долой колхозы» и «Против раскулачивания» и повсюду же выставляя себя напоказ защитницей религии и церкви, контрреволюция везде была фактически единой белогвардейско-кулацкой, имея единую цель— срыв мероприятий и торжество кулака, учуявшего свою гибель в коллективизации, раскулачивании, сборе семфонда и т. п. реальных ударов советской власти по нему.

Эти же поиски блоков между всеми антисоветскими элементами повсюду приводили кулацкую контрреволюцию всех видов к связям и использованию ею, где только было возможно, бандитизма, — внутреннего и закордонного.

Там же, где имелись возможности рассчитывать на иностранную помощь, местный контрреволюционный элемент (особенно на западной границе — УССР, БССР, Западной обл., а также по ЗСФСР и Средней Азии и во всех почти колониях — поляков, латышей, финнов, эстонцев, немцев) составлялся преимущественно из местных кулаков этих нацменьшинств и делал попытки, а в ряде мест фактически установил связи с иностранными представителями и с закордонными антисоветскими силами.

Массовость и организованность кулацкой контрреволюции

С конца 1929 и начала 1930 г. кулацкая контрреволюция характеризуется также и тем, что она в условиях обострившейся классовой борьбы на селе вышла из своего подполья, действовала открыто, быстро оформлялась в многочисленных группировках и организациях, быстро же обрастала, становясь во многих случаях массовой и значительно организованной, действующей по определенным планам, причем роль организаторов и руководителей обычно принадлежала старым контрреволюционным кадрам, имеющим опыт прошлой борьбы с безвластием в условиях гражданской войны (махровому белогвардейско-бандитскому элементу). Быстро стандартизируются лозунги кулацкой контрреволюции, причем характерно, что в местах, где она вовлекала на почве перегибов под свое влияние часть середняков и бедняков, часть красных деклассированных партизан, там чаще всего маскировала свою кулацкую белогвардейско-поповскую сущность лже-крестьянскими, «народными» лозунгами, а в ряде мест и правоуклонистскими установками.

Характерно, что кулацкая контрреволюция везде, где она выходила из своего подполья для открытой борьбы против мероприятий и самой партии, и советской власти, там тотчас же и проявляла свою тенденцию к расширению, отходя от прежних методов только персональной вербовки на свою сторону «проверенных» с антисоветской точки зрения лиц, перерастая таким образом нередко в массовые организации и, сколачивая свои кадры и расширяя свою базу, быстро же вырабатывала свою более или менее законченную политическую и военную организованность. Она быстро «разрешала» в этих случаях для себя не только вопросы организации вооруженных кадров, вопросы руководства массовыми выступлениями, но и вопросы «программного» характера, — как ей действовать на «другой день» после свержения советской власти.

Вокруг чего?

Вокруг чего же объединялась и сосредотачивалась эта бурно разраставшаяся кулацкая контрреволюционная активность к концу 1929 и началу 1930 г.?

Чрезвычайно многогранны моменты, вокруг которых кулацкая контрреволюция пыталась объединить все антисоветское, вокруг которых она фактически оформляется за указанный период и делала попытки противодействовать и сорвать партийно-советские мероприятия на селе и повести борьбу против самой партии и советской власти. Не было ни одной хозяйственно-экономической и политической кампании и мероприятия партии и советской власти, в связи с которыми немедленно же не проявлялась бы эта контрреволюционная активность. Для этого она использовала хлебозаготовки, сборы семфонда и налогов, особенно по индивидуальному обложению, контрактацию, продовольственные затруднения, всякие слухи о внешних и внутренних затруднениях, всякий случай в церковной жизни; но главным образом оформлялась и активно выступала кулацкая контрреволюция в связи с вопросами коллективизации и угрожавшим раскулачиванием. Процесс коллективизации и раскулачивания она быстро усвоила как единое целое, и потому они в центре всей борьбы кулацкой контрреволюции против партии и советской власти.

Допущенные в ряде мест грубейшие перегибы моментально использовались кулацкой контрреволюцией в целях спровоцирования и вовлечения под свое влияние середняка, бедняка; слабость же работы низовых советских аппаратов нередко давала ей возможность провокационного толкования распоряжений и директив партии и советской власти вообще.

Ввиду этого к началу 1930 г. основные лозунги кулацкой контрреволюции — лозунги антиколхозные: «Не вступайте в колхозы», «Долой колхозы!», «Всем колхозникам крышка — виселица».

В какие-нибудь 2-3 месяца, на рубеже 1929-1930 г., антиколхозные лозунги начинают быстро сочетаться с лозунгами повстанческого и интервенционистского характера: «Крестьяне, восставайте и уничтожьте колхозы!»; «уходите из колхозов — белые надвигаются на СССР». Почти исключительно на почве антиколхозной борьбы кулацкая контрреволюция открыто начинает выступать против партии и советской власти вообще, в связи с чем появляются лозунги: «Долой коммунистов! — Коммунисты — бич человечества», «Долой Сталина, долой Советы!»

Махрово-белогвардейская по существу, кулацкая контрреволюция в этих только негативных лозунгах на первых порах пыталась скрывать свое истинное белогвардейско-монархическое лицо, а в некоторых местах прямо маскировалась, выдвигая для показа и такие «положительные» лозунги, как «За народную власть», «За чистые советы» (т.е. без коммунистов), «Да здравствует крестьянская власть!» Во многих местах появлялись лозунги «За крестьянский союз».

Распространяя и используя всякие провокационные слухи, кулацкая контрреволюция обнадеживала себя тем, что ее поддержит даже Красная Армия. Отсюда лозунг: «Крестьяне, за вами Красная Армия».

Из других наиболее часто встречающихся лозунгов следует отметить лозунги за религию, против борьбы с ней, в частности, против закрытия церквей и ареста попов (и кулаков), против сбора и вывоза семфонда, против перераспределения земли в связи с коллективизацией, за бойкот коммунистов и колхозников в деревне, за прекращение продажи заготовительным советским органам, за предельное уменьшение покупок промтоваров, за задержку или полный отказ от платежа налогов, против госзаймов, контрактации посевов и т.п.

Формы и методы кулацкой контрреволюции

Очень разнообразны формы и методы активизировавшейся с конца 1929 г. кулацкой контрреволюции.

Чрезвычайно быстро появлялись и оформлялись многочисленные контрреволюционные группировки и организации, максимально проявляли свою активность и отдельно действовавшие до того контрреволюционеры-одиночки на селе.

Организуясь заново, а часто только выходя из своего подполья для открытой борьбы с советской властью, отступая от прошлых своих методов персональной обработки и вовлечения только хорошо проверенных с точки зрения антисоветских по настроению и поведению лиц, эти контрреволюционные группировки и организации быстро обрастали новым антисоветским составом, перерастая из подпольных узких группировок в широкие по своему составу контрреволюционные организации, а прежние подпольные организации еще больше расширяются, достигая до 100 и больше членов, объединяясь между собой нередко территориально по смежным районам и округам.

В массе своей на первых порах срывательские по существу (для противодействия и срыва советских мероприятий на селе, особенно коллективизации), они быстро превращались в боевые, привлекая к себе, организуя бандитские шайки и руководя ими, ведя учет и, где только можно, приобретая оружие, часто строят планы, а местами начинали на деле применять террор — физический (покушения на сельский советский, партийный и колхозный актив) и особенно имущественный (разгромы и поджоги сельсоветов, кооперативов, главным образом колхозов и имущества колхозников). Многие из этих вначале только срывательских группировок и организаций быстро начинали также строить планы повстанческих бандитских выступлений и организационно строились сами по-военному. Эта эволюция от глубоко законспирированных к открыто выступающим в новой складывающейся обстановке обостреннейшей классовой борьбы на селе, от узких по своему составу в подполье к широко количественно и территориально разветвленным, от действующих вначале как группировки и организации по захвату влияния в советских и кооперативных аппаратах к срывательским, затем боевым и, наконец, к повстанчески-бандитского характера типична для значительного большинства контрреволюционных кулацких группировок и организаций на рубеже 1929 и 1930 г. Под влиянием начавшейся в ряде мест сплошной коллективизации и угрожавшего кулаку раскулачивания они считали, что «все мирные средства исчерпаны», что впереди их ликвидация как класса и потому эволюционировали так, «идя ва-банк». Характерно, что, если не только вся махрово-реставраторская эмигрантская контрреволюция, но и городская «отечественная» (особенно крупные вредительские организации) в своих расчетах и планах исходила из того, что приурочивала к 1930 году начало открытых внутренних и интервенционистских действий для свержения советской власти, причем в этих расчетах лелеялись и преобладали именно весенние надежды, то таким же образом почти все кулацкие контрреволюционные группировки и организации с повстанческими планами строили свои расчеты также на весну 1930 г. В этом отношении они вели большую подготовительную работу, расширяя, сплачивая и организуя свои ряды, приобретая оружие, обучая военному делу свои кадры и т. п.

Состав этих контрреволюционных группировок и организаций преимущественно из контрреволюционных кулаков, бывших белых офицеров, репатриантов, карателей, «бывших людей», церковников, попов, членов церковных советов и фанатично настроенных сектантов. Однако в ряде мест, особенно там, где имелись грубые перегибы и извращения, в состав их вовлекаются также бывшие красные деклассированные партизаны, часть середняков и спровоцированных и нередко подкупленных кулаком бедняков; были случаи наличия в группировках и организациях кулацкой контрреволюции, притом даже в роли руководителей их, бывших членов ВКП(б) и комсомола. В ряде мест имевшихся перегибов, искусно используя их, кулацкая контрреволюция сумела таким образом на время ликвидировать свою изолированность, выступая там как массовая как бы общекрестьянская.

Методы проявления контрреволюцией кулацкой активности были также чрезвычайно разнообразны и эволюционируют также от строго конспирированных в подпольных группировках и организациях, по мере их выхода из подполья, к открытым, рассчитанным на завоевание или, по крайней мере, терроризирование, и, тем самым, хотя бы нейтрализацию массы середняка и бедноты.

Вначале поэтому преобладает почти исключительно строгая конспирация и строгий отбор лиц, обрабатываемых контрреволюцией. Отсюда — устройство тайных собраний под видом молений, сборищ на кладбище, в лесу, обсуждение на узко конспиративных собраниях и совещаниях планов, рассчитывавшихся в смысле скрытых выступлений против советской власти только к весне 1930 г. появление маршрутной агентуры для агитации и вербовки новых членов по строго персональному отбору.

