Спецсообщение Н. И. Ежова И. В. Сталину с приложением протокола допроса К. В. Уханова. 24 августа 1937 г.
24 августа 1937 г.
№ 59357
Сов. секретно
ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ Направляю Вам протокол допроса Уханова К.В., члена антисоветской правотроцкистской организации. Все названные в показании арестованы.
НАРКОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
ЕЖОВ1
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА УХАНОВА Константина Васильевича
от 17 августа 1937 г.
Вопрос: На предыдущем допросе вы пытались доказать, что Ваша роль в организации правых была второстепенной и что ваша осведомленность о заговорщических планах центра правых ограничивается тем, что сообщал Вам ЯГОДА. Между тем арестованный АНТИПОВ Н.К. утверждает, что вы были одним из активнейших участников организации и наряду с ним входили в состав резервного центра правых. Об этом же показывает и другой член резервного центра СУЛИМОВ.
Рекомендуем вам честно рассказать о вашей действительной роли в организации правых, раскрыть перед следствием всю преступную деятельность этой организации.
Ответ: Я обещаю больше ничего не скрывать. Верно, что с первых дней борьбы правых против партии я был одним из активных участников этой борьбы. Больше того: я принадлежу к той группе людей, кто создал подпольную, глубоко законспирированную организацию правых.
Верно также и то, что наряду с АНТИПОВЫМ и СУЛИМОВЫМ я входил в состав резервного центра правых. Укажу тут же, что в этот центр кроме названных лиц входили также ХАЛАТОВ и СЫРЦОВ.
Вопрос: Остановитесь на истории возникновения резервного центра.
Ответ: Я хочу начать с того, что открытым выступлениям лидеров правых против партии в 1928 году предшествовала длительная работа по созданию подпольной организации с соблюдением всех правил конспирации.
Что касается резервных кадров организации, то целесообразность создания таковых была предусмотрена еще на сравнительно ранней стадии нашей нелегальной деятельности.
В этой связи я вспоминаю нелегальное совещание, состоявшееся в конце 1927 года или начале 1928 года на даче у ТОМСКОГО. На этом совещании помимо меня и ТОМСКОГО участвовали РЫКОВ, БУХАРИН, УГЛАНОВ, СМИРНОВ (Фома), АНТИПОВ и Василий ШМИДТ.
Как РЫКОВ аргументировал необходимость, целесообразность создания т.н. резервных кадров организации.
Он говорил о том, что предпринимаемые лидерами правых открытые выступления против партии уже указывают на ничтожность наших шансов на успех. В этих условиях, — продолжал РЫКОВ, — в условиях неизбежного разгрома нашего было бы просто преступно «ввести в бой» все наши кадры и, таким образом, поставить под удар все наши силы. А обстановка внутри страны и во вне может измениться в нашу пользу. Тут следовал подробный анализ внутренней и международной обстановки, из которого вытекало, что время, мол, работает на нас. Эту неизбежно наступающую благоприятную для нас ситуацию мы должны встретить, что называется, во всеоружии.
«Беречь наши кадры! Не дать партии повода для устранения наших людей с руководящих постов!» - таков должен быть лозунг дня.
В таких примерно выражениях РЫКОВ отстаивал «идею» резервов, попросту заключающуюся в том, что ряд участников организации не только не должны выступать в защиту платформы правых, а, наоборот, выступать как сторонники линии партии. Такая позиция была тогда рекомендована, в частности, АНТИПОВУ.
Что касается тех участников организации, вроде меня, которые уже проявили себя как колеблющиеся в сторону правых, то в отношении их было условлено, что они всем своим дальнейшим поведением должны дело изобразить таким образом, что у них, дескать, в течение короткого времени был «правый провал», но что с правыми они окончательно порвали.
Вот из этой категории скрытых правых с течением времени стала выкристаллизовываться руководящая верхушка, которая в составе АНТИПОВА, СМИРНОВА и меня уже к 1929 году представляла собою своего рода центр резервных, законспирированных кадров правых.
Вопрос: Но выше вы назвали резервный центр в несколько ином составе?
Ответ: Дальнейший ход борьбы внес свой корректив в наши первоначальные планы.
СМИРНОВ, например, в 1932 году был разоблачен как правый и на долгое время выслан из Москвы.
