Протокол допроса генерала кавалерии Э. Ганзена 19 апреля 1948 г.

19 апреля 1948 г.

Москва

Ганзен Эрик, 1889 года рождения, уроженец гор. Гамбурга, немец, беспартийный, со средним образованием, из семьи торговца, кадровый офицер германской армии.

Вопрос. Чем объяснить, что вы в 1943 г. вновь были назначены главой военной миссии в Румынии?

Ответ: Во второй раз я был назначен Гитлером на эту должность по просьбе Антонеску, с которым мой преемник генерал Хауфе не сработался, а ко мне Антонеску по-прежнему питал доверие и дружественные чувства. Во время моего пребывания на южном участке советско-германского фронта Антонеску неоднократно приезжал в мой корпус, и в одну из таких поездок он даже вручил мне в знак нашей дружбы свой личный орден Михая 3-го класса, которым он был награжден еще в период первой мировой войны. В середине января 1943 г. в Ставке Гитлера состоялось совещание представителей германского и румынского командования, и последний просил Гитлера от имени Антонеску о назначении меня вновь начальником военной миссии в Румынии.

Вопрос: Перед вторичной поездкой в Румынию вы были приняты Гитлером?

Ответ: Да, 20 января 1943 г. я был вызван с фронта в Ставку и в тот же день принят Гитлером, а также Кейтелем и начальником Генерального штаба Цейцлером*¹.

Вопрос: Какие вы тогда получили указания?

Ответ: Первый раз меня принял Гитлер и беседовал со мной около полутора часов. Прежде чем поставить передо мной задачи по Румынии, он подробно остановился на международной обстановке, и о том тяжелом положении, в котором оказалась германская армия в результате сталинградской катастрофы. Гитлер доказывал мне, что союзники Германии — Италия, Румыния и Венгрия — не оправдали его надежд, они слабо участвуют в войне, их армии плохо воюют. Особенно он подчеркнул падение духа румынской армии от понесенных крупных потерь под Сталинградом. Далее Гитлер заявил, что мой преемник на посту начальника германской военной миссии в Румынии не сработался с Антонеску, поэтому он вновь назначает меня на этот пост. Основная задача, которую Гитлер тогда поставил передо мной, — это укрепить морально румынскую армию и поднять веру в силу германского оружия. Гитлер сообщил мне далее, что между Германией и Румынией заключено соглашение о взаимных поставках вооружения и сырья, и в связи с этим предложил проследить за тем, чтобы правильно было использовано румынами поставляемое германское оружие, а также чтобы они не срывали свои поставки продовольствия и сырья для Германии.

Цейцлер ознакомил меня с положением на Восточном фронте и тоже поставил в известность о достигнутом между Германией и Румынией соглашении о взаимных поставках. Он повторил те же задачи, которые были поставлены передо мной Гитлером.

Кейтель, с которым я также беседовал, поставил меня в известность о том, что Антонеску жалуется на недостойное поведение в Румынии немецких военнослужащих, занимающихся контрабандой. Он предложил мне принять меры к устранению подобных явлений, которые, по его мнению, отрицательно могут повлиять на дальнейшие взаимоотношения между Германией и Румынией.

Вопрос. Таким образом, второй раз вы были посланы в Румынию для того, чтобы удержать ее в качестве союзницы Германии в продолжавшейся войне против СССР?

Ответ: Так точно.

Вопрос. Что вами было сделано в части выполнения этой задачи?

Ответ: В результате серьезных поражений на фронте и под влиянием крайне сложной внутренней и международной обстановки Румынии, мне очень трудно было выполнять поставленные передо мной задачи, несмотря на то, что мои личные отношения с Антонеску по-прежнему оставались дружескими.

Антонеску стал предъявлять все чаще и чаще различного рода требования, которые германский Генеральный штаб уже не в состоянии был быстро и полностью удовлетворять. Он неоднократно просил усилить германские поставки вооружения для румынской армии, в частности, танки для вооружения танкового корпуса, средства связи, моторы для самоходной артиллерии и т.д.