Позже, но постепенно растет стремление объединить всех недовольных, антисоветски настроенных, что расширяет уже сеть ячеек в ряде населенных пунктов, увеличивает состав самой организующей и руководящей группировки и организации; искание связей с антисоветскими партиями, группами и административными ссыльными как внутри района, округа, так и по всему краю, а иногда и за его пределами.

По мере активизации кулацкой контрреволюции она все шире начинает использовать антисоветскую агитацию, часто провокационно толкуя распоряжения партии и советской власти по коллективизации, сбору семфонда и в религиозной области. Распространение провокационных слухов о войне, высадившихся десантах, гибели советской власти все расширяется, причем в этом деле крупнейшую роль сыграла контрреволюционная маршрутная агентура, главным образом под видом «нищих», монахов и т. п. Необычно быстро возрастало количество антисоветских листовок, воззваний и лозунгов.

В весьма значительной части группировок и, особенно, организаций, где легче было произвести своеобразное «разделение труда», происходило выделение «боевых групп» для совершения террористических актов и экспроприации советских и кооперативных учреждений с целью получить таким образом средства и оружие.

Участились срывы собраний по вопросам сельскохозяйственных кампаний, особенно по вопросам коллективизации, разгромы и поджоги колхозов, а иногда вхождение в них в целях срыва их изнутри.

Ширилось провоцирование кулацкой контрреволюцией массовых выступлений и руководство ими путем использования общекультурной отсталости и религиозных предрассудков масс (особенно женщин) и недовольства на почве продзатруднений, перегибов и т.п. Делались все чаще попытки превращения массовых выступлений в разгромы советских и кооперативных учреждений и колхозов, попытки применения расправы и террора над советскими, партийными, колхозными активистами, чтобы снизить таким образом, путем антисоветских преступлений, путь к отступлению и тем самым превратить массовые выступления в выступления повстанческо-бандитского характера. Правда, в некоторых местах перегибов и извращений партийно-советской линии часть массовых выступлений начиналась только как «своеобразное» исправление перегибов снизу — со стороны середняка и бедняка, причем такие выступления быстро рассасывались, но часто даже такие выступления кулацкая контрреволюция сумела сорвать с советских рельс и повести по-своему, в чисто контрреволюционных целях.

В целях расширить свои боевые силы кулацкая контрреволюция в конце 1929 и начале 1930 г. стремится связаться с бандами, одновременно активизируя базу бандитизма, чтобы расширить и использовать их в своей борьбе с советской властью. В ряде мест уже в январе месяце, опасаясь ареста, усиливается бегство кулаков в леса и горы, что также ведет к расширению и усилению руководства и активности бандитизма.

Во всех приграничных районах при ставке кулацкой контрреволюции не только на внутренние, но и внешние осложнения, она проявляет свое стремление, а местами и осуществляет его на деле, увязать свою работу с закордоном.

Конкретное выражение активности кулацкой контрреволюции

Конкретное выражение всей этой активности кулацкой контрреволюции дается в прилагаемых диаграммах роста контрреволюционных группировок, организаций и бандитизма, антисоветских листовок, воззваний и лозунгов, террора, массовых выступлений с тенденцией тогда уже к превращению их в повстанческое движение.

Для иллюстрации бурного роста и обактивления контрреволюционных элементов села к концу 1929 — началу 1930 г. ограничимся здесь только указанием, что, по очень неполным данным, уже к 1 января 1930 г. в агентурном производстве органов ОГПУ находилось:

контрреволюционных кулацких организаций — 149 с 3565 участниками; контрреволюционных кулацких группировок — 2062 с 12387 участниками; контрреволюционеров-одиночек на селе — 19366 человек. Всего же — 2211 контрреволюционных кулацких образований, а объектов по агентурным делам — 42426* человек.

Повторяем, что это, конечно, весьма неполные данные агентурного учета по всему Союзу. Притом необходимо учесть, что и эта весьма внушительная армия кулацких контрреволюционеров, по этим неполным данным агентурного учета, на 1 января имелась в агпроизводстве, несмотря на то, что в течение всего 1929 года и, особенно осенью, оперативно подчищалась деревня от контрреволюционного элемента, так что к январю этого года еще имелось незаконченных следствием, но уже оперированных:

контрреволюционных кулацких организаций — 94 с 3285 участниками; контрреволюционных кулацких группировок — 990 с 8763 участниками; контрреволюционеров-одиночек на селе— 1950 человек; всего контрреволюционных кулацких образований— 1084 с 14003** арестованными.

* Ошибка в подсчете; должно быть 35318.

** Ошибка в подсчете; должно быть 13998.

Такова в общих чертах кулацкая контрреволюционная активность к концу 1929 г. и началу 1930 г., по имевшимся к началу операции информационным и агентурным данным и по данным в результате операции, характеризующим кулацкую контрреволюцию накануне и в процессе нанесения ей оперативного чекистского удара.

 

II. Наш оперативный удар по кулацкой контрреволюции.

Необходимость и своевременность удара

При наличии таких крупных ресурсов деревенской контрреволюции в виде контрреволюционного кулака, белогвардейщины, церковников и сектантов, остатков антисоветских партий и организаций, в условиях их бурного нарастания и ярко контрреволюционного активизирования всего антисоветского, на общем фоне вообще максимально развернувшейся классовой борьбы на селе поставивших перед собой задачи объединения, сблокирования между собой с тенденцией на перерастание в организованное повстанческое движение, с расчетом весной этого года открыть единый фронт для срыва коллективизации и посевной кампании и для свержения советской власти в целом, нанесение нового, общего сокрушительного чекистского удара по всей кулацкой контрреволюции, сделалось насущно необходимым. Это сделалось тем более необходимым, что в январе, с учетом усилившихся контрреволюционных действий кулака против всех мероприятий партии и советской власти по реконструкции и социалистическому переустройству сельского хозяйства, состоялись конкретные решения партии и правительства по вопросам ликвидации кулака как класса, что он до того уже ощущал как угрозу, но что теперь, став реальностью, еще более должно было обактивизировать его и ускорить его выступление.

В связи с этими решениями партии и правительства разрешен и подготовлен был ОГПУ общий чекистско-оперативный удар по кулацкой контрреволюции и кулацкой активности вообще.

Необходимость и своевременность этого удара, нанесенного в целях обеспечения посевной кампании и социалистического переустройства сельского хозяйства, блестяще подтвердились: мы не дали кулацкой контрреволюции окончательно сорганизоваться, чтобы в подходящий для нее момент (весной) она могла дать нам организованный бой, — в восстаниях и крупном бандитизме, массовых контрреволюционных выступлениях, срыве посевной кампании, разгроме коллективного и социалистического сектора сельского хозяйства, в целях свержения советской власти вообще.

Своевременный и решительный удар, нанесенный ОГПУ кулацкой контрреволюции, особенно ее наиболее организованной и активной части, сорвал ее расчеты. Проведение же на местах мартовских и апрельских решений партии и чекистский оперативный удар по кулацкой контрреволюции привели к спаду массовой контрреволюционной волны.

Содержание удара

30 января Коллегией ОГПУ было созвано совещание всех ПП ОГПУ, где были подробно обсуждены все вопросы операции по кулачеству, в том числе и вопрос о выселении кулаков 2-ой категории.

Согласно уже до того отданным распоряжениям относительно операции по кулацкой контрреволюции и согласно новому приказу ОГПУ за №44/21, составленному на основании обсуждения вопросов на совещании ПП ОГПУ, содержание удара сводилось: 1)к немедленной ликвидации контрреволюционного кулацкого актива, т.е. изъятию всех контрреволюционных группировок, организаций и контрреволюционеров-одиночек, имеющихся в агентурных разработках органов ОГПУ; это так называемая 1-ая категория; 2) к массовому выселению (в первую очередь из районов сплошной коллективизации, пограничной полосы и районов вообще, производящих хлеб, где активность кулацкой контрреволюции была наиболее сильна) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, кулацкого антисоветского актива, церковников и сектантов) и их семейств в северные районы СССР и конфискации их имущества. Это так называемая 2-я категория.

Повторно в ряде директив подчеркивалась необходимость классово и оперативно четкой выдержанности удара. Так, уже в директиве от 18 января за № 775 органам ОГПУ вменялось по всем делам по 1-й категории обеспечить строгую классовую линию, чтобы бедняк и середняк не были затронуты; директива за X» 3310 от 25 января обязывала органы ОГПУ строго проверять, чтобы в число выселяемых кулацких семейств не попали семьи, дети которых служат в Красной Армии; директива от 6 февраля за № 3 3 7 6 указывала, что план выселения 2-й категории рассчитан на 3 месяца — февраль, март, апрель, чтобы в связи с этим было обеспечено максимально организованное, плановое, строго рассчитанное проведение операции с тем, чтобы за 3 месяца действительно ударить по кулацкому активу в районах сплошной коллективизации; директива за № 538 от 25 февраля разъясняла и диктовала, что не выселяются и не подлежит конфискации также имущество бывших красных партизан — действительных участников гражданской войны (имеющих ранения или другие заслуги), за исключением случаев, когда указанные лица превратились в кулаков, ведущих активную борьбу с коллективизацией и участвующих в контрреволюционных группировках, и т.д. и т.п.

Организация удара. Мобилизация наших сил

Для разрешения этих труднейших и сложнейших задач помощи и обеспечения от контрреволюционных срывов общей работы партии и правительства по ликвидации кулака как класса ОГПУ и ее местными органами должна была быть и фактически проделана крупная и в общем успешная работа по организации, повседневному оперативному руководству и самому проведению оперативных мероприятий. Это необходимо отметить в отношении всех оперативных, войсковых, транспортных и снабженческих органов ОГПУ, принимавших участие в обеспечении результатов операции.

Все органы и войска ОГПУ были мобилизованы на это дело и работали по-боевому для обеспечения бесперебойной, четкой и безотказной борьбы с кулацкой контрреволюцией, и опыт работы по выполнению оперативных заданий обязанных, связанных с работой по кулачеству [лиц] является богатейшим опытом на случай предстоящей «большой войны».