В связи с этим в состав резервного центра был введен другой активный и скрытый правый СУЛИМОВ, к которому в значительной степени перешли связи СМИРНОВА.
ХАЛАТОВ и СЫРЦОВ вошли в резервный центр в связи с обозначившимся в 1932 году необычайным приливом активности организации правых в целом. И ХАЛАТОВ, и СЫРЦОВ располагали более или менее широкими связями, которые в связи с общей обстановкой в стране, которую мы расценивали как «канун решающих событий» могут и должны быть всемерно активизированы.
Вопрос: Таким образом, вашими показаниями устанавливается, что еще в 1929 году рядом с центром организации правых, сложился резервный центр, в состав которого вошли вы и АНТИПОВ?
Ответ: Совершенно верно.
Вопрос: Говоря о мотивах введения в состав резервного центра СУ-ЛИМОВА, ХАЛАТОВА и СЫРЦОВА вы объяснили это тем, что каждый из них располагал, как вы выразились, более или менее широкими связями, что это за связи? Очевидно, этот ваш резервный центр опирался на какую-то свою «периферию». Кто эти люди? Назовите их?
Ответ: Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хочу сделать небольшое отступление.
В 1929 году стало совершенно очевидно, что методами открытых выступлений, методами дискуссий мы ничего не добились. Бросить поэтому в бой все силы организации было бессмысленно, ибо вслед за этим неизбежно последовал бы полный разгром организации, о чем достаточно красноречиво предупреждал опыт борьбы троцкистско-зиновьевского блока периода 1925-1927 гг.
Перед ноябрьским пленумом ЦК 1929 года этот вопрос был предметом обсуждения в центре правых. В обсуждении этих вопросов помимо РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО и УГЛАНОВА, участвовал я, АНТИПОВ и СМИРНОВ.
Вот на этом совещании, в частности, и шла речь о скрытых кадрах организации, деятельность которых будем направлять т.н. резервный центр.
Перечисляя персональный состав этих скрытых кадров правых, которые отныне по соображениям конспирации будут связаны с резервным центром, РЫКОВ назвал: Ленинградскую группу в составе: КОМАРОВА, ЛОБОВА, ЖУКОВА, ЧУДОВА, СТРУППЕ, КАДАЦ-КОГО и др. Московскую группу в составе: ЯГОДА, ПОЛОНСКОГО, ГИБЕРА, БАУМАНА, КУБЯКА, ХАЛАТОВА, КАМИНСКОГО, ЗЕЛЕНСКОГО и др. и целый ряд других периферийных участников нашей организации, сохранившихся до сих пор на руководящей работе в ряде краев и областей.
Вопрос: Кого именно?
Ответ: Из скрытых участников организации, работавших на периферии, я могу назвать: РАЗУМОВА, КАБАКОВА, КРУТОВА, РУМЯНЦЕВА, ПИВОВАРОВА, КОЛОТИЛОВА, ГОЛОДЕДА, ЧЕРВЯКОВА. Остальных я постараюсь вспомнить и скажу о них в связи с тем или иным конкретным эпизодом из деятельности организации.
Основная задача, поставленная перед этими людьми, состояла в том, чтобы превратить то участие партийной и советской работы, где каждый из нас работает в пункте сосредоточения правых. При этом РЫКОВ развил целую «программу действий», направленную к тому, как лучше обеспечить сохранение в руках наших людей этих позиций. Помню, в частности, что по этому пункту РЫКОВ сформулировал ряд положений, которые впоследствии были распространены в директивном порядке и легли в основу подрывной деятельности наших людей в партийном и советском аппарате. «Наша задача, — говорил РЫКОВ, — заключается в том, чтобы, прежде всего, вырвать у СТАЛИНА партийный аппарат. Но задача эта не из простых. Чтобы ее выполнить мало простой маскировки: успокаиваться на одних «заклинаниях» нельзя, ими можно обмануть только поверхностного наблюдателя. Нужно будет предвидеть сопротивление партийной массы, которая может почувствовать подоплеку нашей «ортодоксальности». Нужно поэтому в самом начале создать из своих людей такие группы, которые бы, имитируя бдительность, могли поглотить и заглушить голоса тех, кто будет видеть больше, чем ему полагается». Далее РЫКОВ говорил о мерах, которые должны предотвратить провал наших людей и о создании такой системы, при которой снятие нашего человека с того или иного руководящего поста максимально быстро компенсировалось бы выдвижением на этот пост нашего же человека.
