Справка ИНФО ОГПУ о настроениях американских специалистов на Сталинградском тракторном заводе им. Дзержинского. 18 октября 1930 г.

18 октября 1930 г.

№387161 Совершенно секретно

Судебный процесс над американскими рабочими Луйсом и Брауном, избившими рабочего-негра Робинсона, вызвал значительную активность антисоветски настроенной части американских рабочих, работающих на заводе.

Еще до суда Американский комитет (Гликман, Морисс и др.) при поддержке американских рабочих Сурвена, Росса, Кеме и др. пытались всячески умалить политическую сущность преступления Луйса и Брауна и с этой целью, заставив Луйса написать заявление о том, что он якобы раскаивается в совершенном поступке, вынес им порицание «за учиненную драку по пьянке и за хулиганство». Луйс на суде сознался, что заявление написано им под влиянием и диктовку Американского комитета, так как последний считал поступок Луйса «недостойным внимания суда» (председатель комитета Болдуин)... «Если им так хочется иметь в печати заявление Луйса, мы не возражаем» (он же)... «Это не суд, а комедия» (Вильсон).

Явившиеся на заседание суда американцы вели себя вызывающе, выкриками с мест требуя открытия заседания. Замечание о необходимости сохранения порядка вызвало с их стороны реплику: «Вы производите впечатление спектакля, а не суда».

Намеченное профсоюзной организацией завода по поводу суда общее собрание американцев комитетом было сорвано, и одновременно с этим был организован сбор подписей к заявлению на имя суда об отсутствии состава преступления в факте избиения Робинсона с перечислением «джентльменских» качеств обвиняемых. Выступивший во второй день суда секретарь комитета и защитник обвиняемых Морисс своим выступлением: «Я выражаю мнение всей американской колонии», — подытожил настроения всех антисоветски настроенных американцев.

«По прибытии в Советский Союз (из речи Морисса) мы оказались в условиях продзатруднений, без культурных развлечений, в условиях, к которым мы не привыкли, следствием чего явились пьянки и драки между американцами, одной из которых и была драка Луйса с Робинсоном.

Русская пресса наделала много шума, исказив факт, характеризуя его как факт проявления шовинизма. Суд над Луйсом — это суд над Америкой. Нас пригласили оказать техническую помощь, а не заставить отказаться от своих убеждений, от своих навыков и веры в свое правительство.

Луйса нужно выпустить из тюрьмы и прекратить этот фарс, достаточно того, что Луйса оскорбили перед всей страной».

Агрессивные действия комитета привели к тому, что среди американцев, оправдывающих поступок Луйса и Брауна, были отмечены настроения: в случае вынесения судом обвинительного приговора Луйсу и Брауну «отказаться от работы всей колонией», «требовать отправки в Америку» и т. п.

На вопрос к этой группе американцев, почему они не выступают в защиту обвиняемых, двое из них ответили: «Мы еще выскажемся, наше последнее слово будет после приговора».

Освобождение по окончании процесса из-под стражи Луйса и Брауна среди американцев вызвало ряд суждений.

Антисоветски настроенная часть американцев (Болдуин, Морисс, Росс, Сурвен, Вильсон, Гликман, Бельдер и др.) считают прошедший судебный процесс «игрушкой», «...пропагандой, на которую так способен Советский Союз и которую так хорошо провел».

Остальная часть американцев (Лео, Рисхлиг, Фалек и др.) считают, что было бы лучше, если «советское правительство в 3-4 дня выслало бы их под конвоем...» «Два хулигана не стоят такой затраты времени» и т. п.

Помилование Брауна со стороны антисоветски настроенных американцев вызвало суждения: «Нужно было бы нажать и Луйса помиловали бы» (Гликман, Болдуин).

По окончании процесса комитет повел среди американцев организованную работу по разложению трудовой дисциплины, поощряя прогульщиков и пьяниц (Вэск, Макинтон, Дойли и др.), и предъявлял различные ультимативные требования администрации, причем вызывающее поведение части американских подданных продолжает проявляться до настоящего времени. Имеющиеся частичные продзатруднения и недочеты бытового обслуживания колонии антисоветски настроенной части американцев служат поводом к нападкам и выступлениям против администрации, антисоветской агитации и пр.

В первых числах сентября среди американцев ходил лист с выставленными комитетом требованиями:

а) требуем более вежливого отношения к нашим женам со стороны так называемых русских контролеров;

б) требуем немедленно выдать всем женам нашим пропуска;

в) требуем более человеческого отношения к нам вообще в Сталинграде;

г) требуем прекратить судебные следствия против американцев.

Секретарь комитета Морисс, пользуясь смертью одного американца, агитирует за необходимость отправки трупа в Америку с целью организации там массовой демонстрации протеста против «бесчеловечного обращения с американцами в СССР».

После смерти второго американца (в колонии умерло 2 человека) на территории колонии были найдены 2 листовки следующего содержания: «Кто следующий, не слишком ли велика цена за русские трактора?»

