30 сентября 1922 г. — Докладная записка постоянного члена Инженерного комитета, профессора М. Я. Сухаревского в Особый отдел ГПУ¹* о состоянии хранения взрывчатых веществ
30 сентября 1922 г.
Согласно Вашему предложению, в настоящей докладной записке даю свои личные соображения на те вопросы, которые мне были предложены при личном посещении по Вашей повестке 28 сентября, причем оговариваюсь, что по Вашему же выражению, я их даю в порядке экспертизы по вопросам техники хранения взрывчатых веществ и огнеприпасов на складах республики.
Современные склады взрывчатых веществ (здесь следует указать, что количество их по сравнению с довоенным периодом возросло примерно до 50 раз, понятно, в ущерб всем требованиям, предъявленным специальной техникой) образованы в совершенно невероятных условиях. Беспорядочно эвакуируемые количества взрыввеществ и огнеприпасов трофейного происхождения, 80‑90% которых являются продуктом иностранного приготовления из исходных материалов далеко не безупречного качества, а потому весьма сомнительной стойкости и безопасности при хранении и в обращении — все это важно с точки зрения общественной безопасности — имущество бессистемно разгружалось миллионами пудов в Центральной и Восточной России во все мало-мальски пригодные помещения, единственным требованием к которым предъявлялось наличие крыш...²* Но и отсюда в силу различных политических пертурбаций, пережитых Советской Россией, оно вновь эвакуировалось и реэвакуировалось бесконечное число раз и, в конце концов, сгруппировалось и осело сплошным кольцом, сковавшим Москву на протяжении примерно 100‑верстного радиуса. Естественно, что о складах в том смысле, как это понимает и требует техник-специалист, не могло быть и речи.
Под склады взрывчатых веществ, которые должны быть обвалованы³*, снабжены громоотводами, электрическим освещением и так далее и отстоять на расстоянии, по крайней мере, нескольких верст от жилых строений, занимались все свободные помещения, казармы, заводы, конюшни, сараи и прочие постройки. Наиболее распространенным типом современных огне- и взрывскладов республики является казарменный городок, построенный в течение империалистической войны для спешных формирований запасных войсковых частей, тяготеющих поэтому к городам, находящимся от них в непосредственной близости, измеряемой часто шагами...
За период времени с 1918 г. по 1922 г. произошел ряд грандиозных взрывов, катастрофический по своим последствиям и убыткам, нанесенным республике. Растяпино, Вязьма —1919 г., Тамбов, Куженкино, Калуга, Томилино, Вязьма — в 1920 г., Ходынка и в 1922 г. — г. Коломна, Новочеркасск, Георгиевск, Казань, Глазов и другие, более мелкие, и, наконец, частые взрывы на железных дорогах во время перевозки, разгрузки и так далее. Эти катастрофы, происшедшие частью по причинам чрезвычайной скученности при хранении, частью по вине административного и караульного персонала и, наконец, по причине наступившей реакции саморазложения в[зрывчатых] в[еществ], нанесли республике прямой ущерб, исчисляемый по скромному подсчету буквально несколькими десятками миллионов рублей золотом, а косвенно играли огромную роль с точки зрения общественно-политической и общественной безопасности (масса человеческих жертв). Следует упомянуть, что за последнее пятилетие грандиозные взрывы, значительно превосходящие по своим размерам российские, произошли почти во всех странах земного шара, и их следует отнести, с технической точки зрения, главным образом, за счет чрезмерного скопления в местах хранения и производства огне- и взрывимущества в военный, а особенно, следующий за ним ликвидационный, после военного, период. Можно принять за правило, что после каждой более или менее длительной войны, вызвавшей широкое потребление взрыв- и огнеимущества, следует ожидать катастрофы, и никакими предупредительными техническими мерами, помимо уничтожения, их не удается предотвратить по той простой причине, что большой процент взрывов падает за счет ненормальных физико-химических свойств выпускаемых в военное время в массовых количествах взрывфабрикатов (нечистые исходные материалы, уклонение от технических норм изготовления и приемки, неправильное хранение, отсутствие необходимого химико-технического надзора и, наконец, огромное количество суррогатов взрывчатых веществ).