Для ликвидации количественного некомплекта местных органов и пополнения их в связи с дополнительно введенными штатными районными уполномоченными распоряжением ОГПУ-Центра была проведена мобилизация чекзапаса, давшая 634 человека, по данным АОУ ОГПУ на 1 мая. Распоряжением из Центра были мобилизованы и направлены в районы сплошной коллективизации 135 курсантов школы ВНО, 180 курсантов школы ТООГПУ и 120 курсантов ВПШ. Помимо того, местными органами ОГПУ было мобилизовано на операцию по кулачеству 5654 человека из чекзапаса и действующего состава органов, 1013 человек партийного и комсомольского актива и 3996 человек судебных и милицейских работников.

К началу развертывания операции по кулацкой контрреволюции численность внутренних войск была увеличена на 1000, а затем еще на 200, итого на 1200 человек частично для формирования новых частей, частично для усиления уже существовавших. В дальнейшем численность пограничной охраны и внутренних войск ОГПУ была еще увеличена на 5000 человек. Кроме того, особым постановлением правительства в целях максимального уплотнения и усиления охраны советско-польской границы, а также для ликвидации массовых волнений, выступлений и восстаний в ряде мест, как в пограничной полосе БССР и УССР, так и в ЗСФСР, было произведено в этих округах задержание до 1 июля с. г. увольнения в бессрочный отпуск 5 тысяч красноармейцев призыва 1927 г., подлежащих демобилизации в феврале и марте этого года. Общее число переброшенных в погранохране свидетельствует о весьма широком участии погранохраны и войск ОГПУ в операции по кулацкой контрреволюции.

К этому надо добавить, что по директиве ОГПУ всем ПП было предложено создать на месте скрытые оперативные резервы на рабочих, партийцев и комсомольцев, а также из бывших красных, проверенных партизан. Такие резервы в виде взводов разной численности и рот были организованы в ряде мест и вполне оправдали свое назначение в последующей работе.

Конкретное выражение удара по 1-й категории

Конкретное выражение чекистского оперативного удара по кулаку и кулацкой контрреволюции и масштаб проведенной за отчетный период органами ОГПУ оперативной работы лучше всего определяется следующими количественными и качественными данными о результатах операции, по данным ОГПУ на 15 апреля.

За время с января по 15 апреля ликвидировано:

Повстанческих движений ....................27
Контрреволюционных кулацких организаций ...906
по которым арестовано .....................8740 участников

Контрреволюционных кулацких группировок

Ликвидировано ......................6827
по которым арестовано ..............50009 участников
Активных политбанд ликвидировано ...229
по которым арестовано ..............8913 бандитов

Кроме того, арестовано злостных контрреволюционеров-одиночек на селе 73063

А всего ликвидировано за 3¹/₂ месяца 1930 года 7262* контрреволюционных кулацких образования и арестовано по ним 140724** человек.

* Ошибка в подсчете; должно быть 7989.

** Ошибка в подсчете; должно быть 140725.

Из них после следственной и политической обработки отсеяно и освобождено 34270 человек, по данным ОЦР ОГПУ на 10 мая 1930 года.

Кроме того, в процессе ликвидации кулацких контрреволюционных повстанческих движений и бандитизма убито: главарей и активных участников 2686 чел. добровольно сдалось 7310 чел.

Изъято, по весьма неполным данным на 15 апреля с. г.:

оружия огнестрельного ...5533 единицы
- " - холодного .........2250 единицы

Для сравнения всех этих цифр о результатах операции по кулацкой контрреволюции за январь-апрель 1930 года сопоставим с ними данные за весь 1929 год, когда было ликвидировано:

Контрреволюционных организаций ............255
арестовано участников .....................9159
Контрреволюционных группировок ............6764
арестовано по ним участников ..............38405
Активных банд .............................281
Арестовано по ним участников ..............3821
Арестовано контрреволюционеров одиночек ...733281

А всего ликвидировано 7305* контрреволюционных образований и арестовано по ним 95208 человек.

* Ошибка в подсчете; должно быть 7300.

Конкретное выражение удара по 2-й категории

В порядке организационно-подготовительных мероприятий особое внимание было обращено, прежде всего, на обеспечение правильной классовой линии при проведении выселения, чтобы была строжайше обеспечена беспрерывная фильтрация выселяемых с целью недопущения выселения семей бедняков и середняков, красноармейцев из бывших красных партизан, а также семей, не имеющих в своем составе трудоспособных членов, и т.д. Затем сугубое внимание было обращено также на то, чтобы само выселение было проведено в максимально организованном технически порядке в отношении бесперебойного эшелонирования, охраны в пути, производственного и санитарного обслуживания. В результате всех организационных мероприятий удалось достигнуть в целом вполне удовлетворительного проведения операции по выселению кулачества.

По данным ТООГПУ, на 7 мая с. г. взято с места по всем категориям внешних перевозок и по внутренним 439508 человек. Из этого количества на внешние перевозки, т.е. за пределы соответствующих края и области, в определенно отведенные для вселения места, падает 340484 человека, а на внутренние перевозки, т. е. на расселение в пределах соответствующих же края или области, падает 99 024 человека.

По плану оставалось после 7 мая взять по внешним перевозкам около 7040 человек и, таким образом, полностью проведенный план выселения даст 446548 человек выселенных.

Железнодорожные эшелоны благодаря принятым организационным и подготовительным мерам были оборудованы по точному образцу воинских эшелонов и шли по воинскому графику мирного времени, и все прибыли без опоздания. Следует отметить, что работа по линии НКПСа была выполнена исключительно хорошо. Количество погрузочных пунктов составляет по внешним перевозкам 960. Во главе каждого пункта стоял начальник погрузки — сотрудник ТО ОГПУ. То же было в пунктах выгрузки (всего 19). Питательные пункты (24 стабильных и 2 подвижных во главе с начальниками также из сотрудников ТООГПУ) снабжали эшелоны горячей пищей через каждые 2 дня. В среднем внешние эшелоны имели в пути всего до 8 суток, т.е. шли с исключительной скоростью, причем против предварительного плана сроки вывоза были сокращены в среднем на 30% благодаря правильной организации перевозок и специального диспетчерского аппарата по линии ТООГПУ.

В общем подъем раскулаченных с местожительства, перевозка и вселение на новые места прошли удовлетворительно. О трудностях проделанной в этом отношении работы, однако, можно судить, что в ряде мест на этой почве были массовые выступления, попытки сорвать выселение и даже отбить выселяемых. В отдельных случаях сами уполномоченные РИКов и мобилизованные на это дело партийцы открыто высказывались против выселения кулачества и даже отказывались от выполнения порученных им заданий, например: «Прошу снять меня с работы, так как я не могу равнодушно смотреть на все это» (член ВКП(б) Филатов Екатериновского района Самарского округа); «отправили одних, будем ждать еще что надумают, хоть бы скорее был конец» (уполномоченный Н.-Малыклинского района Ульяновского округа). Аналогичные явления имелись и в других округах и областях.

 

III. Конкретная характеристика кулацкой контрреволюции по данным об операции

Представленная нами в 1 разделе доклада только в общих, суммарных чертах характеристика кулацкой контрреволюции в условиях чрезвычайно обострившейся классовой борьбы на селе может быть теперь значительно конкретизирована, дополнена и развита на основании анализа богатейших материалов о произведенной операции по кулаку, рисующих деревенскую контрреволюцию, как она была на деле, в действии.

Классификация ликвидированных контрреволюционных группировок и организаций

Из указанных 6827 ликвидированных группировок 6764 группировки вели ярко выраженную во вне контрреволюционную деятельность и легко поддаются классификации. Из них 5595 являются группировками «срывательского» типа, 490 — террористического, 479 — повстанческого, а 263 группировки были группировками, руководившими массовыми выступлениями. Большинство из них к моменту операции развили широко развернутую и бешеную контрреволюционную деятельность, совершенно оформившись и расширив, организовав свою базу, а многие прямо выступили в роли боевых, организующих штабов массовой кулацкой контрреволюции на селе.

В этом же отношении обращает на себя внимание большое количество ликвидированных за последние 4 месяца контрреволюционных организаций на селе, причем ряд этих кулацких контрреволюционных организаций насчитывал в своем составе свыше 100, а нередко и до 300-400 активных членов. Громадное большинство из них носило ярко выраженный повстанческий характер. Части из них удалось организовать и руководить в ряде мест открытыми кулацкими восстаниями (27, по данным на 15 апреля, — на СКК и в ЗСФСР, КССР и в Сибири).

Для большинства контрреволюционных организаций и группировок типичен бурный количественный рост и большой территориальный охват к моменту операции, быстрое перерастание «противодействующих», «срывательских» контрреволюционных образований в повстанческие с проведением конкретной подготовительной работы к восстаниям, срок которых в большинстве случаев назначался на весну 1930 г.

В таких районах, как БССР, Западная область, Правобережье УССР ликвидировано значительное количество контрреволюционных организаций, тесно связанных, а местами и руководимых иностранными разведывательными органами и ведших усиленную деятельность по линии шпионажа, подготовки диверсий и восстаний и одновременно по линии бурного, активного противодействия и срыва советских мероприятий на селе.

Кулацкая, белогвардейски-реставраторская по существу контрреволюция имела, однако, в разных местах различную окраску. В этом смысле контрреволюционные группировки и организации классифицируются по данным об операции следующим образом: монархические, прямо ставящие вопросы свержения советской власти и реставрации Романовых (преимущественно в ЦЧО, Западной области и СВК). Этих контрреволюционных образований сравнительно немного, и состоят они преимущественно из ярых белогвардейцев и особенно церковников.

Сепаратистские петлюровские (УССР), кулацко-шляхетские (БССР и Западная область), казачьи (СКК, Урал, Сибирь, Казахстан, ДВК), мульско-шариатистские, иттихадистские, мусаватистские, дашнакские (ЗСФСР, СКК, Восточные области и Башкирия, Крым, Средняя Азия); лжекрестьянские, народнические (ЦЧО, УССР, Сибирь, СВК, МО, крестьянские районы СКК).

В ряде мест лозунгами этих контрреволюционных образований («народная власть — крестьянская власть», «чистые советы без коммунистов», «крестьянские союзы») маскируется кулацкая контрреволюция, скрывая на первых порах свою истинную, чисто белогвардейскую сущность.