В начале 1944 г. в связи с создавшимся угрожающим положением в Крыму Антонеску просил эвакуировать Крым и спасти тем самым от гибели находившихся там румын. Я, в свою очередь, по указанию Генерального штаба, предъявлял разного рода требования к Антонеску. В частности, я потребовал от него весной 1944 г. послать на Южный фронт две свежие румынские дивизии, так как положение на этом участке фронта в связи с быстрым продвижением Красной Армии становилось угрожающим.

В начале лета 1944 г. Антонеску согласился провести полную мобилизацию людских резервов. Это решение было одобрено германским командованием, которое возложило на меня контроль за отправкой румынских частей на фронт. Я принимал необходимые меры к ускорению этой мобилизации. Во исполнение указаний Генерального штаба я также неустанно требовал от Антонеску увеличения нефтедобычи, отправки нефти и другого сырья и продовольствия для германской армии. Я всячески старался поднять перед румынами престиж германского оружия и вселить им уверенность в нашу победу. Однако мне не удалось этого достигнуть, германский авторитет в Румынии падал. Как крайнее средство, к чему я прибегал для того, чтобы поддержать моральный дух Антонеску — это добивался перед Генеральным штабом приема его Гитлером. Это мне удавалось сделать, и в течение 1943—[19]44 гг. маршал Антонеску и его начальник Генерального штаба — генерал Штефлея*², неоднократно были в Ставке Гитлера.

Гитлер, Кейтель, Цейцлер и его преемник Гудериан, принимая Антонеску и Штефлея, тоже прилагали все усилия к тому, чтобы поднять в глазах румын престиж германского оружия, вселить уверенность в нашу победу и удержать Румынию в качестве военной союзницы Германии. Однако им также не удалось этого достигнуть, так как в результате не прекращавшегося русского наступления инициатива ведения войны окончательно выпала из рук германской армии.

Вопрос. Вы тоже вместе с Антонеску и Штефлея ездили в Ставку?

Ответ: Да, ездил. Кроме меня с германской стороны ездили еще посол фон Киллингер и начальник военно-воздушной миссии генерал Герстенберг.

Вопрос: Когда это было?

Ответ: Первый раз мы были в Ставке Гитлера в марте 1943 г. в районе Зальцбурга, затем летом 1943 г. в Восточной Пруссии, в апреле 1944 г. тоже в районе Зальцбурга и в последний раз 5 августа 1944 г. опять в Восточной Пруссии. Кроме того, я вместе со Штефлея, без Антонеску, был в Ставке в Восточной Пруссии в феврале 1944 г.

Вопрос: Какие вопросы обсуждались между немцами и румынами на совещаниях в Ставке?

Ответ: Я не участвовал непосредственно на основных совещаниях, которые проводились между Гитлером и Антонеску, поэтому детали обсуждавшихся ими вопросов мне неизвестны. Я участвовал только на проводившихся параллельно совещаниях между Кейтелем и Штефлея, на которых обсуждались, в основном, те же вопросы, что и между Гитлером и Антонеску.

Румыны каждый раз требовали от нас поставки оружия, главным образом танков и средств связи, а мы требовали от румын больше людей на фронт, больше рабочей силы для нефтяной промышленности, увеличения нефтедобычи и поставок нефти, а также другого стратегического сырья и продовольствия для германской армии.

В каждом случае румыны высказывали опасение по поводу не прекращавшегося русского наступления и сомневались в победе Германии, а мы старались рассеять эти их опасения и сомнения. Когда в феврале 1944 года я и Штефлея были в Ставке без Антонеску, там обсуждался вопрос об эвакуации Крыма. Этот вопрос, как я уже показал, был поставлен передо мной маршалом Антонеску, но я не в состоянии был дать ему удовлетворяющего ответа, поэтому просил начальника Генерального штаба Цейцлера вызвать в Ставку генерала Штефлея и побеседовать с ним лично. На этот раз я и Штефлея были приняты Цейцлером, а затем самим Гитлером.

