Глава II. Застройка села. Крестьянское жилище

 

1. Облик села в XIX — начале XX в.

Рядовая форма старого селения.— Разрастание села.— Значение семейных разделов при расселении крупных фамилий.— Гнезда родственных семей.— Оформление административного и торгового центра в селе

Село Вирятино принадлежит к числу поселений уличного типа. Окруженное со всех сторон низинами и заливными лугами, село вытянулось над рекой Пишляйкой длинной улицей с двумя порядками домов, от которой отходят небольшие ответвления (рис. 2). В одном месте, например, на середине села улица расширяется, образуя площадь, на которой ранее стояла церковь, а теперь расположен сельский клуб.

В прошлом село имело иную планировку. По рассказам старожилов и характеру современной планировки, оно было рядовым, точнее, прпбрежно-рядовым, т. е. дома его располагались в один ряд над рекой. Следы рядовой застройки продолжают сохраняться до последних дней: улицы Песок, Сычевка, Верхний проулок, Нижний проулок имеют местами на значительном протяжении лишь один порядок домов (см. рис. 2). Рядовая форма селения в данном случае была, очевидно, вызвана особенностями географических условий местности. Дома первоначально ставились на наиболее возвышенных частях узкой «веретки» в один ряд. Застройка вторых порядков улиц была вызвана земельной теснотой и проводилась постепенно с конца 70-х годов XIX в. Вторые порядки образовались путем сокращения ширины придорожной полосы и расчисткой улиц от амбаров и кладовых.

Судя по рассказам стариков и по губернским статистическим данным, первоначально село было небольшим. В 40-х годах XIX в. в селе было дворов 70, по данным 10-й ревизской переписи, в 1857 г. в Вирятине насчитывалось 156 домохозяйств, а в 1881 г. по подворной переписи числилось уже 252 домохозяина¹. В 1953 г. в селе было 456 домохозяйств, размещенных в 406 домах. Разрастание села обусловливалось в основном естественным ростом населения и выделением новых семейств. Однако в развитии села можно наметить несколько этапов, теснейшим образом связанных с изменениями местных социально-экономических отношений.

Наиболее ранний этап развития села, о котором у нас имеются сведения, можно датировать первой половиной XIX в. В это время заселение Вирятина стояло в тесной связи с барщинно-помещичьим хозяйством. По рассказам стариков, получивших эти сведения от своих дедов, первоначально село было расположено по дороге в Сосновку, там, где сейчас находится сенной склад. По мере естественного роста населения селиться на этом месте стало негде, так как кругом были леса и болота; поэтому помещик переселил своих крепостных на другую сторону речки Пишляйки — на то место, где сейчас проходит улица Верхний проулок. Вначале застраивались более возвышенные части села — Верхний проулок, Орешник, Поляна. По преданиям, раньше на этом месте был лес, что отразилось в названиях улиц.

Дома в Верхнем проулке располагались в один ряд и были обращены фасадами на юг, т. е. в сторону, противоположную реке; за домами до самой реки шли огороды и заливные луга. На Поляне и Орешнике вначале застраивалась левая сторона, здесь передние фасады домов были обращены на север, в сторону реки, а напротив домов, через дорогу, были гумна с хозяйственными постройками. Застройка правой стороны Орешника происходила, вероятно, в 60—70-х годах XIX в. Об этом свидетельствуют предания ряда местных семей, населявших эту улицу. Они говорят о том, что при заселении дома вытягивались рядами, но не по прямой линии: каждый ставил дом по своему усмотрению. Однако еще при крепостном праве помещиком Давыдовым был якобы вызван землемер, и крестьянские дома были переставлены и вытянуты в одну прямую линию.

При крепостном праве процесс расширения села шел Медленно, в основном за счет крестьян, покупаемых помещиками в соседних селах. Некоторые фамилии жителей села ведут свое происхождение из других сел. Ожогины и Матрохины, например, считают, что их предки были когда-то переселены помещиками из села Атманов Угол.

В первые годы после крестьянской реформы жители Вирятина почти не возводили новых жилищ и село не разрасталось. Новый этап в истории села начинается с середины 80-х годов XIX в., когда развитие капиталистических отношений привело к более частому разделу семей и, в связи с этим, к увеличению числа жилищ. Быстрое разрастание села по всем направлениям видно на чертеже (см. рис. 2).

Вновь возникавшие улицы заселялись хозяйствами, отделявшимися при разделах больших семей. Обычно при семейных разделах братья или делили между собой родительские дома и усадьбы, или выселялись на новые участки. До 80-х годов, когда плотность застройки была еще небольшой, предпочитали селиться рядом с родительской усадьбой. Позднее вновь возникавшие дворы должны были выселяться на концы села, где общество выделяло участки для застройки. В центре села была возможность селиться только в том случае, если кто-нибудь из односельчан уезжал и продавал свою землю. Сплошное подворное обследование, произведенное авторами этой книги в 1953 г., позволило выявить в Вирятине крупные гнезда родственных семей, проследить историю их разделов по поколениям и расселение по селу.

В селе много однофамильцев. Кроме того, внутри каждой фамилии существуют так называемые подворные прозвища, которые давались главам семей. Эти прозвища пережили несколько поколений. Так, например, в селе много однофамильцев Дьяковых, у которых имеется несколько подворных прозвищ: Кирюшкины, Самохины, Логоновы, Викторовы, Бирючковы, Молчановы. Все они находились между собой в близком пли отдаленном родстве². Посмотрим, как расселялись по селу Дьяковы-Кирюшкины. Родоначальники Кирюшкиных жили в Нижнем проулке. Первый раздел в их семье произошел в 70-х годах. Три брата расселились поблизости на свободных участках в Нижнем же проулке. У одного из них, у Ефима, было два сына — Яков и Алексей. Раздел между ними произошел в 1897 г. Якову достался родительский кирпичный дом, Алексей ушел жить на левую сторону Сычевки, которая еще только начинала застраиваться в эти годы. В результате дальнейших разделов семей Дьяковых-Кирюшкиных ими была заселена значительная часть Нижнего проулка и Сычевки.