В некоторых местах кулацкая контрреволюция также маскировалась под правоуклонистские установки (ЦЧО, УССР, СКК, Сибирь).

Бандитизм

Кулацкие контрреволюционные группировки и особенно организации, подготавливая повстанческое движение, использовали широко в этих целях и подчинили своему влиянию и руководству действовавшие к началу 1930 г. банды, а также создали ряд новых банд, главным образом за счет контрреволюционных кулаков, бежавших в леса и горы, опасаясь арестов и раскулачивания, и вообще уходящих в подполье членов контрреволюционных организаций.

Бандитизм начала 1930 г. и во время операции, будучи органической частью контрреволюционных кулацких организаций, значительно возрос благодаря этому количественно и развил бешеную работу, в том числе по добыче оружия и других средств, по террору над сельским партийно-советским и особенно колхозным активом, а в момент восстаний и в ряде массовых выступлений являлся основной вооруженной базой повстанцев. Плотность банд к марту месяцу, т.е. к моменту максимального проявления обактивившейся кулацкой контрреволюции вообще, значительно возросла, достигая 178 человек в среднем на одну банду вместо 14 человек в 1929 г.

Вообще же рост бандитизма в связи с повстанческим движением виден на следующих данных об участниках банд и кулацких восстаний по месяцам этого года: на 1 января имелось на учете 68 банд с 662 участниками, за январь количество участников банд возросло до 2430, за февраль — до 5434, за март — до 14858, за апрель — до 10166 и на 1-е мая спустилось количество участников до 3365, причем на это же число имеется на учете всего 144 банды.

Кулацкий террор

Кулацкая контрреволюция за отчетный период характеризуется также проявлением чрезвычайно бурно возросшего террора, как физического (убийства, избиения, ранения), так и в особенности террора имущественного (сельскохозяйственного вредительства) в отношении местных советских, партийных работников, особенно колхозников.

Значительно сократившийся к концу 1929 г. по окончании хлебозаготовительной кампании террор со второй половины января опять весьма значительно разросся. Так, в январе учтено 750 терактов, в феврале — 1349, в марте— 1750 и за первую декаду апреля — 1600. Резкое повышение дают особенно случаи имущественного террора (разгромы, пожары), причем поджигаются в большинстве случаев колхозные постройки и дома и имущество вообще колхозников. Характерно, что за весь 1929 год на почве коллективизации имели место 890 терактов, тогда как за 4 месяца этого года, по далеко не полным данным, на этой почве было 2967 терактов. Вообще же за весь 1929 г. было всего 9137 терактов, то только за три первых месяца плюс 10 дней апреля текущего года учтено уже 4449 терактов.

Массовые выступления

Спровоцированные обычно кулацкой контрреволюцией массовые выступления в целях противодействия и срыва мероприятий партии и советской власти в деревне, особенно в области реконструкции и социалистического переустройства деревни, сбора и вывоза семфонда, перераспределения земли и связи с коллективизацией, а также в связи с раскулачиванием и выселением кулака и мероприятиями в области церковной, играют исключительно крупную роль в проявлениях общей кулацкой контрреволюционной активности и достигают небывалых до того размеров. Так, за весь 1929 г. учтено 1307 массовых выступлений с общим количеством 300 000 учтенных участников, тогда как за январь-апрель этого года массовых выступлений уже было 6117 с общим количеством 1 755 300 учтенных участников, причем один март дал 3790 массовых выступлений при 1 127 000 учтенных участников.

Из этих 6117 массовых выступлений за январь-апрель текущего года на почве коллективизации, причем во многих случаях в связи с обобществлением скота, было 3718. В связи с арестами антисоветского элемента, выселением кулаков и их раскулачиванием было 1179, а на религиозной почве — 811.

Массовые выступления сплошь и рядом сопровождались разбором скота, семфонда, разгоном сельсоветов с заменой их кулацкими советами или созданием институтов старшин и старост, разгромом изб-читален, зданий сельсоветов, кооперативов, колхозов и т. п.

Особое внимание заслуживают цифры убийств, избиений и ранений советских, партийных работников и вообще сельских, в особенности же колхозных активистов, милиционеров и в отдельных случаях красноармейцев и сотрудников ОГПУ в процессе массовых выступлений. За январь-апрель всего зарегистрировано 3303 таких факта.

В отдельных случаях массовые выступления носили затяжной характер и иногда перерастали даже в повстанческие и бандитско-кулацкие выступления. В некоторых же местах массовые выступления, как уже сказано, были своеобразным «исправлением перегибов снизу», со стороны самих бедняков и середняков, и, как общее правило, такие выступления легко рассасывались.

Для всех массовых выступлений, особенно в первой стадии их развития, характерна крупная роль женщин, спровоцированных контрреволюционными кулацкими, реакционно-поповскими элементами.

Во всех случаях наиболее резкие выступления имели место там, где были допущены искривления и перегибы в процессе коллективизации и раскулачивания и при закрытии церквей.

Контрреволюционная кулацкая агитация и провокация

В борьбе за расширение своей базы, за массы середняка и отчасти бедняка, кроме случаев терроризирования их всевозможными угрозами, прямого подкупа или вообще постановки их в экономическую от себя зависимость контрреволюционные кулацкие элементы особенно широко развернули усиленную контрреволюционную агитацию, устную и отчасти письменную, а также распространение разнообразнейших провокационных контрреволюционных слухов.

Повсеместно слабая, а местами отсутствовавшая массовая разъяснительная работа вокруг мартовских и апрельских решений партии была использована кулачеством до последнего времени в целях еще более интенсивной, главным образом антиколхозной агитации. По ряду районов кулачество как бы «монополизировало» разъяснение решений партии.

Значительные размеры приобрела также практика созыва кулаками нелегальных собраний, на которых проводится антиколхозная пропаганда, извращенное и прямо провокационное толкование последних решений партии и т.д. С другой стороны, являясь на собрания, созываемые местными советскими, партийными организациями, кулаки своими выступлениями добиваются в ряде случаев вынесения собраниями антиколхозных резолюций и постановлений, сплошь и рядом кулаки срывают такие собрания. Особую роль в контрреволюционной агитации играет провокационное использование кулаками религиозных моментов (закрытие церквей, снятие колоколов).

Необходимо отметить также широкую волну самых разнообразных контрреволюционных слухов, как в целях срыва коллективизации («обобществление жен», «клеймение колхозников антихристовой печатью», «близится страшный суд — нужно выходить из колхозов», «колхоз — барщина», «советская власть скоро погибнет, тогда всех колхозников расстреляем» и т.д.), так и прямо повстанческих («высадка десантов», «наступление иностранных войск», «восстание и свержение советской власти в ряде районов» и т.д.).

Распространение антисоветских листовок и анонимок на селе также получило широкие размеры за январь-апрель месяцы.

Обращают на себя внимание анонимки и листовки с прямыми угрозами советским, партийным работникам, беднякам и колхозному активу.

За январь-март по Союзу обнаружено 2295 антисоветских листовок, анонимок и лозунгов. За весь 1929 г. было обнаружено 2390. Большинство листовок направлено против коллективизации, значительная часть содержит в себе призыв к восстанию.

Попытки создать контрреволюционные настроения в Красной Армии

Особо следует здесь подчеркнуть, что со стороны кулацкой контрреволюции за отчетный период были также попытки создать контрреволюционные настроения в Красной Армии путем посылки жалоб и провокационных писем, а также путем отправки ходоков-родственников, — все в целях использовать эти настроения в общем кулацком напоре на советскую власть и партию. Однако своевременно проведенной чисткой Красной Армии от кулацких и чуждых элементов, а также специально принятыми органами ОГПУ мерами по линии политического контроля и через агентуру и политработников в Красной Армии все эти попытки были предотвращены.

Маневренная гибкость и плановость в действиях контрреволюции

Организованная кулацкая контрреволюция за отчетный период в отличие от контрреволюции прежде проявляла значительную маневренную гибкость, упорство и определенную плановость в своих выступлениях. По-военному организованная («полки», «сотни», «взводы», «группы», «штабы», «с главкомами» во главе), повстанческая кулацкая контрреволюция в ряде мест по организованному плану наступлений стремилась овладеть районными и даже окружными центрами, а заняв населенный пункт, громила советские учреждения, арестовывала и истребляла советских работников и колхозников, создавала органы «новой власти», широко применяла насильственные мобилизации (местами от 16 до 60 лет), а также проводила «массовую» работу по закреплению восстания путем проведения митингов, совещаний, сходов.

Различные контрреволюционные группировки, организации и повстанческие движения

Чтобы закончить конкретную характеристику кулацкой контрреволюции, как она была на деле, ограничимся здесь еще только описанием ряда наиболее характерных, типичных контрреволюционных группировок, организаций и повстанческих движений.

Петлюровская организация «Штаб Війська Украінського»

Повстанческая кулацко-петлюровская организация, распространившая свою деятельность на 5 районов Кременчугского округа и имевшая контрреволюционные связи в Лубенском и Полтавском округах (УССР). Организация носила название: «Штаб Війська Украінського»; во главе «штаба» — «главный атаман» Маслич (бывший меньшевик, раскулаченный) и «начальник штаба» Малько (бывший офицер петлюровской армии, репатриант).

Построение организации: административный район являлся районом формирования «одной воинской единицы» (полк, отряд и т.д.) и в районах были назначены «тройки» (начальник воинской части и два организатора), которые проводили вербовку в отряды и сельские контрреволюционные ячейки.

Организация намечала восстание на весну 1930 г., проводя широкую организационную и пропагандистскую работу. Лозунги — «Свержение советской власти и восстановление украинской независимой республики».

Арестовано 136 человек, из них 53 крупных кулака, 20 бывших офицеров, 2 бывших помещика, 4 священника; остальные участники организации — середняки, активно участвовавшие в петлюровских бандах.

Диверсионно-повстанческая организация в Мозырском окр. БССР

Диверсионно-повстанческая организация в Мозырском округе и граничащей с ним части Бобруйского округа БССР. Арестовано 123 человека. Состав организации — преимущественно кулаки, активные участники крупных диверсионных банд, действовавших в 1920-1922 гг.

Структура организации — прочно сложившиеся группы по селениям и хуторам.

Руководители организаций — польские агенты, регулярно переходящие границу со стороны Польши.