Цейцлер и Гитлер заявили Штефлея, что Крым любой ценой необходимо удерживать, так как в противном случае это отрицательно повлияет на турецкий «нейтралитет», подорвет престиж и авторитет германского оружия перед мировым общественным мнением и, кроме того, высвободит много русских сил, которые впоследствии создадут непосредственную угрозу Румынии. Они заявили далее, что, с точки зрения военной, Крым вполне можно удержать, если румыны выполнят все требования немцев. Штефлея согласился с доводами Цейцлера и Гитлера и, по приезде, убедил в этом также Антонеску. Во время последней поездки в Ставку 5 августа 1944 г. обсуждались вопросы о положении Румынии и прочности румынского участка фронта.

К этому времени, когда русские войска подошли уже непосредственно к государственным границам Румынии, ее внутреннее положение еще больше осложнилось, в армии и народе явно росли антигерманские настроения и неуверенность в победу Германии. Эти настроения усилились совершившимся 20 июля 1944 г. покушением на фюрера. Сам Антонеску в беседе со мной все чаще стал высказывать опасения о том, что Германия вряд ли сумеет одержать победу в войне.

В связи с таким положением я в своем донесении в Ставку просил Кейтеля и вновь назначенного начальника Генерального штаба Гудериана вызвать в Ставку Антонеску и сделать ему соответствующее внушение. В Ставке тогда еще царила полная уверенность и спокойствие в отношении прочности румынского участка фронта и будущих событий в Румынии. Я имею в виду ее капитуляцию, совершившуюся в результате мощного русского наступления на Бухарест в августе 1944 г., что явилось большой неожиданностью для германского командования. Даже стоял вопрос о том, чтобы несколько немецких дивизий перебросить с румынского участка фронта на другой участок, но Антонеску категорически возражал против этого.

Я докладывал Гудериану обстановку в Румынии, также просил его не перебрасывать эти дивизии и не оголять румынский участок фронта, так как это отрицательно бы повлияло на моральное состояние Антонеску и окончательно поколебало неустойчивое положение румынской армии. Но Гудериан заявил мне, что на прочность и устойчивость румынского участка фронта они вполне надеются, а русского наступления на этом участке фронта не ожидается.

Кейтель и Штефлея на этот раз вновь затрагивали вопросы о взаимных поставках. Штефлея по-прежнему просил танки для вооружения румынского корпуса, а Кейтель требовал дополнительной рабочей силы для нефтяной промышленности: на строительство нефтепровода от Плоешти к венгерской границе и на восстановление нефтепромыслов, разрушенных вражеской авиацией.

На прощальной беседе между Гитлером и Антонеску, на которой я тоже присутствовал, Антонеску просил Гитлера усилить противовоздушную оборону Румынии, главным образом нефтяных районов Плоешти. Гитлер обещал удовлетворить просьбу Антонеску, заявив при этом, что им утверждена новая программа производства самолетов, по которой число выпуска в месяц одних только истребителей будет доведено до 3000 штук, что существенно может улучшить воздушную оборону Румынии. В результате визита в Ставку Антонеску настроение его несколько повысилось, Гитлеру удалось убедить его еще раз в силе германского сопротивления и прочности советско-германского фронта. Но это оказалось самообманом. 20-го августа 1944 года русские армии, вопреки ожиданиям германского командования, прорвали румынский фронт, и вскоре после этого Румыния вышла из войны.

Вопрос. В чем заключалась ваша деятельность в Бухаресте в последнее время перед капитуляцией Румынии?

