Собственноручные показания д-ра К. Клодиуса «Румыния» 8 июня 1946 г.

8 июня 1946 г.

Москва

Перевод с немецкого

На протяжении десятилетия с 1930 по 1940 год внешняя политика Румынии в значительной степени находилась под влиянием короля Кароля и была им определена. Основой этой политики являлось политическое сотрудничество с Францией и Англией.

На этой основе Кароль имел разногласия со своим министром иностранных дел Титулеску. Представителями подобного курса являлись также Либеральная партия и, особенно, ее руководитель Братиану*¹, а также Татареску*², который почти пять лет являлся премьер-министром, а затем румынским посланником в Париже. Этот курс отвечал не только положению, создавшемуся в связи с первой мировой войной, но также симпатиям большей части румынского народа к французской культуре.

Эта политическая линия была дополнена стремлением одновременно поддерживать с Германией тесные экономические отношения. Фактом, служащим мерилом для этого стремления, было то, что Германия являлась лучшим покупателем всех румынских изделий, и Румыния привыкла к тому, чтобы получать большую часть необходимых промышленных изделий из Германии.

Затем, вероятно, имелось также желание избежать односторонней ориентации внешней политики и, тем самым, слишком большой зависимости от Франции и Англии. Получилось так, что Германия за последние 10 лет перед войной постоянно занимала в румынском экспорте первое место. Только в финансовой области Франция осталась в Румынии на ведущем положении, потому что в предшествующие годы она дала Румынии большие военные займы. Доход от этих займов был использован на закупку военных материалов во Франции и Чехословакии.

Кроме того, румынская нефтяная промышленность находилась преимущественно в руках английских и французских нефтепромышленников. Весной 1935 года был заключен новый торговый договор и расчетное соглашение. Эти договора до 1944 года создали основу для экономических отношений между обеими странами.

Распадение Малой Антанты принесло для Румынии определенный сдвиг, но не основательное изменение внешней политики. Югославия уже в течение нескольких лет придерживалась тенденции более тесного сближения с Германией не только в экономическом, но и в политическом отношении.

Румыния также уже признала, что она не считала больше Малую Антанту органом для защиты Чехословакии от Германии. Когда затем Малая Антанта осенью 1938 года в ее борьбе против венгерских требований о ревизии, направленных против Чехословакии, не была поддержана Большой Антантой, она полностью распалась, и Румыния не искала больше политического сближения с западноевропейскими державами через Малую Антанту, как это было до сего времени, а осуществляла это непосредственно.

Главный представитель политики Малой Антанты в Румынии Титулеску отошел от политической жизни. Так как распад Малой Антанты нанес ущерб внешнеполитическому престижу Франции, чьим инструментом она, Малая Антанта, являлась, то центр тяжести политики — не затрагивая существующих симпатий к Франции в области культуры, — передвинулся для Румынии из Парижа в Лондон.

В ноябре 1938 года, непосредственно после распада Малой Антанты, Кароль сделал визит в Лондон для того, чтобы вести переговоры о более тесном политическом сближении Румынии с Англией.

Верный своей политике, не желая совсем порывать связь с Германией, Кароль на обратом пути посетил Гитлера. Обмен мнениями по политическим вопросам не дал значительных результатов.

Однако когда Кароль после своего возвращения в Бухарест приказал казнить руководителя «Железной гвардии» Кодреану и 10 других «железногвардейцев», то создалось впечатление, что он получил от Гитлера свободу действиям, направленным против «железногвардейцев». Отголоском этой беседы между Каролем и Гитлером явилось политическое недовольство. Одновременно Кароль имел в Германии обстоятельную беседу с Герингом о более тесном экономическом сотрудничестве между Германией и Румынией.

Эта беседа принесла свои плоды — она имела следствием заключение нового германо-румынского экономического договора (так называемого благотворительного договора). Это соглашение содержало программу расширения румынского хозяйства. Программа должна была быть выполнена с помощью Германии, т.е. с помощью германских поставок, по германским планам и с помощью германских инженеров, а также за счет предоставления германского кредита. Подписание этого договора последовало вопреки протесту, переданному английским правительством через румынского посла в Лондоне Тилеа*³ или спровоцированному последним.

Спустя несколько месяцев, впервые после окончания последней войны, последовало заключение соглашения о поставках военных материалов (авиационные приборы) из Германии, в то время как оснащение румынской армии современными видами оружия до этого времени шло почти исключительно за счет Франции и в значительной степени Чехословакии (заводы Шкода и оружейные заводы в г. Брюнн).

В апреле 1939 года министр иностранных дел Румынии Гафенку сделал официальный визит в Берлин. Гарантия, данная англичанами Румынии в отношении ее границы в мае 1939 года, хотя и не была подтверждена в договоре, все же была официально воспринята румынским правительством во время торжественного заседания парламента.

