Протокол допроса советника Г. Штарке 4 и 5 марта 1947 г.

4 и 5 марта 1947 г.

Москва

Штарке Готтхольд, 1896 года рождения, урож[енец] д. Руново района Вирзитц (Польша), б[ывший] референт германского посольства в Москве, после начала войны референт отдела прессы Министерства иностранных дел.

Допрос производился:

4. ІІІ-[19]47 г. с 11-45 до 16-30

5. III-[ 19]47 г. с 11-30 до 17-00

Вопрос. Расскажите о своей политической деятельности, которой вы занимались в Польше с 1922 по 1933 год?

Ответ: Я, как руководитель немецкой политической газеты, существовавшей в Польше, естественно, должен был ежедневно заниматься политикой немецкого национального меньшинства. В начале моего приезда в Польшу я выступил за создание единого блока по выборам с другими национальными меньшинствами. Мне удалось создать такой блок. И он имел некоторое время определенный успех.

С 1925 по 1936 год я был членом правления политической организации немецкого национального меньшинства в Польше, именовавшейся «Немецким центральным союзом». В 1934 году эта организация стала именоваться просто «Немецкий союз».

Помимо того, до 1939 года я состоял членом «Совета немцев в Польше», который объединял все немецкие организации в Польше. В «Совет немцев в Польше» не входила только одна, так называемая радикальная «Национально-социалистическая партия младогерманцев», руководящий центр которой находился в м. Былиц. Я вел борьбу против «младогерманцев», используя для этой цели свою газету.

Поскольку я был противником радикальных национал-социалистов, а также и их взглядов и понятий, которые почти ничем не отличались от польских фашистов, националисты в свою очередь нападали на меня как в своих выступлениях, так и в печати. В этой борьбе мне и моим друзьям из «Немецкого союза» удавалось до 1938 года одерживать верх над радикальной «Нац[ионал]-соц[иалистической] партией младогерманцев».

Правда, мы тоже были национал-социалистами, но на свой собственный лад. Кое-что нам казалось хорошим в этом движении, и мы хотели это кое-что перенять, но только в своей собственной форме, а не все подряд. Я, например, не признавал необыкновенное стремление национал-социализма к превосходству над другими расами, народами и их политическими убеждениями, отказывался от ведения борьбы с евреями и марксизмом. Наоборот, даже бывал связан с евреями и социал-демократами единым блоком на выборах.

Более того, в моей типографии печаталась газета «Глос», которая, как мне казалось, преследовала коммунистические цели, помещая прекрасные фотоснимки и статьи о советском строительстве. Года за два-три до начала войны польская полиция запретила мне издавать эту газету.

Должен честно сказать, что я неустанно и с воодушевлением боролся за права моих немецких соотечественников, которые вознаграждали меня в ответ любовью и уважением. Чтобы не подвергать немцев опасности и притеснению, я вынужден был действовать осмотрительно и законно. Я не мог образовать «пятую колонну», а также разрешить кому-либо из своих единомышленников принимать участие в работе Абвера и поддерживать по этой линии связь с Берлином.

Должен сказать, что хотя польские власти неоднократно возбуждали судебные процессы против моей газеты, выступавшей за политическое, экономическое и культурное укрепление немецкого меньшинства в Польше и за расширение его прав, все же я, как редактор газеты, ни разу не был осужден к лишению свободы. Я выступал за немецко-польское содружество, но, в конце концов, убедился, что практически осуществить это невозможно.

Вопрос. Какого политического направления придерживалась редактируемая вами газета «Немецкое обозрение в Польше»?

Ответ: Газета «Немецкое обозрение в Польше», как и организация «Немецкий союз» (в Бромберге) и «Совет немцев» (в Варшаве), были беспартийными. Эти организации, в том числе и моя газета, выступали сплоченным фронтом в деле защиты интересов в Польше немецкого национального меньшинства. Газета «Немецкое обозрение в Польше» придерживалась демократического, крестьянского направления.

Вопрос. Кто финансировал газету «Немецкое обозрение в Польше» и издательство «А. Дитман Г.М.Б. X»?