Ответ: После возвращения из Ставки в Бухарест в начале августа 1944 г. я уже ничего практически не успел сделать, так как вскоре после этого был совершен прорыв фронта и последовала затем капитуляция Румынии, что для меня тоже явилось неожиданностью. В Ставку за это время я уже никаких донесений не посылал, с Антонеску больше ни разу не встречался. С генералом Штефлея, который почти все время находился на фронте, встречался тоже только два раза. В эти дни военная власть в Румынии фактически уже находилась не в моих руках, а в руках командующего армейской группой «Юг» Фриснера.

Клодиус мне рассказывал, что после русского прорыва румынского фронта Антонеску вызывал его к себе и в категорической форме потребовал оказания румынам активной немецкой помощи войсками, техникой и авиацией, заявив при этом, что в противном случае он в дальнейшем в решении вопросов будет действовать самостоятельно. Клодиус об этом донес в Берлин, но никакого ответа, якобы, не получил. Я лично в эти дни с Берлином не связывался до 23 августа 1944 года, т.е. до момента капитуляции Румынии.

Вопрос: Как развивались события в Румынии в момент ее капитуляции и какие вами были приняты меры к тому, чтобы предотвратить капитуляцию?

Ответ: Впервые о совершившихся событиях в Бухаресте я услыхал только после обеда 23 августа 1944 года. Для проверки этого я позвонил в посольство, советник посольства Штельцер, с которым я разговаривал, заверил меня, что все мною слышанное о происходящих событиях не соответствует действительности. Вскоре после моего разговора с[о] Штельцером, около 7 часов вечера 23 августа 1944 года, я был вызван в посольство, куда явился вместе с начальником моего штаба — полковником Дитль. Начальник румынской разведки и контрразведки Кристеску, находившийся в посольстве, объявил нам, что король арестовал маршала Антонеску. Тогда я приказал Дитль, в целях обеспечения безопасности немцев, объявить тревогу во всех частях и учреждениях германской армии в Бухаресте.

Дитль мое приказание передал по телефону начальнику отдела «1-А» штаба военной миссии — подполковнику Ростель. Поздно вечером 23 августа 1944 года Киллингер, возвратившись после приема королем в посольство, тоже сообщил, что правительство Антонеску отстранено от власти и королем создается новое правительство, которое должно заключить перемирие с Россией. Об этом Киллингер немедленно поставил в известность Гитлера, и вскоре после этого на мое имя была получена телеграмма из Ставки за подписью Иодля, в которой мне предлагалось от имени Гитлера «всеми средствами подавить путч генеральской клики и восстановить прежние порядки в Бухаресте».

В ответ на это я сообщил радиограммой в Берлин, что события в Бухаресте не являются простым генеральским путчем, а речь идет об аресте старого правительства и создании нового, антигерманского, за которое стоит король, армия и народ и которое поэтому невозможно подавить имеющимися в Бухаресте немногочисленными немецкими войсками.

Вскоре в посольство поступила телеграмма от Фриснера, который тоже от имени Гитлера предложил уже не мне, а Герстенбергу подавить восстание в Бухаресте, для чего подчинить ему все немецкие войска, находящиеся в районе Бухареста. Тем самым я фактически уже был отстранен со своего поста.

После этого я, Герстенберг и Клодиус поздно ночью были вызваны новым румынским премьер-министром Санатеску и министром иностранных дел Никулеску. Они сообщили нам, что в районе аэродрома под Бухарестом между румынскими и немецкими частями начались бои, о чем лично не знал, так как к тому времени связь с войсками была уже прервана, и просили принять меры к прекращению бессмысленного кровопролития. На наш вопрос о дальнейшей судьбе немцев, находящихся в Бухаресте, Санатеску и Никулеску заявили, что если немцы не будут предпринимать враждебных действий по отношению к новому румынскому правительству, то оно обеспечит их эвакуацию в Германию.

