§ 7. Образование Государственного Совета.

§ 7. Образование Государственного Совета¹*

Органом, содействующим монарху в осуществлении его законодательным функций, является у нас государственный совет, совещательное учреждение, составленное всецело из членов, назначенных монархом на неопределенный срок.

Мысль о необходимости особого органа для законодательной функции впервые нашла у нас себе выражение в проекте графа Панина 28 дек. 1762 г. об учреждении Императорского Совета²*, как “верховное место лежисляции или законодания, из которого, яко от единого государя и из единого места истекать будет собственное монаршее изволение, все оживотворяющее”. Впрочем в самом проекте Панина эта мысль была проведена недостаточно последовательно, и к тому же проект его не получил осуществления. Учрежденный позднее Екатериною II, именно в 1768 году, совет вовсе не предназначался для законодательной деятельности. Он был образован по случаю объявления Турцией войны России для соображения дел, относящихся к ведению войны. Но затем он сохранялся во все царствование Екатерины II, и иногда в него вносились и важнейшие законодательные проекты.

В царствование Павла I был учрежден Совет при Высочайшем Дворе и существовал в течение всего его царствования и первую неделю нового царствования Императора Александра Павловича.

Но уже 20 марта 1801 года дан был Сенату указ о закрытия этого Совета такого содержания: “Находя, что учрежденный при Дворе Нашем Совет, в начале своем составлен только на время случившейся войны и в последствии, быв редко занимаем предметами существенными, доселе носил одно имя Государственного установления, без ощутительного влияния на дела общественные, Мы признали за благо его упразднить, повелевая членам остаться при тех должностях и местах, где они по званию каждого состоят, и предоставляя Себе для уважения Государственных дел и постановлений учредить Совет на особенных правилах, о составе коего не оставим Мы, в свое время, объявить Нашу волю Сенату”. Так же, как этот указ, осуждают его и составители тома II Арх. Госуд. Сов., содержащего в себе журналы Павловского Совета, и даже определеннее утверждая, будто бы преобладающим его занятием были цензурные дела. Но так как они расположили журналы Совета не в исторической их последовательности, а по предметам обсуждения, то уже из рассмотрения одного лишь оглавления можно убедиться в ошибочности их утверждения, которое они, притом, заканчивают замечанием, будто бы, в самом конце царствования дела цензурные составляли почти исключительный состав. Но эти утверждения опровергаются уже самым оглавлением II тома, так как видно, что цензурные дела из общего числа столбцов 865, составляющих этот том, вовсе не больше половины, а только немного больше ¹/₁₀ всего числа столбцов — всего лишь 88 столбцов.

Что же касается “самого конца царствования Павла”, то такой конец составляют январь, февраль и первые 11 дней марта 1801 г., и, хотя в это время продолжались заседания Совета, ни одного цензурного дела в начале 1801 г. Совет не обсуждал.

Ознакомившись же не с одним оглавлением, но и с самым содержащем II тома Арх. Гос. Сов., увидим, что Совет этот нередко занимался очень существенными вопросами, имевшими большое влияние на условия общественной жизни; таковы, например, проекты: уравнения внутреннего достоинства медной монеты с торговой ценой меди, как металла; проект замены натуральной хлебной подати по причине больших ее неудобств — медленности ее приема и дороговизны ее привозки, делавших ее очень отяготительной для плательщиков — денежной прибавкой к подушной подати; дела о казенных лесах; проект разработки Боровичского каменного угля; проекты об умножения разных руд; проект учреждения Российско-Американской компании; проекта увеличения государственных доходов — Бекеля, Вольвицина, Гростопфа, Перкина, Грозина, Гардена, Ефимова; проекты о торговле с Хивой и Китаем; дело о присоединении к России Грузии по просьбе самих грузинцев; проект скорейшего заселения между Байкалом, рекою Верхнею Ангарою, Нерчинском и Кяхтою, и таких важных дел вносилось множество.

Указ сенату об учреждении нового Совета “Непременного” дан сенату только 30 марта 1801 г. и содержит только перечисление личного состава нового Совета.