Ответ: До 1920 года газета называлась «Восточно-немецкое обозрение» и существовала около 40 лет как частное предприятие, принадлежащее обществу «А. Дитман Г.М.Б. X». Дитман был владельцем большой типографии и крупного книжного издательства и бумажного магазина в гор. Бромберге (Быдгощь). После образования польского государства семья Дитман (вдова и два ее сына), боясь рисковать всем состоянием, передала часть своих капиталов обществу, руководящему немецкими организациями в Польше. В это общество входили:

а) «Ландбундес Вейхсельгау» (немецкое сельскохозяйственное общество западных пруссаков);

б) «Западно-польское сельскохозяйственное общество»;

в) «Союз немцев для защиты прав национальных меньшинств» и «Немецкий центральный союз» — были представлены в обществе «Немецким народным банком Т.Ц.О.П.»;

г) Две пятых пая были оставлены за собой братьями Эмилем и Германом Дитман (сыновьями А. Дитман).

Общество стало называться «А. Дитман Т.Ц.П.О.». Фактическими руководителями общества являлись Герман Дитман и я. Председателем контрольного совета был президент «Ландбундес вейхсельгау» сенатор Хасбах.

Хотя прибыли общества ввиду усиления польских притеснений (штрафы, временные запрещения газеты, бойкот) ежегодно уменьшались, газета и издательство в каких-либо дополнительных субсидиях не нуждались и существовали за счет своих средств.

Вопрос: Поддерживали ли вы, проживая в Польше с 1922 по 1939 год, связь с какими-либо организациями и учреждениями в Германии?

Ответ: Да, я поддерживал связь с некоторыми организациями в Германии, но это было с согласия польских государственных властей в пределах, разрешаемых законом.

Вопрос: Назовите эти организации и учреждения и расскажите, в чем выражалась ваша связь?

Ответ: Как поляки, проживавшие в Германии, получали средства для финансирования своих национальных школ из Варшавы, так и немцы в Польше для этой цели получали пособие из Берлина через «Союз немцев за границей» («Немецкий школьный союз»). С «Союзом немцев за границей» я должен был иметь связь как член правления политической организации немцев в Польше и как член школьного правления. Однако, чтобы не вступать в конфликт с польскими властями, мы остерегались принимать политические директивы берлинских учреждений и организаций.

На многих процессах польские судебные власти хотели доказать мою зависимость от Берлина, но никогда не могли привести каких-либо доказательств. По этому вопросу мне приходилось иметь конфликты не только с польскими органами, но и с пришедшими в 1933 году в Германии к власти национал-соцалистами, так как я не хотел, чтобы в нашу немецкую колонию в Польше и мою газету проникло их опасное влияние. Национал-социалисты предпринимали попытки взять мою газету под свое влияние не только прямыми путями, но делали окольные подходы через Данциг. Чтобы не подвергать опасности ни себя, ни свою организацию, мы отказались от всяких не разрешенных законом связей.

Вопрос. Что вы делали после того, как Польша была оккупирована германской армией?

Ответ: После того как начались военные действия германских войск против Польши, я вместе с другими немцами 2 сентября 1939 года был направлен польскими властями на восток, в так называемый «Мертвый марш». 9 сентября 1939 года в г. Ловач мы были настигнуты и освобождены танковыми частями германской армии. Примерно 14 сентября 1939 года возвратился к себе в Бромберг (Быдгощь). Моей газетой к тому времени руководили уже национал-социалисты. Меня приняли на работу, но спустя несколько недель я был отстранен от руководящей политической работы.

Единственно, что мне преподнесли в знак «благодарности» за мою работу в Польше, это прекрасно изданную книгу Гитлера «Моя борьба» и предоставили мне право вступить в члены НСДАП. Здесь, кстати, должен заметить, что практически я использовал эту возможность только в 1942 году. При отстранении меня от руководящей политической работы мне ставили в вину: блок с евреями во время проходивших в Польше выборов, борьбу с партией младогерманцев, мое заступничество за демократическую польскую политику, отклонение от антимарксистской пропаганды и расовой теории, а также мое участие в руководстве евангелической церковью в Польше.