Возвратившись после приема в посольстве я, с разрешения румын, позвонил по прямому проводу Иодлю и Фриснеру, которым доложил о создавшемся положении в Бухаресте и о том, что я не в состоянии навести соответствующего порядка по вышеизложенным выше мотивам. Иодль и Фриснер заявили мне, что ими об этом будет доложено Гитлеру, а мне предложили ожидать дальнейших указаний. Но я никаких больше указаний не получал и никакой связи с Берлином и Ставкой Фриснера в дальнейшем не имел.

Герстенберг, в целях умиротворения немецких частей, тотчас же после приема членами румынского правительства поехал за город... к войскам, но оказалось, что вместо их умиротворения он организовал наступление на Бухарест. Одновременно была произведена немцами бомбардировка румынской столицы с воздуха, о чем я уже показал ранее. В этих и в дальнейших событиях в Бухаресте я уже никакого участия не принимал, так как до 2 сентября 1944 года находился в посольстве под наблюдением румын, а затем был передан представителям советского командования.

Вопрос. Вы проводили в Румынии разведывательную и контрразведывательную деятельность?

Ответ: Непосредственно сам я разведывательной и контрразведывательной деятельностью не занимался, так как эту работу проводил в Румынии специальный германский разведорган «Абверштелле-Бухарест». Руководители этого разведоргана офицеры Родлер*³, а затем Баур*⁴, находившиеся в дисциплинарном отношении в моем подчинении, регулярно информировали меня по вопросам военно-политического положения Румынии и соседних с ней государств. Кроме того, информацию о военном положении Румынии я получал также от германского военного атташе в Бухаресте генерала Шпальке.

Вопрос. Что вам известно о проводившейся «Абверштелле-Бухарест» разведывательной работе против СССР?

Ответ: Конкретно об этом мне ничего неизвестно, но знаю, что «Абверштелле-Бухарест» проводила разведывательную работу против СССР, так как я получал от него данные о дислокации и передвижениях советских воинских частей в Бессарабии и на Украине перед нападением Германии на СССР. Как я уже показал, работники «Абвера» мне подчинялись только в дисциплинарном отношении, во всем остальном же они были подчинены непосредственно Берлину, поэтому подробности о их деятельности мне неизвестны.

Вопрос. Какие вы получали награды от гитлеровского правительства?

Ответ: От Гитлера за активное участие во второй мировой войне я получил «Железный крест» I и II классов, «Рыцарский крест» и «Немецкий крест в золоте». Кроме того, от маршала Антонеску я получил «Крест румынской короны» и высшие румынские военные ордена «Михай Смелый» II и III классов, а также от генерала Франко «Испанский военный крест» за руководство в составе моего корпуса боевыми действиями «Голубой дивизии» под Ленинградом.

Вопрос. С кем из руководителей гитлеровского правительства и германской армии вы находились в близких отношениях?

Ответ: Из членов правительства, кроме самого Гитлера, я ни с кем близких отношений не имел, а из высшего генералитета у меня было много хороших знакомых, с которыми имел близкие служебные, а с частью из них и личные, дружественные отношения.

Вопрос: Когда вы стали знакомы с Гитлером?

Ответ: Впервые я с Гитлером встретился и стал знаком с ним осенью 1933 года во время его поездки в гор. Веймар, где я в это время служил в 3-й кавалерийской дивизии. Я присутствовал на ужине, данном в честь его приезда городскими партийными руководителями, и был представлен как начальник штаба дивизии.

Ближе с Гитлером я познакомился в 1936—[ 19]38 гг. во время моей работы в Генеральном штабе. В 1938 году я был на традиционном ежегодном приеме Гитлером руководящего состава германской армии.

Еще ближе я с ним познакомился весной 1939 г. во время его поездки в гор. Рейхенберг (Судетская область), где тогда дислоцировалась моя 4-я пехотная дивизия. Я, как начальник гарнизона, устраивал ему торжественную встречу, проводы и обеспечивал охрану на время пребывания в городе, а также присутствовал на ужине, данном ему бургомистром города. О последующих моих встречах и приемах Гитлером, я уже подробно показал выше.