На одном из последних нелегальных собраний (январь 1930 г.) участники организации конкретно поставили вопрос о вооруженном восстании, наметив объекты налетов, диверсии; распределили между собой районы для выполнения полученного из Польши специального задания — отыскания площадок для спуска польских военных самолетов. Здесь же было принято решение еще больше законспирироваться и ввиду близости восстания внешне ничем себя не выявлять.

Кулацко-поповская организация в Брянском окр. Западной обл.

Кулацко-поповская организация в Брянском округе (Западная обл.) во главе с бывшим игуменом Спиридоновым.

Организация ставила задачу — борьбу против советской власти путем активного противодействия и срыва проводимых мероприятий в деревне, организацию массовых контрреволюционных выступлений. Был создан ряд нелегальных ячеек, в состав которых вербовались церковнический элемент и кулаки. В ряде ячеек церковникам принадлежала руководящая роль, основной же состав состоял из контрреволюционных кулаков.

Ячейками был охвачен целый ряд населенных пунктов, несколько районов Брянского округа. Связь с нелегальными ячейками осуществлялась частыми выездами представителей руководящего ядра и «странствующими» монахами, через которых ячейка снабжалась контрреволюционными рукописями и листовками. Организацией были распространены среди населения контрреволюционные листовки и рукописи о «явлении спасителя детям», [об] «антихристовом клейме», «политическая речь раввина» (погромно-антисемитского характера) и ряд других листовок и рукописей.

Организация развила бешеную повстанческую агитацию, усиленно распространяла слухи о предстоящем «клеймении колхозников» и всех поддерживающих советскую власть «антихристовой печатью». На почве этого имел место ряд антисоветских массовых выступлений.

В Брасовском районе (где в 1919 г. было контрреволюционное восстание) ячейкой контрреволюционной организации подготавливалось к 1 марта с. г. «в ознаменование» годовщины указанного контрреволюционного восстания массовое антисоветское выступление. В районе проводилась в связи с этим активная контрреволюционная деятельность, участники организации выступали с явными повстанческого характера речами, призывая отказываться от всех мероприятий и особенно коллективизации.

Латышская диверсионно-шпионско-повстанческая организация Витебского окр. Западной обл.

По делу арестовано 96 человек бывших помещиков и кулаков-латышей. Организация возглавлялась лютеранским пастором Швальбэ, непосредственно поддерживавшим связь с латконсульством в г. Витебске — консулами Юргенсом и Пунгой, выполняя задания последних по подготовке и объединению в повстанческо-диверсионных целях латышей-колонистов и особенно латышской молодежи, начиная с 1925 г., с момента существования латконсульства в г. Витебске, и до ликвидации организации Швальбэ, осуществляя регулярную связь с консульством, информируя о настроениях в латышских колониях, деятельности организаций, одновременно снабжая латконсулов интересующими их материалами шпионско-разведывательного характера.

Основными задачами контрреволюционной организации являлись:

а) подготовка кадров из кулацкой части латышских колоний для активной борьбы с советской властью на случай интервенции;

б) подготовка латышской молодежи на случай войны в целях активной контрреволюционной работы в тылу, организации банд, диверсий, массового дезертирства из Красной Армии;

в) усиление эмиграционных тенденций в латышских колониях;

г) разложение частей Красной Армии через военнослужащих антисоветски настроенных латышей;

д) активное сопротивление и противодействие мероприятиям власти и партии в деревне.

В латышских колониях Западной области и БССР по директивам латвийского консульства Швальбэ насаждал контрреволюционные ячейки, руководство которыми осуществлялось латконсульством (Витебск).

Характерны показания руководителя организации пастора Швальбэ: « ... Связь с бывшим латконсулом Юргенсом я установил в октябре 1925 г. Точно не помню, в конце 1925 г. или в начале 1926 г. Юргенс в одной из бесед указал на то, чтобы я проводил воспитательную работу среди латышей-колонистов в национально-патриотическом духе и из среды кулачества вербовал бы надежных людей, которые бы сплачивали остальных колонистов с тем, чтобы они были надежным оплотом для Латвии. В процессе своей деятельности, собираясь на нелегальные совещания для обсуждения тех или иных вопросов, эти лица составляли контрреволюционные кулацкие группировки в колониях, мною постоянно руководились и идеологически оформлялись. С момента пребывания в г. Витебске латышского консула Пунги при каждом моем посещении латышского консульства он, Пунга, не только интересовался положением латышей-колонистов, но в соответствии с тем или иным моментом или мероприятием Советской власти давал мне соответствующие директивы по специальной работе среди латышей. В начале 1928 г. Пунга, учитывая мои возможности как пастыря общаться с латышским населением в колониях, указал мне на необходимость ведения более активной работы среди латышей в деле их сплочения; последнее он мыслил осуществлять путем постоянного руководства созданными кулацкими группировками.

Это должно было получить свое выражение в определении тактики группировок в деле сопротивления и срыва мероприятий партии и советской власти...».

Основной упор в контрреволюционной деятельности организации был направлен на подготовку надежных кадров из контрреволюционного кулачества на случай интервенции для нанесения удара советской власти в тылу в расчете на создание повстанческих отрядов из колонистов, «могущих служить оплотом для Латвии».

« ... В конце 1928 г. и начале 1929 г. в связи с обострением борьбы в деревне я получил директиву латышского консула Пунги использовать этот момент для внедрения пораженческих и повстанческих настроений, имея в виду организацию банд, в случае дальнейшего обострения классовой борьбы, подготавливая латышское население и в особенности молодежь к тому, чтобы в случае войны она дезертировала из рядов Красной Армии, организовывала бы банды, запасалась оружием и путем поджогов и диверсий дезорганизовывала бы тыл. Пунга также предлагал учесть всех коммунистов, так как они будут уничтожены с переменой власти...».

«...Таким образом, за время моей деятельности на территории Западной области и Белоруссии мне удалось сколотить из отдельных группировок путем осуществления общего руководства довольно сплоченную контрреволюционную организацию по всем латышским колониям. Эта организация существовала и развивалась под прикрытием религиозных общин; путем повседневной работы латышское население в колониях подготавливалось к тому, чтобы в случае каких-либо политических осложнений масса латышского населения — колонистов — выступила бы против советской власти сплоченно. Для этого как мною лично, так и вышеперечисленными лицами (фамилии актива организации) внедрялись идеи о том, что в случае войны не следует идти в армию, а дезертировать, а если будут вынуждены к этому, то повернуть оружие против советской власти...».

Наряду с подготовкой контрреволюционной организации на случай интервенции по директивам Латвийского консульства (латышского консула Пунги) проводилась систематическая, планомерная деятельность по срыву и активному сопротивлению проведению в жизнь мероприятий советской власти в деревне.

Кулацко-террористическая группировка в Смоленском окр. Западной обл.

Арестовано 13 человек. Участники группировок—преимущественно кулаки, лишенцы. Из общего числа арестованных 6 кулаков в прошлом привлекались к ответственности органами ОГПУ за контрреволюционную деятельность. Организатором и руководителем группировки являлся сын арестованного кулака землемер Смоленского окр. Западной обл.; при его непосредственном участии и инициативе созывались нелегальные собрания, где намечались практические мероприятия по срыву колхозного строительства и, в частности, противодействию организации колхоза им. Сталина. Для осуществления намеченных планов актив группировки решает действовать террором против местных работников, рабочих бригад и сельских активистов — организаторов колхоза.

В октябре 1929 г. участники группировки покушались на землеустроителя — члена ВКП(б), прибывшего для землеустройства колхоза.

В октябре 1929 г., использовав деклассированный хулиганский элемент, избили колхозников.

В декабре 1929 г. по организатору колхоза — члену комиссии по отчуждению кулацких земель было произведено 2 выстрела из обреза, причинивших тяжелые ранения.

19 января 1930 г. участники группировки пытались убить активиста-колхозника.

22 января 1930 г. имели место попытки спровоцировать население на массовое выступление в связи с колхозным строительством.

Террористические тенденции группировки были направлены на поджог ряда крупных колхозов и колхозников активистов-бедняков. В декабре 1929 г. группировкой была изготовлена и распространена листовка с угрозами по адресу колхозников и работников советского аппарата. В результате деятельности группировки, основанной на провокации, из колхоза им. Сталина выписалось большинство ранее записавшихся хозяйств, и колхоз распался.

Повстанческая организация НРСП на УССР и СКК

Агентурная разработка по делу «Народной Революционной Социалистической партии» начата производством в начале февраля месяца 1930 г.

Основанием к выявлению ее послужило заявление члена КП(б)У и ЛКСМ Блохи Ивана Ивановича, в котором он сообщил Роменскому окружному отделу ОГПУ, что прибывший в с. Веприк Летик Михаил Петрович является членом «Народной Революционной Социалистической Партии» и приехал в с. Веприк для организации боевой дружины НРСП и вербовки членов в таковую. Тогда же Летик ознакомил Блоху с программой НРСП и предложил ему вступить в эту партию, а также сообщил, что в конце февраля должна состояться конференция НРСП, на которой должен быть и Блоха.

С целью форсирования разработки СО ГПУ УССР на место командировал своего работника, но, как потом выяснилось, эта командировка не только не обеспечила такого форсирования разработки, а по совершенно неизвестным нам причинам разработка затянулась, и Летик скрылся и уехал в неизвестном направлении. С этих пор мы не имели никаких сведений о состоянии разработки.

Наконец, 25 апреля с. г. нами было получено специальное сообщение ГПУ УССР о том, что на Украине выявлена крупная боевая повстанческая организация под названием «Народная Революционная Социалистическая Партия».

По имеющимся в нашем распоряжении материалам по делу НРСП, организация возглавляется членом КП(б)У Слинько Иваном Григорьевичем. Организация построена следующим образом: во главе нее стоит ЦК НРСП, в округах и районах — окружные и районные организации; затем следуют кустовые объединения и ячейки, возглавляемые кустовыми и ячейковыми организаторами. Кроме того имеются еще боевые дружины, которые комплектуются из специально выделенных членов организации.

К настоящему моменту арестовано до 30 членов ячеек и дружин НРСП, в числе которых имеются и ячейковые организаторы.

Арестован также начальник боевых дружин НРСП Летик Михаил Петрович.

В результате следствия к настоящему времени выявлен по Лубенскому округу ряд ячеек НРСП в селах.