По теории вероятности в данном отношении, построенной бесспорно на прочном научно-техническом базисе, следует ожидать (возможно, в ближайшее время) целого ряда подобных катастроф на наших складах, и, может быть, даже в момент писания этих строк вновь разыгрываются жестокие события, сопровождающие каждый подобный взрыв. Это тем более возможно у нас в республике (по сравнению с Западом) по причинам современного технического неустройства и необорудования российских огне- и взрывскладов. Трудно предвидеть те грандиозные потери, которые ожидают республику, если вопрос о складах взрыввеществ и огнеприпасов не будет раз [и] навсегда кардинально разрешен.
По моему глубокому убеждению, единственный способ избежать повторения несчастий — это скорейшая разгрузка всех без исключения огне- и взрывскладов от ненужного и негодного имущества. Па этот путь я встал в 1919 г., подкрепленный авторитетом Инженерного и Артиллерийского комитетов, и организовал специальный орган для рационального применения взрыввеществ и огнеприпасов для культурных целей и вместе с тем освобождения наших складов от подчас годного, но ненужного хлама, влекущего за собой такие ужасные жертвы для республики. К сожалению, в атмосфере нэпа у многих видных партийных работников головы затуманены призрачными источниками обогащения государства. И коммерческую рентабельность пытаются применить там, где интересы республики в целом и интересы ее граждан в отдельности, вопиющие против этого, протестуют. На Западе (Германия, Англия с их развитой индустрией) вопрос ликвидации послевоенных запасов взрыввеществ и огнеимущества разрешается безболезненно. Все, что, возможно, поступает на переработку на соответствующие заводы, используется для культурно-подрывных целей. Мы же с нашей бедной и отсталой промышленностью должны решить вопрос иначе. Мы должны разрубить гордиев узел одним взмахом и сказать себе: «Мы поступимся ради сохранения годного и нужного для боевой мощи республики имущества стократным количеством такого же годного (безразлично, или негодного), ненужного, могущего нас при случайном взрыве лишить этого запаса, — залога дальнейшей победы революции». Я конкретизирую:
1. Все огне- и взрывимущество, составляющее строго предметы табельного снабжения и мобзапаса, должно взяться на особый учет и храниться как зеница ока.
2. Прочее имущество необходимо в самом срочном порядке ликвидировать всеми способами, дающими государству уверенность в том, что оно не будет использовано для злонамеренных целей.
3. Рациональным способом ликвидации этого имущества я считаю, помимо уничтожения, широкую утилизацию (а одновременно с ним, следовательно, и рассредоточие, что самое важное) для культурно-промышленных целей с возможным извлечением из этой утилизации каких-либо ценностей (по примеру Взрывсельпрома), которые целиком должны быть обращены на нужды идеального технического устройства наших основных взрыв- и огнескладов. Утилизация эта должна осуществляться специальным государственным органом в двух направлениях: 1) взрывно-культурные работы (разрядка для них всех негодных и ненужных снарядов и тому подобное); 2) передача, обращение взрыввеществ для культурных подрывных работ и передача нескольких категорий имущества на заводы для переделки для мирных целей, ибо раз [и] навсегда следует понять, что взрывимущество нельзя бесконечно долго хранить, и оно, как красноармейская гимнастерка, имеет свой срок службы, а 90% того имущества, которое у нас сейчас хранится, уже выдержало все установленные сроки, определяющие его годность по прямому назначению (для военных целей), и поэтому как военный запас подлежит срочному изъятию из военных складов и использованию, пока это не поздно, для общекультурных целей.
Я глубоко убежден, что те ценности, которые получатся в результате этой утилизации, могут широко покрыть издержки государства по приведению складов и имущества в порядок, в этом меня убеждает опыт Взрывсельпрома. Нельзя подходить к вопросу так узко и ограниченно, как подошла РКИ в своем крайне бестолковом обследовании Взрывсельпрома, положив в основу своего обследования стоимость всех взрыввеществ и принадлежностей в год их изготовления и не учтя тех первостепенных факторов, о которых я упомянул здесь ранее (общественная безопасность и ценность), и основного, не подлежащего уничтожению, неприкосновенного военного запаса.