Вопрос: Перечислите ваши близкие связи среди генералитета быв[шей] германской армии и укажите характер этих связей?

Ответ: Из числа генералитета германской армии к моим близким связям относятся следующие лица:

Фрич, генерал-полковник, быв[ший] начальник Управления Рейхсвера, затем, до февраля 1938 года, командующий сухопутными силами. Знаком с ним еще по службе в рейхсвере, а в 1936—1938 гг., когда работал в Генеральном штабе, находился в его, как командующего, подчинении. Он рассматривал и утверждал составляемые мной планы захвата Австрии и Чехословакии.

фон Браухич, генерал-фельдмаршал, преемник Фрича на посту командующего сухопутными силами, каковым являлся до декабря 1941 года. Знаком с ним с 1918 года по совместной службе в резервном гвардейском корпусе, где я был квартирмейстером, а он начальником отдела «1-А» в звании капитана или майора. В дальнейшем я не прекращал связи с ним, когда он работал начальником отдела обучения рейхсвера. В 1927 г. во время прохождения учебных сборов, которыми он руководил, я был им отобран и впоследствии назначен на преподавательскую работу в офицерскую школу в Ганновере. В 1933 г., когда я был начальником офицерских курсов в Кенигсберге, подчинялся ему как командующему Кёнигсбергским военным округом, а в 1938 г. во время моей работы в Генеральном штабе подчинялся ему как командующему сухопутными силами. Тогда же он рассматривал и утверждал составленный мной план против Чехословакии и Франции. По инициативе Браухича я был назначен Гитлером главой военной миссии в Румынии. Последний раз я встречался с Браухичем в апреле 1941 года во время его визита в ставку Листа.

Бек, генерал-полковник, бывший до лета 1938 года начальником Генерального штаба сухопутных сил. В 1936 г. во время прохождения учебных сборов, я им был отобран и впоследствии назначен начальником Оперативного отдела Генерального штаба, где работал под его непосредственным руководством. Он был не только моим начальником, но и близким товарищем в личной жизни.

Гальдер, генерал-полковник, преемник Бека на посту начальника штаба ОКХ, каковым являлся до декабря 1941 года. Знаком я с ним по своей работе в Генеральном штабе, где он первое время был обер-квартирмейтером ОКХ, а затем стал начальником Генерального штаба, т.е. моим непосредственным начальником.

Адам, генерал-полковник, быв[ший] начальник Войскового управления («Т») рейхсвера, затем начальник штаба ОКХ. Знаю я его еще по совместной службе в рейхсвере. Во время моей работы в Кёнигсберге в качестве начальника курсов я находился в его непосредственном подчинении. Он был у меня на курсах, посетил занятия, присутствовал на заключительных учениях перед выпуском слушателей. Позднее я им был назначен командиром дивизии в Веймаре. В период 1936—[19)38 гг., когда я работал в Генеральном штабе, а он командовал 7-м военным округом, затем 3-й армейской группой, мы имели взаимно служебные связи.

Бломберг, генерал-фельдмаршал, бывший до 1938 года главнокомандующим всеми вооруженными силами Германии. Знаком я с ним с 1931 года, когда работал начальником курсов в гор. Кёнигсберге, он в это время командовал Кёнигсбергским военным округом (до Браухича), а я ему подчинялся как старшему войсковому начальнику. Затем имел с ним связь во время работы в Генштабе.

Цейцлер, генерал-полковник, в 1941—1944 гг. начальник Генерального штаба сухопутных сил. Я с ним знаком с 1936 года, когда работал в Генеральном штабе ОКХ, он в это время был начальником «1-А» ОКВ, и мы имели непосредственную связь при разработке операций против Австрии и Чехословакии. Зимой 1940 г., когда он являлся начальником штаба танкового корпуса Клейста, мы вместе с ним проходили учебные сборы перед Французским походом. Во время моей работы в Бухаресте в 1943—[19]44 гг. я находился в непосредственном его подчинении и отчитывался перед ним о своей деятельности. При посещении Ставки я каждый раз докладывал ему о военно-политическом положении Румынии и получал от него соответствующие указания по работе.