Эта гарантия снова бросила тень на германо-румынские отношения, т.к. несмотря на то, что она непосредственно не была направлена против Германии, а против соседних с Румынией стран, все же рассматривалась в Берлине как дальнейший шаг к присоединению Румынии к политическому лагерю, направленному против Германии.

После начала войны в 1939 году Кароль продолжал внешнюю политику, проводимую до сего времени, т.е. политическое сближение с Англией и Францией и экономическое сотрудничество с Германией. Во внутриполитическом положении Румынии определились между тем глубокие изменения. Вскоре после своего возвращения в 1930 году Кароль показал склонность к самодержавному режиму, все же он правил, опираясь на парламент с политическими партиями.

Начиная с 1936 года он шаг за шагом перешел к политике диктатора. Парламент был закрыт, партии запрещены, и сохранялся только сенат. Была создана партия «Отечественный фронт», все чиновники и все зависящие от правительства лица были вынуждены вступить в эту партию. Вся молодежь путем мероприятий правительства была объединена в молодежную организацию этой партии.

Король Кароль образовал правительство совершенно независимое от партий и сам определял внешнюю и внутреннюю политику страны. При этом министры были выбраны им из кругов бывших руководителей партий, которые были распущены. Однако при назначении бывших руководителей партий на должности министров они были названы не как представители партий, а как отдельные лица.

Все министры вступили в созданный королем единый фронт. Большинство этих министров пришло из кругов Либеральной партии, которая, как представительница промышленности и финансов при ее особой франкофильской установке, стояла на стороне политики Кароля. Так, например, министр экономики, министр финансов и президент Национального банка Митица Константинеску, который продолжительное время являлся главой всей финансовой и экономической политики.

Кароль назначил в состав правительства также нескольких людей из Национал-царанистской партии, так, например, премьер-министра Арнауда Калинеску, который в сентябре 1939 года был убит приверженцами «Железной гвардии», т.к. он во время казни Кодреану являлся министром внутренних дел и поэтому наряду с Каролем нес в первую очередь ответственность за эту казнь. Затем министр иностранных дел Гафенку и уже названный посол в Лондоне Тилеа.

В области внешней политики три вышеназванные личности также выступали за сближение с Англией и Францией. В общем, Национал-царанистская партия в отношении культуры стояла ближе к Германии, чем к Франции, т.к. румыны из Трансильвании, из которых состояла старая национальная партия, до ее слияния с царанистской крестьянской партией, в большинстве своем еще в старой Австро-Венгерской монархии получили немецкое воспитание.

Действительные руководители Национал-царанистской партии все же не были привлечены Каролем к работе. Между Каролем и Маниу имелись такие резкие противоречия, которые можно было обосновать только враждебностью личных отношений.

Руководители старой царанистской крестьянской партии Михалаки и Лупу в политическом отношении стояли к королю в левом крыле. Кароль от случая к случаю привлекал к сотрудничеству отдельных лиц не только из названных двух больших партий, а также из мелких партий, за исключением коммунистической, социалистической и, конечно, «Железной гвардии».

Так, например, премьер-министр Гога хотя и короткое время, но все же руководил правительством, в котором Ион Антонеску являлся военным министром. Правой рукой короля являлся маршал двора (гофмаршал) Урдереану, который не принадлежал ни к какой политической партии и ранее в чине полковника был адъютантом короля. В последнее время он имел большее влияние на короля, чем премьер-министр.

Когда Румыния летом 1940 года в течение нескольких месяцев лишилась Бессарабии и Северной Буковины, Северной Трансильвании и Южной Добруджи, наступила катастрофа во внешней политике Кароля. Румыния была полностью изолирована. Малая Антанта уже давно распалась, Балканский союз не имел реальной силы. Соседние с Румынией страны, — Венгрия и Болгария, — являлись ее противниками. Франция была побеждена Германией и обезоружена. Английская гарантия, данная Румынии в отношении ее границ, оказалась недействительной. Отношения с Италией становились все хуже, при наличии тесных политических связей между Италией и Венгрией. От Германии нельзя было ожидать какой-либо поддержки, т.к. Румыния в политическом отношении никогда не обращалась к этой стране.

Что же касается сотрудничества в области экономики, то выполнение поставок во время войны в объеме довоенного времени означало только поддержание конкретного нейтралитета. Таким образом, Румыния осталась ни с чем.

Кроме того, Румыния боялась Советского Союза потому, что СССР еще со времени первой мировой войны остался в памяти у румын, т.к. Советский Союз никогда не признавал отторжения Румынией Бессарабии. Эти опасения внезапно возросли после присоединения Молдавской Республики к Советскому Союзу.