Эта тактика, сформулированная РЫКОВЫМ, во многом себя оправдала и действительно привела к тому положению, когда в целом ряде случае снятие участников нашей организации с тех или иных постов быстро возмещалось: например, в Ленинграде на место АНТИПОВА удалось продвинуть ЧУДОВА, в Иваново на место снятого предисполкома МАКСИМОВА — КУБЯКА, а затем АГЕЕВА. На место ЭЙСМОНТА в Наркомснабе - меня.
Я лично, как и все перечисленные мною участники организации, вел работу по консолидации вокруг себя антипартийно настроенных людей. Я забыл указать, что установки центра предусматривали привлечение и консолидацию вокруг каждого из скрытых участников организации всех без исключения антипартийных и антисоветских элементов, в том числе троцкистов, зиновьевцев, децистов, участников т.н. «Рабочей оппозиции», меньшевиков, эсеров и прочих врагов советской власти.
Это впоследствии послужило основой для создания единой антисоветской организации, возглавляемой единым центром. Об этом я буду говорить ниже.
Вопрос: Вернемся к вопросу о периферийных группах, связанных с резервным центром. Все ли группы вы назвали? Нас в частности интересуют те группы, с которыми вы лично связаны.
Ответ: Должен сказать, что я, как член резервного центра правых, был связан с нелегальной группой правых, действовавшей в Калининской области и, в частности, с руководителем этой группы ИВАНОВЫМ Вячеславом, которого в организацию правых вовлек я лично.
Из состава Калининской группы правых мне известны помимо ИВАНОВА - КАЛЫГИНА, ГОЛЯКОВ и ДЕВЯТКИН.
Они возглавляли всю контрразведывательную работу в Калинине и, как меня информировал ИВАНОВ, развернули довольно интенсивную работу по созданию террористических групп.
Кроме того, я знал от РЫКОВА, что такая же глубоко законспирированная группа правых подвизается в Иванове. Возглавляет эту группу АГЕЕВ - председатель облисполкома. В практическую сторону деятельности этой группы я не был посвящен, так как ею руководил кто-то другой из членов резервного центра. Кто именно сейчас не вспомню.
Однако, основная линия моей к-p работы лежала в другой плоскости. На протяжении продолжительного времени я связывал РЫКОВА, т.е. центр правых с заговорщической группой в НКВД, возглавляемой ЯГОДОЙ. Связь через меня осуществлялась с одной стороны потому, что особо конспиративное положение этой группы не позволяло ей поддерживать прямую связь с центром правых, а РЫКОВ, БУХАРИН и ТОМСКИЙ естественно были заинтересованы в том, чтобы постоянно быть в курсе всех дел в ГПУ - НКВД. С другой стороны, эта связь была возложена на меня потому, что в течение многих лет я был одним из наиболее интимных друзей ЯГОДЫ. Как сказано, группу НКВД возглавлял ЯГОДА. Из состава этой группы я знаю: ПАУКЕРА, БУЛАНОВА, ШАНИНА, МОЛЧАНОВА, ГАЯ, РУДЬ,РАППОПОРТА и ПИЛЯРА.
В этой связи я ясно вспоминаю свою беседу с ЯГОДОЙ, состоявшуюся в 1931 году, в которой я излагал ему взгляд РЫКОВА на то, как следует ему - ЯГОДЕ, распределить своих людей по областям и в центре, с тем, чтобы предотвратить неприятные неожиданности со стороны, как говорил РЫКОВ, «ретивых жандармов». Речь шла о практическом выполнении ЯГОДОЙ, возложенных на него центром функции по предотвращению провала правых. Мы перебрали целый ряд более или менее видных работников Наркомвнудела и в каждом отдельном случае решали, как поступать. Если мы имели дело с таким человеком, который не был «нашим» или надежд на его привлечение было мало, мы намечали ему заместителя, или разрабатывали план его снятия под тем или иным благовидным предлогом.
Под этим углом зрения наше внимание более всего привлекали те области и края, где организации правых развивали наиболее интенсивную деятельность и где следовательно, в соответствии с установкой РЫКОВА, особенно важно было иметь во главе аппарата ГПУ своего человека. Это в частности относилось к Белоруссии, Северному Кавказу, Нижней Волге, Сибири.