Кейтель, генерал-фельдмаршал, быв[ший] начальник Генерального штаба ОКВ. Знаком я с ним с периода моей работы в Генеральном штабе. Я тогда участвовал на проводимых по его указанию оперативных совещаниях и заседаниях работников Генштаба, согласовывал с ним разрабатываемые военные планы против Австрии. В 1940—[19]41 гг. и 1943—[19]44 гг. я, как глава военной миссии в Бухаресте, подчинялся ему по общим военным вопросам и докладывал ему о своей деятельности. Во время посещений Ставки каждый раз получал от него соответствующие указания по службе.

Иодль, генерал-полковник, быв[ший] начальник Оперативного отдела ОКВ, заместитель Кейтеля. Знаком с ним с периода 1936—[19]38 гг., когда он был начальником отдела «Л» (оборона Империи) ОКВ. Тогда я имел с ним служебную связь по вопросам координации действий наземных, воздушных и морских сил в разрабатываемых военных планах. Во время моей работы в Бухаресте я с ним, как с заместителем Кейтеля, разрешал вопросы, связанные со снабжением румынской армии немецким оружием. Последний раз я имел с ним телефонный переговор*⁵ в день капитуляции Румынии.

Гудериан, генерал-полковник, быв[ший] начальник штаба ОКХ, после Цейцлера. Знаком я с ним с 1919 года по службе в корпусе фон дер Гольца во время событий в Прибалтике. В июле—августе 1944 г. он, как начальник Генерального штаба, являлся моим непосредственным начальником. Последний раз я докладывал ему о своей деятельности 5 августа 1944 г. во время посещения Ставки.

фон Манштейн, генерал-фельдмаршал, последнее время командующий войсковой группой на Восточном фронте. До 1936 г. он был моим предшественником на посту начальника Оперативного отдела Генштаба, я у него принял дела, затем в течение года мы вместе продолжали работать в ОКХ, где он являлся обер-квартирмейстером. В 1940 г. я воевал против Франции в составе корпуса Манштейна, а в 1941 — 1942 гг. — против СССР в составе 11-й армии под его командованием. В 1943 г. имел с ним связь как с командующим армейской группой «Северная Украина», он тогда приезжал в Бухарест для вручения подарка Антонеску за активные боевые действия румынских частей в составе его армейской группы.

Модель, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий армейской группировкой, преемник Манштейна в группе «Северная Украина». В 1936— [19]38 гг. мы вместе служили в Генеральном штабе, где он тогда тоже был начальником отдела ОКХ. Во время оккупации Чехословакии моя дивизия действовала в составе 4-го армейского корпуса, начальником штаба которого являлся Модель.

Штюльпнагель, генерал-полковник, бывший командующий 17-й армии на Восточном фронте, затем командующий немецкими оккупационными войсками во Франции. Знаком я с ним по совместной работе в Генштабе, где он после Гальдера был оберквартирмейстером-1 ОКХ, и я ему подчинялся по ряду вопросов организационного характера.

Паулюс, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий 6-й армией на Восточном фронте. Знаком я с ним с 1936 г. по совместной работе в Генеральном штабе. В 1940 г. он, будучи обер-квартирмейстером ОКХ, участвовал в моем назначении главой военной миссии в Румынии.

фон Бок, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий войсковой группой на Восточном фронте. Мой старый личный друг. С ним я знаком еще с периода первой мировой войны по совместной службе в одной части, затем вместе служили в рейхсвере. В 1936—[19]38 гг. я с ним имел служебную связь как с командующим 3-м военным округом, затем 3-й армейской фуппой в Дрездене. В 1938 г. я его инструктировал о предстоящих походах против Австрии и Чехословакии.