Но государь так торопился услышать голос Совета в новом составе, что за четыре дня до указа сенату об его учреждении созвал собрание Совета в новом составе: из фельдмаршала графа Николай Ивановича Салтыкова, из полных генералов (т. е. 2 кл.), графа Зубова, вице-президента военной коллегии Ламба, вице-президента адмиралтейств-коллегии адмирала Кошелева, вице-канцлера князя Куракина, генерал-прокурора Беклешова, государственного казначея Васильева, С.‑Петербургского военн. губерн. графа Палена, князя Лопухина, министра коммерции князя Гагарина и тайного советника Дмитрия Прокофьевича Трощинского для обсуждения 8 проектов; о восстановлении Дворянской Грамоты; грамоты Городового Положения; о прощении находящихся под судом, кроме важных преступлений, смертоубийства, разбоя и лихоимства, об уничтожении Тайной канцелярии; указа, изъявляющего милость народу; указа адмиралтейств-коллегии и лесному департаменту и проекта Наказа Новому Совету. Наказ этот был утвержден только 5 апреля, и в заголовке его нет никакого эпитета к слову “Совет”, он озаглавлен просто “Наказ Совету”. В приложенной же к Наказу форме присяги его членов он именуется не “Непременным Советом”, как в указе сенату, а “Государственным Советом”, и именно такое именование существовало в действительности. Он не был сообщен сенату для обнародования и потому не напечатан в Первом Полном Собраннии Законов, а только в томе III Арх. Госуд. Совета. Первых же томов этого издания теперь уже нет в продаже, почему я считаю нужным привести его целиком, так как он очень своеобразен.

Наказ Совету 5 апреля 1801 года.

I. Определение Совета, состав и пределы его.

Совет есть место, учреждаемое при Нас для рассуждения и уважения дел Государственных.

Сообразно важности его предустановления составляется он из особ доверенностью Нашею и общею почтенной: число их не ограничивается и зависит от Нашего усмотрения.

Совет учреждается при Нас, следовательно, не имеет никакого действия внешнего, не входит ни в какие распоряжения по части исполнительной, и силы другой в Государстве не имеет, кроме силы соображения. Из сего следует, что никаких указов и повелений от себя и имени своего он не издает. Поручаемое ему от Нас дело относится только к части законодательной; исполнительная же предоставляется Сенату и местам подвластным.

II. Предмет рассуждений Совета.

Все, что относится до Государственных постановлений временных или коренных и непреложных, составляет предмет рассуждений Совета.

Временные Государственные постановления суть те, кои определяют какое-либо обстоятельство Государственное, по существу своему перемене подлежащее, как, например: воспрещение или разрешение известного рода торговли, наложение пошлины, установление тарифа, разные учреждения по строительной части и проч. Сюда же принадлежат все трактаты и постановления, с иностранными державами заключаемые.

Коренные и непреложные Государственные постановления те, коих предметы суть постоянные и непременные, которые объемлют в себе все времена и узаконивают на века. Таковы суть: грамота дворянству, городовое положение, особенные привилегии городам и местам навсегда даруемые, общие гражданские законы и тому подобные установления.

Поелику сии последние установления составляют главное неизменяемое и незыблемое основание всех законов Империи, то и нужно отличить их от первых яко преходящих и перемене подверженных.

Для сего составляются в Совете две книги, из коих в первой под названием Главных Государственных постановлений, вносятся все постановления коренные и непременные, во второй под названием Государственных временных учреждений вносятся все установления, на известное время, случай или обстоятельство простирающиеся.

Первая книга утверждается великою Государственною печатью с соответствующею скрепою и подписанием.

Верность второй охраняется обыкновенной скрепою и печатью Совета.

Никакое постановление в книгу не может быть вписано, не быв утверждено Высочайшею Властью.

Всякое постановление, утвержденное Высочайшею Властью, хотя бы оно и мимо Совета было издано, вносится в книгу Совета, к коей по существу своему оно принадлежит.