Не помню точно, в этой ли моей беседе с ЯГОДОЙ или в другой (разговор вращался все вокруг той же темы) разговор зашел о Белоруссии. Коснулись РАППОПОРТА, возглавлявшего в то время аппарат ГГІУ в Белоруссии. ЯГОДА неодобрительно стал отзываться о нем, о его личных качествах. Из высказываний ЯГОДЫ о РАППОПОРТЕ я понял, что он (ЯГОДА) склоняется к тому, чтобы снять РАППОПОРТА из Белоруссии. Я решительно против этого возразил. Я перед ЯГОДОЙ настоял на том, чтобы РАППОПОРТ остался в Белоруссии.
Вопрос: Почему?
Ответ: Потому что знал от РЫКОВА и ТОМСКОГО об особой роли, которую играет РАППОПОРТ в делах Белорусской организации правых. Об этом я прямо и заявил ЯГОДЕ.
Вопрос: В чем заключалась эта «особая роль» РАППОПОРТА? Почему центр правых был так заинтересован в его оставлении в Белоруссии?
Ответ: Чтобы ответить на этот вопрос я должен несколько отступить от прямого ответа с тем, чтобы сказать, что представляла собою организация правых в Белоруссии.
Филиал организации правых в Белоруссии состоял преимущественно из бывших белорусских нацдемов, ярых националистов, злобных врагов советской власти, с течением времени пролезших на руководящие советские и партийные посты в Белоруссии. Это была по существу национал-фашистская партия, которая начала складываться еще в 1924 годах. Эта «партия», возглавляемая ГОЛОДЕДОМ, ЧЕРВЯКОВЫМ,2 имела стародавние связи с польскими правительственными кругами и росла на дрожжах польского Генштаба.
Вопрос: Не можете ли вы конкретно сказать о практической деятельности белорусских нацдемов?
Ответ: В этой области я осведомлен в общих чертах. Впервые мне об этом, как я уже сказал, говорил РЫКОВ. О Белорусских нацдемах, об их связи с центром, об их связи с поляками мне рассказал РЫКОВ то, что я только что воспроизвел. Но позднее эта же тема была предметом разговора между мною и ТОМСКИМ.
Вопрос: В чем заключалось практическое назначение Вашего разговора с ТОМСКИМ о белорусских делах?
Ответ: О белорусском филиале нашей организации ТОМСКИЙ разговаривал со мной в 1936 году незадолго до его смерти у меня на квартире, когда передавал мне связи по Белоруссии, как члену резервного центра правых в виду угрозы ареста ТОМСКОГО.
То обстоятельство, что белорусская организация, как я уже сказал, росла на дрожжах польского Генштаба, ставило ее естественно в зависимость от поляков. Польский генштаб это использовал для переброски не только своих шпионов и диверсантов на всю территории. СССР через белорусскую границу, но шпионов и диверсантов Германии. Технически это делалось главным образом через РАППОПОРТА.
Именно в силу этих обстоятельств я от имени центра настоял перед ЯГОДОЙ на оставлении РАППОПОРТА в Белоруссии.
Вопрос: Вернемся немного назад. Вы показали выше, что связь правых с троцкистами, меньшевиками и другими антисоветскими элементами предопределила создание единой антисоветской организации, руководимой объединенным центром.
В каких условиях и на какой основе был создан этот центр? Кто входил в его состав? В чем состояли его функции?
Ответ: Основа, на которой был создан объединенный антисоветский центр, имеет свою историю. Эта история тесно связана с тем, как возникали наши надежды на приход к власти и какие изменения они претерпевали.
В начальный период нашей борьбы с партией была надежда на то, что мы придем к власти путем постепенного завоевания партийного и советского аппарата своими силами, т.е. силами правых. Однако ход борьбы показал, что эти надежды провалились.
В связи с этим, для умножения наших сил в центре правых возник и был положительно решен вопрос о блоке с троцкистами и зино-вьевцами.
В 1930-1931 г.г. центр правых выработал и приступил к реализации плана т. н. «дворцового переворота», предусматривавший арест и убийство СТАЛИНА и его ближайших соратников.
Одновременно с этим по директиве центра участники нашей организации на местах, в частности на Северном Кавказе и в Сибири развернули работу по возглавлению и разжиганию кулацких восстаний.