Родоначальники Дьяковых-Логоновых жили на Поляне, но уже в 80-х годах они при семейных разделах заселили значительную часть Песка. Дед Лонгин, от которого пошло дворовое прозвище, после раздела с братом в 1886 г. выселился с Поляны на Песок в деревянный дом. У него было четыре сына: Иван, старший, отделился в 1895 г. и построился рядом, остальные братья разделились в 1900 г.; Федор стал жить рядом с родительским домом; Степану досталась родительская изба, а Прокопий выселился на конец Песка. В результате дальнейших разделов в этих семьях Дьяковы-Логоновы заселили правую сторону улицы Песок.

Дьяковы-Самохины, родоначальники которых жили в Верхнем проулке, расселились по Верхнему проулку и Кобелевке.

Отделившиеся семьи стремились селиться поблизости от родительской усадьбы, в результате чего образовались гнезда родственных семей. На каждой улице живет сейчас преимущественно несколько крупных фамилий, члены которых находились когда-то в близких родственных связях. Орешник заселен Макаровыми, Параваткиными, Ожогиными, Суховыми, Малаховыми, Скриповыми, Буркиными, Неверовыми, Судни-цыными; Кобелевка — Матрохиными; Поляна — Калмыковыми, Кузововыми, Лосевыми; Верхний проулок — Дьяковыми, Поповыми, Булуе-выми, Стародубовыми; Нижний проулок — Колесниковыми, Дьяковыми, Ждановыми; Пучков переулок — Пучковыми. В Сычевке и на Песке, заселявшихся позднее, фамилии разнообразнее, но и здесь можно выделить преобладающие: для Сычевки — Матрохины, Дьяковы; для Песка — Жиряковы, Фомины, Дьяковы, Гусевы, Неверовы.

В 900-х годах село продолжало разрастаться, хотя и не так бурно, как в 80—90-е годы.

К этому времени в селе резче обозначается его административноторговый центр.

В старом Вирятине общественные и торговые здания группировались вокруг церкви. Кирпичная церковь была построена в селе в 1860 г. (вместо деревянной срубной церкви на высоком каменном фундаменте, с железной крышей). Она была обнесена железной оградой, за которой было кладбище, где хоронили духовенство и сельских богатеев. Близ церкви стояли часовни, земская и церковно-приходская школа и дом священника. На Орешнике, недалеко от церковной площади, в 1903 г. была построена новая сборная (мирская) изба — срубный большой пятистенный дом, в котором имелось помещение для сходок, комната для писаря и арестантская. Недалеко от сборной избы, в большом кирпичном доме столяров Нагорновых, была лавка винной монополии. В разных местах Орешника и Поляны располагались лавки, в которых торговали красным и мелочным товаром, а также ситным хлебом, сахаром, баранками, колбасой. Первая лавка в селе была открыта в 1897 г.; помещалась она в большом кирпичном доме недалеко от церкви. До этого различным мелочным товаром в селе торговали только коробейники. В селе было три трактира. За рекой, там где сейчас расположены животноводческие фермы колхоза, стоял дом купца Маликова («Коршунова») с кирпичными службами вокруг. Выделялись своими размерами дома сельских богатеев и духовного причта.

Село всегда было хорошо обеспечено водой: в каждом дворе был вырыт колодец (с журавлем); иногда колодцы были общими и вырывались на границе двух дворов. Два небольших искусственных водоема (пруда) обеспечивали хозяйственные потребности крестьян.

Из опасения пожаров, которые часто случались в селе, около церкви стояли три пожарные бочки и пожарная труба, ежесуточно около них дежурили три хозяина с лошадьми. Каждая десятидворка должна была поставлять лагун и дроги.

Озеленению и красоте села уделялось мало внимания. Лишь при заселении Песка на улице были посажены ветлы, которые теперь разрослись и образовали красивые аллеи.

 

2. Крестьянское жилище в XIX — начале XX в.

Старые срубные избы южновеликорусского типа.— Форма скотных дворов и хозяйственных построек.— Усиленное строительство кирпичных домов с конца 80-х годов. Их планировка.—Размеры «жилой площади в старых срубных и новых кирпичных домах.— Изменение внутренней обстановки домов.—Происхождение многоквартирных домов в селе.—Техника строительства

Среди современных жилых строений села Вирятина более половины - 58 ,1%) построено до 1917 г. Для того чтобы понять происходящие в настоящее время изменения в развитии традиционных форм жилых домов и хозяйственных построек, а также процесс формирования новых типов домов, необходимо получить представление о том, как складывались эти формы жилища в селе.

Старинные срубные постройки первой половины XIX в. в самом Вирятине не сохранились; поэтому приходится восстанавливать старинный тип срубного жилища по тем строениям, которые уцелели в соседних с Вирятином селах, и по рассказам стариков.

Старые крестьянские постройки села по всем основным признакам были типично южновеликорусскими. Жилая постройка стояла вдоль улицы. Избы состояли из одного жилого помещения с пристроенными к нему сенями (см. рис. 3). Сени были срубными или устраивались из плетня³. Планировка избы в XIX в. была совершенно стандартна и характерна для всей Тамбовской губернии⁴. Печь стояла в правом, противоположном от двери углу, устье ее было направлено к двери. В угол деревянного опечка врубался вертикальный столб, на котором лежал брус для полатей. Полати шли от печи до передней стены. У двери, в левом углу, наискось от печи, стоял обеденный стол, здесь же висели иконы. По стенам избы шли неподвижные лавки. От двери до передней стены была расположена широкая, имевшая внизу дверки, лавка-шкафчик — «коник», куда убирались съестные припасы.

Вся внутренняя обстановка изготовлялась плотниками при постройке избы. Никакой покупной мебели в избах не было, что обусловливалось натуральным характером крестьянского хозяйства того времени.

На стене перед печью обычно вешалась «судняя» полка для посуды; хлебы, вынимаемые из печи, хозяйка ставила на «хлебницу»— полку, повешенную на палках перед устьем печи. Налево от двери к стене прикрепляли самодельный шкафчик, в который убирали под замок деньги и наиболее ценные продукты. Над окнами передней стены шла полка «полавочник», куда клали шапки, пряжу и мелкие предметы домашнего обихода.