III. Канцелярия Совета.

Канцелярия Совета делится на четыре части: 1) иностранная и коммерческая; 2) военных дел, сухопутных и морских, со всеми их отделениями; 3) гражданская к духовная, и 4) Государственного хозяйства: сюда принадлежат дела о доходах и расходах, иностранных и внутренних займах и банках, о строениях городов. дорог, водяных коммуникаций, о заводах, фабриках, ремеслах. земледелии, усовершении его и выгодах.

В каждой части быть одному экспедитору или управляющему с нужным числом письмоводителей по выбору их. Над канцелярией начальствует один из членов Совета; вследствие чего и назначаем Мы находящегося при нас тайного советника Трощинского, который как протоколы Совета к утверждению, так и указы по оным заготовляемые к подписанию Нам подносит.

Ему предоставляется составить штат канцелярии; а к определению в экспедиторы Совет изберет кандидатов и Нам представит.

IV. Порядок производства дел.

Дела вступают в Совет 1) по повелениям Нашим: 2) по предложениям членов Совета; 3) всякий член Совета может предложить на уважение его всякого рода дело для постановления лучшего, для пресечения какого-либо зла или для отвращения злоупотребления.

Всякое дело, рассматриваемое в Совете, должно быть надлежащим образом приготовлено, нужными сведениями пополнено и в ясность приведено в той части канцелярии, к которой оно принадлежит, под общим руководством члена, начальствующего над оною.

Дела из Совета вносятся на утверждение Нам, когда большинством голосов будут уважены. Немеющие сего уважения остаются без действия.

Когда дело уважено большинством голосов, тогда сочиняется протокол и с прописанием различных мнений подносится Нам; указы Наши, вследствие сих протоколов выходящие, предъявляются в Совете, записываются в свою книгу и отсылаются по подписи их к исполнению.

Когда Совет найдет нужным привести в ясность коренные постановления известной части Государственного управления, не прерывая прочих своих упражнений, он может представить Нам о составлении особенной для сего комиссии на известных правилах, и когда учреждение оной утвердится, Совет будет рассматривать дела ее и вносить к Нам в предписанном порядке. Сюда войдет комиссия о Своде Законов, о распоряжении войск, и прочие какие впоследствии учредить будет нужным.

Совет, устроив внутренний свой порядок, имеет потребовать от всех департаментов подробных сведений, в каком оные находятся теперь положении, дабы, снабдив себя, удобнее было делать всякие соображения и вступающие дела лучше уважить.

По собрании сих сведений не оставит Совет, сообразив настоящее каждое положение с начальным постановлением, привести, в ясность все, что противно оному в последствии времени допущено или установлено, и положить удобнейшие и легчайшие средства к поправлению или усовершению.

По всем вышесказанным обязанностям Совет имеет собираться по два раза в неделю: по понедельникам и четвергам, а буде нужда востребует, то и во всякое время по приглашению.

V. Начальные правила Совета.

I. Все положения в Наказе о составе нового проекта положения вселюбезнейшею Бабкою Нашею начертанные признаем Мы основанием лучшего законоположения и не только, как великие политические предположения, но как истинны любезны сердцу Нашему. Мы желаем, чтобы Совет Наш в рассуждениях его проникнут был тою же благотворительною силою и во всех ее движениях воодушевлен был тем же делом любви к человечеству и всеобщему порядку.

II. Мы желаем, чтоб Совет никогда не выпускал из виду высокого своего предустановления, которое состоит в том, чтобы, действуя по точной силе присяги, соединением Государственных познаний и отечественных расположений постановить силу и блаженство Империи Всероссийской на незыблемом основании закона.

III. Оградив два первые состояния подданных наших непоколебимыми правами и преимуществами, Мы призываем Совет к уважению последнего из них³* по существенным пользам своим, по многочисленности его, по первым источникам силы и богатства государственного, толико уважения достойного. Мы призываем Совет во всех рассуждениях, где состояние сие на уважение войти может, изыскивать к его облегчению, к умножению способов его промышленности, к соразмерению приобретений его с налагаемыми на него повинностями, наконец к размножению его или ународованию по пространству Империи толико нужному и по общему понятию истинную силу и могущество всех держав земных составляющему.