Организация в Лубенском округе была разбита на 3 района.

Члены организации имеются в Шевченковском и Роменском округах, а также в городе Грозном.

Организация по преимуществу состоит из крестьян-середняков, бывших красных партизан и демобилизованных красноармейцев. Пополнение организации шло по линии индивидуальной обработки.

На организационные расходы с членов организации взимались членские взносы, достигающие крупных размеров. Так, например, председатель «бюро райпарткома» НРСП 1 района Слинько Мефодий внес 85 руб., райорганизатор Константинович — 30 руб. и т.д.

Организация имела свою программу и временный устав военно-боевых дружин НРСП.

Программные положения НРСП исходят из того, что «власть в СССР находится в руках верхушки коммунистической партии и рабочей аристократии. Неограниченная диктатура партийной бюрократии свела на нет демократию. Индустриализация промышленности приводит к разорению крестьян и кустарей, насильственная коллективизация сопровождается обнищанием деревни, рабочий класс находится в полуголодном состоянии».

НРСП поэтому ставит перед собой задачу свержения власти «кучки диктаторов сталинского ЦК» путем вооруженного восстания и создания демократической республики с «народными революционными» советами, с предоставлением свободы всем политическим партиям, кроме буржуазных, с уравнением в правах рабочего класса и крестьянства».

В «товарищеском письме» НРСП развиваются программные положения НРСП и разъясняется, что задача НРСП заключается не в реставрации капитализма, а в восстановлении «подлинной советской власти» с лозунгами первых дней Октябрьской революции. Письмо осуждает индивидуальный террор и вместо него выдвигает лозунг массового террора «против бюрократии».

В соответствии с этими положениями программы НРСП районная конференция НРСП 1 района решила организовать оперативный отряд в 50 человек, вооружить его, снабдив тачанками с пулеметами. Вооружение предполагалось произвести путем экспроприаций, налетов на милицию и т.д.

Организацией готовился крупный налет на Чернухскую районную милицию и районные учреждения с. Чернухи, но ввиду неподготовленности к налету членов организации он был отложен.

В с. Халепцы также состоялось общее собрание членов организации, которое обсудило вопросы о приобретении оружия и выбрало «тройку» для организационной работы в соседних селах.

Предварительные данные следствия с достаточной полнотой выясняют методы деятельности НРПС.

При обработке и вербовке членов в НРСП руководители ее выставляли свою программу как программу «бухаринского уклона», разъясняя при этом, что идеологами и руководителями НРСП являются лидеры правой фракции ВКП(б), что в этой партии состоит много членов ВКП(б), что НРСП имеет много сторонников в ГПУ, Красной Армии, в разных советских учреждениях.

В организацию ее руководителями рекомендовалось привлекать людей, недовольных политикой советской власти, партийцев, расходящихся с линией партии, и «всякого бедняка, который на собрании высказывается против коллективизации». С этой целью членам организации вменялось в обязанность посещать все собрания и выявлять лиц, недовольных мероприятиями власти.

Особое внимание НРСП обращает на агитационно-пропагандистскую работу. Каждый обрабатываемый знакомился с материалами НРСП, размноженными на пишущих машинках. Каждый, кто разделял программу НРСП, получал документы и поручения заниматься обработкой других. Прилагались усилия к тому, чтобы добыть типографский шрифт, заняться массовым размножением воззваний, выпуском бюллетеня и распространением литературы. Для этой работы предполагалось привлекать интеллигенцию (учительство, агрономы).

Не менее важной задачей НРСП ставила перед собой работу среди красноармейцев и комсостава Красной Армии. Бралась ставка на обработку красноармейцев-отпускников. Следствием установлено несколько попыток членов НРСП установить связи с Красной Армией.

Хотя программа НРСП официально декларирует ставку только на бедноту и близкие советской власти элементы (бывшие красные партизаны, демобилизованные красноармейцы и т. д.), на деле, однако, ячейки НРСП имеют в своем составе кулаков и контрреволюционный элемент. Больше того, руководители организации считали возможным привлечение в организацию контрреволюционных группировок при условии их подчинения директивам ЦК НРСП.

В план работы помимо этого входило также установление связи с закордонными эмигрантскими контрреволюционными центрами (ЦК грузинских меньшевиков, ППР). В марте месяце 1930 г. предполагался переход границы Слинько И.Г. (руководитель НРСП) с тем, чтобы связаться с эмигрантскими кругами, близко стоящими к главе УНР Левицкому и выяснить возможность установления контакта с ними в ведении подпольной работы на Украине. Впоследствии Слинько решил якобы сам границу не переходить, а нашел двоих человек, которые должны были выполнять это поручение.

В качестве ближайшей задачи НРСП ставила вооруженный захват г. Лубны. Наступление на Лубны должно было совпасть с выступлением НРСП на Шевченковщине и быть началом всеобщего восстания. До выступления организация должна была провести большую работу по разложению частей Красной Армии. Предполагалось размножить в большом количестве уже составленное воззвание к Красной Армии и распространить его по городу, в казармах, клубах с установкой на то, что Красная Армия, состоящая из крестьян, чувствующих на себе «гнет правительства», перейдет на сторону повстанцев. Захватив город, НРСП должна была, по мысли инициаторов этого восстания, обратиться за поддержкой к правым элементам в ВКП(б) и направить свои отряды после захвата г. Лубны на Миргород, Хорол, Ромны с целью соединиться с повстанческими силами Шевченковщины для объединения с ними в одну армию. Выступлениями в Лубенщине должен был руководить Летик М. П., а в Шевченковщине — Слинько И. Г.

Руководитель НРСП Слинько Иван Григорьевич до сего времени не установлен. К его установке приняты самые энергичные меры.

Установлена также ячейка НРСП в г. Грозном на СКК.

Контрреволюционное повстанческое выступление в Карачае СКК

Повстанческое выступление в Карачае началось в первых числах марта в напряженной обстановке, создавшейся в результате целого ряда перегибов и искривлений, допущенных при проведении коллективизации, вызвавших недовольство бедняцко-середняцких элементов, что было использовано контрреволюционными кулацко-мульскими и дворянско-белогвардейскими организациями.

Еще до начала открытого выступления контрреволюции кулацко-мульскими организациями и группировками были созданы небольшие бандитские группы, проводившие по заданию этих организаций работу по созданию бандитско-повстанческих кадров, добыче оружия и совершению отдельных налетов и убийств советского партийного актива, терроризировавших население. Наряду с этим контрреволюционные организации и группировки вели активную повстанческую агитацию среди населения, распространяли провокационные слухи и т.д., проводили совещания с представителями бандитских групп Карачая и Кабарды (где к тому времени уже происходили Баксанское и Чегемское выступления), обсуждали вопросы, связанные с организацией и структурой новой власти («народные комиссии»), намечали кандидатуры в эти органы, составляли списки командных кадров, а также списки советского, партийного актива, подлежащего уничтожению.

Первое открытое выступление, имевшее место в ауле Кумско-Лоовский, выразилось в разгоне советских органов и организации повстанческих отрядов, насчитывающих сначала 25, а затем 100 повстанцев.

Принятыми мерами вспышка была быстро ликвидирована.

Вскоре после этой вспышки началось широкое повстанческое движение, охватившее почти весь Карачай и имевшее три основных базы (Учкулан, Архиз, Кумско-Лоовский), из которых и исходило руководство.

В районах восстания проводились митинги под лозунгами шариата и формировались повстанческие отряды войскового типа (полки, сотни, взводы), возглавляемые бывшими белыми офицерами, заранее назначенными.

19 марта на сходе представителей ряда аулов была выбрана «народная комиссия», которая должна была являться верховной властью всего Карачая. На комиссию возлагались военные, административные и прочие функции, связанные с действиями повстанцев. Были созданы даже продовольственные органы с задачами снабжения «фронта» и населения.

Руководящую роль во вновь созданных «органах власти» играли муллы, кулаки, бывшие помещики (дворяне и князья), белогвардейцы и бандиты, участвовавшие в контрреволюционных восстаниях.

Членами «народной комиссии» были бывшие эфенди, члены Кубанской рады и активный участник Карачаевского восстания, бывший крупный землевладелец, также участник восстания, бывший бандит-скотокрад и участник восстания, кулак-лишенец и т. п.

Активное участие в событиях приняли около 5000 человек. С оружием в руках выступило более 2000 повстанцев, по социальному происхождению кулаков — 220, середняков— 1059 и бедняков — 517, причем среди последних большинство ранее принимавших участие в восстаниях.

Основной задачей руководители восстания ставили свержение советской власти, захват основных центров (Микоян-Шахар, Кисловодск и Баталпашинск) для установления «народной власти» в Карачае. В осуществление этих задач повстанцы вели упорное наступление на Кисловодск и Микоян-Шахар. Ставили ультиматумы представителям советской власти, находившимся в осажденном положении (Микоян-Шахар, Теберда и др.).

В результате принятых мер восстание было ликвидировано.

В боях с повстанцами убито свыше 400 человек, ранено около 150, захвачено с оружием в руках 300 и добровольно явилось около 1500 человек.

За время операции, продолжавшейся 1¹/₂ месяца, изъято боевого оружия 2230 единиц.

Наши потери: убито 24, ранено 10, без вести пропало 8.

Контрреволюционное повстанческое выступление в Енотаевском районе НВК

10 марта 1930 г. в Енотаевском районе на почве продовольственных затруднений и перегибов в колхозном строительстве началось антисоветское брожение, охватившее селения Житное, Оля, Зюзино, Феодоровка и Бертюль.

К 14 марта антисоветским движением был охвачен целый ряд селений, прилегающих к районному центру Енотаевску.

В с. Владимировка толпа в 300 человек во главе с контрреволюционными кулаками напала на рабочие бригады и других приезжих советских, партийных работников и избила их; толпа отбила предназначенных к выселению кулаков. В тот же день толпой, возросшей до 3000 человек, под руководством кулаков было проведено собрание и вынесены решения:

1) Возвратить отобранные у кулаков дома;
2) требовать возврата выселенных уже кулаков;
3) выгнать и «раскулачить» бригадиров;
4) разделить по едокам семенной фонд.

Партийцы и бригадники в количестве 60 человек бежали.

К 19 марта движение, принявшее резко выраженный повстанческий характер, перекинулось на другие села Енотаевского района, охватив всего 15 селений.