Каждый угол имел свое определенное название и назначение. В «переднем» углу, где находились иконы, семья обедала, принимала гостей, отмечала праздники; угол, где смыкались передняя и задняя лавки, назывался «задним» углом; здесь спали; «печным» углом назывался угол, где стояла русская печь; четвертый, «судный», угол был женской половиной, половиной хозяйки.

Старики в этих избах спали на печи, кто помоложе — на полатях и лавках, к лавкам подставляли скамейки. Подстилкой служила солома, накрытая дерюжкой или «полостью», валяной из войлока; сверху покрывались «постилками» и «ватолами»⁵. Характерны для этого времени очень большие подушки, рассчитанные на двух и трех человек.

В середине XIX в. избы в селе были курными, т. е. отапливались по-черному. Дым из русской печи выходил через двойную дверь: внутренняя дверь была меньше, не доходила до верхнего косяка и при топке печи закрывалась, тогда как наружную дверь оставляли открытой. Кроме того, в задней стене имелось волоковое окошечко для выхода дыма, которое задвигалось дощечкой. В курных избах было большей частью только по два окна: одно выходило на улицу, другое — во двор; окна были небольшие, рамы делались в четыре переплета, глухие. Позднее стали прорубать по два и три окна на улицу; створки окна стали делать поднимающимися кверху. По рассказам стариков, в начале XIX в. в окна вместо стекла вставляли бычий пузырь.

Размеры старых изб накануне отмены крепостного права были невелики (12—30 м²), в то время как обитавшие в них семьи многочисленны по своему составу. Необычайная скученность усугублялась тем, что в курных избах зимой держали кур, телят, ягнят, свинью с поросятами. Корреспондент Русского географического общества в середине XIX в. так описывал крестьянские избы Моршанского уезда: «У крестьянина всю зиму живут с ним в избе: от 10 до 15 ягнят с матерями, две-три свиньи с поросятами, два-три телка, нередко и поздний жеребенок здесь же, здесь же доятся и коровы. Вечером при входе в избу запах от присутствия скота бывает не очень велик, но утром до подымки (т. е. топки курной печи) он совершенно несносен»⁶.

В избах было душно и грязно; полов не мыли, только перед большим праздником их скоблили скребками. Освещались избы лучиной (первая керосиновая лампа появилась в Вирятине в 1879 г.). Все это приводило к крайне антигигиеническим условиям жизни, способствовало распространению заболеваний.

В зажиточных и богатых хозяйствах большие семьи размещались в нескольких избах, устанавливаемых на одной усадьбе. В семье гуртовщика Макарова, состоявшей в 70-х годах XIX в. из 27 человек, было три избы. Две избы стояли вдоль по улице, третья — во дворе. В одной из изб стряпали и обедали, в двух других спали. В домах зажиточных крестьян было чище и просторнее. У Макаровых в 70-х годах спали на деревянных кроватях.

Дома, состоявшие из двух изб, разделенных между собой сенями, в Вирятине были редки. В хозяйствах более состоятельных уже в 70-х годах иногда строили избы с прирубами. Так, например, в экономически крепком хозяйстве Матрохина старая «деревянная изба была построена с прирубом, отведенном под кухню. В кухне стояла русская печь, были полати и коник, горница отапливалась голландкой, которая стояла посредине глухой стены, выделяя места для спанья.

Скотные дворы в селе были открытыми. Старая форма и конструкция двора сохранились в своей основе до настоящего времени (см. рис. 4, 1). Крытые помещения для скота, дров, сельскохозяйственного инвентаря называются «поветями». Стены повети устраивались из плетня. Крышу повети покрывали большей частью соломой в разброс. Зимой для утепления стены повети защищали соломой, т. е. около плетневых стен на расстоянии 20 см от них ставили ряд кольев, пространство между кольями и стеной заполняли соломой. Нередко стены плетня обмазывали глиной. У наиболее зажиточных крестьян под поветью стояли срубные «конюшни» для лошадей и коров, что часто встречалось в южновеликорусских крестьянских хозяйствах.

Повети отстояли от дома на 20—40 м, загибались под прямым углом по направлению к дому и иногда доходили с одной стороны до дома, с другой — до ворот, образуя замкнутый двор. В больших семьях при значительном содержании скота нередко параллельно первому ряду поветей устраивали на некотором расстоянии от него второй ряд. Эта поветь разгораживалась на отдельные хлевы, называемые «ворками». В первом ряду поветей обычно стояли коровы и овцы, во втором ряду держали лошадей. Сзади поветей огораживали плетнем пространство, называемое «денником», для летнего содержания лошадей. Для коров огораживали денник между домом и первым рядом поветей или его устраивали между параллельными рядами поветей.

В больших по составу семьях площадь под поветью разгораживали плетнем на отдельные «лачужки», предназначенные для отдельных семейных пар. Лачужки или клети во дворах, в которых летом спали семейные пары, были характерны в XIX в. для многих южновеликорусских губерний России. Под поветью нередко устраивали погреб и срубную баню. Стены погреба были земляными или выкладывались дубовыми плахами. В погребе держали картофель, огурцы, капусту, весной в погреб завозили лед для сохранения скоропортящихся продуктов. На улицах Сычевке и Кобелевке, где близко подходят грунтовые воды, погреба устраивали насыпными (рис. 4, 4) и ставили их против домов.

Вопрос о времени появления бань в Вирятине остается открытым. По рассказам стариков, во время крепостного права бань в селе было мало. Их стали строить с 60-х годов, когда в хозяйстве появились деньги и крестьяне получили возможность покупать лес. Бани были срубными, с южновеликорусским планом расположения печи; топились бани по-черному. Баня одновременно была «скотной избой»; зимой в бане держали молодняк, здесь ягнились овцы.