В этой связи я вспоминаю характерный разговор, состоявшийся между мною и ЯГОДОЙ в 1931 или 1932 году.
Высказывая свои опасения насчет того, что ему все трудней и трудней становится «прятать концы в воду» — ЯГОДА, как бы жалуясь, заметил: «А на Северном Кавказе, Алексей Иванович и Фома (СМИРНОВ А. П.) развернули работу по созданию казачьей повстанческой организации. «Ты понимаешь, — продолжал ЯГОДА, — что скрыть такую штуку становится делом нелегким».
Этот разговор с ЯГОДОЙ я передал РЫКОВУ и последний поручил ТОМСКОМУ и СМИРНОВУ специально переговорить с ЯГОДОЙ с тем, чтобы внести полную ясность насчет того, какой линии поведения должен придерживаться ЯГОДА в наших Северо-Кавказских «делах». Я знаю, что такая встреча состоялась на даче у ТОМСКОГО с участием СМИРНОВА и ЯГОДЫ, где они договорились по всем пунктам. Подробностей, однако, сейчас вспоминать не могу.
В 1931 году троцкисты и зиновьевцы выдвинули в качестве основного метода борьбы индивидуальный террор. Понятно, что мы сторонники кулацких восстаний, «дворцового переворота» ухватились и за это средство борьбы, которое (террор) в сочетании с остальными, должно было, по нашим расчетам, дать наибольший эффект.
На этой основе в 1931-1932 году центром правых велись переговоры с ЗИНОВЬЕВЫМ, КАМЕНЕВЫМ и ПЯТАКОВЫМ, фактически приведшие к слиянию троцкистско-зиновьевской организации с организацией правых.
К этому периоду, т.е. к периоду установления блока с троцкистско-зиновьевской организацией (1932 г.) относится выработка объединенной платформы, получившая впоследствии известность под названием «рютинской платформы». Эта платформа, обосновавшая целесообразность применения террора и других наиболее острых средств борьбы, собственно говоря, явилась тем документом, той базой, на которой состоялось объединение правых со всеми другими антипартийными, антисоветскими силами.
В конце 1932 года или в начале 1933 года окончательно сложился и объединенный антисоветский центр. В состав этого центра (я это знаю от РЫКОВА и ЯГОДЫ) вошли: РЫКОВ, ТОМСКИЙ, КАМЕНЕВ(затем СОКОЛЬНИКОВ), ПЯТАКОВ, ЕНУКИДЗЕ. ЕНУКИДЗЕ представлял в этом центре группу военных и заговорщическую группу ЯГОДА. РЫКОВ мне говорил, что одно время стоял вопрос о введении в состав этого центра и меня, как человека непосредственно связанного с ЯГОДОЙ, но затем это было признано нецелесообразным.
1933-1934 гг. показали, что наши заговорщические планы в значительной степени, связанные со ставкой на силы внутри страны, потерпели крах. Я говорю в «значительной степени» потому, что связи с «внешними силами» у нас были и ранее.
Я уже говорил выше о том, что в состав нашей организации входила Белорусская нацдемовская группа, являвшаяся по существу агентурой польского генштаба.
По мере дальнейшей активизации нашей деятельности, скатываясь со ступеньки на ступеньку, мы вошли в связь с разведывательными органами и других государств.
Вопрос: Каких именно?
Ответ: Из информации РЫКОВА я знаю, что центр правых был связан с так называемой пантюркистской националистической организацией, действовавшей в Средней Азии и, что лица возглавлявшие эту организацию являлись прямыми агентами английской и японской разведки.
Этой связи с иностранными разведками мы в последние годы придавали особое значение, ибо перспектива войны против СССР вселяла в нас надежду на возможность прихода к власти через поражение Советского Союза в войне с Германией и Японией.
Должен сказать, что на эти темы я имел также разговор с ТОМСКИМ.
Вопрос: Когда? В какой связи?
Ответ: В 1936 году в ту самую встречу с ТОМСКИМ, когда он мне передавал связи центра правых на случай своего провала и ареста. Это было после первого процесса троцкистско-зиновьевского блока. Вообще в эту встречу ТОМСКИЙ старался информировать меня как члена резервного центра о всех делах организации с целью установления преемственности в руководстве.