В таком же положении, как Румыния, которая была изолирована в вопросах внешней политики, находился Кароль, который был изолирован от внутренней политики своего государства. Разгромленные королем старые партии, конечно, являлись его противниками; его связи с госпожой Лупеску тяготили его позицию по отношению к широким кругам. Единый фронт, образованный Каролем в критический момент внешнеполитических неудач, как это нужно было и ожидать, оказался бессильным фантомом.

Следствием такого положения в стране явилось то, что один-единственный человек, Ион Антонеску, который не являлся руководителем военной партии или военного путча, а был уволенным генералом и личным противником короля, только благодаря поддержке жалких остатков «железногвардейцев», которые не имели ни руководства, ни организации и насчитывали в своих рядах несколько тысяч человек, смог без борьбы удалить короля из страны.

После того как Антонеску пришел к власти, он сделал вывод на основании вышеизложенной катастрофы внешней политики Кароля и изоляции Румынии о том, что Румыния должна порвать с политикой, проводимой до его прихода к власти, и искать сближения с другими странами, т.к. английская гарантия в отношении границ Румынии потеряла всякое значение, Антонеску рассчитывал на сближение с Германией. Первым шагом в этом направлении являлась отправка германской военной миссии в Румынию.

В вопросах внутренней политики Антонеску не имел единомышленников. За собой он не имел ни военной, ни гражданской партии. Остатки «Железной гвардии» состояли из молодежи и не имели в распоряжении людей, которые бы имели политический опыт. Союз с «Железной гвардией» больше подрывал авторитет Антонеску среди румынского народа, чем укреплял его позицию. Таким образом, Антонеску находился сначала в условиях политической изоляции, которые оставил после себя Кароль. Политические партии были дезорганизованы, народ в связи с неудачами в области внешней политики не знал, что предпринять, и был запуган начатой ранее диктаторской политикой.

Только враждебный Каролю лагерь был довольно-таки единодушен. При таком положении дел Антонеску мог первое время опасаться управлять государством без оппозиции. Он образовал свое правительство наполовину из молодых членов «Железной гвардии» во главе с неспособным преемником Кодреану — Хориа Сима, и наполовину из специалистов, которые в большинстве случаев принадлежали к Либеральной партии.

После подавления восстания «железногвардейцев» летом 1941 года Антонеску составил свой новый кабинет почти исключительно из генералов. Это были люди без политического прошлого, ранее сотрудничавшие с Антонеску. Румынский офицерский корпус, и прежде всего Генеральный штаб, а также и сам Антонеску, как во время своей деятельности в Генеральном штабе, так и будучи военным атташе в Лондоне (при после Титулеску), всегда имел особые симпатии к западноевропейским странам, и прежде всего к Франции. Генералы, которые вошли в состав нового правительства, в большинстве случаев являлись также выходцами из лагеря бывших франкофилов.

Первая встреча между Гитлером и Антонеску состоялась в конце ноября 1940 года, когда Антонеску прибыл в Берлин для подписания Тройственного пакта (присоединение Румынии к Тройственному пакту). Подробности состоявшейся между ними беседы мне неизвестны. Я знаю только, что со стороны Антонеску был в особо серьезной форме поставлен вопрос о Трансильвании и при этом был использован обширный статистический материал. Антонеску заявил протест против решения Третейского суда в Вене, что, очевидно, являлось главной целью его визита в Берлин.

Следующий визит Антонеску к Гитлеру состоялся в январе, а впоследствии эти встречи имели место очень часто. Во время какой из этих встреч Гитлер потребовал и добился согласия Антонеску на участие в войне против Советского Союза, мне неизвестно. Для Антонеску это согласие являлось неизбежным следствием его внешнеполитической ориентировки на Германию. Антонеску надеялся убить двух зайцев одним ударом и с помощью Германии получить обратно Бессарабию, а затем, как вознаграждение за участие Румынии в войне, при посредничестве Германии намеревался получить обратно Северную Трансильванию.

Мне неизвестно, какую роль сыграло беспокойство Антонеску при решении вопроса об участии Румынии в войне о том, что Румынию может постигнуть такая же судьба при отказе от участия в войне, как и Югославию.

В румынском народе Антонеску, на основании вышеизложенных причин, не имел ни приверженцев, ни ясно выраженной оппозиции. Несмотря на неимение открытой оппозиции, легко можно было установить, что война против Советского Союза в Румынии не являлась популярной. Румыны опасались Советского Союза и сожалели о потере Бессарабии, но одновременно они инстинктивно были озабочены войной против крупной державы.

Кроме того, впечатление от потери Бессарабии сгладилось в памяти румын после потери Сев[ерной] Трансильвании, которая более затрагивала всех румын. Единственно популярной войной в Румынии являлась война против Венгрии. Поэтому высказывалось много соображений о том, что Антонеску перед началом войны против СССР получил от Гитлера определенное заверение о возвращении Румынии Северной Трансильвании.