фон Рундштедт, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий войсковой группой на Западном фронте. Знаком я с ним с 1927 г. по совместной службе в рейхсвере. Он являлся моим близким другом. В 1936— [ 19]38 гг., когда он командовал 1-й войсковой группой в Берлине, я имел с ним служебную связь по осуществлению агрессивных планов против Чехословакии.

Шернер, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий группой войск на Восточном фронте. Знаком я с ним с лета 1937 года, т.е. с момента совместной поездки в Италию для участия в маневрах итальянской армии. В 1944 г., в бытность его командующим группой войск «Юг», я проводил с ним тесную совместную работу по ведению войны против СССР.

фон Клейст, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий армейской группой «А» на Восточном фронте. В 1927—[19]28 гг. он являлся моим непосредственным начальником в Ганноверской офицерской школе, позднее вместе работали в Генштабе. В 1943 г., когда он командовал войсковой группой «А», я имел с ним служебную связь по ведению войны против СССР.

Линдеман, генерал-полковник, быв[ший] командующий 18-й германской армией под Ленинградом. Мой старый приятель. Знаком я с ним еще с 1914 года по совместной службе в 16-й кавалерийской дивизии. В 1928— [19]30 гг. являлся приемником Клейста на посту руководителя офицерской школы в Ганновере, он был моим непосредственным начальником. В 1934— [19]35 гг. мы вместе служили в 3-й кавалерийской дивизии в Веймаре, где он являлся командиром полка, а я начальником штаба дивизии. В 1942— [19]43 гг. мой корпус входил в состав его армии под Ленинградом, он тогда тоже являлся моим непосредственным начальником.

Буш, генерал-фельдмаршал, быв[ший| командующий Центральной войсковой группировкой на Восточном фронте. Мой близкий приятель. Знакомы мы с 1930 года по совместному участию в маневрах и учебных сборах. В 1938 г. мы вместе ездили в Венгрию, он тогда являлся командующим 8-м военным округом в Бреслау.

фон Кюхлер, генерал-фельдмаршал, быв[ший] командующий войсковой группировкой «Норд» на Восточном фронте. Мой старый друг. В 1919 г. мы вместе служили в корпусе фон дер Гольца в Прибалтике. В 1938 г., когда он после Браухича являлся командующим 1-м военным округом в Кёнигсберге, я приезжал к нему из Генштаба по делам службы. В 1942 г., во время его командования группой «Норд», он был моим старшим начальником.

Хот, генерал-полковник, быв[ший] командующий 17-й армией на юге Восточного фронта. Знаком я с ним с 1939 года. Во время Польского похода моя дивизия действовала в составе его корпуса. В 1943—[19]44 гг., когда он командовал 17-й армией, я с ним поддерживал связь по поводу участия в его армии румынских дивизий, в которых находились связные офицеры моей миссии.

Протокол с моих слов записан правильно, мне прочитан в переводе на немецкий язык.

ГАНЗЕН

Допросил: пом[ощник] нач[альника] 2 отделения] 4 отдела 3 Главного] управления] МГБ [СССР] майор Масленников

Перевела: оперуполномоченный] 2 отделения] 4 отдела 3 Главного] управления] МГБ [СССР] лейтенант КУЩ

Примечания:

*¹ Так в документе, речь идет о немецком военном деятеле генерал-полковнике Курте Цейтцлере.

*² Так в документе, речь идет о румынском военном деятеле, корпусном генерале Илии Штефля.

*³ Речь идет о начальнике «ACT-Бухарест» полковнике Эрихе Родлере.

*⁴ Речь идет о начальнике «ACT-Бухарест» (после Э. Родлера) полковнике Фридрихе Бауре.

*⁵  Так в тексте.