Обнаруживший листовку американец Бен Фалек считает, что автором листовок является рабочий Вильсон, злостный прогульщик. Такого же мнения придерживается русский американец Крамаренко, так как, по его словам, Вильсон и Сулен перед этим призывали: «Мы начинаем умирать, как мухи. Если мы не будем протестовать сейчас же, то многие из нас не увидят Америки».

Этот призыв встретил сочувствие только среди 7 человек американцев, работающих в механическом сборочном цехе, не вышедших на другой день на работу.

Этим же Вильсоном через жен американцев, выехавших в Америку, было передано письмо, опубликованное в прессе САСШ, следующего содержания: «Мы нуждаемся в помощи. Должны быть приняты какие-нибудь меры. Это начинает становиться серьезным, так как зима приближается, а у нас есть женщины и дети... Почти каждый из нас в выходной день напивается здесь из-за отвратительных бытовых условий. Драки не прекращаются с момента вставания до того, как вы ложитесь в постель... Опишу день в России. Поднимаемся около 4-5 часов из-за мух, которые здесь исчисляются миллионами. Мухи очень ручные, они усаживаются на ваш нос и будят вас. Часы с будильником в России не нужны. Вы одеваетесь и бреетесь холодной речной водой, которая почти черна... Таких вещей, как нагреватель, не имеется. Если вы хотите иметь утром горячую воду, вы должны спуститься с 4-го этажа, наколоть дров, притащить их и затопить печь. Ваше следующее дело — прогулка в американский ресторан, но русских там в достаточном количестве. Становитесь в хвост человек в 300, иногда проходит час прежде, чем вы получаете в пищу отвратительные яйца... Уже вечер и возможно получить верблюжатину на ужин, тухлые яйца на завтрак и ничего на обед...».

В обращении с русскими рабочими и служащими некоторые американцы доходят до хулиганства.

В ночь с 16 на 17 сентября с. г. в контрольных воротах № 2 двое американцев (инж[енер] Гарднер и Янг), будучи в пьяном виде, не выполнили требование контролера о предъявлении пропусков, причем Гарднер перевернул козырьком назад фуражку у контролера.

У контрольных ворот № 1 на требование контролера о предъявлении пропуска Гарднер показал кулак — «вот мой пропуск», а когда контролер хотел взять пропуск у Янга, то Гарднер, ударив по руке, толкнул его и ударил другого контролера.

Подошедшие еще двое контролеров и один рабочий также были избиты Гарднером и Янгом. При помощи подоспевшего милиционера американцы были задержаны и направлены в милицию, причем по дороге в милицию Гарднер избил милиционера и рабочего, и только с помощью подошедших шести милиционеров и группы рабочих американцы были доставлены в милицию.

На созванном профсоюзными и партийными организациями 17 сентября в связи с указанным инцидентом общем собрании американской колонии (присутствовало 60 человек) секретарь комитета Морисс заявил, что «они не доверяют» выставленному общественными организациями переводчику Беккер, предложив сделать перевод доклада заместителя ответственного секретаря партийной организации Лаптева члену Американского комитета колонии инженеру Гликман.

Часть выступавших американцев осудила действия хулиганов и требовала предания их суду, так как «они кладут пятно на всю американскую колонию» (Рихлич и др.).

Указанное поведение части американских специалистов вызывается тем, что в числе прибывших в Сталинград американцев оказалось много чуждого элемента: фашисты, масоны и пр. Индустриальный же американский пролетариат почти отсутствует.

В составе американцев значительное число эмигрантов Польши, Литвы, Латвии и России, причем между обамериканившимися эмигрантами и американцами существуют открытые неприязненные взаимоотношения.

Эмигранты игнорируются и травятся. Председатель комитета Болдуин эмигранта Крамаренко считает «тайным полицейским и шпионом». Этот же Болдуин снял с работы переводчицу комитета Козлову (жену эмигранта) за то, что она отказалась от перевода ругательств Болдуина, направленных по адресу продавца Васильева. Увольнение Козловой в комитете мотивировалось тем, что «она очень много знает».

Русский американец Кошкан Николай, несмотря на свою квалификацию по станкам «Энгстрой», комитетом был отстранен от работы для того, чтобы дать место американцу, и только после вмешательства заводоуправления Кошкан был допущен к работе.

Помощник начальника ИНФО ОГПУ Герасимова

Помощник начальника 2 отделения Рассказчиков

Рассылается:

1) Менжинскому; 2) Ягоде; 3) Мессингу; 4) Евдокимову; 5) Поскребышеву (для Сталина); 8) Молотову; 7) Кагановичу; 8) Постышеву; 9) Коврайскому; 10) Николаевой (ЦК); 11) Орджоникидзе; 12) Рыкову; 13) Сырцову; 14) Швернику; 15) Каулю; 16) Ольскому; 17) Агранову; 18) Прокофьеву; 19) Бокию; 20) Благонравову; 21) 1-е отделение ИНФО; 22) 5-е отделение ИНФО; 23) ПП МО Визелю; 24) В деле; 25-26) В отделении.