Первым политиком, о котором в политических кругах Румынии было известно как о деятеле, открыто осуждавшем внешнюю политику Антонеску, был Маниу. Маниу родом из Северной Трансильвании, требовал концентрации всех сил Румынии для возврата Трансильвании. Но в связи с тем, что решение Третейского суда исходило от Германии, то Маниу рассчитывал на достижение этой цели благодаря политике, направленной против Германии, несмотря на его политическое прошлое, когда он скорее был на стороне политики Германии, чем какой-либо другой страны.

Принимая во внимание вышесказанное, Маниу с первых дней являлся противником войны против Советского Союза. Когда румынские войска по требованию Гитлера перешагнули через восточную границу Бессарабии и затем продвигались в глубь территории Советского Союза, увеличилось число критических отзывов, и часто можно было услышать вопрос о том, что, собственно говоря, нужно румынским солдатам на Кубани и Кавказе. Когда затем начались военные неудачи, вокруг Маниу стали собираться оппозиционно настроенные политики.

К этому времени в политических кругах стало известно о том, что между Маниу и Братиану, который до сего времени больше сдерживал себя, якобы установлена связь. Только забота о том, что советские войска будут способствовать введению коммунизма в Румынии, поддерживала в некоторых кругах настроение за войну против Советского Союза.

Молодой король Михай находился сначала вне всякой политики. Его участие в государственных делах после 1944 года ограничивалось разрешением чисто формальных вопросов. Своим доверенным лицам Михай жаловался о том, что он совершенно или недостаточно был информирован Антонеску. Только позднее, через лиц своего окружения, Михай установил тайную связь с Маниу и оппозицией.

О неофициальных переговорах Маниу с заграницей король Михай всегда был точно информирован и знал особенно хорошо условия перемирия, которые должен был диктовать Советский Союз и его союзники Румынии. Переговоры велись от имени короля маршалом его двора генералом Санатеску и придворным егермейстером Стирдза*⁴. Новое правительство во главе с Санатеску было уже давно подготовлено, и король Михай выжидал только благоприятного момента, чтобы произвести «переворот сверху».

Тот факт, что Маниу вел политические переговоры с заграницей, и принимая во внимание то, что результаты этих переговоров были известны различным политическим кругам, то, естественно, и Антонеску знал также об этом. Антонеску сам иногда говорил о том, что он, якобы, имел ясное представление об активности Маниу.

По моему мнению, он даже приветствовал эти переговоры для того, чтобы дать возможность своей стране быстрее заключить перемирие, а затем — мир. Антонеску давно уже был убежден в том, что Германия, после того как она проиграла войну, должна как можно скорее закончить ее.

Это его убеждение разделял, прежде всего, Михай Антонеску. Подобная точка зрения Михая Антонеску была известна также и в Берлине, где Михай Антонеску при каждом удобном случае пытался повлиять в этом направлении на Риббентропа. Результат был таков, что Иону Антонеску с германской стороны дали понять о том, что он должен отделаться от Михая Антонеску.

Когда Ион Антонеску отклонил это предложение, то германскому послу в Бухаресте весной 1943 года было запрещено встречаться с Михаем Антонеску, являвшимся заместителем премьер-министра и министром иностранных дел. Оба Антонеску были убеждены в том, что война должна быть закончена, и, конечно, они были согласны с соответствующим неофициальным зондированием, хотя германское правительство и отказалось от подобного намерения. Антонеску предпринимал это в интересах своей страны.

22 августа Антонеску сам просил заявить германскому правительству о том, что, начиная с этого дня, он имеет право заключить перемирие. Конечно, Антонеску не представлял, что до заключения перемирия он будет арестован. Все же тот факт о намерении образовать новое правительство во главе с Санатеску стал известен так далеко, что приблизительно за неделю до 23 августа к послу Киллингеру поступил по телеграфу запрос из министерства иностранных дел Германии с просьбой сообщить о том, что ему, Киллингеру, известно о намерении румын образовать новое правительство во главе с Санатеску.

В министерстве иностранных дел в Берлине по этому вопросу, якобы, также имелись сведения, которые и послужили сигналом для запроса германского посла в Румынии. Киллингер ответил, что, якобы, это неосновательные слухи без каких-либо действительных на то доказательств.

КЛОДИУС

Перевел: переводчик 4 отдела 3 Главного управления контрразведки МГБ СССР мл[адший] лейтенант СМИРНИЦКИЙ

«31» июля 1947 года

Примечания:

*¹  Речь идет о румынском политическом деятеле Дину Братиану.

*²  Речь идет о румынском государственном и политическом деятеле Георги Татареску.

*³  Речь идет о румынском дипломате Виореле Вирджиле Тилеа.

*⁴  Так в документе.