На крестьянских усадьбах стояли сенницы для мякины, сделанные из плетня, под четырехскатной соломенной крышей и риги — для необмолоченной ржи и сена. В 80-х годах риги имелись в 209 дворах, т. е. у 74% хозяйств. Риги и сенницы чаще стояли на гумне, которое помещалось за двором или за огородом. Рига не имела стен. Стропила («козлы») ставили непосредственно на землю, делали на них обрешетку и покрывали соломой (рис. 4,3). В плохую погоду хлеб молотили в риге, в хорошую — на току. Ток с земляным, плотно утрамбованным полом устраивался около риги. В риге также хранили инвентарь — бороны, цепы, телеги, оси, бочки и пр. Иногда на усадьбе стояли бани и срубный амбар. Амбары могли стоять и во дворе, и напротив окон избы на улице (см. рис. 4, 2).

Описанный выше тип крестьянских построек села Вирятина был характерен в середине XIX в. для многих районов южновеликорусских губерний России — Орловской, Курской, Воронежской, Тамбовской и прилегающих к ним районов Тульской и Рязанской губерний. Когда именно сложился данный тип жилища на юге России, установить пока нельзя. Став этнической традицией для данной местности, южновеликорусский тип жилища, в условиях натурального хозяйства и общей косности крепостнического уклада, мало изменялся в течение довольно длительного времени.

После крестьянской реформы 1861 г. в русских селах Тамбовщины, вследствие развития капиталистических отношений, началась ломка старых традиционных типов построек и сложение новых форм жилища, вызываемых к жизни новыми социально-экономическими условиями. Развитие отходничества в Донбасс и на плотницкий промысел сыграло в этом процессе положительную роль. В конце 80-х годов XIX в. в селе оставалось всего лишь две-три курные избы.

Во многих черноземных уездах южной России, бедных лесом, крестьяне стали переходить на кирпичное строительство⁷.

В Вирятине недостаток строительных лесных материалов не ощущался так сильно, как в других южных уездах, и поэтому не был основной причиной перехода на кирпичное строительство. До 1890 г., т. е. до покупки вирятинским сельским обществом «коршуновской» земли, лес имелся только у однодворческого общества — в размере 29,5 десятины⁸. После покупки «коршуновской» земли к крестьянам отошел значительный лесной массив. Однако строительный лес вирятинцы предпочитали покупать в Кулеватовском и Семикинском лесничествах и разрабатывать делянки в государственном лесе по р. Цне, расположенном в 10 км от села, а своим лесом расплачивались за купленную землю.

Замена деревянных построек в Вирятине кирпичными домами имела целый ряд причин. Развитие массового отходничества на заработки в Донбасс, а также на плотничьи и другие работы в города, привело к изменениям в бюджете крестьянских хозяйств. У крестьян появились деньги, необходимые для оплаты работы каменщиков, приобретения извести и кирпича. Покупка вирятинским обществом в конце 80-х годов «коршуновской» земли, где находились залежи глины, способствовала быстрому росту кирпичного строительства. Лет за десять до этой покупки крестьяне добывали глину на берегу р. Челновой, но залежи там оказались бедными и, дав возможность построить сравнительно немного кирпичных домов, вскоре были исчерпаны. Многие крестьяне, объединяясь двумя-тремя хозяйствами, заводили свой собственный горн, строили сарай для сушки кирпича и сами изготовляли кирпич, но значительная часть населения кирпич покупала. Тысяча кирпичей стоила 5—6 руб. Средняя стоимость кирпичных домов в конце XIX — начале XX в. колебалась от 120 до 250 руб.⁹. И хотя постройка деревянного дома обходилась значительно дешевле (100—150 руб.), но пожары, бывшие бичом крестьянского хозяйства Тамбовщины, стимулировали развитие кирпичного строительства. Вирятино неоднократно выгорало в значительной своей части.

Большую роль в переходе на кирпичное строительство играло также сельское общественное мнение. Постройка кирпичного дома в те годы указывала на материальное благополучие хозяина, поэтому отходники-шахтеры старались вкладывать заработанные деньги прежде всего в постройку кирпичного дома. При низких заработках, получаемых шахтерами-отходниками, к постройке кирпичного дома они могли приступить только после нескольких лет работы на шахтах¹⁰. И все же в сравнительно короткие сроки (в 90-х гг. XIX в. и особенно в начале 900-х годов) значительная часть села была перестроена. В Нижнем проулке, например, до 1890 г. было построено только пять кирпичных домов, остальные 20 были построены в 90-х годах и в первое десятилетие 900-х годов. В настоящее время в селе 230 кирпичных домов, которые были построены в конце XIX — начале XX в.

Большая часть кирпичных домов поставлена вдоль улицы. При постановке дома учитывалась величина и форма приусадебных участков, а также ориентация дома по отношению к солнечной стороне. Дома ставили таким образом, чтобы на солнечную сторону выходило больше окон¹¹.

Первые кирпичные дома в 80-х и отчасти 90-х годах XIX в. строились по традиционному плану срубных изб. Они состояли из одного жилого помещения с пристроенными тесовыми, плетневыми или кирпичными сенями; печь стояла на традиционном месте — в дальнем от входа углу, устьем ко входу. Нередко печь ставили не в заднем углу, а несколько отступя от стены, противоположной к входу, ближе к двери. Кирпичные избы, сохранившие подобную постановку печи, можно встретить нередко и теперь. Так как кирпичную избу трудно отопить одной русской печью, вместе с кирпичными избами появились голландки. В кирпичных избах устраивали полати, лавки, коник; деревянные кровати были еще у немногих.

В связи с усилившимся экономическим влиянием города и развитием отхожих промыслов (на шахты, плотницкий промысел), в 90-х и особенно 900-х годах значительно повысились требования сельского населения к своему жилищу. С заменой деревянных жилищ каменными менялся не только внешний вид домов, но и их внутренняя планировка и обстановка.