IV. Мы призываем Совет в рассуждениях его о внешних делах иметь непрестанно в виду удержание политического достоинства Империи, которое определяется пространством государства, его населением, физическими богатствами, свойством жителей и войск, соседственностью, степенью народного просвещения, наконец, самим временем и обстоятельствами прочих государств.

V. Мы призываем Совет в рассуждениях его о внутреннем гражданском устройстве иметь в виду, чтобы разными постановлениями вдохнуть дух жизни и бодрости во все нижние состояния людей, обращая покровительство закона на земледелие, мануфактуры, промысла, ремесла, на внутреннюю и внешнюю торговлю, яко первые источники силы государственной.

VI. Закон без нравов не может иметь другого действия, кроме принужденного, насильственного и потому всегда слабого. — Нравы же укореняются и превращаются в общее народное свойство просвещением большей части граждан; но как есть просвещение истинное и просвещение ложное, Мы призываем Совет, отличив их между собою, постановить твердые начала к возрождению первого и уклонению второго.

Положив главные начертания правил, коими Совет в рассуждениях своих руководствоваться должен, не оставим Мы по мере входящих к нам дел и случаев доставлять ему замечания к пополнению оных.

В прочем сердцем отверстым к общему благу и исполненным любви к отечеству призываем мы Бога Всемогущего, да мудростью Своею святою приосенит все начинания Совета, да вседействующею Его благодатью все движения сего избранного сословия будут направляемы к силе и блаженству Империи, к истинному утешению Нашему и к единой славе Царя Царствующих.

Форма присяги членов Государственного Совета.

К этому Наказу приложена следующая форма присяги членов Государственного Совета: Мы нижепоименованные, быв призваны к присутствию в Государственном Совете, обещаем пред лицом всевидящего Бога и обязуемся всеми священными клятвами верности и чести исполнять возложенную на нас должность по крайнему нашему разумению и силе, употреблять все свои способности для достижения великого намерения в Наказе Совету данном предначертанного и на сей конец действуя, как по словам общей присяги, так и сего особого Наказа, помня единую общую пользу и забыв всякую частную, сохранять все рассуждения и положения Совета в надлежащего уважении и тайне; во уверение чего на сем листе своеручно подпишемся.

***

Хотя по смыслу данного ему Наказа Совет был учрежден только для дел законодательных, но с самого начала его деятельности на рассмотрение его по особым Высочайшим повелениям вносились и дела судебные, а с 1804 г. они составляли даже главный предмет его занятий. К тому же очень скоро после учреждения Непременного Совета был возбужден вопрос об его преобразовании. В неофициальном комитете⁴*, в заседании 18 ноября 1801 г., граф Воронцов предложил, все важнейшие государственные дела обсуждать в Совете, который бы состоял из всех министров, и указывал, как на пример, на Англию; к нему присоединились и другие, между прочим Новосильцев и Строганов. Но при этом было замечено, что в Англии все министры руководятся одною и тою же мыслью, одним и тем же политическим взглядом; напротив того, у нас министры весьма часто не согласны между собой в своих политических воззрениях, и потому следует ограничиться тем, чтобы отнять у министров возможность употреблять во зло доверенность Государя, но, с другой стороны, надлежит избегать, чтобы не сочли Государя состоящим под опекою такого Совета, потому что у нас не доверяют министрам, а верят только одному Государю. Вследствие этого предложили, чтобы Трощинский и Беклешов вносили по указанию Государя дела в Совет, куда являлся бы временем и сам Государь; дела же, требующие особенной тайны, предполагалось обслуживать в особом комитете. Государь одобрил, казалось, эти меры. В заседании 10 февраля комитет, напротив, постановил при выборе министров, составляющих Совет, назначить в эти должности только таких людей, коих образ мыслей был бы одинаков, дабы они составляли из себя как бы одно нераздельное: в таком случае промахи одного будут поставлены в упрек всем прочим, и все министры будут ответственны.

