23 октября 1926 г. — Тезисы доклада ВПУ о работе военной промышленности в 1925/26 операционном году¹*

23 октября 1926 г.²*

1. Учета и отчетности, необходимых для совершенно ясного суждения о производственном, материальном и финансовом положении Военпрома, нет. Баланс на 1 октября 1925 г. еще не утвержден. Ревизионная комиссия и коллегия ВПУ под председательством т. Аванесова признали этот баланс дефектным. То же в отношении баланса на 1 апреля 1926 г. Громадные материальные ценности (66 млн. руб. материалов для текущего производства, 56 млн. мобзапаса, 33 млн. полуфабрикатов, 53 млн. неликвидов) должным образом не учтены, не оценены и не распределены. Тем не менее

2. Даже на основании столь несовершенных отчетных данных можно твердо и уверенно сказать, что к началу истекшего операционного года (на 1 октября 1925 г.) военная промышленность по сравнению с другими родственными ей отраслями промышленности имела вполне достаточно средств для того, чтобы быть производственно и финансово крепкой.

Основные показатели (коп.):

Эти данные свидетельствуют:

а) что военная промышленность имела своих средств на 1 руб. продукции несравненно больше, чем другие аналогичные отрасли промышленности;

б) что банковские кредиты почти не были использованы военной промышленностью и на нее не давили вовсе. Если к этому присоединить колоссальные генеральные авансы, полученные военной промышленностью от военведа в самом начале истекшего операционного года (октябрь-ноябрь — 25% от программы, а затем и авансы по локальным договорам тоже кругло — 25% от программы), то ясно, что денежными и материальными ресурсами военная промышленность была обеспечена сверх всякой меры.

В отношении рабсилы и служащих Военпром не только не испытывал недостатка, но имел значительный излишек. Против промфинплана истекшего операционного года Военпром имел: лишних рабочих — 6977 чел. (из 74 977 чел.); лишних служащих — 3359 чел. (из 13 359 чел.).

Наконец, и производственная мощность основного капитала значительно превышала программные задания (произв[одственные] мощн[ости] — около 200 млн. руб., программное задание — около 100 млн. руб.)⁴*. Вопреки всему изложенному

3. Военпром возложенных на него задач не выполнил. Сдаточно-производственные недоделы стали нормальным явлением и достигли громадных размеров, ставя под удар боеспособность армии и оборону Союза.

Недостача на 1 октября 1925 г. (по программе 1924/25 г.) составила кругло 7,5 млн. руб. (15%). Недостача на 1 октября 1926 г. (по программе 1925/26 г.) составила кругло 27,4 млн. руб. (30%). Производственный недодел на 1 октября 1925 г. составил те же 7,5 млн. руб. (15%) от программы. Производственный недодел на 1 октября 1926 г. грубо ориентировочно — 6 млн. руб. (7,5%) от программы (последняя цифра подлежит уточнению в ближайшие дни).

И как результат этого финансовое положение Военпрома резко ухудшилось. Чужие средства и банковские кредиты на 1 октября 1926 г. значительно возросли по сравнению с 1 октября 1925 г. (кругло — на 14 млн.), и сверх того потребовалось чрезвычайное авансирование со стороны военведа в нарушение существующих договорных отношений на сумму кругло 17 млн. руб.

4. Такое положение с финансами и производственной программой у Военпрома явилось прямым следствием целого ряда причин:

а) позднее получение программы и изменения таковой в процессе утверждения. Так:

- программа на 1923/24 г. была дана в одной редакции (28 апреля 1922 г.) на сумму 135 млн. руб. Согласование программы происходило с 7 мая 1922 г. по 6 октября 1923 г. Утверждение на первый квартал последовало лишь 25 сентября 1923 г. и на год — 25 февраля 1924 г. в сумме только 65,5 млн. руб.;

- программа на 1924/25 г. была дана в первоначальной наметке 10 июня 1924 г. на 75,6 млн. руб. Окончательное согласование последовало лишь 20 декабря 1924 г., притом на сумму только 52,6 млн. руб. В процессе согласования имело место пять крупных изменений программы как по сумме, так и по номенклатуре;

- программа на 1925/26 г. в первоначальном виде была дана 1 июня 1925 г. Окончательное установление программы состоялось 17 декабря 1925 г., причем в процессе согласования было шесть крупных программных изменений;

б) отсутствие какой бы то ни было перспективной программы, определяющей производственный режим Военпрома, по крайней мере, на три года вперед, как это имеет место во всех других отраслях промышленности.

По силе этих причин производственный год Военпрома по ряду изделий начинался несколько позже 1 октября.