В 90-х годах XIX в. в селе четко наметилась тенденция к выделению в домах двух жилых помещений — кухни и горницы. Выделение горницы, требовавшее значительных денежных затрат на переоборудование, первоначально было доступно лишь более зажиточным хозяйствам, в том числе тем, кто отпускал своих мужчин в отход. Это переоборудование в значительной степени определялось влияниями, шедшими из города. Наличие в доме горницы указывало, по мнению сельчан, на определенную состоятельность семьи. Так, например, подобными соображениями руководствовался Е. А. Дьяков, который к дому, построенному в 1897 г., пристроил в 1903 г. большие кирпичные сенцы. Осенью того же года, выдавая свою сестру замуж за «питерца»-односельчанина, чтобы «не ударить в грязь лицом» перед зятем и соседями, он перенес из горницы печь в кирпичные сенцы, превратив их в кухню. Тогда же при постройке нового кирпичного дома помещение нередко сразу разгораживали капитальной стеной на две части — кухню и горницу.

Влиянием отходничества можно также объяснить появление в Вирятине новых планировок жилища, неизвестных ранее. В селе распространялись дома, в которых печь для более рационального использования жилой площади в кухне ставилась различным образом. Появилась такая планировка домов (при продольном их положении к улице), когда в кухне устраивали два входа, один напротив другого, с улицы и со двора; печь стояла в заднем от улицы углу, устьем она была направлена к входу, идущему с улицы. Планировка дома с двумя входами требовала много топлива и была распространена в 900-х годах только у наиболее зажиточных слоев населения (рис. 5). В 900-х годах вирятинцы стали строить дома с новой планировкой, при которой печь находилась в углу у двери, устьем к боковой стене (рис. 6). Эта планировка не получила тогда большого распространения и стала широко применяться лишь в настоящее время.

С переходом на кирпичное строительство увеличивалась полезная площадь. Старые срубные избы были сравнительно небольших размеров. По данным статистики в 1881 г. в селе Вирятине у 252 домохозяев было 254 избы следующих размеров:

Таблица 2*

Размеры площади изб села Вирятина в 1881 г.

Длина сторон избы в аршинах	Площадь изб в м2	Число изб в 1881 г.
5x5	12,25	4
6x6	17,64	25
7x6, 7x7	21,2—24,7	86
8x6, 8x8	24,2—32,3	94
9x7, 9x9	31,8—40,9	35
10x7, 10x9	35,3—45,4	7
12x7, 12x9	42,2—54,4	3
Всего		254

* Ср. «Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии», т. 3, стр. 52, 88.

Наибольшее число изб, как показывает табл. 2, строилось в 7—8 аршин (180 изб). Это были, видимо, типичные середняцкие жилища в с. Вирятине. Что же касается четырех крохотных избушек (по 12 м²) и 25 малых изб (по 18 м²), то они, вероятно, принадлежали бедняцким безлошадным хозяйствам.

В среднем на избу приходилось по 7 жителей (1835 : 254), т. е. на одного человека приходилось от 1,7 до 8 м². Так как численный состав отдельных семей был разным и в больших неразделенных семьях достигал 20, даже 30 человек, то норма в 8 м² встречалась редко.

Кирпичные дома имели большие размеры. К сожалению, у нас нет подробных данных и придется ограничиться только средними цифрами. Однокомнатные кирпичные дома строили размером от 9 до 11 аршин, двухкомнатные — размером более 10 аршин. Число квадратных метров, приходившихся на одного человека, по сравнению с срубными избами возрастает. Так, в старом деревянном доме деда Г. П. Дьякова в 80-х годах XIX в. было 35 м² жилой площади. После постройки в 1895 г. кирпичного дома площадью в 45 м² (дом был в одну комнату) жилая площадь на одного человека увеличилась. В кирпичном доме Матрохиных, состоявшем в 1884 г. из двух комнат, было 66 м²жилой площади. В доме жило 20 человек, на одного человека приходилось 3 м² с лишним.

Значительные изменения во внутренней обстановке кирпичных домов особенно отмечались в начале XX в.

С делением помещения на две комнаты в домах стало чище, просторнее. Кухни в эти годы мало чем отличались от старинных деревянных изб, но чистой половине — горнице старались придать более парадный вид. В горнице по обеим сторонам голландки и нередко вдоль всех стен стояло несколько деревянных кроватей, по числу семейных пар¹². Взрослые члены семьи спали уже на матрацах, набитых соломой или сеном. Ребятишки по-прежнему спали на полу и на лавках, им постилали солому и покрывали ее постилками. Около кроватей висели зыбки для грудных детей, над кроватями подвешивали палку «роженчик» для одежды и пеленок. Женщины пряли сидя на лавках, каждая около своей кровати; ткали по очереди на общесемейном стане, который стоял в кухне или в горнице. В переднем углу обычно стоял стол, который в праздники покрывали «столешником». Летом семья обедала в кухне, в горнице спали и принимали гостей, зимой же из-за недостатка топлива вся жизнь семьи проходила в основном в горнице, кухню топили мало. Проникновение городских мещанских вкусов в село сказывалось на украшении стен лубочными картинками, пестро раскрашенными открытками, аляповатыми из разноцветной бумаги кругами, которые обычно покупали в основке, крупном торговом селе, расположенном на железной дороге. Культурные запросы населения в те годы находились на очень низком уровне. На характер внутреннего убранства особенно сильное влияние оказывала основка. Из нее мещанские вкусы проникали в Вирятино в первую очередь благодаря зажиточной прослойке населения.

В начале XX в. в домах некоторых более состоятельных хозяев кровати ставили за занавеску. Первая занавеска в селе появилась в 1905 г. в одной из самых состоятельных семей — Макаровых, благодаря их родственным связям с Сосновкой.

Многие сохранившиеся поныне кирпичные дома в селе представляют собой вытянутые многоквартирные постройки. Многоквартирность каменных домов связана с разделами семей, которые при малоземелье стремились еще удешевить постройку нового жилища.