В самом центре — Енотаевске — тысячная толпа повела осаду нашей опергруппы, требуя вывоза рабочих бригад и возврата имущества раскулаченным. Телеграфная связь с Астраханью была прервана.

Опергруппе, вынужденной применять оружие, толпу удалось рассеять. Один человек из толпы был убит.

Во Владимировку был брошен отряд войск ОГПУ в количестве 155 бойцов.

В течение 19-20 марта велись бои с повстанцами за обладание главным пунктом повстанческого движения с. Владимировкой, вокруг которого повстанцами были вырыты окопы.

К утру 22 марта Владимировка была занята нашим отрядом.

Наши отряды потеряли 2-х убитыми и 3-х ранеными.

Часть повстанцев бежала, но вскоре большинство из них было выявлено и арестовано. Изъят главный организатор и руководитель восстания в Владимировке, бывший председатель сельсовета и бывший член ВКП(б) Бородин.

В остальных селениях выступление ликвидировано мирным путем.

Контрреволюционное повстанческое выступление в Барабинском округе Сибкрая

2 марта в селах Кондратьевском, Тармаклы, Лисино, Кокшенево (180-210 км северо-восточнее Омска) началось контрреволюционное кулацкое выступление, охватившее 17 селений, с общим количеством выступавших до 1000 человек, вооруженных охотничьими ружьями, винтовками и холодным оружием.

Выступление было подготовлено контрреволюционной организацией, возглавляемой бывшими офицерами братьями Кондраковыми и вдохновлялось меньшевиком Гуипельцем (бывшим ссыльнопоселенцем, проживавшим в этом районе с 1901 г.).

Лозунги: «Свержение советской власти», «Отмена притеснения крестьянства», «Уничтожение коллективизации», «Свобода базаров».

В целях привлечения середняков и бедняков к активному участию в выступлении контрреволюционная организация распустила провокационные слухи о якобы предстоящем (после кулаков) выселении середняков и бедняков. За участие в выступлении беднякам было обещано расширение посевных площадей.

Контрреволюционной организацией был назначен «военный руководитель», который состоял во главе «штаба», обучал личный состав, разбил повстанцев на взводы (всего было 7 взводов), назначил командиров, провел сбор оружия и боеприпасов.

3 марта повстанцами был разоружен конвой, сопровождавший высылаемых кулаков, разогнаны колхозы, арестован партийно-советский актив, разогнаны сельсоветы, избито 18 колхозников иве. Тармаклы создан кулацкий совет.

Для ликвидации выступления были брошены 4 отряда войск ОГПУ и коммунаров общей численностью 270 бойцов. В результате оперативно-чекистских мероприятий в течение 6-10 марта выступление было ликвидировано; в результате боевых действий убито 31, ранено 4 повстанца. В процессе операции были изъяты все руководители выступления и отдельных бандитских групп, образовавшихся с выступлением.

Потери с нашей стороны: убито — 3, ранено — 3.

 

IV. Основные оперативные недочеты по данным операции

Огромное политическое и оперативное значение проделанной органами и войсками ОГПУ работы по выявлению, пресечению и ликвидации кулацкой контрреволюции за отчетный период, чем, в связи с принятыми по общей партийной и советской линии мероприятиями по борьбе с перегибами и извращениями, нанесены крупные оперативные и политические удары по деревенской контрреволюции и кулацкой активности вообще, в интересах посевной кампании и социалистического переустройства сельского хозяйства.

Но в процессе проведения операции на местах выявлен и ряд существенных недочетов в области оперативной, следственной, информационной и агентурной работы органов ОГПУ.

1. Основные недочеты связаны с вопросами агентурной работы. Ввиду слабости в ряде районов общеинформационной и спецагентурной работы на селе вообще не были своевременно выявлены и ликвидированы имевшиеся в этих районах контрреволюционные группировки и организации. Ряду таких организаций и группировок удалось довести свою деятельность вплоть до массовых контрреволюционных кулацких и бандитско-повстанческих выступлений; выявлены они были нередко лишь при ликвидации выступлений или во время следствия по делам отдельных участников этих контрреволюционных образований. При массовых изъятиях кулацких контрреволюционных элементов следственным путем выявлялись нередко контрреволюционные группировки и даже организации. Ряд контрреволюционных кулацких группировок и организаций, достаточно мощных количественно, возник еще в 1929 г., а в некоторых случаях и гораздо раньше, ведя на протяжении длительного периода подпольную работу, организовывая «периферию» и т. п.

Наравне с этим необходимо подчеркнуть неналаженность зачастую дела учета контрреволюционного элемента, особенно бывших белых офицеров, участников прошлых контрреволюционных организаций, повстанческих и бандитских движений и административно ссыльных, а также неналаженность дела надлежащего живого агентурного их обслуживания, почему многие из этих учетников теперь «неожиданно» для соответствующих органов ОГПУ оказывались задолго до ликвидации активными участниками и руководителями контрреволюционных группировок, организаций, повстанческих и бандитских движений.

2. Так как ряд контрреволюционных кулацко-бандитских восстаний и массовых выступлений был для наших органов «неожиданным», наши органы в ряде мест при ликвидации этих выступлений не имели данных о руководящем ядре их и основных контрреволюционных кадрах, нередко наносили расширительные удары за счет массы рядовых участников, нередко провокационно втянутых в выступления середняков и даже бедняков, не оперируя в то же время своевременно (а иногда и совсем) злостной руководящей верхушки.

Основной причиной этого, естественно, была слабость общеоосведомительной и спецагентурной работы в соответствующих районах.

Агентурная и следственная работа по массовым выступлениям проводилась недостаточно, благодаря чему в ряде районов не были вскрыты полностью как причины выступлений, так и очаги и руководящие выступлениями контрреволюционные кадры, в результате чего последние оставались безнаказанными, затягивались, а иногда повторялись в тех же мерах.

Ряд подобных массовых выступлений был в пограничной полосе, что имело особое значение ввиду близости границы. В этих районах осведомительная и агентурная работа была также недостаточно обеспечена. Имевшие здесь место контрреволюционные группировки, организации и массовые выступления нередко не были своевременно предупреждены (отсутствовали сигнализация и специальная агентура, сказались и выявились в ряде мест слабая связь в аппаратах ОГПУ, работающих по внутренней массовой контрреволюции, с одной стороны, и по иностранному шпионажу и диверсии, с другой, или же недостаточный охват последними своих объектов, отсутствие помощи с их стороны аппаратом по борьбе с массовой внутренней контрреволюцией в пограничных районах и в районах с национальными колониями поляков, латышей, эстонцев, финнов, немцев). Выступления эти в ряде районов приняли повстанческий характер, с попыткой больших групп участников выступлений к переходу границы с момента начавшихся наших оперативных действий.

Зафиксированное в значительном количестве бегство кулаков за границу, как одиночек, так и групп, агентурой своевременно также не предупреждалось.

3. Операция выявила также, что в ряде мест совершенно недостаточно информационно и агентурно обслуживаются бывшие красные партизаны, бывшие члены ВКП(б) и злостные контрреволюционные элементы, вычищенные из советского и кооперативного аппарата, а, между тем, многие из этих элементов нередко участвовали и даже иногда возглавляли контрреволюционные группировки, организации, повстанческие и бандитские выступления.

4. В некоторых округах были вскрыты контрреволюционные организации и группировки, а также имели место кулацкие массовые выступления уже после того, когда в этих районах были проведены операции по изъятию 1-й и 2-й категорий. Таким образом, проведенная операция, а вслед за ней и следственная работа оставили на местах не выявленными активные, руководящие кадры кулацкой контрреволюции. Агентура же на селе не улавливала нараставших контрреволюционных настроений и действий и своевременно не сигнализировала о них. Работа по советской, партийной линии для закрепления достигнутых результатов операции также была недостаточной.

5. В ряде мест при ликвидации массовых выступлений наши органы не всегда исчерпывали все средства мирного воздействия. Инфосеть и спецагентура либо недостаточно, либо совершенно не использовались для разложенческой работы. Не была использована также и в должной мере (а в отдельных районах и совершенно) авторитарная агентура в национальных областях. Не были достаточно использованы бедняцко-середняцкие прослойки, отсутствовала надлежащая организация разъяснительной работы о контрреволюционной роли кулачества.

6. Ввиду отсутствия необходимой тщательной всесторонней подготовки, главным образом информационно-агентурной, к проведению операции (особенно активных контрреволюционных организаций) в отдельных районах имел место уход активного контрреволюционного элемента в подполье, пополнение им банд и широкое обактивление контрреволюционного кулацкого элемента вплоть до массовых вооруженных вспышек. Данное положение имело место, помимо недостаточно налаженной информационной и агентурной работы, еще и потому, что для проведения операций в угрожаемые районы выделялись недостаточные чекистско-оперативные силы, а инструктаж выделяемых для операций работников был поставлен недостаточно хорошо.

7. В борьбе со значительно возросшим бандитизмом, как за счет обактивления старых банд и старых бандитских кадров, так и уходящего в подполье контрреволюционного кулачества (зачастую из скрывшихся от ареста), со стороны наших органов наблюдались совершенно недостаточные специальные агентурные мероприятия. Методы комбинированной работы с ударением на специальных агентурных мероприятиях в борьбе с бандитизмом в ряде районов отсутствовали совершенно и заменялись голой войсковой работой. Влитие в банды специальной агентуры со специальными заданиями, ведение разложенческой работы среди банд и бандитских кадров, регулярная, непрерывная агентурная разведка по выявлению нахождения банд, их численности и вооружения почти отсутствовали в ряде мест в общей работе по бандитизму. В некоторых местах распыление наших сил, введение в действие недостаточных сил влекли за собой потерю времени и темпа. Со стороны ПП, несмотря на категорические требования ОГПУ, наблюдались случаи несвоевременной и недостаточно полной и точной отчетности (отсутствие ориентировок по карте, отсутствие дат, численности, сведений о трофеях и т. п.) по борьбе с бандитизмом.

8. Отмечая в общем умелое поведение и оперативное использование войск и погранохраны ОГПУ, необходимо, однако, наряду с этим также отметить имевшееся в ряде случаев отсутствие своевременной информации органами ОГПУ начсостава привлеченных войск о характере операции и особенностях районов действия, а также недостаточное взаимодействие и увязку между чекистскими и войсковыми методами.