5. Однако главнейшие причины производственных финансовых провалов Военпрома надо искать не в этом, а в неслыханно безобразном подборе личного состава и хаотической организационной структуре. Можно прямо сказать, что если бы какому-нибудь толковейшему саботажнику поручили в корне дезорганизовать Военпром, то он вряд ли придумал бы больший хаос и худший подбор личного состава, чем тот, что существовал в Военпроме до середины третьего квартала истекшего операционного года.

А. Кадровая военная промышленность более 150 лет существует на госбюджете. Революция до последнего времени не меняла этого порядка. Принцип договорных отношений (хозяйственного расчета) с военведом вошел в силу лишь в текущем 1925/26 г.

Работа Военпрома в отдельных своих разделах требует исключительной секретности. В целом же она связана с особой ответственностью. Отсюда — вредный перегиб в сторону засекречивания почти всей переписки, крайне сложное делопроизводство. Боязнь всякой ответственности и как следствие этого — дикий бюрократизм во внутренних отношениях отделов и работников между собой, и как конечный результат — фактическая безответственность всего аппарата и его руководителей.

Госбюджетные начала были основным условием, повлиявшим на характер подбора личного состава Военпрома. Секретность и боязнь ответственности этот момент еще более усилили. Госбюджет оставил в наследство революционному Военпрому мертвечину, бездушный, чисто формальный подход к делу. Секретность и боязнь ответственности отпугивали от этой работы всех живых, оперативных хозяйственников.

Правление Военпрома сменялось на протяжении последних пяти лет пять раз. Аппарат же в силу сказанного выше оставался неизменным. Отсюда — власть аппарата и форм его управления над правлением. Теснейшее переплетение личных отношений и связей между партийной и беспартийной частями аппаратов. Совместное незаконное использование материальных благ (3 ДМО). Единый фронт обоих частей. Невозможность прорыва или даже простого изменения этого фронта без чрезвычайных мер, идущих далеко вглубь по линии профсоюзной и партийной.

Особая секретность и общая обособленность Военпрома крайне затрудняли проникновение ревизующих и контролирующих щупальцев, способных вскрыть признаки внутреннего гниения.

Громадный количественный состав (39) предприятий Военпрома, отсутствие действенного хозяйственного начала в их жизни на протяжении более 150 лет, наличие колоссальных специфических материальных ценностей, крайне слабая нагрузка заводов, позднее получение производственной программы и неустойчивость ее, обусловленные соображениями международной политики и государственно-бюджетного порядка, еще больше стимулировали субъективные уклоны аппарата к безответственности, подводя под таковую формальные оправдания объективного характера.

Вплоть до IV квартала истекшего года правление Военпрома никуда не годилось, ибо, помимо прочего, оно представляло собой чисто механическое соединение абсолютно разных частей. Не было единой воли, единого понимания задач, единой линии поведения по самым основным вопросам. Эта механичность и противоречия вверху разрезали весь аппарат на части до самых низов.

В свое время Феликс Эдмундович выдвинул тезис о единоначалии в хозяйственном управлении. Его тезис, будучи проведен в жизнь, многое и многое укрепил бы и сохранил. Армия — тому лучший пример. Единоначалие иногда означает одного человека, но всегда — единую волю и единую линию.

Б. Организационная структура Военпрома была сплошной оргией. Учетно-плановая часть заключала договора с военведом, вела оперативную работу, имела в своем составе нечто вроде технико-производственного отдела. В свою очередь производственные отделы представляли собой нечто вроде трестов со своими бухгалтериями. Заводы имели самостоятельные представительства. Финансово-экономический отдел работал без всякого учета. В этом отделе из двенадцати человек (по заключению ГПУ) было непригодными для работы восемь человек. В материально-транспортном отделе из 41 чел. по тому же заключению было негодных десять человек. Канцелярская волокита приобрела зверский характер. Отдельные бумаги путешествовали по аппарату 40 дней и исполнялись с громадным опозданием после 11 надписей и нескольких внутренних регистратур. В ящике одного из сотрудников производственных отделов после его ареста в июле текущего года были найдены неисполненные бумаги, датированные ноябрем 1925 г. Фактическое наличие сотрудников к началу третьего квартала достигло 844 чел. Насколько оно было преувеличено, можно усмотреть из того, что в силу постановления Комиссии обороны штатное расписание было доведено до 400 чел.