В период кирпичного строительства, по мере увеличения крестьянского малоземелья, стал все сильнее ощущаться недостаток земли для застройки. Поэтому при семейных разделах старые усадебные участки иногда дробились между семьями. Особенно распространено было это явление в семьях бывших государственных крестьян, усадебные участки которых оказались вкрапленными среди земель общества бывших крепостных крестьян и по этой причине никак не могли быть увеличены. Так, при разделе в 1887 г. семьи бывшего однодворца Буркина вся усадебная земля была поделена на три части; двум сыновьям досталось по 9 соток земли, третьему — 12 соток. Так как на усадьбе стояло два кирпичных дома, один был передан старшему сыну, а двое остальных получили второй дом и разделили в нем помещения.

Когда была куплена «коршуновская» земля, новым семьям общество бывших помещичьих крестьян стало отводить усадебные участки в Сычевке, но крестьяне неохотно селились там, предпочитая делить старую усадьбу. Объяснялось это тем, что при постройке кирпичного дома было выгоднее вместо двух небольших домов ставить один большой, чтобы можно было потом выделять в нем отдельные помещения для двух-трех семей. Поэтому, в предвиденьи раздела, многочисленные по составу семьи сразу возводили дома больших размеров. Если в неразделенной семье не было достаточно средств, чтобы строить большой дом, то сначала строили жилое помещение на одну семью, а потом по мере надобности (при увеличении семьи или при разделах) пристраивали дополнительные комнаты.

Многие кирпичные дома в селе имеют сложную историю, которую иногда очень трудно восстановить: дома перестраивались и меняли свою планировку в связи с семейными разделами по нескольку раз.

В длинном кирпичном доме Булуевых (рис. 7) живет сейчас четыре семьи. Первоначально здесь жила одна семья, и дом составлял только четвертую часть современной жилой площади. Первый раздел семьи произошел в 1900 г.; для выделившейся семьи была построена новая кирпичная изба, к каждой избе было пристроено по кухне, в результате чего дома сомкнулись. В обеих половинах этого двойного дома жилые помещения стали состоять из кухни и горницы. Когда семьи снова разрослись, они поделили между собой (в каждой половине) кухню и горницу. Так в результате нескольких разделов возник многоквартирный дом. Естественно, что после раздела помещений старой избы и пристройки к ней новых жилых комнат менялась вся внутренняя планировка и печь ставилась там, где было удобнее, независимо от того, как это было принято раньше.

При разделах дома между несколькими семьями квартиры состояли большей частью из одной жилой комнаты, но зажиточные крестьяне пристраивали к этим комнатам кирпичные кухни. Примером такой перестройки может служить кирпичный дом Матрохиных, построенный в 1884 г.¹³ (рис. 8). При постройке кирпичного дома жилое помещение было разделено капитальной стеной на кухню и горницу, печь стояла на традиционном месте. Семья в эти годы состояла из 20 человек. Когда представителям третьего поколения предстояло жениться, в 1888 г., семья разделилась. Старшему, Митрофану, с которым пошла жить мать, досталась кухня; Алексею и Семену досталась горница. Через пять лет, в 1893 г., разделились Алексей с Семеном¹⁴. Алексей ушел жить в заранее выстроенную кирпичную избу на Орешнике.

На заработанные в Донбассе деньги старший брат Митрофан пристроил в 1903 г. к боковой стене горницы кирпичную кухню, а за кухней — тесовые сени. Русская печь была перенесена в кухню и поставлена посредине наружной стены, устьем к двери, перед печью проделано окно во двор. В 1904 г. к боковой стене половины Семена была пристроена кухня, а сбоку — кирпичные сени и ворота. Вход в сени был устроен с улицы, вход в кухню проделан не в задней, а в боковой стене — из сеней. Поэтому здесь совсем по-другому пришлось поставить русскую печь. Всего удобнее было поместить ее в углу у двери, с направлением устья к задней стене кухни, выходящей во двор. Голландки в обеих половинах были поставлены посредине стены, выходящей во двор. Вместе с пристройкой кухонь в домах исчезла старая, традиционная планировка.

Описанные выше кирпичные дома были характерны для хозяйств середняков. В 900-х годах, по мере усиления классового расслоения и общего ухудшения экономического положения крестьянства, число бедняцких хозяйств в Вирятине увеличилось за счет разорившихся середняков. Независимо от того, посылали ли бедняцкие семьи кого-либо из мужчин в Донбасс, или занимались батрачеством и случайными работами вблизи села, они жили в скверных жилищных условиях. Избы их были срубные, малых размеров, а обстановка исключительно убогой.

Как рассказывала нам П. П. Пучкова, в семье ее отца было семеро детей: два сына и пять дочерей. В хозяйстве земли было всего на одну душу, имелись лошадь и корова, которую на зиму из-за недостатка корма обычно продавали. Семья жила в плохой деревянной избушке размером 4,5 х 4,5 м, в которой, кроме стола и неподвижных лавок, не было никакой мебели. Спали прямо на соломе, накрывались постилками. Изба была настолько плоха, что с трудом сколоченные семьей деньги, предназначенные на приданое девушкам, были употреблены в 1908 г. на покупку нового сруба.

В другой семье, П. К. Пучковой, муж умер рано, оставив на руках вдовы пятерых маленьких детей. Старший сын семнадцати лет ушел на заработки в Донбасс и не вернулся, другой сын с двенадцати лет нанимался в пастухи. Семья до 1914 г. жила в курной избе, в хозяйстве не было никакого скота и надворных построек; земельный надел на три души Пучкова сдавала обрабатывать соседям, за что они оставляли себе обмолоченную солому и сено.

В селе выделялись своими размерами, планировкой жилых помещений и обстановкой жилых комнат дома местных богатеев. Лесопромышленник Саяпин имел большой двухэтажный дом, низ которого был кирпичным и использовался под кладовые, а верх —деревянный. У Саяпина, кроме того, были дома в Моршанске и Отъясах. Дом лесопромышленников Слепцовых, владевших, кроме того, большим земельным наделом, состоял из двух больших комнат, разделенных сенями. В горнице была выделена спальня, в кухне готовили обед и жили батраки. За домом были расположены в виде буквы П многочисленные хлевы, кладовые, погреба, сараи для инвентаря. Все надворные постройки были сооружены из кирпича. Артельщику Жданову принадлежал большой кирпичный дом, построенный в 1908 г. Он сохранился до настоящего времени. Верхний этаж его состоял из большой горницы и кухни, внизу находились кладовые. У арендатора мельницы Попова был деревянный дом городского типа, состоявший из нескольких комнат.