В эту беседу с ТОМСКИМ, которая была последней, он пытался развернуть предо мной оптимистическую картину наших дальнейших перспектив.
Он, помню, подчеркивал то положение, что по договоренности объединенного а/с центра с рядом империалистических государств - в первую очередь с Германией и Польшей к началу военных действий против СССР наша организация должна будет на Северном Кавказе, Украине, Урале, Сибири и в Средней Азии поднять восстание и что в этом направлении наши силы на местах действуют. В частности, в момент возникновения войны наши люди должны будут внести дезорганизацию в снабжение армии, в передвижение частей, подготовить и осуществить целый ряд одновременных крупных диверсий.
Этим же планом было предусмотрено совершение в момент возникновения войны ряда террористических актов против руководителей партии и правительства.
Такой формой активных действий, — заявил ТОМСКИЙ, — мы с другой стороны полностью обеспечиваем себе поддержку со стороны Германии и Польши в обстановке начала войны.
В заключение ТОМСКИЙ перешел к практическим вопросам.
Вопрос: То есть?
Ответ: К вопросу о составе резервного центра и основных линий его деятельности в процессе дальнейшей беседы ТОМСКИЙ набросал мне примерно следующее «разделение труда» между членами резервного центра, который уже сейчас должен сосредоточить в своих руках все нити организации.
АНТИПОВ - он должен возглавить всю работу центра. Руководить деятельностью наших людей в советском аппарате. Сосредоточить в своих руках все Средне-Азиатские и Украинские связи.
ХАЛАТОВ - о нем ТОМСКИЙ говорил, как о человеке ценном своими связями среди интеллигенции.
... — преимущественно осуществляет связь с вредительскими группами в промышленности и на транспорте.
СУЛИМОВ - он должен придать центру особый вес в сношениях с иностранными государствами, т.к., по словам ТОМСКОГО, его ценят за то, что в нашей организации состоит человек, являющийся председателем Совнаркома самой крупной республики в Союзе.
На мою долю падало, главным образом, замещение ЕНУКИДЗЕ, т. е. связь с группой ЯГОДЫ (кстати, мои связи с ЯГОДОЙ не порывались все время) и группой ТУХАЧЕВСКОГО. Я должен был координировать деятельность этих групп и держать их в курсе общего состояния организации.
Кроме того, белорусская организация в лице ГОЛОДЕДА и ЧЕРВЯ-КОВА, — как мне сказал ТОМСКИЙ, — предупреждена, что в случае необходимости я свяжусь с ней. Для более детального согласования всей работы резервного центра ТОМСКИЙ посоветовал мне встретиться с АНТИПОВЫМ и обо всем поговорить с ним.
Вопрос: Вы встретились с АНТИПОВЫМ?
Ответ: АНТИПОВ сам позвонил мне и пригласил заехать к нему в КСК. Это было в половине марта 1937 года.
В этом разговоре АНТИПОВ мне подтвердил состав центра, сообщенный мне ТОМСКИМ, и предложил держать связь с ним и СУЛИМО-ВЫМ. Разговор был короткий. По существу все, что мне сказал АНТИПОВ, свелось к тому, что положение более чем напряженное, что произошел ряд совершенно неожиданных арестов и что вследствие этого нужно некоторое время выждать.
Вопрос: С СУЛИМОВЫМ вы встречались?
Ответ: С СУЛИМОВЫМ я был связан ранее. При встрече же с ним в 1937 году (это было во время процесса РАДЕКА - ПЯТАКОВА) мы успели обменяться с ним только несколькими фразами, из которых я понял, что СУЛИМОВ знает как о моей, так и о предназначенной ему роли в резервном центре правых.
Допрос прерывается.
Записано с моих слов правильно, мною прочитано.
УХАНОВ
ДОПРОСИЛИ: НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛЕНИЯ 4 ОТДЕЛА ГУГБ -
КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ:
(ЛУЛОВ)
ОПЕР. УПОЛ. IV ОТДЕЛА ГУГБ (ЦЕРПЕНТО)
АП РФ. Ф. 3. Он. 24. Д. 319. Л. 37-51.
1 На первом листе имеется пометка Сталина: «Важно. 1. Сибирь. 2. Урал. 3. Сев. Кавказ 4. Украина. 5. Средняя Азия ( а кто именно из Средней Азии?»
2 на полях поставлено Сталиным: «X X»