Однако, предположения эти не осуществились. Преобразование Совета совершилось только 1 января 1810 г., по плану, выработанному уже Сперанским.

Значение, какое придавал Сперанский государственному совету, выясняется в его Проекте Уложения государственных законов 1809 г. следующими началами: “Три силы движут и управляют государством: сила законодательная, исполнительная и судная. Начало и источник сих сил в народе: ибо они не что другое суть, как нравственные и физические силы людей в отношении их к общежитию. Но силы сии в разделении их суть силы мертвые. Они не производят ни закона, ни прав, ни обязанностей. Таково есть состояние сих сил в естественном положении человека или в анархии. Чтобы сделать их действующими, надлежало их соединить и привести в равновесие. Соединенное действие сих сил составляет державную власть. От троякого свойства сил государственных возникает троякий порядок их действия, и, следовательно, три установления — законодательное, судное и исполнительное. Все сии установления соединяются в державной власти, яко в первом и верховном их начале. Но каким образом власть державная должна действовать на сии установления? По разнообразию их, пространству и многосложности их предметов нельзя предполагать, чтобы лицо державное, само собою и непосредственно на них действуя, могло сохранить с точностью их пределы и во всех случаях сообразить все различные их отношения. Посему надлежит быть особенному месту, где бы начальные их правила и действия были единообразно соображаемы. Отсюда происходит необходимость четвертого установления, в коем бы три предыдущие во всех их отношениях к державной власти сливались воедино и в сем единстве восходили бы к верховному ее утверждению”. Это четвертое установление и есть Государственный Совет, “Он представляет сословие, в коем все действия порядка законодательного, судного и исполнительного в главных их отношениях соединяются и чрез него восходят к державной власти и от нее изливаются. Посему, все законы, уставы и учреждения в первых их начертаниях предлагаются и рассматриваются в Государственном Совете и потом действием державной власти поступают к предназначенному им совершению в порядке законодательном, судном и исполнительном”.

Здесь Сперанский представляет себе Государственный Совет, как общее сосредоточие трех властей: законодательной, осуществляемой при содействии государственной думы, судебной — при посредстве сената, и исполнительной — через министров.

Этот взгляд отразился и в первоначальном проекте образования Совета, где в первом коренном законе Совета он определяется так: “в порядке государственных установлений совет представляет сословие, в коем все действия части законодательной, судной и исполнительной в главных их отношениях соединяются и через него восходят к державной власти и от нее изливаются”. Но в последующих переделках проекта это было изменено. В одной из сохранившихся редакций проекта⁵* говорилось только о всех “действиях части законодательной”, и карандашом, рукою же Сперанского, поправлено: “все части управления в главных их отношениях к Законодательству соображаются”. В третьем русском проекте сделана Сперанским, карандашом, замена заключительных слов: “восходят к державной власти и от нее изливаются⁶* словами: “к Верховной Императорской Власти”. Та же редакция придана и во французском проекте, написанном сплошь рукою Сперанского⁷*.

Сообразно с этим изменением объясняется значение Совета в записке Сперанского “О необходимости учреждения Совета”.

“Порядок и единообразие государственных дел требуют, чтоб было одно средоточие для общего их соображения. Установление его должно быть соразмерно пространству дел к величию Империи. Оно должно иметь публичное существование, дабы действия власти управляющей не казались самопроизвольными.