Кирпичные дома строились специалистами-каменщиками, приходившими из окрестных сел — Космачевки, Отъяс, Красной Слободы.

Первые кирпичные избы были построены в три кирпича, но таких изб было мало. В конце XIX в. многие избы строились в два с половиной кирпича. Между кирпичами оставались промежутки, которые забивались щебнем и заливались известковым раствором. Вследствие технически несовершенной кладки кирпича в старых кирпичных избах было холодно и сыро, а для отопления требовалось много топлива. Если стены дома строили в два с половиной кирпича, то капитальные перегородки и пристройки делали обычно в 2 кирпича. Большинство домов, построенных в XX в., сложено в два кирпича. Кирпичные дома обычно имеют глубокие фундаменты¹⁵.

Потолки в кирпичных домах строились следующим образом: потолочные балки вставлялись в гнезда стен; потолочины с одной стороны входили в пазы потолочной балки, а с другой стороны лежали на обрезе стены.

В начале XX в. плотники села, работавшие на различных городских строительствах России, занесли в село «подрезные» потолки. В подрезном потолке потолочины делались из досок толщиной в 5—6 см. К потолочным балкам прибивались рейки, на рейки накладывались потолочины, в которых для рейки делался паз. В этом случае потолочная балка и потолочины шли на одном уровне. Такой потолок красивее, но стоил в два раза дороже обыкновенного потолка.

Большинство кирпичных домов крыли соломой. Конструкция крыши была следующей: поперек крыши положены «связи»; отступая от концов связей на 30 см, врубались стропила, которые обрешечивались «слегами»; на концах связей клались тонкие жерди (так называемые «плённые»).

С 900-х годов в селе распространился новый, более усовершенствованный способ покрытия соломой —«под ногу». Для крыши, покрытой под ногу, требовалось много соломы (на дом — около 12 возов), но зато такая крыша очень прочна, может стоять без переделки около 30 лет. Крыть крышу под ногу могли только специалисты, которые обычно приходили из села Ламки¹⁶.

В конце XIX в. в Вирятине появились дома с железной крышей. Первоначально железом крыли дома главным образом наиболее зажиточные хозяйства; в первом десятилетии XX в. железо получило более широкое распространение, так как из противопожарных целей земство продавало кровельное железо в рассрочку. Конструкция крыши под железо была примитивна. Стропила опирались непосредственно на кирпичные стены и обрешечивались досками. При такой конструкции кровли получался неравномерный упор на стены, и они относительно быстро разрушались.

Окна в кирпичных постройках этого периода делались с овальным сводом.

Старые деревянные постройки были совершенно лишены декоративных украшений. С постройкой кирпичных домов наметилась тенденция к декоративному оформлению жилища. Многие старые кирпичные дома украшены разнообразными геометрическими узорами, которые изобретались каменщиками. Передние фасады домов отделывались орнаментом из точеного кирпича в виде колонок, треугольников, ромбов, наличники окон украшались узорами в виде свешивающихся полотенец. Встречались разные формы выложенных из кирпича карнизов и пилястр на углах зданий. Оригинальны были окраска определенной части кирпичей известью и подбор разнообразных узоров из окрашенных известью белых и не окрашенных красных кирпичей (рис. 9). Однако, несмотря на наличие декоративных оформлений, кирпичные дома, построенные в конце XIX — начале XX в., мало художественны по своей архитектуре.

В строительстве дворовых построек больших изменений в этот период не произошло. Богатые крестьяне стали строить кирпичные кладовые с железными дверями; их ставили или впритык к дому, или во дворе. В хозяйствах менее зажиточных получили распространение глинобитные кладовые — мазанки, поставленные на улице против домов. Плетневые повети, принадлежавшие раньше одной семье, теперь разгораживались на две или три части между разделившимися семьями. Так же разгораживалась плетневыми заборами и площадь открытого двора и усадебного участка.

Строительство кирпичных домов продолжалось в Вирятине вплоть до первой мировой войны. В годы войны, в связи с общей разрухой, кирпичное производство, а вместе с ним и кирпичное строительство в селе прекратилось.

Таким образом, в Вирятине в годы интенсивного развития капитализма произошли большие изменения в жилищном строительстве. Изменились формы народного жилища, способы его постройки, внутренняя планировка и обстановка жилища. Происшедшие изменения затронули не только хозяйства зажиточных крестьян и сельской буржуазии, но и рядовые середняцкие хозяйства.

Сохранившиеся от дореволюционного прошлого жилые постройки, в которых живут в настоящее время многие колхозные семьи, принадлежали ранее, в своей основной массе, середнякам. Большая часть этих жилищ состояла из одного помещения; дома, состоявшие из кухни и горницы, как указывалось, были характерны для более зажиточных хозяйств. Тенденция к выделению чистой половины в доме, к изменению внутренней планировки помещений, приобретению покупной мебели отражала влияние города, промышленных и торговых центров; в частности, непосредственное влияние на домашний быт и на жилище зажиточных слоев вирятинского крестьянства оказывало соседнее торговое село Сосновка. Но не меньшее значение имела и живая связь села Вирятина, через отходников, с промышленными районами, так как повышение культурного уровня отходников-шахтеров приводило к росту их требований в отношении собственного домашнего быта.

 

Примечания:

¹ «Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии», ч. 3, стр. 50, 86.

² В настоящее время родственные связи поддерживаются населением Вирятина только в пределах круга родственников, имеющих одно и то же прозвище. Семьи, носящие одинаковые фамилии, считаются однофамильцами, но не родственниками, хотя старики сохранили еще память об общем корне происхождения этих семей.