Но для осуществления предлагаемой мной меры, как это ни нежелательно, необходимо создание чрезвычайного органа. Где бы он ни был (Вы мыслите себе его при ГПУ), он должен быть мощным, самодовлеющим, имеющим характер категорического императива Практически: авторитетный партийный работник назначается на короткое время чрезвычайным инспектором всех огне- и взрывскладов республики с определенным заданием: в боевом порядке разгрузить наши склады указанным выше путем от излишнего и опасного имущества. Может быть, для этого придется принять ряд решительных чрезвычайных мер (военное положение складов, отпуск на первое время чрезвычайных кредитов и так далее), и только после того, когда эта ответственная трудная работа будет завершена, и склады будут приведены [в] должный порядок, можно будет приступить к осуществлению организации Междуведомственного совещания по инспекции безопасности взрыввеществ в республике, так как это три недели тому назад возбудил НКТ и обсуждалось в Инж.- и Арткомах (задачи этого совещания идентичны с заданиями быв. особого совещания при Чрезкомвзрыве).
Пока же я считаю необходимым учреждение должности временного чрезвычайного инспектора (может быть, с небольшим техническим совещанием при нем) для срочного осуществления мер по проведению огне- и взрывскладов в безопасное состояние, и тем самым предотвращение, безусловно, могущих совершиться в недалеком будущем катастроф. Опыт Чрезкомвзрыва должен был нас убедить в том, что при известном чрезвычайном нажиме возможно достижение хороших результатов. Объективно же в данный момент условия для осуществления в стократ благоприятнее, чем во время осуществления Чрезкомвзрыва. Но считаю необходимым к концу сделать самую серьезную оговорку: нужно стремиться к самому скорейшему учреждению не чрезвычайных органов, а нормальных, а таким образом нужно предрешить, что осуществление чрезвычайного инспектора должно быть самым кратковременным (иначе нет смысла и цели его учреждения) и его главная цель и задачи - привести склады в такое состояние, которое бы позволило вступить на путь нормальной работы складов под управлением своих ведомственных органов, подкрепляемых авторитетом проектируемого Междуведомственного совещания по инспекции безопасности⁴*.
Сухаревский
Примечания:
¹* Особый отдел ВЧК-ГПУ был создан 6 февраля 1919 г. постановлением ВЦИК. По решению ЦК ВКП(б) военный контроль (наименование органов военной контрразведки в Красной армии) и фронтовые ЧК объединили в единый орган — Особый отдел ВЧК. В его задачи входила борьба с контрреволюцией, шпионажем и преступлениями по должности, заграничная и зафронтовая работа.
²* Здесь и далее отточия документа.
³* Обвалование — система заградительных земляных валов (защитных дамб) для защиты от затопления.
⁴* Публикуемый документ лег в основу докладной записки ГПУ в СТО, в которой говорилось, что «состояние огневзрывскладов республики следует признать катастрофическим». Далее в ней отмечалось, что склады не отвечают техническим требованиям хранения взрывчатых веществ, обслуживаются случайным и неподготовленным персоналом, плохо охраняются и «забиты малоизвестными взрыввеществами». Вследствие чего только с начала 1922 г. до сентября произошло несколько крупных взрывов, убытки от которых «по самым скромным подсчетам превысили 3 млн. руб. золотом». Исходя из этого ГПУ предлагались следующие мероприятия: 1) ликвидация негодного и ненужного для военных целей имущества, 2) реорганизация сети взрывскладов вообще.
ГПУ был также разработан и предложен на утверждение СТО проект постановления об организации хранения взрывчатых веществ. В проекте постановления учреждалась «временная должность чрезвычайного уполномоченного СТО по складам огнеприпасов и взрывчатых веществ» для приведения в кратчайший срок в нормальное состояние огневзрывхранилищ. Помимо этого, чрезвычайный уполномоченный имел право утилизации негодных и ненужных взрывчатых веществ. Кроме того, для нормализации ситуации при чрезвычайном уполномоченном предлагалось организовать особое совещание из представителей ГАУ, ГВИУ, ВСНХ и НКПС. Проект предполагал объявление военного положения на всех складах со взрывчатыми веществами. По достижении вышеперечисленных целей аппарат чрезвычайного уполномоченного СТО по взрывскладам подлежал реорганизации «в постоянную Инспекцию безопасности взрыввеществ при НКВД (ГПУ)». (РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 70. Л. 73‑74.; Д. 190. Л. 75‑76.)
РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 70. Л. 77-79. Копия.