Последствия «Мертвого марша» сказались на состоянии моего здоровья, я тяжело заболел и должен был выехать в Берлин для лечения. Находясь в Берлине, 26 октября 1939 года я снова получил германское подданство. В Берлине в то время подыскивали журналиста, не скомпрометированного перед Москвой резкими антисоветскими выступлениями, дня посылки его на работу в германское посольство в Москве.

По рекомендации моих друзей я был приглашен в Министерство иностранных дел, где мне сделали предложение занять должность референта прессы при германском посольстве в Москве. Я принял предложение и 10 или 12 января 1940 года приступил к работе в Министерстве иностранных дел, а в конце февраля того же года прибыл в Москву.

Вопрос. Кто такой доктор Клейст (специалист по восточным вопросам в «бюро Риббентропа») и в каких взаимоотношениях вы с ним находились?

Ответ: Еще до назначения Риббентропа министром иностранных дел он, как доверенное лицо Адольфа Гитлера, руководил Особым бюро по вопросам внешней политики, которое находилось вне зависимости и существовало параллельно с Министерством иностранных дел Германии и Внешнеполитическим отделом НСДАП.

Размещалось Бюро Риббентропа в Берлине по Вильгельм-штрассе напротив главного здания МИД. В качестве сотрудников Бюро работали люди, заслуживающие особого доверия Риббентропа. В этом Бюро работал референтом по вопросам Востока доктор Клейст.

Впоследствии, когда Риббентроп был назначен министром иностранных дел, это Бюро расформировано, сотрудники перешли на работу в МИД. Доктор Клейст не был принят в Министерство иностранных дел Германии, но все же он много раз посылался с личными поручениями Риббентропа в Москву. Среди сотрудников немецкого посольства в Москве ходили разговоры, что Клейст хотел бы работать в Москве в качестве советника посольства.

Германский посол граф Шуленбург не любил Клейста. Он видел в нем соглядатая и доносчика о деловой пригодности и национал-социалистической благонадежности того или иного сотрудника посольства. Насколько мне известно, Клейст в свое время возражал против моего назначения в Москву на пост советника посольства, имея намерение послать на эту должность своего друга Райсс. Тем не менее при одном из посещений доктором Клейстом Москвы в ноябре или декабре 1940 года я пригласил его в числе других гостей к себе на обед. Насколько мне известно, Клейст являлся ярым противником войны между Германией и Советским Союзом.

Во время советско-германской войны, когда было образовано Восточное министерство во главе с Альфредом Розенбергом, Клейст работал в этом министерстве в качестве советника, он должен был поддерживать связь с администраторами оккупированных прибалтийских республик. В МИД было известно, что доктор Клейст вскоре занял оппозицию по отношению к политике, проводимой Восточным министерством в оккупированных областях, а также по отношению к самому Розенбергу, в результате чего Клейст был удален из этого министерства.

Ходили слухи, что Клейст в 1944 году, якобы, по тайному поручению Риббентропа ездил несколько раз в Стокгольм, прощупывал там почву для заключения с Советским Союзом сепаратного мира.

Вопрос. Кто являлся руководителем существовавшей в Москве в германском посольстве организации НСДАП?

Ответ: Руководителем организации НСДАП в германском посольстве в Москве был Вильм Штейн.

Вопрос: Что вам известно о прошлом Штейн и его деятельности в Москве?

Ответ: Вильм Штейн родился в Берлине, отец его был юрист, но рано умер, вследствие чего Вильм Штейн воспитывался в гимназии при монастыре, учил теологию. Сдал экзамены перед первой мировой войной. После того как польские губернии были заняты германскими войсками, в Варшаву был назначен в качестве генерал-губернатора Бешер, который организовал при генерал-гебернаторе отдел прессы. Руководителем этого отдела был доктор Рот, а референтом еврейской прессы в Польше — Вильм Штейн, прекрасно знавший еврейский язык.