6. Ясно, что при таком подборе аппарата и такой организации:

а) заводы работали без должного руководства и даже вопреки ему;

б) рабочий вопрос находился в отвратительном положении (см. приложение⁵*);

в) мирная продукция росла без всякого соответствия с оборотными средствами Военпрома за счет военной и вне связи с рынком (в 1924/25 г. — 25 млн., в 1925/26 г. — 40 млн.);

г) торговая политика вела к все большему затовариванию (при товарном голоде в стране на 1 апреля 1926 г. одно наличие мирной продукции на складах и в пути, без заводов, составляло свыше 6 млн. руб.). Между тем при правильном курсе, реально проведенном в IV квартале, эти остатки снизились до 2570 тыс. руб.;

д) крайняя отсталость отчетности (на отдельных предприятиях — на 5‑6 месяцев) и как завершение всего — громадный сдаточный недодел в 27,4 млн. руб. (30% от программы) и внедоговорная задолженность военведу в сумме 17 млн. руб.

7. Все эти провалы, просчеты и дефекты были вскрыты быв. начальником ВПУ т. Аванесовым и новым правлением Военпрома. Вопрос о военной промышленности был поставлен т. Аванесовым в его докладе Комиссии обороны во весь рост 5 июля сего года после объезда заводов в мае-июне, а еще ранее — на заседании ВПУ 19 марта сего года и на объединенном заседании Президиума ВСНХ и РВС СССР 28 апреля сего года⁶*. Общий вывод т. Аванесова о необходимости растрестирования Военпрома, изменения состава его правления, резкой ломки организационной структуры и беспощадного сокращения и оздоровления штата получил одобрение Комиссии обороны 5 июля сего года при безоговорочной поддержке т. Дзержинского.

8. Трагическая смерть Феликса Эдмундовича, кровоизлияние у Аванесова, отдавшего все свои силы на борьбу с бесхозяйственностью Военпрома, задержали проведение в жизнь постановления Комиссии обороны. Согласно означенному постановлению тресты военной промышленности должны были окончательно сформироваться к 1 октября сего года. Между тем еще сегодня они и в организационном отношении очень слабы.

При этом возникает новая опасность: коллегия ВПУ и новых трестов частично укомплектовывается на командных высотах личным составом, являющимся прямым виновником всех военпромовских безобразий. Ответственные же сотрудники военной промышленности, которые были ближайшими помощниками Аванесова в колоссальной проделанной им работе, кто на протяжении последних месяцев спас Военпром от катастрофы, а государственную казну от весьма значительных непроизводительных расходов, оказались вовсе устраненными.

Общий вывод

Опыт военной промышленности нас учит тому, во-первых, что завет Вл[адимира] Ил[ьича], данный им на XI партсъезде, что «гвоздь положения — в людях, только в людях и только в подборе людей»⁷*, не выполняется нами, хотя он продолжает оставаться во всей своей силе. Во-вторых, что мы уделяем недостаточно внимания вопросам организационным, между тем они имеют крупнейшее значение в нашем хозяйственном строительстве. В-третьих, что наши контролирующие и ревизирующие органы недостаточно активны и сильны, что у нас нет хозяйского глаза, который вовремя предупредил бы нас о творящихся безобразиях. Все вместе составляет величайшую проблему управления промышленности, от правильного и быстрого разрешения которой зависят наши хозяйственные успехи, темп индустриализации страны и социалистическое строительство.

Вопросы, в свое время поставленные т. Дзержинским, о госаппарате, об ответственности, о бюрократизме, о единоначалии, о беспощадном вскрытии наших ошибок и радикальном их лечении и прочие требуют категорического ответа.

Примечания:

¹* К тезисам прилагается служебная записка Литуновского, состоявшего в распоряжении Наркомвоенмора и председателя РВС СССР, от 23 октября 1926 г.: «Прилагаемые тезисы написаны по моему плану т. Тамариным и Михайловым. На полную объективность эти тезисы претендовать не могут, но извращения истины в них безусловно нет. Цифры взяты из официальных документов и не вызывают никакого сомнения. С выводами (некоторыми) можно не соглашаться. Литуновский». (РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 131. Л. 41.)

²* Датируется по сопроводительному письму.

³* То есть промышленность металлических изделий. (Примеч. док.)

⁴* Слова в скобках написаны от руки.

⁵* Приложение не публикуется.

⁶* См. документы от 28 апреля 1926 г. — Постановление Президиума ВСНХ СССР и Реввоенсовета СССР по докладу Военпрома о его деятельности за 1924/25 г. и от 3 июля 1926 г. — Справка коллегии Военно-промышленного управления по докладу комиссии В. А. Аванесова о результатах обследования состояния заводов военной промышленности.

⁷* Строго говоря, в политическом отчете ЦК РКП(б), с которым выступил В. И. Ленин, точно такой фразы нет. К вопросу о гвозде положения он обращается несколько раз: «Гвоздь положения — в людях, в подборе людей», «Гвоздь в ближайшем будущем не в декретах и не в политике, в узком смысле этого слова, не в учреждениях, не в их организации, а гвоздь для всей работы — это в подборе людей и в проверке исполнения».

РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 131. Л. 42-49. Копия.