9. В ряде директивных указаний ОГПУ заостряло внимание всех ПП ОГПУ на вопросе усиленной агентурной работы в городе. ОГПУ предлагало не только не ослаблять работы в городе, а, «учитывая неизбежное оживление городской контрреволюции, особенно связанной с кулачеством, возможность усиления террористических проявлений, всемерно усилить работу в городе».

Все же в период операций в деревне работа по городу была почти повсеместно значительно ослаблена, а в отдельных районах почти прекращена.

Между тем, контрреволюционные элементы города, учитывая происходящие политические процессы, за последнее время значительно усилили организованную активность. Рядом данных устанавливается, что активность городской контрреволюции выливалась и выливается в конкретные, почти оформленные программные и организационные установки о неизбежном в ближайшее время падении советской власти и в связи с этим делаются ею установки о ведущей организующей роли города в отношении крестьянства, о необходимости безотлагательного развертывания активной подпольной работы, вплоть до террора. Вопрос усиленного развертывания агентурной работы в городах является безотлагательным.

10. Со стороны ряда окружных отделов ОГПУ имели место факты прямого нарушения директив ОГПУ, указывающих, «что решающим условием операции является обеспечение строгой классовой линии с тем, чтобы удар пришелся по активно действующим кулацко-белогвардейским, бандитским, реакционно-церковным элементам». Несмотря на это, имели место факты весьма расширительного распространения операции на объектах, прямого отношения к операции не имеющих. Аресты проводились местами в порядке «очистки» районов от антисоветского элемента вообще, на основании голых социологических данных или данных о прошлом. Не единичны случаи арестов значительного количества середняков и бедняков. Имевшиеся в окружных отделах к моменту операции агентурные материалы, на основании которых намечалась операция, в ряде случаев оказались совершенно недостаточно проработанными и проверенными. В ряде окружных отделов, после проведения проверки арестованных, пришлось освобождать (за отсутствием соответствующих материалов) значительное количество арестованных.

11. В ходе операции выявилось, что в некоторых местах имелись случаи дезинформации органов ОГПУ непроверенными и чекистски и политически не обслуживавшимися агентами, использование их контрреволюционными группировками, организациями и бандами, участниками которых они оказывались. В Сибири же был даже позорнейший факт организации и возглавления кулацко-бандитского выступления участковым уполномоченным Бийского окружного отдела.

Все это свидетельствует о совершенно недостаточной местами и об отсутствии работы органов ОГПУ по чекистскому и общеполитическому обслуживанию сексотов и своего главного состава, о предоставлении их нередко самим себе, о недостаточном обеспечении контроля за их работой и поведением.

12. Имеющиеся сведения одновременно подтверждают, что операция не везде как следует была использована для закрепления старой и вербовки новой агентуры, наоборот, в результате нее многое в агентурно-осведомительной сети рассеяно (в связи с выявлением и арестами) или даже растеряно.

13. Несмотря на изданный ОГПУ табель донесений, со стороны почти всех ПП (за исключением БССР, СКК и Украины) в первое время отсутствовали своевременные донесения о ходе операции, содержании ликвидированных организаций и группировок.

Долгое время отсутствовали данные о категориях арестованных; показывался большой процент арестованных под графой «прочих».

14. Рассмотрение дел тройками и ведение следствия проводились медленным темпом.

 

V. Оперативные выводы

По существу кулацко-белогвардейско-поповской и бандитской сельской контрреволюции, а с ней и контрреволюции городской в результате операции нанесены крупные удары, — многочисленные ее группировки, организации и банды ликвидированы, в основном масса ее актива и руководящего состава изъята. Но в своей сохранившейся части контрреволюция опять ушла или уходит в подполье, чтобы привести себя в порядок, накопить и организовать силы для новых выступлений с использованием истекшего опыта организации и борьбы с советской властью. Активизации и злобствованию остатков кулацкой контрреволюции на ближайший период должно способствовать также то, что на местах остались значительные количества родственников и близких оперированным и выселенным кулакам; значительную опасность будут представлять из себя так называемые запольные участки как фактические «колонии обиженных и озлобленных».

Продолжающие оставаться угрожающими размеры террористических актов показывают, что на ближайший период одной из основных форм кулацкой контрреволюции в подполье будет террор, особенно имущественный (поджоги колхозов и порча колхозного имущества).

Серьезная опасность на ближайший же период заключается также в том, что контрреволюция, особенно в русских районах, на основе своего опыта борьбы с советской властью попытается создать единую, кулацкую по существу, партию, возможно, на первых организационных порах с использованием «народных», лжекрестьянских, народнических программ и лозунгов. Эту опасность органы ОГПУ обязаны во что бы то ни было предотвратить, вовремя выявляя, сигнализируя и оперативно предупреждая всякие попытки создания такого рода контрреволюционных объединений.

Сведения и наблюдения (главным образом через многочисленные кадры интеллигенции, мобилизованные в виде технической помощи сельскому хозяйству) о кулацкой контрреволюции и продолжающиеся продовольственные затруднения все больше активизируют одновременно и городскую контрреволюцию. Интеллигент и обыватель опять начинают считать, что для советской власти наступает затяжной кризисный период, что в проводимых партией и советской властью гигантских и трудных мероприятиях по коллективизации и ликвидации кулака как класса необходимо видеть «начало конца» советской власти вообще. Отсюда — их обактивление, что, может быть, даже в целях перестраховки себя на случай, если «оправдаются» эти расчеты. Наряду с этим обактивлению городской контрреволюции содействуют также идущие чистки, особенно советского аппарата, выкидывающие с насиженных мест многих, в связи с этим еще более злобствующих на советскую власть и партию.

Старая же подпольная городская контрреволюция в лице уже существующих интеллигентско-чиновных контрреволюционных группировок и организаций теперь еще больше и энергичней постарается наладить и повести свою работу с установкой организовать и повлечь за собой кулацкую контрреволюцию на селе.

Исходя из этого и вообще из учета всего опыта проведенной операции, органам ОГПУ надлежит:

1. Наравне с общей задачей всемерного усиления и качественного улучшения общеинформационной и специальной агентурной работы по контрреволюционным элементам в городе и деревне особенно добиться этого в районах общих повстанческих бандитских движений и настроений, а также в запольных участках, имея ввиду возможность и неизбежность их контрреволюционной работы здесь, их связей с городской и деревенской контрреволюцией, с родственниками и близкими, оставшимися в колхозах, и общем положении в деревнях и хуторах.

2. Усилить и обеспечить общеинформационное и агентурное обслуживание бывших красных партизан, бывших членов ВКП(б) и активных, злостных контрреволюционных элементов из вычищенных из советских и кооперативных аппаратов.

3. В чекистской работе по обслуживанию контрреволюционного элемента на селе всемерно наладить комбинированное обслуживание, периодически проверяя и дополняя общеинформационную работу маршрутной агентурой по районам.

4. Добиться во что бы то ни стало и в кратчайший срок точного, живого учета и всемерного живого агентурного обслуживания городских и сельских активов контрреволюции, особенно бывшего белого офицерства, авторитетов бывших повстанческих бандитских выступлений и административно выселенных, особенно их руководящей головки.

5. Наладить в кратчайший срок более глубокое обще-информационное и агентурное обслуживание контрреволюционного элемента национальных колоний приграничных и тыловых районов, причем в этой отрасли работы органам ОГПУ необходимо немедленно обеспечить своевременную помощь со стороны аппарата, обслуживающего посольства, миссии, консульства и иные заграничные представительства (национальных с центрами за границей, попов, иностранных спецов, сотрудников концессий и т. п.), в отношении аппаратов, чекистски обслуживающих массовую национальную контрреволюцию, особенно в приграничных районах.

6.Учитывая, что в результате операции по контрреволюции сохранившийся ее актив вновь перешел к методам глубоко законспирированной работы, по линии общеинформационной и специально агентурной в центре внимания органов ОГПУ поставить задачи дальнейшего выявления, быстрой агентурной проработки и ликвидации сохранившихся и всех вновь возникающих контрреволюционных группировок, организаций, бандактива.

Вышеотмеченные опасность и вероятные попытки контрреволюционной деревни и города к фактическому созданию единой кулацкой партии органам ОГПУ необходимо неустанно выявлять и вовремя сигнализировать, оперативно предотвращая всякие попытки создания такого контрреволюционного объединения.

7. Всем органам ОГПУ в районах расселения раскулаченных серьезнейшим образом обеспечить чекистское обслуживание расселенных, сигнализируя своевременно о всех значительных хозяйственных и политических недоразумениях и недочетах, возникающих на этой почве, настроениях и планах озлобленного антисоветского элемента для принятия непосредственно или через соответствующие органы всех необходимых и своевременных мер.

8. Всем органам немедленно же заняться углубленной и систематической работой — чекистской и общеполитической — над секретным сотрудником, чтобы его фактически политически обработать и воспитать, сделать его действительно своим, обеспечить надлежащее руководство им и контроль над его работой и поведением. В этих целях за летние месяцы во всех органах ОГПУ фактически произвести систематический пересмотр, проверку и надлежащее обеспечение количественно и качественно всей общеинформационной и специальной агентуры.

9. Рассмотрение дел тройками и ведение следствия по ним необходимо всемерно ускорить, без ущерба, однако, следственной разработке, причем считаясь с имевшимися в некоторых местах расширительными ударами вместо классово и оперативно четко выдержанных ударов, согласно своевременно подававшимся директивам, необходимо использовать следственную разработку дел, чтобы выявить и освободить случайно попавшихся, особенно из бедняков и середняков.

10. Данные по операции подчеркивают еще раз необходимость дальнейшей, более глубокой и систематической работы органов ОГПУ по чекизации наших войск и более тесной увязке в общих операциях методов и работы органов и войск ОГПУ, своевременной информации органами нач. состава привлекаемых к операциям частей о характере операций и районах действий и т.д.

11. Во всех органах ОГПУ в районах, бывших охваченными повстанческим и бандитским движением, значительными по проявлениям организационной деятельности контрреволюционными группировками и организациями, а также в районах, выделявшихся крупными массовыми выступлениями, вести легенды районов с фиксацией в них всего, что необходимо знать о районе и иметь на учете в оперативных интересах.