Там же в отделе прессы в качестве польской переводчицы работала Владислава Чихоцка, уроженка Познани, германская подданная — жена Вильм Штейна. После окончания войны Штейн остался со своей женой в Варшаве и примерно с 1920 года начал работать варшавским корреспондентом газеты «Немецкое обозрение в Польше». Когда в мае 1922 года я принял пост редактора этой газеты, мне пришлось познакомиться со Штейн. В последующие годы мы часто посещали друг друга, а наши жены стали большими друзьями. Со временем Штейну удалось помещать свои корреспонденции в больших берлинских демократических газетах: сначала в «Берлинер Тагесблат»⁸¹, а затем в «Фоссишен Цайтунг»⁸² (обе газеты принадлежали еврейским издательствам). Он получал огромное жалованье, имел большой дом, ездил в экипаже. Работу в моей газете Штейн оставил в связи с назначением его на пост атташе прессы в германском посольстве в Варшаве, так как официальные сотрудники посольства не могли писать в газету «Немецкое обозрение в Польше».

В конце двадцатых годов Штейн работал в Москве, но занимал ли он официальный пост атташе прессы или он был корреспондентом «Фоссишен Цайтунг», — я точно не знаю.

С приходом в Германии к власти национал-социалистов Штейн снова стал рабоать атташе прессы в Варшаве. Теперь Вильм Штейн удивительно переменился. Либерально настроенный представитель самых больших еврейско-демократических газет в Берлине, друг еврейского салона, муж польки, вдруг стал национал-социалистом. Он стал работать в Заграничной организации (АО) НСДАП в Польше.

В середине 30-х годов из Москвы был переведен в Копенгаген советник посольства Гензель*¹, который являлся руководителем Заграничной организации («Аусландорганизацион») НСДАП в Москве, где имелись члены НСДАП (в германских консульствах, среди представителей и сотрудников немецких торговых и промышленных фирм). Хотя поле деятельности московского окружного руководителя «Аусландорганизацион» (АО) НСДАП было невелико, все же посол граф Шуленбург был заинтересован в назначении на эту должность после отъезда Гензеля подходящего человека, который не причинил бы послу лишних хлопот как внешнеполитического характера, так и внутри посольства. Поэтому Шуленбург попросил о назначении в качестве руководителя АО НСДАП в Москву Штейна. В результате Штейн прибыл в Москву и занял официальную должность атташе прессы и, одновременно, стал окружным руководителем «Аусландорганизацион» (АО) НСДАП в Москве.

Во время советско-германской войны Вильм Штейн работал старшим правительственным советником («Оберрегирунсрат») в Министерстве пропаганды и одно недолгое время руководил отделом прессы в Восточном министерстве Розенберга. Находясь в Берлине, последние годы мне приходилось немного соприкасаться со Штейном. Он владел имением в Лехе около Ландсберга в Баварии, куда эвакуировалась из Берлина его жена и дети и где он ожидал конца военной и политической катастрофы Германии.

Вопрос. Кто из работников немецкого посольства в Москве вел агентурную разведку?

Ответ: Этого я не знаю. Предполагаю, что агентурной разведкой занимался военный атташат, но никаких фактов в подтверждение своих предположений привести не могу.

Вопрос. Не известны ли вам кто-либо из числа советских граждан, которые снабжали немецкое посольство агентурными сведениями?

Ответ: Таких людей я не знаю. Я не представляю, как можно было организовать тайное сношение между работниками немецкого посольства и советскими гражданами. Граф Шуленбург как-то однажды говорил, что в Москве невозможно вести агентурную разведку. Это можно делать, по его мнению, в Галиции, в западных областях Украины, но не в Москве. Здесь перед германским посольством и каждым домом, где жили сотрудники посольства, день и ночь стояли по одному или по два милиционера и, кроме них, еще люди, одетые в штатское. Если кто-либо из сотрудников посольства выезжал в город на автомашине, за ней следовала машина НКВД или милиционер подходил к телефону, вделанному поблизости в стене, и сообщал на другие посты о времени выхода посольской автомашины, ее номер и направление движения. Я не знаю, как можно было при таких условиях вести агентурную разведку.

Показания записаны правильно, прочитаны и переведены на родной мне немецкий язык.

ШТАРКЕ

Переводчик ТРУСОВА

Допросил: пом[ощник] нач[альника] Отдела 2-Е 2 Гл[авного] управления] МГБ майор М. РУТКОВСКИЙ

Примечания:

*¹  Речь идет о немецком дипломате Герберте Гензеле.