В настоящем порядке управления нет в России такового установления. Сенат не может заменить его, сенат в самом первоначальном его учреждении, быв местом верховного суда и исполнения, не мог в то же время быть и местом общего всех государственных дел соображения. Суд и исполнение имеют свои формы и обряды, коих нельзя приложить к части законодательной. Какие уставы и учреждения были когда-либо соображаемы и составляемы в сенате? Все учреждения, все регламенты, все законы Петра I были соображены вне оного, и по издании уже их поручены его исполнению. Важнейшие акты царствования императрицы Екатерины II, грамоты городам и дворянству, учреждения о губерниях, уставы благочиния, все другие уставы и учреждения никогда не были препровождаемы в сенат для соображения, но единственно для исполнения и охранения сил их в делах частных. Таков был истинный разум действий сената до учреждения министерства; министерство установлено было для того, чтоб разным частям управления дать более единства и сил. По расширенно, которое части сии с течением времени получили, сенат, учрежденный в формах совершенно судебных, не мог их обнять во всем пространстве, ни дать им надлежащего движения. — Если сенат и в преобразованном своем устройстве тогда, как соединял он в себе судную и исполнительную части, не был средоточием законодательных соображений, то по учреждении министерства и по отделении от него большей части дел исполнительных, он еще менее мог занять место сего установления.

Совет в начале своем был учрежден для временных соображений по обстоятельствам военным. При нынешнем царствовании получил он некоторое расширение, но образование его не окончено. Он стал местом, так сказать, произвольным, коего действия безгласны, не определительны и относятся большею частью к делам текущим. Может ли в настоящем составе его стать он на чреде государственных установлений, свойственных Империи обширной?

Министерский комитет есть также установление, никаких публичных форм не имеющее. В самом разуме учреждения его он предустановлен был для соображения одних мер исполнительных. Следовательно, никогда не мог он быть средоточием в порядке законодательном.

Из сего видно, что ни одно из существующих ныне установлений ни в существе его, ни в формах не представляет сего средоточия. Итак, важнейшая часть государственного управления, соображение законов, уставов и учреждений, не имеет у нас никакого постоянного положения, и нет места, где бы дела государственные постоянно и единообразно были уважаемы.

Между тем установление сие необходимо. Каким образом в государстве сильном и обширном разные части управления могут идти со стройностью и успехом, когда каждая движется по своему направлению, и направления сии нигде не приводятся к единству? Каким образом надеяться сего единства, когда главные отношения разных частей управления не определены и не соображены между собою, когда каждое дело по произволу может поступать в три различных установления: в Совет, Сенат и Комитет, и ни в одном из них не установлено порядка, течению государственных дел свойственного и единообразного? Отсюда происходит, что все законы, все учреждения и меры правительства; даже и те самые, кои соображены были в установлениях ныне существующих совокупно со всеми их членами, имеют у нас вид произвола и личного доверия, изменяющегося по случаям и обстоятельствам. Отсюда происходит та великая несвязность, которая в законах наших и учреждениях на каждом шагу встречается. Все они имеют столько различных свойств, сколько было разных лиц, кои попеременно занимались их составлением. Отсюда происходит, что учреждения наши никогда не имели достоинства и важности, свойственной закону. И каким образом могли они иметь сию важность, когда начинались по одному личному доверию, соображались втайне и издавались без всякого публичного и единообразного их уважения? Отсюда происходит та великая и горестная удобность, с коею законы наши всегда были переменяемы. Если одно лицо, и часто лицо, действующее втайне, могло предложить закон и частным соображением привести его в силу, то другое лицо, пользуясь, в свою очередь, той же степенью доверия, могло отменить его и ввести другое учреждение. Отсюда происходит то всеобщее убеждение, самим опытом оправданное, что нет в России закона постоянного, и что можно переменить все по личным случаям и удобностям.

Отсюда происходит и та слабость в исполнении закона, на которую столько раз жалобы были оглашаемы. Каждый исполнитель при первом затруднении в законе находит удобнейшим предложить его отмену, нежели стараться превзойти препятствия. И понеже отмены сии бывали часто и всегда бывали с тою же удобностью, с какой и самый закон у нас издавался, то и поселилась в практике наших исполнителей несчастная привычка представлять непрестанно о неудобствах, из чего и составилась большая часть дел, тяготеющих все департаменты и ввергающих внешнее управление в непрерывный беспорядок. Тщетно власть исполнительная гремела подтверждениями и угрозами. Самые подтверждения сии и угрозы еще более обнаруживали слабость закона.