³ Избы строили из ольхи, осины, березы (сосны в окрестных лесах было мало). Избы рубились в круглый угол, под углы сруба были поставлены дубовые столбы («подвалки»). Сруб избы всегда состоял из 15 венцов. Переводы пола врубались в первый венец, между полом и землей оставлялось пространство высотой в 0,5 м. Потолочные балки врубались в четырнадцатый, так называемый подбалочный венец. Сверх этого венца было положено «прикрывцое дерево». В старой курной избе была одна потолочная балка, а потолочины делались из «половиц»— тонких бревен, расколотых пополам. Потолок сверху замазывался глиной и засыпался слоем земли. Сенцы был без пола и потолка. Крыши всегда устраивались четырехскатными, стропильной конструкции, покрывались соломой «в разброс».

⁴ Южновеликорусская планировка избы восточного подтипа (по принятой в этнографической литературе классификации).

⁵ Постилка — домотканая полосатая материя, основа ее ткалась из конопли, а уток из «строчьев» (тряпок). Постилка до сих пор широко применяется в быту: ею покрывают сундук, а во многих домах⁵² она заменяет простыни. Ватола — домотканая I шерстяная материя.

⁶ Архив РГО, ф. 40, on. 1, №31. Стандровский. Этнографические сведения о жителях Моршанского уезда и соседних сел.

⁷ По статистическим данным 70-х годов для разных уездов Тамбовской губернии, процент кирпичных построек выражался в следующих цифрах: Лебедянский уезд 38%, Липецкий 6,1%, Кирсановский 2,4%, Усманский 2,1%, Козловский 2%, Тамбовский 1,9%, Борисоглебский 1%. Усилилось строительство кирпичных домов в 1880—1900 гг. (см. Д.Семенов. О кирпичных постройках в внестепных черноземных местностях внутренней России. «Сельское хозяйство и лесоводство», 1879, часть СХХХ, стр. 3).

⁸ «Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии», ч. 3, стр. 50.

⁹ Так, на дом Е. А. Дьякова, построенный в 1898 г., пошло кирпича на горницу 12 тыс., на кухню 7 тыс., всего было куплено кирпича на 95 руб.; оплата каменщиков обошлась в 25 руб., плюс к этому каменщикам было предоставлено со стороны хозяев хорошее питание в течение десяти дней. Таким образом, не считая стоимости питания каменщиков, кирпичный дом Дьяковым обошелся в 120 руб., старый ветхий деревянный свой дом они продали за 12 руб.

¹⁰ Так, в семье деда Г. П. Дьякова, о которой уже говорилось выше, большая часть заработанных сыновьями денег откладывалась на строительство кирпичных домов. Облегчением служило то, что семья сама изготовляла кирпич (совместно с тремя компаньонами). В результате невероятного, напряженного труда всех членов семьи, после 6 лет работы на шахтах было построено четыре кирпичных дома. В один из них в 1895 г. перешла жить вся семья, а в другой дом выделился старший сын; два дома были выстроены в запас, на случай других разделов.

¹¹ По правой южной стороне Орешника, Сычевки и Песка дома преимущественно поставлены вдоль улицы. По левой же стороне Орешника и Поляны большая часть домов поставлена узкой стороной к улице, «концом», как здесь называют. Это объясняется тем, что на левой северной стороне больною часть дня солнце смотрит в боковые окна, поэтому дома ставили таким образом, чтобы больше окон выходило не на улицу, а на солнечную сторону, приходящуюся сбоку домов.

¹² Голландку принято было ставить около глухой стены (посередине ее), выходящей во двор.

¹³ До кирпичного дома на этом месте стоял деревянный дом, в котором жили дед с бабкой и три их сына — отцы современных хозяев: Митрофан, Семен и Алексей. Все братья были женаты, семья состояла из 13 человек. Хозяйство Матрохина относилось к числу наиболее зажиточных середняцких хозяйств, у них было достаточное количество надельной земли, много скота. Со второй половины 70-х годов мужское население семьи стало ходить на заработки в Донбасс. За несколько лет были скоплены деньги и на месте старой избы построен кирпичный дом.

¹⁴ И после раздела хозяйства Матрохиных были экономически крепкими. В семье Митрофана было земли на 6 душ и достаточно скота: 3 лошади, 2 коровы, 30 овец; в хозяйстве Семена земли было на 3 души и скота: 2 лошади, 2 коровы, 20 овец.

¹⁵ Фундамент кирпичных домов шире самой стены на полкирпича и выступает над поверхностью земли на 0,4—0,5 м, образуя цоколь. Прежде чем класть фундамент, вырывали траншеи до твердого грунта, засыпали песком, поливали его водой и трамбовали. Сверх песка закладывали щебень или половинки кирпича, заливали их известкой; целый кирпич обычно выкладывали с поверхности земли. На расстоянии 0,5—0,4 м от земли оставляли с обеих сторон стены обрезы в четверть кирпича. Здесь кончался фундамент и начиналась кладка стены. Кирпич сверх фундамента иногда прокладывали слоем бересты, которая не пропускает влагу. В фундаменте устраивались гнезда, в которые вставлялись концы перерубов таким образом, чтобы доски пола лежали с одной стороны на перерубе, а с другой – на обрезе фундамента. Под перерубы во всех домах подставлены деревянные столбики (подвалки). Расстояние от пола до земли 0,4-0,5 м.

¹⁶ При покрытии под ногу кровельщик сначала делал «пелену»: подбирал путаную солому в более или менее плотный пучок, клал его на плённую и коленом зажимал солому между плённой и стеной избы. Пелена делалась вокруг всей крыши. Затем приступали к «заправке пелены»: охапку путаной соломы кровельщик равномерно распределял по пелене, по бокам счесывая солому на землю. После этого на обрешетник клался «искладник»— ветки ольхи, орешника или осины верхушками кверху. Затем крыли соломой постепенно ряд за рядом; работая стоя, кровельщик принимал снизу охапку, подбирал ее граблями на себя, подминал ногами и счесывал с боков солому на землю. Чтобы покрыть дом, нужно было обойти вокруг крыши 12 раз. Верхушку крыши заливали глиной, внизу обрезали косой или серпом. Крыши, крытые под ногу, получили в начале XX в. распространение во многих южновеликорусских селах.