Из всего сего происходят следующие истины: 1) что в настоящем порядке управления нет установления для общего соображения дел государственных в отношении их к части законодательной; 2) что от недостатка сего установления происходит главный беспорядок и смешение во всех частях управления; 3) что твердость и постоянство закона требуют такового установления; 4) что, наконец, великие государства движутся установлениями; лица переменяются и умирают, а дух установлений живет в течение многих столетий и охраняет их основания.

Манифест об учреждении нового Совета был дан 1 января 1810 г., и в тот же день, в 9 часов утра, состоялось в зале Зимнего Дворца первое общее собрание, открытое речью Государя. В ней указывалось, что “Государственный Совет будет составлять средоточие всех дел высшего управления, и бытие его отныне станет на чреде установлений непременных и к самому существу Империи принадлежащих”. Речь заканчивалась пожеланием, “чтобы некогда, в поздних временах, когда Меня уже не будет, истинные сыны Отечества, ощутив пользу сего учреждения, вспомнили, что оно установлено при Мне и Моим желанием блага России”. Затем был прочитан манифест об образовании Совета⁸*, список его членов, наименование председателя, государственного секретаря и других членов канцелярии, и в заключение Государь вручил председателю проект гражданского уложения и план финансов. По отбытии Государя члены подписали присягу. Деятельность же собственно Совета началась с понедельника 17 января, с общего собрания, и положено было общему собранию быть по понедельникам, а департаментам собираться по вторникам, средам, четвергам и пятницам.

В манифесте говорилось, что “с того времени, как Отечество наше природным разумом и твердостью духа отверзло себе все пути к славе и могуществу, внутренние его установления, постепенно усовершаясь, многократно прилагаемы были по разным степеням гражданского его существования. Истинный разум всех сих усовершений состоял в том, чтоб по мере просвещения и расширения общественных дел учреждать постепенно образ управления на твердых и непременяемых основаниях закона, — Но законы гражданские, сколь бы они ни были совершенны, без государственных установлений не могут быть тверды. В числе сих установлений Совет издавна занимал важное место. В начале своем он был временным и преходящим. Но при вступлении Нашем на престол, наименовав его Государственным, Мы тогда же предназначили дать ему в свое время образование, свойственное публичным установлениям”. Затем следовало изложение XVI коренных законов Совета и указывались предметы, подлежавшие ближайшему суждению Совета.

Первоначальное Образование Государственного Совета распадалось на два отделения. Первое содержало “коренные законы Совета”; второе — подробности его организации.

Коренных законов было шестнадцать. I. В порядке государственных установлений Совет составляет сословие, в коем все части управления в главных их отношениях к законодательству соображаются и чрез него восходят к Верховной Императорской Власти. II. Посему все законы, уставы и учреждения в первообразных их начертаниях предлагаются и рассматриваются в Государственном Совете и потом действием Державной Власти поступают к предназначенному им совершению. III. Никакой закон, устав и учреждение не исходит из Совета и не может иметь совершения без утверждения Верховной Власти. IV. Совет составляется из особ, Высочайшею доверенностью в сословие сие призываемых. V. Члены Совета могут иметь звания в порядке судном и исполнительном. VI. Министры суть члены совета по их званию. VII. В Совете председательствует Император. VIII. В отсутствие Императора место председателя занимаете один из членов по Высочайшему назначению. IX. Назначение председательствующего в Государственном Совете возобновляется ежегодно. X. Совет разделяется на департаменты. XI. Каждый департамент имеет определенное число членов, из коих один председательствует. XII. Министры не могут быть председателями департаментов. ХIII. Члены всех департаментов составляют общее собрание Совета. ХIV. Члены Совета, при определении коих не будет назначен особенный департамент, присутствуют в общих собраниях. XV. Распорядок членов по департаментам возобновляется каждые полгода по Высочайшему усмотрению. XVI. Присутствия департаментов и общих собраний имеют положенные дни, но по уважению дел во всякое время они могут быть созваны особенным Высочайшим повелением.

Второе отделение: “Особенное учреждение Государственного Совета” делилось на восемь подразделений, содержащих постановления об устройстве Совета, об обряде его заседаний, о предметах его ведения, о порядке их производства, об особенном порядке рассмотрения законов, о формах издания постановлений и об установлениях, к Совету принадлежащих.

Вся эта строго продуманная и последовательная система изложения была совершенно изменена в первом же издании Свода. Коренные законы не были выделены, а вместе с постановлениями об обряде заседаний составили первую главу Учрежд. Гос. Сов. (ст. 2‑23), причем прежние коренные законы вошли в ст. 2‑11, 14, 15 и 19. Но по существу они сохраняют силу и в настоящее время. Они сохранились почти без изменений и в действующем издании Свода 1892 г. в ст. 1‑8, 10, 11, 13, 14, 18, 95 и 100 Учр. Гос. Сов. Два из них вошли и в Основные Законы в ст. 50 и 51, а именно — второй и третий.

Издание Учр. Гос. Сов. в составе Свода 1832 г. отличается несколько от первоначального образования Совета. Главнейшее изменение заключаюсь в том, что на основании законов 1812 г. апр. 3 (25075), 1814 г. авг. 29 (25668) и 1816 г. авг. 10 (26402) в главу VI о пространстве власти Совета было внесено новое постановление: в случае продолжительного и дальнего отсутствия Государя Совету предоставляется чрезвычайная власть. Кроме того, много дополнений сделано в постановлениях о порядке делопроизводства, некоторые на основании не обнародованных актов, например: Подробные правила о производстве дел в Гос. Сов., удостоенные Высочайшего внимания 1816 г. февр. 18; Высочайше утвержденные записки председателя Совета 1827 г. июня 12, 1828 г. апр. 9; Высочайше утвержденная мемория Совета 1821 г. марта 21; Высочайше утвержденный доклад председателя Совета 1831 г. апр. 26 и т. п.

Ко времени второго издания Свода 1842 года было издано новое Учреждение Совета 1842 года апреля 15 (15580), целиком воспроизведенное в Своде 1842 г. и послужившее основанием изданий 1857 и 1892 годов. Потому подстатейные цитаты Свода не идут теперь далее 1842 года. На Образование 1810 г. нет ни одной ссылки. Но по содержанию своему Учреждение Совета 1842 года мало чем отличается от Образования 1810 года, в существе дела сохраняющего действие и поныне. Значение, устройство, предметы ведения и делопроизводство остались в основных своих чертах те же самые, какими они были образованы в 1810 г.

Правда, в нашей литературе государственного права до последнего времени господствовало безраздельно противоположное воззрение, видящее в новом Учреждении Совета 1842 г. коренную реформу, лишившую будто бы Совет прежде принадлежавшего ему сдерживающего и ограничительного значения в отношении к власти Монарха. Но воззрение это основано на несомненном недоразумении.

Примечания:

¹* Даневский. История Государственного Совета, 1859. Щеглов. Государственный Совет в России. I. 1892.

²* Проект напечатан у Даневского. История Государственного Совета, 1859. Приложения, стр. 11 и в сборнике Р. И. О., т. ѴII, 1871, стр. 200. Чечулин. Проект Импер. Совета. Ж. М. Н. Пр. 1894 г., № 3. Соловьев. История России, т. XX.

³* Т. е. крестьяне

⁴* Богданович. История Александра I, т. I, Приложения, стр. 53, 54, 55, 56.

⁵* То же дело, Арх. Госуд. Сов., л. 54.

⁶* Там же, № 1, 1810, т. I. Дело об учреждении нового Совета, л. 78. На этом проекте имеются также собственноручные поправки Александра I, но только по другим статьям.

⁷* Арх. Гос. .Сов. № 1, 1810 г., т. I. Дело Гос. Сов. общ. собрания. Об учреждении нового Совета, л. 10.

⁸* Председатели и члены департаментов были назначены 17 января.